РУСКАЯ ПОВѢСТЬ

девятнадцатаго столѣтія.

ЧАСТЬ III.

ГЛАВА XV.

ПОМИНКИ.

Пусть представятъ себѣ всю великость горести сироты, лишившагося незабвеннаго благодѣтеля! Онъ плакалъ, скажутъ холодные сердца -- вотъ и всё! Нѣтъ -- онъ не плакалъ; онъ былъ веселъ, но -- веселость его была другаго рода: глаза его не пролили ни одной капли слезъ; но ежели бы медикъ взрѣзалъ молодому человѣку грудь и посмотрѣлъ,-- какою запекшеюся кровью облилось его сердце, то-бы торжественно объявилъ что нещастнаго сироту спасъ одинъ только Богъ, а искуство врачей въ такомъ случаѣ ничтожно.

Отдавъ послѣдній долгъ своему образователю, Лиловъ, не смотря на всѣ убѣжденія Ѳединьки, не поѣхалъ на сватьбу сестры его.

-- Нѣтъ, мой другъ -- говорилъ онъ ему, прощаясь -- не смотря на то, что Кривдинъ на меня смотритъ криво, что Павлуша обращается холодно, я до шести недѣль не выѣду изъ этого мѣста. Послѣ сватьбы, разумѣется, пріѣду поздравить твою сестрицу, но до тѣхъ поръ, мой любезный, позволь мнѣ предаться моей горести, которую почитаю теперь единственнымъ для себя утѣшеніемъ. Согласись самъ: три удара вдругъ!--

"Какіе же?" возразилъ молодой Мортиринъ. "Я знаю только одинъ: смерть нашего Государя; этотъ ударъ не для насъ однихъ, но и для цѣлой Европы."

-- А о двухъ другихъ ты забылъ?--

"Да... смерть благодѣтеля и замужство сестры! понимаю но это

дѣло частное, мой милый, его не должно пріобщать къ ударамъ. Въ службѣ новаго Царя ты также найдешь благодѣтелей, а невѣстъ -- куда ни обернись -- куча! старайся только хорошенько служишь."

Друзья разстались и Ѳединька далъ, слово навѣщать своего друга какъ можно чаще"

Прошла недѣля и Лиловъ замѣтилъ, что Г-жа Кривдина обращала на него большое вниманіе. Онъ съ изумленіемъ увидѣлъ, что она съ нимъ обходилась черезъ чуръ ласково -- хвалила его привязанность къ покойному, его наружность, станъ,-- однимъ словомъ: Настасья Васильевна переродилась.

-- Что такое значитъ, мой другъ?

Кривдина дѣлаетъ поминки, приглашаетъ сосѣдей, а мужа угнала въ К!

Чортъ знаетъ, я не пойму эту женщину!-- сказалъ сирота вошедшему Ѳединькѣ Мортирину.

"Не чортъ, а я знаю, мой милый: отцвѣтающая мадамъ изволила въ тебя влюбиться."

-- Въ меня? полно шутить!--

"Безъ шутокъ: я слышалъ это тайкомъ, только не скажу отъ кого. Вотъ, мой другъ, тебѣ и развлеченіе. Волочись!"

-- Благодаренъ за совѣтъ! теперь любовь слишкомъ далека отъ моего сердца. И къ кому же? къ замужней женщинѣ! какъ не стыдно такъ обо мнѣ думать. Послѣ шести недѣль я прямо въ службу -- говорятъ, война съ Персіею. Полечу, мой другъ, на поле чести; можетъ быть тамъ забуду мою нещастную любовь; можетъ быть звукъ оружія изгладитъ изъ моего сердца Страсть, вкравшуюся съ малолѣтства; можетъ быть -- въ первомъ сраженіи....

"Ты надоѣлъ мнѣ съ своими: можетъ быть! Конечно, сестра не можетъ быть твоею женою; дожидайся, авось умретъ мужъ: ему кажется слишкомъ сорокъ лѣтъ."

-- Странное дѣло, мой другъ, какъ батюшка твой, человѣкъ чрезвычайно благоразумный, отдаетъ молодую дѣвушку за сороколѣтняго мущину?--

"Конь о четырехъ ногахъ и тотъ спотыкается, мой милый. Папинька уже человѣкъ не молодой, страдаетъ отъ ранъ, слѣдовательно обязанность отца пристроить при жизни дочь; на б'рашь* евъ надѣяться сомнительно, да правду тебѣ сказать, я съ моей стороны этой сватьбѣ душего радъ -- съ рукъ долой -- а то нянчись съ нею по смерти папиньки. Нѣтъ, слуга покорный!... Помилуй отъ чего у тебя такое печальное лице? ужь не отъ того ли, что сестра выходитъ за мужъ? Полно, мой милый, пустись только въ свѣтъ, а то....."

