(Святочный рассказ)
Однажды беспартийному гражданину Расхлябину попался в кафе номер "Русского знамени" ["Русское знамя" (1905--1917) -- черносотенная газета, орган "Союза русского народа", выходила в Петербурге.], в котором Расхлябин от нечего делать прочел:
"Есть прекрасный и безобидный способ бороться с заедающим Русь жидовством, которое с помощью своей наглой жидовской печати опутывает всю матушку-Россию, чтобы верней ее погубить. Приближается подписочное время, и если всякий русский здравомыслящий человек не пойдет на обманные широковещательные жидовские объявления, а, вместо жидовской газеты, подпишется на хорошую правую газету -- он получит здоровую пищу для себя и для своей семьи и достигнет в своей жизни благополучия, полного здоровья, покоя и довольства".
"Это хорошо, -- подумал Расхлябин. -- Если я получу здоровую пищу для себя и для своей семьи -- лучшего мне и не надо. А там пойдет благополучие, здоровье, полный покой и довольство... Прекрасная идея -- подпишусь на эту симпатичную газету!"
В тот же день Расхлябин подписался на "Русское знамя".
* * *
-- Вот, жена и дети!.. -- сказал за утренним чаем Расхлябин. -- Читайте эту газету! Она несет с собой благополучие, здоровье, полный покой и довольство. А то ишь ты какие вы у меня хилые... Да и я сам...
Расхлябин грустно-иронически догладил ладонью свою впалую грудь и тощие плечи.
-- Авось поможет.
* * *
Прошло три дня. Жена и дети Расхлябина, следуя примеру отца, усердно читали "Русское знамя". И странное прежние горячие споры по разным вопросам между отцом и детьми утихли, все чувствовали себя здорово, благополучно, и покой снизошел под кров нервной, истощенной лишениями семьи Расхлябиных... Расхлябин не мог нарадоваться.
* * *
Теперь лучшим развлечением Расхлябина было -- запереться в комнате, раздеться и осматривать свое раздобревшее полное тело, приводившее его в восхищение.
-- Телеса-то какие пошли, -- умилялся он.
Приводило его в смущение только то, что на всем теле стала появляться странного вида щетинка, которая не только исчезала, но росла все больше и больше.
Однажды, сидя утром за "Русским знаменем", он сообщил жене об этом странном факте, но она пожала плечами и сказала:
-- Ничего. У меня то же самое. Да теперь ведь зима -- еще лучше! Теплее.
В комнату весело вбежал сын Расхлябиных, гимназист, и с порога закричал:
-- Мамочка! А я умею ушами шевелить.
Отец взглянул на него и ахнул: большие висячие уши украшали голову его сына, шлепаясь и раскачиваясь от веселых прыжков мальчугана.
-- Как ты смеешь, негодяй! -- заревел перепуганный отец.
-- Чего ты кричишь на мальчика, -- возразила мать. -- Иди сюда, мой поросеночек. Тебя не смеет обижать этот старый толстый кабан.
-- А что, папа, -- весело завизжал ребенок. -- Ты остался с пятачком.
-- С каким пятачком?
-- Да который у тебя на носу! У людей говорят -- с носом, а ты...
Отец открыл рот, выставил два страшных клыка и с ревом бросился к сыну...
По дороге он взглянул в зеркало и -- остолбенел: нос его вытянулся, заломился кверху и смотрел в потолок темно-розовым плоским кружочком.
* * *
-- Пойдем прогуляемся, -- сказала madame Расхлябина.
Муж отложил в сторону газету и смущенно сказал:
-- Мне трудно так ходить...
-- Как -- так?
-- На двух ногах... Мне бы и на руки.
-- Так кто же тебе мешает?
-- На улице -- неудобно. Скажут: вот этот толстый кабан Расхлябин со своей женой и поросятами идет.
-- Так ходи здесь, в столовой.
Расхлябин стал на четвереньки и пошел вокруг стола, тихонько повизгивая от удовольствия. На полу он нашел оброненный кем-то и растоптанный кусок котлеты. Съел его. Валялся на ковре... Когда вошел сын -- бросился на него и пытался съесть. Мать едва отняла.
* * *
В столовую вошли кухарка, горничная и с ними двое каких-то людей.
-- Мы с вас недорого за них возьмем, -- сказала кухарка. -- Сам-то стар, зато сама -- объеденье. А детишки -- все молочные. Молоком кормленные.
-- Их можно бы к Рождеству и заколоть, -- сказал один человек, по виду мясник.
-- Дело колбасное, -- кивнул головой другой.
* * *
В ту же ночь два страшных человека резали семью гражданина Расхлябина. Сам Расхлябин долго боролся и даже укусил своего убийцу, а жена его умерла сразу, и последние ее слова были:
-- Прощайте, мои поросятки. Дай вам Бог благополучия, здоровья и полного в жизни довольства!
И, испустив дух, не слышала она отчаянных предсмертных воплей последних в роде Расхлябиных.