I
Граждане города Коркина основали воздухоплавательный клуб.
Недавно председатель клуба, акцизный чиновник Собаков, устроил чрезвычайное собрание, на котором сказал звучную, красивую речь:
-- Наша цель, господа, завоевание воздуха! А что мы вместо этого делаем? Пьянствуем, ссоримся, сплетничаем... Разве это достойно порядочных авиаторов? Мы должны летать, и всякий, в ком бьется сердце настоящего пилота, должен приветствовать этот шаг!
-- На чем же ты полетишь, Собаков? -- спросил, недоверчиво качая головой, учитель Кикин. -- У нас нет ничего, кроме аппарата, сделанного коллегой Абрамсоном, -- такого тяжелого, что его шесть человек едва поднимают.
-- Не шесть, а четыре, -- сказал угрюмо изобретатель Абрамсон. -- Он бы и полетел, да мотор слишком слаб.
-- А вы сделайте мотор побольше, -- возразил Кикин, пожимая плечами.
-- Тогда крылья окажутся слабыми.
-- А вы сделайте крылья больше!
-- Нельзя. Тогда мотор будет слаб!
-- Господа! -- возвысил голос Собаков. -- Из опыта нашего товарища Абрамсона мы видим, что аппараты тяжелее воздуха нам пока нужно оставить. Займемся сферическими шарами... я предлагаю приобрести вскладчину один шар и попробовать на нем осуществление гигантской идеи завоевания воздуха.
-- Я могу даже купить на свой счет оболочку, -- заявил домовладелец Бурачков.
-- А я, в интересах науки, готов наполнить шар на свой счет газом, -- поддержал аптекарь Луцкин.
-- А я закажу корзину, -- решил купец Поддувалов.
-- Прелестно! -- всплеснул руками Собаков. -- И мы, как в Реймсе, устроим воздухоплавательную неделю.
II
На окраине города Коркина собралась праздная публика и, заняв собой все обширное поле, любовалась дико и изумленно на небольшой серый шар, гордо колыхавшийся в тихом воздухе.
-- Господа! Не напирайте, -- умолял Собаков, суетясь около шара. -- Полет будет виден всем -- зачем же вы напираете?
-- Страшно лететь небось? -- спросила какая-то женщина в платке и шумно вздохнула.
-- Господа! -- скомандовал Собаков, обращаясь к небольшой кучке членов клуба. -- Занимайте ваши места.
Лететь собралось шестеро: домовладелец Бурачков со свояченицей, купец Поддувалов, аптекарь Луцкин с зубным врачом Шайкиной и Собаков...
-- Прошу занять места в корзине, -- повторил Собаков. -- Не волнуйтесь, господа! будьте покойны, мадемуазель Шайкина, и не визжите -- здесь нет ничего страшного. Первый момент покажется неожиданным, а потом -- полное удовольствие! Садитесь, мадемуазель Бурчумова! Луцкин, вы взяли приборы для измерения высоты. Прекрасно.
-- А я закусить взял кой-чего, -- сказал Поддувалов, подмигивая. -- Любопытно, знаете, в надзвездных сферах рюмку выпить.
Когда все сели, Собаков в последний раз опытным глазом оглядел шар и вскочил в корзину.
-- А балласт взяли? -- крикнул из кучки остальных воздухоплавателей учитель Кикин.
-- Взял. 4 мешка.
Собаков сделал публике приветственный жест и крикнул рабочим:
-- Отпускай веревки!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
-- Ну? -- спросил Абрамсон, подходя к корзине шара. -- Отчего же вы не летите?
-- Не могу понять, -- растерянно сказал Собаков.-- Канаты отпустили?
-- Отпустили. Попробуйте балласт выбросить!
Собаков выбросил мешки с песком и сел на свое место.
-- Не летит?
-- Ни с места.
Собаков почесал затылок и обвел глазами сидевших в корзине.
-- Извините, господа... но кто-нибудь должен слезть... Много народу насело. Луцкин... вам придется слезть.
-- С какой стати я, -- сказал Луцкин. -- Вот еще! Я дал газ, да я же и лететь не могу? Вот еще!
-- Тогда вам придется слезть, -- развел руками Собаков, обращаясь к Поддувалову.
-- Со своей-то корзины? -- обиделся Поддувалов.