-- Шутки въ сторону, а признаюсь тебѣ, что мою душу тяготятъ два грѣха. Первый, что я до сихъ поръ обожаю твою сестру, о которой, по всѣмъ нравамъ, долженъ забыть, а второй: если правда, сравнивая теперишніе поступки со мною Г-жи Кривдиной, начинаю думать, что она кривитъ душего предъ мужемъ.--

"И, мой милый, плюнь на все это, Кривдинъ глупъ; не смотря на то, что Совѣтникъ, онъ женился на деньгахъ, а не на женѣ -- любовь ни сколько не входила въ составъ брачнаго союза; а у тебя вѣрно достанетъ столько разсудка, чтобы презрѣть женщину, которая, по словамъ твоимъ, сильно тебя преслѣдуетъ. Хочешь, я за нею поволочусь для того только, чтобы одурачить!"

-- Что за мысль?-- Замужняя женщина!--

"Что за бѣда! не кокетствуй!"

-- Она дочь моего благодѣтеля!--

"Да и сама тебя хочетъ облагодѣтельствовать."

-- Мой священный долгъ ее уважать.--

"А ея долгъ -- какъ видишь -- тебя оболгать!"

-- Мой другъ! о дочери моего истиннаго отца я не смѣю и не хочу думать такъ низко.--

"А если захочешь, то будешь имъ ней очень близко."

-- Я не позволю -- вспыльчиво сказалъ Лиловъ,-- чтобы кто нибудь осмѣлился такъ дурно относиться о дочери Миролюбова; знаете ли вы, сударь, что...

"Кто нибудь?" возразилъ Ѳединька: "да знаешь ли ты" продолжалъ онъ, принявъ серьезный видъ: "я вызову тебя на дуель; за слово ты, долженъ ты дать мнѣ удовлетвореніе?"

-- Какое вамъ угодно?-- гордо отвѣчалъ сирота.

"Мнѣ стыдно вызывать на дуель мѣщанина."

-- А мѣщанину стыднѣе видѣть.... труса-дворянина.--

"Я трусъ? какъ смѣть мнѣ это сказать!"

-- Также какъ и всякому невѣждѣ.--

"Ты забылъ свое званіе."

-- Больше помню, нежели ты свое.--

"Мѣщанинъ не долженъ смѣть говорить ты, человѣку, который его выше происхожденіемъ."

-- Дворянинъ не имѣетъ права уничижать человѣка, который ниже его происхожденіемъ, но едва ли не выше духомъ. "--

"Какъ смѣть это говорить. Я накажу за дерзость."

-- Я самъ заплачу равною дерзостію.--

"Пойдемъ сей часъ въ садъ, я докажу тебѣ..."

-- Батюшки! что вы взбѣсились что-ли?-- вскричала вбѣжавшая запыхавшись Пантелеевна, которой комната была не въ далекѣ отъ занимаемой Лиловымъ.-- Ну услышитъ Настасья Ивановна, бѣдовое дѣло!--

При словѣ: взбѣсились! молодые люди захохотали бы, еслибъ досада другъ на друга не удерживала ихъ.

-- Ну, полноте же, родные мои, помиритесь -- послушайте старушенку, которая видѣла васъ обоихъ еще цыпленочками. Не гнѣви Господа Бога, Дмитрій Кирилычь, и не тревожь костей нашего отца.-- Тутъ Пантелеевна перекрестилась, примолвя про себя; дай тебѣ, Господи, Царство небесное!-- А слезы, слезы -- лились изъ глазъ доброй старухи такъ, что она не примѣчала ихъ.

Лиловъ, видя непритворную горесть Пантелеевны и самъ чувствуя душевную скорбь, смѣшанную съ обидою, стоялъ облокотясь на окошко, не говоря ни слова.

