Ещё столь полная и слёз и содроганья
Над урной славного поэта моего,
Россия тёплою улыбкою вниманья
Почтила юного преемника его.
Он поднял сладкие в народе песнопенья,
Наитием божественным горя,
И каждый стих его был гордою ступенью
Любимого бессмертьем алтаря.
А ты свершил подлейшего убийства
Свой святотатственный удар;
И жажды адской кровопийства,
Как демон злой, со смехом залил жар,
Не пощадив певца, ни струны золотые,
Ни русского ума надежды дорогие.
И что ж, доволен ли злодейством наконец?
Позорнейшим проклятием Отчизны?
Перед тобой блистательный мертвец
С рукою на груди, с улыбкой укоризны,
Облитый кровью, поверженный в пыли
И завещающий в наследье роковое
Тебе смертельных мук отчаянье немое,
С названьем каина, по всем концам земли.
Но вечный мир певцу, под снеговым Кавказом
У пятигорских струй! Пусть вечный ропот их
Тебя там усладит отрадным пересказом
О грустной памяти родных, друзей твоих!
И, может быть, твоих высоких вдохновений
Немногие следы пройдут из века в век,
И тихо опершись о сумрачный Казбек,
Утешен будет твой осиротелый гений.
А ты, отверженец людей!
Где б ни был ты, во всей вселенной
Предстанет пред твоих очей
Поэта труп окровавленный.
И вспомнишь ты убийства страшный миг,
И станет день и ночь испуганная совесть
Сплетать тебе ужасных дел твоих
Неумолкающую повесть.
1841 г. (впервые опубликовано в журнале "Литературный критик", 1839 г.).