Когда Раскатов ввалился в кабинет Кириллова - Кириллов недовольно поморщился:
- Вот еще черти тебя принесли. Тут человек работает, а ты зря шатаешься - только мешаешь.
Не обращая внимания на неудовольствие хозяина, Раскатов развалился на диване, похлопал перчаткой по колену и присвистнул...
- Работаешь? Тебе же хуже. Вот вы все - такие работнички: пока ты тут уткнулся в скучнейшие, дурацкие бумаги - живая жизнь проплывает мимо твоего носа!
Хозяин угрюмо промолчал, надеясь, что гость после такого сухого приема обидится и уйдет, но Раскатов был человек другой складки: он сладко потянулся, засвистал что-то из "Кармен" и вдруг сочно расхохотался.
- Ты чего? - угрюмо покосился хозяин Кириллов.
- Лимонова знаешь?!
- Что за странный вопрос: наш общий друг и приятель.
- То-то и оно, что приятель! Интересно мне сейчас взглянуть на его физиономию.
Кириллов лениво поинтересовался:
- А что с ним случилось, с Лимоновым?
- Ой, не могу молчать!! Ей-Богу, расскажу. Но... надеюсь, это будет между нами?
Кириллов промычал что-то невразумительное - нечто среднее между: "Да ладно уж..." и "Провались ты в болото со своими секретами".
Но Раскатов горел таким свирепым желанием рассказать, что принял это подозрительное мычание как торжественную клятву.
- Ну, так слушай! Ведь правда, жена Лимонова, Ольга Михайловна, - очаровательное существо?
- Мм... предположим! Что ж из этого следует? Позавидуем Лимонову, да и все.
- Нет, брат, ты брось!! Теперь не Лимонову нужно завидовать, а мне!
Кириллов привскочил с кресла:
- Что это значит?!
- А то и значит. Видишь ли, она мне давно нравилась... То есть, конечно, влюбленности особой не было, а так... Просто лакомый кусочек. Ухаживал я за нею вскользь, лениво, совершенно не думая, что из этого выйдет. А сегодня встречаю ее на улице, и вдруг приходит мне в голову шальная мысль: предпринять более энергичные шаги. Ну... то да се - разговорились. Соврал я, что нынче день моего рождения, и уговорил ее выпить по этому поводу бокал вина. Попали в ресторанчик, мигнул я лакею, чтоб дали отдельный кабинет, и вот... Началось невинными поцелуями, а кончилось... ха-ха-ха! Этакий бедняк этот Лимонов! Интересно бы на него сейчас взглянуть - какие у обманутых мужей лица бывают?..
Кириллов, негодующий и взволнованный, забегал по комнате.
- Послушай, Раскатов! Но ведь это же чудовищно. Ведь Лимонов твой друг...
- Голубчик!! Какое же это имеет отношение? Дружба одно, а... а... хорошенькая женщина совсем другое...
- Но ведь ты же осквернил его семейный очаг!! - Философия. Тургеневская розовая водица.
- Ты обманул его дружбу, доверие!..
- О-о! Розовый пастушок, пасущий белых овечек на зелененькой травке. Брось! Ты дьявольски сентиментален, Кириллов, - вот уже не подозревал в тебе этого. Теперешняя жизнь, брат, жестокая штука. Общий девиз - хватай, что плывет в руки!
___________________
Кириллов молчал, о чем-то задумавшись, потом спросил странным дрогнувшим голосом:
- Значит, по-твоему, отбить у лучшего приятеля его законную жену - это ничего?
- А что делать, братуха! Нынче всяк сам за себя. Кириллов неожиданно вскочил и, схватив руку Раскатова, горячо пожал ее.
- Спасибо, дружище!! Если бы ты знал, если бы только мог подозревать, как ты облегчил мою совесть!!..
Раскатов очень удивился.
- А что... такое? Что ты хочешь сказать?
- О, Раскатов! Если бы ты знал, как я терзался последнее время. Как мне было трудно, невыносимо трудно и тяжело - глядеть тебе прямо в глаза... Но твое признание, конечно, сняло камень с моей души.
- Экую ерунду человек мелет! Да что случилось-то? Голос Кириллова звучал вдохновенно, почти экстазно:
- Слушай, Раскатов! Какое счастье, что я теперь могу тебе признаться во всем! Знай же, о, Раскатов, что я сделал по отношению к тебе такой же поступок, как ты - по отношению к Лимонову.
Раскатов застыл на месте, протянул вперед руки, будто защищаясь.
- Ты... ты... Стой! - беззвучно зашептал он дрожащими белыми губами. - Не хочешь ли ты сказать, что моя жена, Катя...