-- Ну что же, мой милый -- сказалъ молодой Мортиринъ, котораго гнѣвъ также скоро укрощался, какъ и воспламенялся -- послѣдуемъ совѣту этой стародавней дамы Не такъ ли, моя красавица -- прибавилъ онъ подошедъ къ Пантелеевнѣ и поцѣловавъ ее -- лучше смирно жить, чѣмъ другъ другу лбы размозжить!--

"Умно изволите разсуждать!" подхватила Пантелеевна, съ почтеніемъ цѣлуя ручку Ѳединьки: "да вотъ что, мое милое дитя, лучше смирно жить -- это-то я понимаю -- а другъ другу лбы размозжить, хоть зарѣжь, не домекнусь. Другъ и другу!.. за что? Не пойму, мой рѣдкой, я человѣкъ темный, растолкуй?"

-- А за то, моя добрая Пантелеевна -- сказалъ Лиловъ, все еще стоя облокотись на окно и не перемѣняя суроваго лица -- что есть обиды, которыхъ не возможно прощать и другу. И такъ, по нашему, если оскорбленъ человѣкъ, то пуля въ лобъ тому или другому.--

Ахъ вы! безбожники! Размозжишь другъ Другу лбы! легко сказать."

-- Но честь, Пантелеевна!-- сказалъ Лиловъ, начинавшій приходить въ себя отъ гнѣва, слыша ни чѣмъ неопровергаемое доказательство простой неученой женщины -- честь запрещаетъ мнѣ мириться.

"Ну такъ эта честь и заведетъ васъ по смерти во тьму кромѣшную. с

-- Прощай, Лиловъ! мы ужь больше не увидимся; только сдѣлай одолженіе при послѣднемъ свиданіи скинь съ своего лица эту плачевную маску, а то, знаешь... кто и что можетъ подумать. Да вотъ кстатѣ и она.--

Въ эту минуту вошла Кривдина,

-- Настасья Васильевна!-- продолжалъ молодой Мортпиринъ, съ насмѣшкою,-- отучите питомца вашего покойнаго батюшки отъ капризовъ; вамъ, какъ хозяйкѣ дома, больше всѣхъ принадлежитъ это право, а мнѣ позвольте засвидѣтельствовать почтеніе!--

"Вы ѣдете и не хотите остаться у насъ обѣдать! Жаль! очень жаль! впрочемъ я не смѣю васъ удерживать."

-- Покрайней мѣрѣ въ вашей волѣ удержать Г-на Лилова отъ меланхоліи -- сказалъ иронически улыбаясь Ѳединька!-- смотрите, онъ какъ будто приковалъ себя къ окошку!--

"Государь мой! ваши насмѣшки!..."

-- Я ухожу -- государь мой!-- отъ вашихъ трагическихъ объясненій: они тяготятъ мою душу. Слуга покорный!--

Простившись съ Кривдиною, Ѳединька вышелъ изъ комнаты и отправился домой.

-- Вы, мнѣ кажется, поссорились?-- спросила Настасья Васильевна у Лилова.

"Да какъ же, матушка" пробормотала Пантелеевна: "у меня и до сего времени поджилки трясутся. Хотѣли другъ другу лбы раскроишь -- а! каково вашъ это покажется?"

-- За что же?-- спросила Кривдина у Мити.

"Сударыня! это моя тайна."

-- Выдь вонъ Пантелеевна -- продолжала Настасья Васильевна, указавъ дверь старухѣ, которая съ рабскимъ почтеніемъ побрела къ мѣсту назначенія.

По удаленіи Пантелеевны, Кривдина, подошедъ къ сиротѣ, взяла его за руку, и смотря страстно ему въ глаза: "скажи же, мой другъ, прибавила она: "товарищъ моего дѣтства, что это за тайна?"

Молодой человѣкъ затрепеталъ.

"Скажи же!" продолжала она, пожимая крѣпко руку Лилова. "Прости мнѣ непріятности, сдѣланныя тебѣ въ молодыхъ лѣтахъ моихъ. Останься жить съ нами, Митя; будь другомъ нашего дома."

-- Сударыня -- отвѣчалъ смущенный молодой человѣкъ -- я... не знаю... я... не смѣю знать... причины... такого необыкновеннаго снисхожденія.--

"Причина эта состоитъ въ томъ, чтобы загладить мою несправедливость противъ тебя."

-- Вы слишкомъ милостивы, сударыня! Но насъ дожидаются гости, время за столъ. Неугодно ли вамъ идти въ гостиную?-- Елизаръ Петровичъ пріѣхалъ?--

"Нѣтъ, онъ нисколько не нуженъ для насъ. Пусть его сидитъ и корпитъ надъ бумагами. И такъ вы остаетесь жить у насъ?"

-- Я ѣду завтра въ Москву,--

"Какъ завтра? вы хотѣли прожить шесть недѣль, а теперь еще только девятый день какъ папинька скончался,"

-- Необходимость заставляетъ меня отправиться.

