В город Заворуев приехала сенаторская ревизия. Ревизор из гостиницы, где остановился, позвонил первым долгом в управление полицеймейстера.
-- Алло! Центральная?
Центральная молчала.
-- Алло! Алллло!!!
Центральная не отвечала.
-- Эй, центральная! -- ревел раздраженный ревизор. -- Если вы сию секунду не ответите, я сейчас же вызову вашего начальника и уволю вас в 24 часа. Центральна-а-ая!!
Коридорный подошел к ревизору и сказал:
-- Да не звоните. Все равно ведь... Ее украли.
-- Центральную? -- ужаснулся ревизор.
-- Нет, проволоку.
-- Гм... Как же мне вызвать полицеймейстера? Вот что... Позовите мне постового городового.
-- Его нет.
-- Украли?
-- Нет, но городовые у полицеймейстера сад перекапывают.
-- Так достаньте мне автомобиль, и я...
-- Автомобиля нет.
-- Что ж... он тоже у полицеймейстера сад перекапывает?
-- Нет-с. Но последний автомобиль вчера конокрады украли.
-- Конокрады?.. Да какие же они конокрады, если автомобиль угнали.
-- Да лошадей-то уже всех перекрали, за автомобиль взялись.
-- Автомобилекрады?
-- Да-с...
Ревизор покачал головой и отправился пешком в управление полицеймейстера.
-- Где полицеймейстер?
-- Их нет, -- сказала баба, мывшая пол в пустынном управлении.
-- Где же он?! Конокрады его украли или сад перекапывает?
-- Нет-с. На службе они.
-- Где же?
-- В холодную пошел, арестантов по мордасам лупить.
-- За что?
-- Не попадайся.
С трудом разыскал ревизор полицеймейстера.
-- Здравствуйте. Позвольте ваши книги.
Полицеймейстер побледнел.
-- Ей-Богу, я их не брал, честное слово. На что они мне... Мне чужого не надо.
-- Да нет, не то: я спрашиваю ваши полицейские книги, в которых записывается расход разных сумм.
-- А! -- сказал, приободрившись, полицеймейстер. -- Сердюков! Позови заведующего канцелярией.
Пришел жирный угрюмый человек.
-- Вот, -- сказал ревизор. -- Насчет расходуемых на содержание полиции сумм...
Угрюмый человек упал на колени.
-- В глаза не видел! Отсохни руки, если хоть копеечку взял. Маковой росинки во рту не было.
-- Что вы... успокойтесь! Я не о том. Ведь по полиции были какие-нибудь расходы?
-- Были! -- подхватил полицеймейстер. -- А вот ей-Богу же были. Целая уйма была.
-- Ну, вот... Вы эти расходы куда-нибудь записывали?
-- А как же! Сколько раз.
-- Ну, вот и прекрасно... Где же эти книги?
-- В самом деле, -- подхватил полицеймейстер. -- Где же книги?
-- Их нет, -- улыбнулся угрюмый человек.
-- Где же они? -- спросил ревизор. -- Может, они сад у полицеймейстера перекапывают, или арестантов в холодной по мордасам бьют, или их конокрады угнали?
-- Вот именно, украли.
-- Кто же?
-- Книгокрады. И совсем недавно. Какой-то человек пришел. "Это что такое, -- спрашивает, -- книги?" Схватил и убежал.
-- Схватил и убежал? Экая жалость. А где ваши городовые?
-- А мы сейчас... Эй, Сердюков!
Явился Сердюков.
-- Вот городовой, -- отрекомендовал полицеймейстер.
Сердюков повалился ревизору в ноги и заплакал.
-- Ни в чем не виновен, -- вскричал он. -- Я только до его затылка дотронулся, а он -- трах и помер.
-- Кто?
-- Который без пашпорта.
-- Это все после, после... А вот, нам в Петербург писали, что у вас тут развито взяточничество?
-- У нас? -- удивился полицеймейстер. -- Вот подлец Терентеев... Таки пожаловался!
-- Терентеев? Кто такой?
-- Тут один есть...
-- Позовите-ка сюда Терентеева.
Послали за Терентеевым. Когда он явился и увидел ревизора, то заплакал и сказал:
-- Погода была точно плохая, дождливая, а суконцо хорошее.
-- Что вы! Успокойтесь... Какое суконцо?
-- Которое я ставил городовым на шинели. В хорошую погоду ему бы сносу не было. А плохая... известно... шести дён не прошло... Говорил я этому дураку Оськину.
-- Позвать Оськина.
Прибежал запыхавшийся Оськин.
-- Вот это, -- сказал Терентеев, -- мой компаньон Оськин.
-- Пошел к черту! -- воскликнул Оськин. -- Сам на постройке моста десять тысяч украл, да на меня хочешь...
-- Нет, -- сказал ревизор. -- Мы насчет городовых...
-- Я не крал! -- возразил Оськин. -- Действительно, убежище для престарелых городовых строил... Но красть?.. Правда, те восемь тысяч, которые у меня в несгораемом шкафу лежат, -- от вывозки мусора с постройки остались... Да ведь я их потому и держу, чтобы не сгорели.
