Не бархатъ или шолкъ тебя одѣли,
Не золотомъ окованъ поясъ твой,
Не знала ты жемчужныхъ ожерелій
Въ своей походной колыбели
Въ своей кибитки кочевой.
Но, Боже мой! какая нужда!
Твоей красѣ все это чуждо,
Когда кристальная слеза
Увлажитъ рѣзвыя рѣсницы,
И заблестятъ, какъ лучъ денницы,
Твои восточные глаза.
И безъ малѣйшаго кокетства
Движенья вольныя твои;
Со всею искренностью дѣтства
Ты предаешь себя любви.
Зато пріязнь съ тобою краше!
Пріязни бархатныхъ цирцей
За дикой пляской и за чашей,
Въ дыму полуночныхъ огней.
И твой нарядъ зато милѣе:
Онъ весь изъ чувства и огня;
И ожерелье смуглой шеи --
Волосъ кудрявая струя;
И въ часъ утихнувшихъ веселій
Объятій поясъ огневой
Въ твоей походной колыбели,
Въ твоей кибиткѣ кочевой!..
"Отечественныя Записки", No 9, 1841