"Знаю, у васъ нѣтъ денегъ, возмите у меня."

-- Я не имѣю большой необходимости въ деньгахъ, сударыня, но... пойдемте къ гостямъ.--

"Пойдемъ, мой другъ! пойдемъ!` сказала Кривдина, не выпуская руку Лилова. "Ахъ! какъ скучны эти обряды по мертвымъ."

Отворивъ дверь изъ комнаты, Настасья Васильевна чуть чуть не упала, наткнувшись на Пантелеевну.

-- Что это значитъ?-- закричала она.-- За чѣмъ ты здѣсь?--

"Согрѣшила, сударыня, подслушивала" отвѣчала старуха, дрожа какъ листъ.

-- Да что же ты слышала?--

"Виновата, матушка -- не упомню."

При всей своей досадѣ, Кривдина засмѣялась, Лиловъ также. Они вошли въ гостиную, куда начали сбираться провинціальныя барыни на поминки.

-- Вамъ впередъ довлѣетъ -- говорила въ дверяхъ передней Аксинья Михайловна, вдова бывшаго Р... Городничаго, женѣ настоящаго.

"Мать моя, вашъ супругъ прежде моего обрѣтался въ службѣ, покорно прошу!("

-- Не могу, моя родная: дружба дружбой, а честь честью!--

"Что вы тутъ церемонитесь" сказалъ вошедъ на лѣстницу Городничій. "Эй, малый! отвори обѣ двери!" Лакей исполнилъ приказаніе Городничаго, а тотъ втолкнулъ въ столовую вмѣстѣ и вдову и свою жену.

-- Вотъ вамъ и вся недолга. Охъ ужь мнѣ этѣ женщины -- прибавилъ онъ вошедъ въ залу запыхавшись (онъ былъ человѣкъ очень тучный) Петрушѣ, который принималъ мущинъ, а Настасья Васильевна женщинъ.

Гостиная уже наполнена была барынями и барышнями. Все сидѣло смирно, тихо, чинно, а главное достоинство въ нихъ было то, что онѣ старались казаться огорченными смертію покойнаго, потому что кислыя лица ихъ не могли скрыть принужденности отъ внимательныхъ глазъ сироты.

-- Садитесь, сударыни, сюда на диванъ -- сказала Кривдина вдовѣ и женѣ Городничаго, сажая ихъ въ первое мѣсто. Дамы усѣлись и глядя на присутствовавшихъ, также надѣли на себя постныя маски.

Мертвое молчаніе существовало во всемъ собраніи.

"Вотъ ужь девятый день нашему сосѣду" сказала одна худощавая помѣщица сидѣвшей подлѣ себя, желая начать разговоръ. "Скоренько скончался: надобно было пожить еще годиковъ десятокъ."

-- Полно, мать моя -- отвѣчала тихо другая -- ему ужь было около семидесяти лѣтъ, пора костямъ и на мѣсто.--

"Да вамъ самимъ, моя родная" сказала жена бывшаго Городничаго, вслушавшись въ слова помѣщицы, по моему щету вѣрно семдесятъ."

-- Вы, сударыня, не можете этого знать. Стало быть вы были у меня на крестинахъ?-- иронически отвѣчала помѣщица.

"Какъ на крестинахъ?" вспыливъ возразила Городничая: "неужто я старѣе васъ лѣтами?"

-- По моему щету, вы постарше; я помню, что во время Пугачева, вы были уже взрослою дѣвицею, а я была еще ребенкомъ.--

"Нѣтъ, милостивая государыня, я вамъ докажу..."

-- Кутью объ упокоеніи души усопшаго прикажете подать?-- смиренно спросилъ слуга, вошедъ въ гостиную.

"Подавай!" сказала Кривдина, усѣвшаяся подлѣ Лилова и не вникавшая въ разговоръ дамъ; одинъ только возгласъ слуги обратилъ ее вниманіе.

Подали кутью; всѣ гости поднялись съ мѣстъ и каждый изъ нихъ, перекрестясь и пожелавъ покойному лучшей жизни въ будущемъ мірѣ, съѣлъ по доброй ложкѣ.

-- Не подавилась!-- подумала помѣщица, когда вдова съ благовѣніемъ проглотила ложку кутьи.