-- Гм... Вот что... Я принужден буду сейчас поехать произвести выемку этих денег и документов. Позовите мне извозчика! Понятых пригласите!
Через минуту в управление вбежал извозчик и свирепо закричал:
-- Это что же? За одну старуху да два раза брать? Извияите-с. Что ж это нынче, выходит, раздавленные старухи так вздорожали, что к ним и приступу нет? Околоточному дал, приставу дав...
-- Тссс! -- сказал полицеймейстер. -- Молчи, дурак!.. Отвезешь этого барина. Понятые пришли?
В этот момент вошли понятые.
-- При чем же мы тут, -- сказали они. -- Мы не знаем. Только сели на него, дернули какую-то штучку, а он и покатись. Так мы-то как же?.. Не спрыгивать же на ходу. Мы знаем, что чужую вещь брать нельзя.
-- Какую? -- удивился ревизор.
-- Да автомобиль же. Мы его не брали. Это он нас увез. Другие бы еще пожаловались на хозяина, а мы молчим.
-- Значит, это вы украли автомобиль?
-- Зачем нам автомобиль красть? Разве можно такое делать. Мы конокрады. Спросите даже у братьев Завирухиных... Купцы врать не будут; вместе работаем.
-- Позвать Завирухиных!
Через час густая толпа наполнила управление полицеймейстера. Много лиц расположилось даже на ступеньках лестницы и на улице.
Сначала все держались робко, а потом разговорились. Стали пересмеиваться...
Ревизора окружила большая толпа. Все кричали, галдели, так что нельзя было разобрать ни одного слова.
Из толпы вышел седовласый купец, перекрестился и подал ревизору пакет
-- Десять тысяч.
-- Для чего?
-- Взятка.
-- Как вы смеете! -- крикнул ревизор. -- Я не беру взяток!
-- То есть... как же это так?
-- Так -- не хочу!
-- Господа! -- сказал полицеймейстер. -- Ввиду такого поступка господина ревизора, я принужден буду арестовать его. Он отказывается? Хорошо-с. Он за это ответит. Завтра я назначаю над ним суд!..
Изумленного, растерянного ревизора схватили и куда-то повели.
Ночь ревизор провел плохо... Неизвестность мучила его.
Ворочаясь с боку на бок на жесткой койке тюремной камеры, он думал:
-- Боже мой! Что-то со мной будет? Что грозит мне по закону за то, что я не беру взяток? Бедная моя матушка... Знаешь ли ты, что твой сын преступник? Воспитывала ты его, думала сделать из него человека, а он -- накося!..
И рыдания терзали ревизорову грудь.
Утром ревизора повели судить. На пути его стояла большая толпа горожан, провожавшая ревизора свистками и угрожающими криками.
-- Кровопийца! -- ревели горожане. -- Жулик! Взяток не хотел брать?! Покажут тебе!
-- Ишь ты! А по виду никак нельзя сказать, что мошенник.
-- Да уж эти самые...
-- И не говорите. Сегодня взятки не взял, завтра подлога не сделал, послезавтра, смотри, гербовый сбор оплатил, -- что же это такое?
Какой-то человек с добрым лицом заметил:
-- Может, он в состоянии аффекта это сделал?
-- Чего-с?
-- Взятку-то... Может, он ее не взял в состоянии умоисступления.
-- Эге! -- сказали в толпе наиболее подозрительные. -- Заступаешься? Не из одной ли ты с ним шайки?
Человек с добрым лицом побледнел и сказал:
-- Еще что выдумаете! Я скромно подделываю духовные завещания, кушаю свой кусок хлеба, но все-таки, ежели человек попался, нужно исследовать причины... Может, у него наследствен...
Кто-то ударил человека с добрым лицом по этому доброму лицу, и толпа снова набросилась на ревизора с бранью...
Конвой оттеснил толпу от преступника и благополучно довел его до здания публичного дома, где был наскоро организован суд.
Председателем суда единогласно выбрали поджигателя Аверьянова, членами суда Митю Глазкина -- альфонса, Кокурикина -- конокрада и Переграева -- газетного шантажиста. Прокурором вызвался быть письмоводитель пристава, составивший себе имя тем, что однажды содрал взятку с самого пристава. Одним словом, ревизора судил весь город.
Адвокат был по назначению от суда. Он не верил в оправдание подзащитного, но этика пересилила в нем вопрос личного самолюбия.
С обвинительным актом произошла досадная задержка... Когда секретарь собрался прочесть его, оказалось, что обвинительный акт украден.
-- Отдайте, граждане, -- говорил председатель. -- Ну, на что он вам? Я понимаю, если бы это еще было пальто, ну, я бы и сам украл, -- его, по крайней мере, можно носить. А то -- глупейшая исписанная бумажка... Право, отдайте.
-- По-моему, если эта бумажка не нужная, то ее украл какой-нибудь идеалист семидесятых годов, -- высказал мнение альфонс.
-- А по-моему -- он не идеалист, а дурак, -- с досадой сказал председатель.
Из публики кто-то возразил:
-- Сам ты дурак.