- Да!! Каюсь. Подошел такой момент, подхватил вихрь и закрутил! Она ведь у тебя красавица...
Раскатов застонал как раненый зверь и бессильно опустился на диван.
- И ты... ты мог так поступить со мной?!! Со своим лучшим другом?
- Да ведь ты же поступил так с Лимоновым...
- Э, "Лимонов, Лимонов"... Сейчас мы обо мне говорим, а не о Лимонове!! Боже мой, Боже, какая подлость...
- Почему?.. - хладнокровно спросил Кириллов. - Ведь ты же давеча радовался своей победе - дай же и мне порадоваться.
- Будь ты проклят!! Ты разбил мою семейную жизнь...
- Брось! Тургеневская розовая водица.
- И ты еще смеешься, ты - мой близкий друг!!
- Розовые барашки на зеленой травке. Жизнь, брат, жестокая вещь. Нынче такое время, что хватай, если в руки плывет. Твоя же, брат, философия.
Раскатов вдруг поднялся с дивана; его розовое упитанное лицо исказилось и посерело...
С трудом выдавливая из себя слова, будто глотая застрявший в горле комок, он прохрипел:
- Ну, так слушай же ты!.. "Друг!" Я тебе все это выдумал, насчет Ольги Михайловны Лимоновой. Ничего между нами не было!! Просто я хотел похвастать лишней победой. Она для меня так же неприкосновенная, как и для тебя. Ну? Что ты теперь скажешь?!
Он с трудом проглотил бешеную слюну, давившую его.
Лицо Кириллова просияло, и он, подскочив к Раскатову, принялся энергично, благодарно трясти его за руки...
- Ты... Говоришь правду?! Ничего между вами не было?! Слава Богу, слава Богу!!..
- Да... - угрюмо покачал головой Раскатов. - Между мною и мадам Лимоновой ничего не было! Сознаюсь! Солгал. Но - ты?! Ты? Вползти в мой дом, как змея, вскружить жене голову, обмануть мое доверие...
Кириллов рассмеялся лучезарно и весело и обнял Раскатова за плечи:
- Да ведь и между мной и твоей женой ничего не было!!.. Клянусь тебе. Просто я хотел наказать тебя за твою подлость по отношению к Лимонову. И сочинил насчет Катерины Георгиевны - да простит она мне эту гнусность!
На лице Раскатова снова появился яркий живой румянец, сразу окрасивший его осунувшееся лицо.
- О? Правда? - радостно заторопился он. - Серьезно? Серьезно между тобой и Катей ничего не было? Ты можешь в этом поклясться?!
- Матерью своею клянусь, - серьезно и честно сказал Кириллов, открыто глядя в глаза гостю.
Гость совсем расцвел, и розы снова заиграли на его щеках и губах. Так восходящее солнце окрашивает мгновенно серый пейзаж, дремавший до того во мраке. Он минуты две глядел на хозяина, потом уголки его губ дрогнули и он закатился таким смехом, что должен был, склонившись, опереться о спинку кресла...
- Что? Что с тобой?! - даже испугался хозяин.
- Да ведь... О-ой, не могу. Да ведь... я тебе опять соврал - насчет жены Лимонова. Было, голубчик, все было!! Я просто хотел испытать тебя - ох, не могу, сдохну от смеха - испытать тебя насчет своей жены, Кати!!.. А раз у меня дома все в порядке - вот же тебе! Пили мы вино с Лимонихой!! И целовались мы с Лимонихой!! И вообще. А ты мне клятву дал! Ишь, плутишка. Хотел своего друга напугать.
От его былой тревоги и страдания не осталось и следа. Лицо сияло, и глаза сверкали победно-торжествующе.
- Знаешь что?.. - брезгливо сказал Кириллов, - уходи! Ты мне мешаешь работать со своими глупостями. Проваливай-ка.
- Ой, уйду! Уйду, милый... Насмешил ты меня.
И, схватив шляпу, он покровительственно потрепал хозяина по плечу - и вышел.
______________________
Оставшись один, Кириллов прислушался к звуку хлопнувшей парадной двери и снял телефонную трубку.
- Девяносто два - четырнадцать! Квартира Раскатовых? Это вы, Катерина Георгиевна? Да, я, Кириллов! В прошлую среду вы сказали мне, что будете моей только в том случае, если муж вам изменит. Он вам изменил. А? Да. Сейчас был у меня, рассказывал. Ну... Я думаю - подробности лично? Приезжайте! Жду.
И трубка, повешенная на рычаг, звякнула - будто поставила точку, на этом проявлении Высшей Справедливости.