Вся молчало; но когда подано было кушанье, то священникъ, благословивъ трапезу, выпивъ передобѣденную рюмку, въ краткихъ, но сильныхъ словахъ, сказалъ рѣчь ко всему собранію, въ которой ясно доказалъ, что сожалѣніе о Васильѣ Ивановичѣ совершенно неумѣстно, что возвратить потери не возможно и гораздо лучше заняться ясгивого и питіемъ за упокой души его.

Все собраніе одобрило такую благочестивую мысль.

Обѣдъ начался; сначала дамы и мущины говорили шопотомъ, потомъ разговорчивѣе и разговоръ, но совѣту благочестиваго пастыря, къ концу обѣда сдѣлался шумнымъ.

-- Объ имени вашего батюшки я всегда отзывалась съ признательностію за его доброту души -- сказала новомодная Городничая, поправляя чепчикъ, присланный ей изъ Москвы (она имѣла къ нему большое уваженіе, потому что онъ сдѣланъ былъ на Кузнецкомъ мосту въ магазинѣ мадамы, или демуазели, Богъ знаетъ.)

"И я его любила" прибавила вдова прежде бывшаго Городничего.

-- Да и мы, сударыни! не меньше вашего его любили и почитали!-- вскричали прочія дамы, сидѣвшія за столомъ и утруждавшія свой желудокъ пирогомъ съ вязигой.

Настасья Васильевна, занятая Лиловымъ, подлѣ котораго помѣстилась за столомъ, не смотря на то, что онъ сидѣлъ какъ на угольяхъ, разсѣянно отвѣчала на похвалы своихъ Сосѣдокъ.

-- Что это Настя, ты не дала мнѣ знать, что нынче батюшкѣ девятый день; я былъ занятъ службой и забылъ о томъ,-- сказалъ войдя въ комнату Елизаръ Петровичъ.

Отдавъ должное почтеніе гостямъ Совѣтникъ съ неудовольствіемъ замѣтилъ, что Лиловъ сидитъ рядомъ съ его женой и что она больше разговариваетъ съ нимъ, нежели съ гостями.

Послѣ обѣда всѣ пріѣхавшіе на поминки сосѣдственные помѣщики отъ излишняго желанія вѣчной памяти умершему встали изъ стола еле-еле живы.

-- Прощай, другъ Кривдинъ -- говорилъ покачиваясь Городничій, отведя его въ сторону: -- ну что же дѣло-то, о которомъ я просилъ? хлопочи: вѣдь тебѣ дѣла ломать не привыкать стать!--

"Все знаю, мой любезный" отвѣчалъ въ полголоса Елизаръ Петровичъ: "сдѣлать то бы можно, да Яакъ взглянутъ прямыми глазами на это дѣло, того и смотри что пожалуютъ намъ съ тобою по кресту -- я разумѣю: мѣловому! І!

Отъ слова: мѣловой крестѣ! Городничій вдругъ протрезвился и какъ нельзя тверже стоялъ на ногахъ.

-- Что это за чудо, Анкудинъ Ѳеофановичъ!-- вскричалъ Кривдинъ!-- вы теперь такъ выпрямились, какъ будто бы выпили только стаканъ воды.--

Тутъ подошла жена Городничаго и кивая головою Кривдину, взяла, за руку мужа и повела въ гостиную.

Елизаръ Петровичь понялъ киванье любительницы Кузнецкаго моста: тотчасъ же пошелъ въ кабинетъ покойнаго своего тестя и засталъ Настасью Васильевну наединѣ съ Лиловымъ. Молодой человѣкъ, недовольный приглашеніемъ Кривдиной, которая такъ сказать -- увлекла его въ кабинетъ, не зналъ что отвѣчать раздраженному мужу, который предерзкими словами началъ оскорблять ни въ чемъ невиннаго сироту.

-- Вы съ ума сошли, сударь!-- сказала съ усмѣшкою Настасья Васильевна -- развѣ я не могу быть наединѣ съ другомъ моего дѣтства, развѣ...

"Какъ съ другомъ! " вскричалъ Кривдинъ: "а не ты ли говор...."

-- Мало ли что я говорила, а твое дѣло молч...

"Молчать! ахъ чортъ возьми! да что же, вы жалуете меня въ свидѣтели что ли?"

-- Ну полно же, душенька, кричать -- отвѣчала Кривдина, подбѣжавъ къ мужу и обнявъ его -- услышатъ гости! неприлично!--

Лиловъ во все время разговора мужа съ женою стоялъ въ остолбенѣніи.

