Ещё столь полная и слёз и содроганья

Над урной славного поэта моего,

Россия тёплою улыбкою вниманья

Почтила юного преемника его.

Он поднял сладкие в народе песнопенья,

Наитием божественным горя,

И каждый стих его был гордою ступенью

Любимого бессмертьем алтаря.

А ты свершил подлейшего убийства

Свой святотатственный удар;

И жажды адской кровопийства,

Как демон злой, со смехом залил жар,

Не пощадив певца, ни струны золотые,

Ни русского ума надежды дорогие.

И что ж, доволен ли злодейством наконец?

Позорнейшим проклятием Отчизны?

Перед тобой блистательный мертвец

С рукою на груди, с улыбкой укоризны,

Облитый кровью, поверженный в пыли

И завещающий в наследье роковое

Тебе смертельных мук отчаянье немое,

С названьем каина, по всем концам земли.

Но вечный мир певцу, под снеговым Кавказом

У пятигорских струй! Пусть вечный ропот их

Тебя там усладит отрадным пересказом

О грустной памяти родных, друзей твоих!

И, может быть, твоих высоких вдохновений

Немногие следы пройдут из века в век,

И тихо опершись о сумрачный Казбек,

Утешен будет твой осиротелый гений.

А ты, отверженец людей!

Где б ни был ты, во всей вселенной

Предстанет пред твоих очей

Поэта труп окровавленный.

И вспомнишь ты убийства страшный миг,

И станет день и ночь испуганная совесть

Сплетать тебе ужасных дел твоих

Неумолкающую повесть.

1841 г. (впервые опубликовано в журнале "Литературный критик", 1839 г.).