-- Ни в жисть я не слезу!
Пилот Собаков вздохнул.
-- Тогда, может быть, барышни уступят? -- нерешительно сказал он.
Свояченица Бурачкова и зубной врач Шайкина, сконфуженные, слезли и отошли в сторону.
-- Отпустите веревки! -- скомандовал Собаков.
-- Да они уже отпущены.
-- Черт знает что! Господин Бурачков... может быть, вы слезете?
-- Я? Вы с ума сошли! Вы, кажется, забыли, что оболочка моя. Сами слезайте!
-- Мне нельзя, -- сказал Собаков. -- Я пилот.
-- В сущности, -- пожал плечами аптекарь Луцкин,-- что такое пилот? Будто это какая-нибудь должность или занятие? Вот вы говорите -- пилот. А что вы умеете сделать на этом шаре такого, чего бы мы не могли? При чем здесь -- пилот? И если нужно выбирать между людьми, которые принесли материальные жертвы нуждам воздухоплавания, и теми, которые не принесли материальных жертв нуждам воздухоплавания...
-- Пожалуйста! -- сказал Собаков, криво усмехаясь.-- Я слезу! Не видал я вашего шара... Подумаешь тоже -- воздухоплаватели! Пропеллера от планера отличить не могут, а туда же -- лететь! Шлепнетесь без меня об землю -- так вам и надо!
Зловещее предсказание Собакова не могло сбыться, потому что хотя он и слез, но шар остался на месте.
-- Чего же вы не летите? -- ядовито сказал Собаков.
-- Летите!
-- Кому-нибудь еще слезть нужно, -- растерялся Луцкин. -- Слезайте, Поддувалов! Мы полетим с господином Бурачковым.
-- Попробуйте! -- сказал угрюмо Поддувалов. -- А я сниму свою корзину.
-- Но ведь нас троих шар не подымет!
-- А мне наплевать.
-- Что же вы -- так и будете сидеть?
-- Так и буду.
Все трое посмотрели друг на друга злыми глазами, отвернулись и застыли в напряженном ожидании.
III
Публика, зевая, расходилась с поля. Некоторые ругались, а некоторые рассудительно возражали им:
-- Так нешто можно -- штоб полететь? Выдумки одни. Никак человеку полететь в небо невозможно.
Сквозь публику, толкаясь, прошла жена Поддувалова и негодующе сказала:
-- Вот он где! Ищу я его дома, старого дурака, а он -- вот где! Извольте видеть -- в корзину забрался и сидит. Старый человек, второй гильдии купец!
В публике захохотали.
-- Вылезай из корзины, старый бесстыдник! Хучь бы людей постеснился.
Поддувалов сконфузился и обернулся к Луцкину.
-- Черт с вами! Летите -- пусть пропадет моя корзина. Не хочу лететь!
Когда он слез -- шар шевельнулся и -- остался по-прежнему на месте.
Луцкин выругался и сказал, смотря на Бурачкова:
-- Очевидно, этот шар для одного человека!
-- Ну так и слезайте.
-- Ни за что в жизни, -- сказал твердо Луцкин. -- Я хочу лететь в интересах науки, а вы для удовольствия.
-- Не слезешь? -- грозно спросил Бурачков.
-- Очень просто -- не слезу.
-- Хорошо, -- сказал Бурачков, вставая. -- Тогда отдавай мою оболочку!
-- Как... оболочку? -- растерялся Луцкин. -- А куда же я свой газ дену?
-- Забирай его куда хочешь! а я возьму свою оболочку...
-- Он же мне деньги стоит! -- закричал бледный, встревоженный Луцкин. -- Я с утра его напускал, старался...
-- Мне нет дела! Отдай мою оболочку!
-- Вы не имеете права!.. Я буду жаловаться...
-- А-а! Так? Ладно! Оболочка моя -- что хочу, то и делаю...
Бурачков вынул нож и, приподнявшись, злобно пырнул им в надутую оболочку шара.
Шар стал худеть, ежиться и свисать на бок...
-- Полетели, -- засмеялись в публике.
IV
С тех пор граждане города Коркина окончательно махнули рукой на воздух и решили держаться земли. Некоторые, наиболее к ней привязанные, возвращаясь ночью из аэроклуба, держались за нее руками и ногами...