-- Милый! не дѣлай разстройства въ бесѣдѣ; ну, кто нибудь услышитъ, пойдутъ суды, ряды и переряды.--

"Пусть судятъ и рядятъ, а я не хочу, чтобы этотъ наглецъ былъ въ моемъ домѣ."

-- Но онъ питомецъ моего отца! развѣ ты забылъ?--

"Я знать ничего не хочу. Вонъ! сей же часъ вонъ! "

Молодой человѣкъ стоялъ въ прежнемъ положеніи, удивляясь такому необыкновенному обращенію мужа съ женою -- и гдѣ же? въ сословіи Дворянъ.

-- И, мой другъ, какъ тебѣ не стыдно!-- сказала Кривдина -- посмотри, гости всѣ идутъ сюда.--

Дѣйствительно, услыша шумъ, толпа провинціальныхъ барынь бросилась узнать, что происходитъ-въ кабинетѣ; но изъ приличія иначе не рѣшились идти, какъ попарно. Первую пару составляли: жена Городничаго и молодой Прапорщикъ, недавно вышедшій въ отставку, ибо онъ узналъ тайно отъ своего родственника, служащаго въ Петербургѣ, что скоро начнется война. Во второй шли пятидесятилѣтній Городничій съ тридцатилѣтнею барышнею, которой нашептывалъ что-то на ухо. Далѣе шла вдова преждебывшаго Городничаго съ какимъ-то молодымъ человѣкомъ, щегольски одѣтымъ, недавно пріѣхавшимъ изъ Москвы и узнавшимъ стороною, что у старушки есть денежки, скопленныя покойникомъ. Не разбирая далѣе лицъ, стекшихся на ссору, происшедшую между Настасьею Васильевною съ мужемъ, надобно объяснить читателю, что за мировую принялась первая, жена Городничаго.

-- Что это такое, mon cher Елизаръ Петровичъ, у васъ за ссора съ супругой. Какъ не стыдно! Cela n'est pas bien!--

Настасья Васильевна тѣмъ временемъ сидѣла и плакала, разсердясь на мужа, а Лиловъ изъ подлобья глядѣлъ на собраніе.

-- Помилуй, mon cher!-- продолжала она снова, обратясь къ Кривдину, который расхаживалъ въ гнѣвѣ взадъ и впередъ но комнатѣ -- для чего такъ сердиться? Ce n'est pas bon! Вотъ спроси Анкундина Ѳеофановича -- прибавила она, указывая на мужа,-- сердился ли онъ когда на меня?--

"Оно нечего сказать, матушка " отвѣчалъ Городничій съ усмѣшкою: "было много случаевъ на тебя сердиться, но -- когда я вздумаю ее за что нибудь побранить "прибавилъ онъ, обратясь къ гостямъ: "и только розину ротъ -- она тотчасъ мнѣ его и зажметъ."

-- Потому что ты много врешь, мой милый; еслибъ ты былъ воспитанъ въ пансіонѣ, а! тогда другое дѣло: я бы не смѣла назвать тебя глупцомъ.--

"Правда, правда, мой дружечикъ! ученье свѣтъ, а неученье тьма."

-- Вотъ тото же, видишь -- я никогда не ошибусь. Настасья Васильевна! полноте, перестаньте грустить. Елизаръ Петровичъ, извольте публично просить прощеніе!--

Елизаръ Петровичъ, боясь упустить наслѣдство, подошелъ къ дражайшей своей половинѣ и прикоснулся къ ея идекѣ своими Совѣ іоническими губами.

-- Вы что такъ мрачно смотрите, Г-нъ Студентъ?-- сказала многорѣчивая Городничая, увидя Лилова, прижавшагося къ окну и стоявшаго въ почтительномъ молчаніи.

"Я сей часъ ѣду въ Москву и сожалѣю, что разстаюсь съ тѣмъ мѣстомъ, гдѣ лежитъ прахъ моего благодѣтеля."

-- Ты, мой другъ, до шести недѣль не хотѣлъ уѣзжать отъ насъ -- сказалъ Павлуша.

"Да... я такъ думалъ, но... теперь какъ слышно война ... и я спѣшу на полѣ битвы.

Лиловъ вышелъ изъ комнаты и съ нимъ вмѣстѣ оба молодые Миролюбовы.

