Неизвестный господин вошел в наш небольшой магазинчик, занял собою все свободное пространство и, отфыркиваясь, обратился ко мне:
-- Хочу у вас кое-что приобрести.
-- Мы счастливы, что ваш выбор упал именно на наш торговый дом. Но и вам повезло, что вы попали сюда: лучше и дешевле товара -- нет ни в каком другом магазине.
-- Ладно там.
Он не был толст. Он не был даже дороден, но вся его фигура, как причудливая елка, была обвешана разными свертками, коробками и узелками. Ни одна пуговица или крючок не оставались праздными. Карманы же каждую секунду угрожали лопнуть. Общий вид господина был уездный. Черноземом несло от него.
-- Что прикажете показать?
-- Дайте мне сначала, гм... перчатки!
-- Для вас, monsieur?
-- Для моего покойного дедушки! Я думаю, для меня.
-- Какой номер?
-- Провались они, эти проклятые номера! Дайте мне номер... ну... двадцать первый!
Я отшатнулся от стойки.
-- Это... неслыханный размер!! Будьте добры показать ваши руки...
Он покорно выпутал руки из целой массы веревок и ленточек и протянул мне.
Руки были самые обыкновенные. Измеривши их, я пожал плечами.
-- Ваш размер, самое большее -- семь с четвертью.
-- Ну?
-- Уверяю вас.
-- Я их всегда путаю, эти номера. Тот, что я вам сказал, это для корсета моей жены.
-- Двадцать первый?
-- Да. Чего вы так глаза таращите?
-- Ха-ха!.. Вам не улыбается быть на каторге?
-- Что-о тта-акое?!!
-- Я только хочу вам посоветовать: если у вашей жены такая талия -- никогда не рискуйте заключать ее в пылкие объятия... Она переломится, как соломинка! И вас будут судить за убийство жены, с участием сословных представителей.
Он захохотал.
-- Шутник вы, и больше ничего! Дайте-ка мне еще воротничков стоячих.
-- Номер?
-- Дьявольщина! И здесь номер? Ну, дайте семнадцатый.
Я перестал с ним церемониться.
-- Когда вас, monsieur, будут, не дай Бог этому случиться, вешать... то и тогда номер петли будет в два раза больше.
-- Что это значит?
-- Что вам нужен 42--43-й.
-- Неужели?
-- Клянусь вам.
Он разразился проклятиями.
-- Совершенно я сбит с толку! Покупал калоши -- один номер, ботинки -- другой... Очки -- третий! Шляпу -- четвертый... и все разные! Профессор какой-нибудь и тот не запомнит!
Я осмотрел издали его покупки и остановился на одном подозрительном свертке.
-- У вас в семье несчастье?
Покупатель испугался.
-- А что такое?
-- Я вижу завернутое в бумагу нечто, похожее на детский гробик!
-- Что вы! Это калоши.
-- Номер?
Он заскрежетал зубами.
-- Отстаньте от меня! Кажется -- 42-й!
-- Вы их, вероятно, покупали в морском министерстве?
-- Нет, в магазине. Да! Дайте мне еще мыла. Вот только номер я забыл.
-- Номера не надо. Ведь не на нос же вы его наденете.
Радости его не было предела.
-- Что вы говорите! Восхитительно! Дайте мне тогда... десять кусков.
Когда я заворачивал, он взял один из кусков, осмотрел и, швырнув его, ударил кулаком по стойке.
-- Извольте видеть! Мыло перенумеровали!.. 4711-й! Не хочу я 4711-й! Дайте мне 953-й... или 2149-й! Почему именно 4711?
Насилу я успокоил его.
Расплатившись, он нагрузился теми же свертками.
-- А эти новые положите на моего извозчика.
Мальчик вынес покупки и сейчас же вернулся назад.
-- Там нет извозчика!
-- Как нет?! Ты врешь, негодный мальчишка!
Я выглянул за двери и сказал:
-- Действительно, вблизи нет ни одного экипажа.
Покупатель схватился за голову и застонал.
-- Что я наделал! Ведь на нем был детский велосипед, два пуда муки и деревенские подарки!!
-- А вы номера извозчика не запомнили?
-- Подите вы... подальше! Боже! Эти номера доведут меня до сумасшедшего дома!
-- Заметьте, что и там вы будете под номером, -- сочувственно предупредил я.
Размахивая покупками, он выбежал из магазина, но скоро вернулся, еще более растерянный и убитый.
-- Что прикажете?
-- Скажите... Я не говорил вам случайно, где я в Петербурге остановился?
-- Нет. В гостинице?
-- У знакомых. Улицу помню -- Садовая... А номер забыл. Ей-Богу.
-- Вы прописаны в участке?
-- Кажется.
-- Тогда можете узнать, где вы живете, в адресном столе!
-- А где стоит этот стол?
-- Не стоит, а находится... Вы не забудете? Беспанельная улица, дом No 49, квартира No 37.
Он смотрел на меня. Лицо его все краснело и краснело. Потом на губах выступила розовая пена, потом он закачался и, наконец, увлекая свои нумерованные покупки, во весь рост грохнулся на пол.
-----
Хоронили его без особенной пышности. В мертвецкой, до похорон, он лежал под номером четырнадцатым.