Но иные замечают, и это, по-моему, заслуживает внимания, что после слов Бога: "Да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды" не прибавлено просто: "И стало так", но сказано: "И создал Бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью". Они говорят, что слова: "И сказал Бог..." указывают на Лицо Отца, а слова: "И создал..." -- на исполнение слов Отца Сыном. Но тогда к чьему действию мы должны относить слова: "И стало так"? Если к действию Отца, то, выходит, Отец может творить нечто без Сына, как и Сын затем может творить без Отца, но подобное (мнение) противно католической вере; если же нет -- то что мешает нам под Творцом этих действий разуметь Того же, Кто и сказал, чтобы эти действия совершились?
При этом возможен и такой вопрос: не должны ли мы в словах: "И сказал Бог: да будет..." видеть как бы приказание Отца Сыну? Но тогда почему в Писании ничего не говорится о Духе Святом? Или на Троицу дается указание такой последовательностью: "И сказал Бон да будет; -- и создал Бог; -- и увидел Бог, что это хорошо"? Однако, как согласовать с единством Троицы то, что Сын творит как бы по приказу, Дух же Святой свободно признает сотворенное благом? Да и каким бы словом Отец стал отдавать распоряжения Сыну, когда Сын и есть совечное Слово Отца, через Которое создано все? Разве само изречение: "Да будет твердь" не есть Слово Отца, Его единородный Сын, в Котором имеет бытие все, что творится, и даже раньше, чем оно творится? А все, что имеет в Нем бытие, есть жизнь, ибо все, что Им сотворено, в нем Самом представляет собою жизнь, и жизнь, конечно, творческую, а вне Его -- тварь. Поэтому одним образом существует в Нем то, что Им создано, потому что Он управляет им и содержит его, и другим -- то, что есть Он Сам. Ибо Сам Он есть жизнь, которая в Нем есть Он Сам, поскольку Он, как жизнь, есть "свет человеков" (Иоан. 1,4). Вот почему Писание, -- так как ничто не могло быть сотворено ни раньше времени, что не было бы совечно Творцу, ни во времени, идея творения чего (если только здесь приложим термин "идея") нежила бы со-вечной совечному Слова Отца жизнью, -- прежде указания на ту или иную тварь приводит слова: "И сказал Бог: да будет". Ибо единственная причина того, что создается та или иная вещь, это сотворение ее в Слове Бога.
Таким образом, Бог не сказал: "Да будет" столько раз, сколько раз это приведено в Писании: единожды родив Слово, в Нем Он изрек все, что затем было создано по отдельности. Но в самом повествовании, принимая во внимание нашу способность восприятия, при указании каждого рода тварей вечная причина этого рода по отдельности соотносится со Словом Бога: сама причина не повторялась, хотя автор и повторяет: "И сказал Бог". Действительно, если бы сначала было написано: "Была сотворена твердь посреди воды, чтобы отделить воду от воды", а кто-либо спросил бы, как она была сотворена, то, конечно, такому следовало бы ответить: "Сказал Бог: да будет", т.е. в вечном Слове Божием была причина того, чтобы твердь явилась. Выходит, Писание как бы предупреждает такого рода вопросы, начиная с указания причины (творения).
Итак, когда мы читаем: "И сказал Бог: да будет", то должны понимать эти слова так, что причина этого "да будет" заключалась в Слове Бога. Когда же читаем: "И стало так", должны разуметь, что созданная тварь не выступила за пределы своего рода, предписанные ей в Слове Бога. Когда, наконец, читаем: "И увидел Бог, что это хорошо", то должны понимать это не так, что в благоволении Его Духа угодно было подвергнуть (сотворенное) как бы исследованию после того, как оно было сотворено, а скорее так, что этой благости, которой было угодно вызвать сотворенное к бытию, было также угодно, чтобы оно продолжало существовать.