-- Полно, mon cher, останься здѣсь до шести недѣль, а послѣ опять поѣдемъ вмѣстѣ въ Москву,-- сказалъ Петруша.-- Что тебѣ смотрѣть на косые взгляды Кривдина: хозяева здѣсь мы!--

Молодой человѣкъ поблагодарилъ своихъ товарищей за радушіе, а особливо старшаго Миролюбова, который относительно его совершенно перемѣнился, и пошелъ въ садъ подышать чистымъ воздухомъ и развлечь себя отъ слышанныхъ неудовольствій, какъ черезъ полчаса увидѣлъ, что Настасья Васильевна Кривдина, сбывшая съ рукъ, своихъ гостей, идетъ прямо къ той скамьѣ, на которой онъ сидѣлъ.

-- Сударыня!-- спросилъ нѣсколько оторопѣвъ молодой человѣкъ: "что вамъ угодно?

"Одного только, чтобы ты не уѣзжалъ въ Москву, Митя. Елизара Петровича я завтра же отправл ю въ К, а ты останься хотя до шести недѣль."

-- Настасья Васильевна -- продолжалъ Лиловъ,-- моя обязанность уважать васъ какъ дочь моего благодѣтеля, но теперь я почитаю долгомъ васъ назвать...

Не досказавъ послѣдняго слова, онъ вышелъ изъ саду и оставилъ Настасью Васильевну въ ужасной ярости.

Молодой человѣкъ, не заходя въ домъ, не простясь ни съ кѣмъ, пошелъ въ село, выпросилъ у крестьянина лошадь съ телегою, посадилъ кучеромъ его сына и отправился въ близъ лежавшій городъ по Московской дорогѣ. Отдаривъ своего вожатаго, молодой человѣкъ, намѣреваясь нанять вольныхъ лошадей до Москвы, вздумалъ остановишься въ гостинницѣ и отдохнуть; но лишь только сталъ входишь на лѣстницу, какъ первый предмѣтъ, представившійся ему, былъ Виртуозинъ.

-- Что за чудо!-- вскричалъ артистъ -- отъ тебя, мой другъ, не укроешься во всей Россіи, не смотря на ее обширность. Не въ погоню ли ты ѣхалъ за мною?--

Лиловъ, не говоря ни слова, прошелъ мимо, приказавъ служителю показать ему комнату.

Онъ вошелъ; Виртуозинъ послѣдовалъ за нимъ. "Полно, мой другъ, сердиться -- ты влюблялся много разъ и все нещастливо, а я одинъ разъ и -- удачно. Пойдемъ: я представлю тебя моей женѣ."

-- Какъ женѣ? да когда же вы успѣли....?

"Обвѣнчаться? на третій день послѣ побѣга ея отъ Влюблинскаго, а моего отъ Толсшухиной. Признаюсь тебѣ, мой другъ, что эта толстая купчиха мнѣ чрезвычайно надоѣла. Теперь я щастливъ: Дуничка моя не крестьянская дочь, хотя это въ моихъ глазахъ ничего не значитъ, а дочь Графа Добродѣева, правда -- незаконная! но все равно."

Лиловъ сидѣлъ какъ прикованный къ мѣсту; онъ хотѣлъ что-то сказать, но не могъ -- сильная горесть оковала его языкъ. "Все то, что мило для моего сердца, " думалъ онъ: "судьба у меня отнимаетъ. Неужели я долженъ страдать за грѣхи моего отца?(

-- Ну что задумался, мой другъ. Вставай, пойдемъ къ женѣ -- она часто о тебѣ вспоминаетъ.--

"Вспоминаетъ! обо мнѣ!(" вскричалъ Митя вдругъ вскочивъ: "правда ли это, Александръ Андреевичъ? "

-- Пойдемъ къ ней и ты удостовѣришься.--

Вошедъ въ комнату, занимаемую Виртуозинымъ, при первомъ взглядѣ на Дуню у Мити забилось сердце.

-- Ахъ! кого я вижу!-- вскричала Виртуозина, бросясь въ объятія молодаго человѣка.

"Побойтесь Бога, сударыня!" сказалъ съ усмѣшкою Виртуозинъ: "можно ли при мужѣ обнимать постороннихъ людей."

-- Онъ не посторонній, мой другъ -- отвѣчала Виртуозина -- онъ былъ моимъ учителемъ и я всегда почитала его за родственника. Позволь мнѣ любишь его какъ брата -- прибавила Дуня, поцѣловавъ разъ десять своего мужа.

"Люби сколько хочешь, мой другъ; мнѣ извѣстна нравственность этого молодаго человѣка."

-- Покорно благодарю васъ за доброе мнѣніе -- грустно отвѣчалъ Лиловъ.

