Нас было тринадцать на флагманском воздушном корабле «Н-170». Сейчас мне хочется прежде всего говорить о Водопьянове и Спирине.
Михаил Васильевич Водопьянов – фигура цельная, полная первобытной непосредственности, вся устремленная вперед, в живое действие. Это простая, открытая душа, легко воспламеняющаяся и тяготеющая к жизни большого накала. Его беспокойная голова полна всегда смелых мечтаний, которые возникают в нем с большой легкостью, но закрепляются упорно и надолго.
Часто, когда вопрос на совещании был уже почти решен, раздавался его голос:
– А у меня еще одна идея есть… У меня еще одна мыслишка появилась…
Это человек, обладающий огромной силой желаний, порожденных в нем мечтой. С каким фантастическим по своей страсти упорством, с какой мужественной трезвостью реалиста-практика рвался он на полюс! И вот – завоевал!
Талантливый самородок, горячий, пышущий жаром, словно вынутый из раскаленных недр земли, Водопьянов – изумительный товарищ, который никогда, ни за что в жизни не оставит друга в беде. Он всегда о всех беспокоится, вечно тревожится о других.
В Арктике он бывал немного. Знаменитое спасение челюскинцев – вот его блистательный дебют за Полярным кругом. Потом он летал на Чукотку. И он еще не выработал в себе «ледяной» выдержки, которая есть у многих старых работников Арктики.
Когда Мазурук сел на льдину в стороне от нас, Водопьянов очень болезненно это переживал. Скажу прямо: из всех нас Водопьянов особенно волновался в часы, когда отсутствовала связь с задержавшимся Мазуруком. Он уже поговаривал о том, что надо лететь, искать Мазурука, спасать. Он места себе не находил. И если бы не Отто Юльевич, который спокойно доказывал, что Арктика требует терпения и не допускает никакой поспешности, Водопьянов, вероятно, уже сорвался бы и полетел, забыв о себе и думая лишь о затерявшемся, по его мнению, во льдах товарище.
Кое-как нам удалось уговорить Водопьянова, что пока нет никаких оснований тревожиться: Мазурук – отличный командир, связь должна наладиться, вероятно волны не проходят. И действительно, связь с Мазуруком вскоре была установлена.
Я лично знаю Водопьянова давно, знавал его, когда он еще работал в мастерских «Добролета»; потом был механиком на линии, сдал экзамен на летчика. Он всегда производил на меня впечатление хорошего, талантливого человека, очень способного летчика. Но мне особенно радостно было заметить в нем перемену, которая произошла после того, как Водопьянов был принят в партию. У него появилось замечательное чувство ответственности перед народом, перед страной. Он почувствовал, что партия от него требует быть не только героем, но и образцом настоящего человека. Это очень серьезно на него повлияло. С этого момента он стал особенно быстро расти.
Со Спириным я познакомился у Водопьянова, когда мы готовились к отлету из Москвы. Он показался мне человеком замкнутым, с чересчур спокойным характером – прямая противоположность Водопьянову. Но общее впечатление осталось хорошее. Чувствовалось, что человек этот – солидный, устойчивый, зря не болтает и знает вес своего слова.
Такое впечатление выгодно для штурмана. Летчик должен верить в своего штурмана. Если нет у тебя доверия – значит, пойдут нелады: не «спеться» ни на земле, ни в воздухе. В таких случаях лучше уж сразу разойтись.
Спирин, придя на самолет, внес какой-то свой особенный, ровный и спокойный тон в работу и во взаимоотношения членов экипажа.
Но полностью мы оценили Спирина, когда шли на Рудольф. Мы были просто восхищены уверенным мастерством этого человека. Мне почти не приходилось видеть, чтобы штурман в труднейшей обстановке над облаками с такой абсолютной точностью определял местонахождение самолета и безошибочно делал прокладку курса.
Лично мне он внушил сразу такое доверие, что я, человек, летающий двадцать с лишним лет, привыкший летать по карте, сверяясь с земными ориентирами, чтобы видеть все самому, здесь бросил карту. Я решил, что на этот раз могу довериться штурману.
Но Спирин не только блестяще знает аэронавигационное дело: он также великолепный пилот. Штурман-летчик.
Чтобы точно отыскать Северный полюс, необходимо иметь точнейшие инструменты, безотказно работающие. Такими инструментами мы обладали, а при наличии столь замечательного штурмана, как Спирин, мы не сомневались, что мимо полюса не промахнем. Мы были уверены, что Спирин приведет нас на полюс. Так и было.