-- Прошу соблюдать тишину! -- крикнул председатель. -- Где мой колокольчик? Господи! Только сейчас тут стоял, и уже исчез. Братцы, отдайте... Кто взял?
Член суда Переграев посмотрел на потолок и сделал вид, что не слышал вопроса.
-- Ты взял, Переграев?
-- Очень нужно, -- вздернул плечами Переграев.
Грудь его при этом звякнула.
-- Да черт с ним, с колокольчиком. Словно дети какие-то. Тянут, тянут... Говори, прокурор.
-- Господа! -- сказал прокурор. -- Моя речь будет не длинна. -- Пусть всякий из вас станет на место купца, предложившего преступнику взятку, и пусть всякий спросит себя: как бы он чувствовал, если бы то лицо, которому предлагается взятка, не взял ее? Помимо того, что отказ от взятки означает нежелание сделать дело так, как желает этого дающий, значит, провал всего задуманного дающим предприятия, значит, крушение надежд дающего и подрыв развития промышленности и торговли. Скажу проще: сегодня этот субъект отказался взять взятку, завтра он бросит пить и курить, а послезавтра -- застрахует дом и позабудет поджечь его. До чего же так можно дойти? Я думаю, господа присяжные, что совесть ваша подскажет вам, как оценить поступок преступника... Я же требую для него, для этого выродка, представителя целой цепи предков-дегенератов -- наивысшей меры наказания. Я думаю, что вам даже не придется долго совещаться. Сейчас, кажется, два час... Э, черт! Где же мои часы? Ну, и публика... Я кончил!
Встал адвокат.
-- Милостивые государи! Моего клиента обвиняют в том, что он не взял взятки... Кто из вас без греха -- пусть первый бросит в него камень.
-- Нахальство! -- крикнули судьи. -- Наглость.
-- Еще раз спрашиваю: кто из вас без греха? Вот вы, г. председатель, всегда брали взятки?
-- Что за вопрос? -- смутился председатель. -- Конечно, всегда.
-- Да? -- ядовито прищурился прокурор. -- А сейчас... Берете?
-- Это разница! Мне никто не предлагает, а ему прямо в руки совали.
-- Да? А хотите, я предложу вам взятку, и вы откажетесь...
-- Ни за что!
-- Даже если это будет пощечина?
-- Гм... Это разница. То пощечина, а то деньги.
-- Так вот, -- воскликнул адвокат, -- для моего подзащитного деньги и были пощечиной. Почему вы не можете себе представить, что бывают такие болезненные, надломленные натуры, которые не могут жить и чувствовать, как мы с вами, которые, может быть, и взяли бы взятку, да их тошнит от этого... Да! Я согласен, что, с юридической стороны, мой подзащитный совершил преступление, но, господа судьи, ведь есть же у вас сердце? Почем вы знаете, какое ужасное детство, какие унижения пришлось пережить в своей жизни этому неудачнику, чтобы он мог отказаться от взятки. Да и полно... Отказался ли он? Не взял ли он взятки другим каким-нибудь образом. Скажите, обвиняемый... Вот вы провели ночь в тюрьме... Вы, так сказать, воспользовались помещением и пищей... Вы, конечно, не заплатили за это, пользуясь своим официальным положением. Не есть ли это бесплатное пользование благами жизни -- замаскированная взятка?
-- С чего вы взяли, что я не заплатил? -- возразил ревизор. -- Тюремный сторож сегодня же взял с меня десять рублей. Прямо из рук выхватил.
-- Кто вас за язык тянет, -- прошептал адвокат. -- Вот, господа судьи! Из того, что мой подзащитный мог бы умолчать об этом и выставить себя взяточником с самой выгодной стороны, но не воспользовался этим случаем, -- не вытекает ли отсюда, что мой подзащитный -- просто дурак. А разве дураков судят? Их пожалеть нужно. Посмотрите на это тупопростодушное лицо, на эту младенческую наивность, и вам станет жалко его до слез. У меня, по крайней мере, слезы на глазах... Смотрите, я утираю их платк... О, черт! Где мой платок? Кто его взял? Вот ловкие ребята. Послушайте! Подсудимый... вы не брали... А! Что это у вас из кармана торчит?
И адвокат выхватил из кармана ревизора свой платок и взмахнул им в воздухе.
-- Вот его оправдание! Человек, который сегодня украл платок, завтра возьмет взятку. Господа судьи. Он уже начал исправляться. Дайте же ему возможность исправиться совсем!!
-- Да я не брал вашего пла...
-- Тсс!.. Молчите вы, глупец. Не все ли вам равно?.. Итак, господа судьи, ждем вашего слова!
И, посовещавшись немного, суд под общие аплодисменты вынес приговор:
-- Оправдан! Отдать его на попечение Ильи Кокуркина, конокрада, впредь до полного исправления.
Все поздравляли ревизора. Адвокат пожал ему руку, потом одной рукой потрепал по плечу, другой -- незаметно вытащил из ревизорова кармана бумажник и сказал:
-- О гонораре не будем говорить. Для меня важнее всего самолюбие, а деньги -- вздор.