"Куда же вы отправляетесь теперь? " ласково спросила Виртуозина.

-- Я слышалъ что началась война. Пріѣхавъ въ Москву, прямо въ полкъ солдатомъ.--

"А если убьютъ?"(

-- Чтожь такое: меня будетъ поминать Святая церковь.--

"Вотъ то-то и есть, что ты, мой другъ, не хочешь слушать людей старше себя; я не одинъ разъ говорилъ; кто такъ хорошо игр..."

-- Знаю, что вы хотите сказать, Александръ Андреевичь, но я просто -- солдатъ! душа моя жаждетъ быть въ строю! Прощайте, сударыня, я сей часъ ѣду. Будьте здоровы, Александръ Андреевичь!--

"Прощай, мой другъ" сказалъ Виртуозинъ, обнимая сироту: "да вотъ что: воинскій жаръ помѣшалъ тебѣ привести на память, что у тебя вѣрно нѣтъ денегъ."

-- Въ самомъ дѣлѣ я и не подумалъ объ этомъ!-- отвѣчалъ молодой человѣкъ. Ну да что: рублей двѣсти еще у меня осталось отъ данныхъ вами пятисотъ. При томъ вы знаете пищу военныхъ: щи, да каша.--

"Нѣтъ, любезный, къ такой пищѣ надо пріучать себя постепенно, а то получишь безъ смерти смерть. Дуняша: дай-ка изъ своихъ денегъ тысячу рублей нашему общему пріятелю; коли пуля не коснется его лба, то увѣряю тебя, что онъ заплатитъ."

Дуня быстрѣе молніи бросилась къ комоду.

-- А если не заплачу?-- сказалъ Лиловъ.

"Такъ не отдѣлаешься отъ меня и на томъ свѣтѣ, " отвѣчалъ, Виртуозинъ: "тамъ подамъ ко взысканію."

-- Извольте, Дмитрій Кирилычь, тысячу рублей -- сказала Дуня, подавая одною рукою пакетъ, а другою обнимая мужа.

"Нѣтъ, сударыня, не возьму: вамъ можетъ быть самимъ нужда

-- Что за упрямство, мой другъ; еслибъ была нужда, мы вѣрно бы не предложили. Къ тому же я и не зналъ, что у ней на сто тысячъ ломбардныхъ билетовъ. Я женился не на деньгахъ, а на доброй и милой дѣвушкѣ, которая для меня дороже милліоновъ. Ну что же, Дуничка, бери съ Лилова росписку!--

Виртуозина укоризненно посмотрѣла на мужа.

"Деньги я принимаю, а росписки дать не могу, потому что не знаю, въ силахъ ли буду когда ихъ заплатить."

-- Съ тобой и пошутить не льзя.

Вотъ еслибъ я хотѣлъ подарить тебя, то на вѣрное знаю, что ты бы не взялъ, а взаймы брать не грѣхъ. Ну да что говорить о пустомъ: пообѣдаемъ вмѣстѣ, да и маршъ въ разныя стороны: ты въ Москву, а я въ К......; Губернаторъ своеручно писалъ ко мнѣ еще въ Январѣ чтобы я пріѣзжалъ, обѣщалъ выгоды, а болѣе всего свое покровительство; но какъ я былъ занятъ въ это время женою или лучше сказать, похищеніемъ моей жены, то рѣшился пріѣхать къ великому посту, самому постному времени для дворянства и необходимому для концертовъ; думаю прожить до коренной ярмарки, извѣстной споимъ разнообразіемъ. Если ты не отправишься изъ Москвы въ Грузію до коронованія Императора, то сдѣлай одолженіе опиши мнѣ эту церемонію, которая, по моему мнѣнію, будетъ великолѣпна. Вотъ и адрессъ куда отправить письмо.-- Тѣмъ временемъ подали на столъ и Лиловъ, давъ обѣщаніе Виртуозину увѣдомлять его о Московскихъ новизнахъ, отобѣдалъ, поблагодарилъ Дуню за одолженіе, обѣщая при первомъ встрѣтившемся случаѣ отдать полученныя деньги, и распростясь цъ ними, отправился въ Москву.

Въѣхавъ въ Серпуховскую заставу и проѣзжая по Пятницкой, онъ не хотѣлъ миновать дома Вассы Филатьевны, чтобы не засвидѣтельствовать преждебывшей хозяйкѣ своего почтенія; вошедъ въ комнату, онъ увидѣлъ какъ ее, такъ и Луку Семеновича, сидѣвшихъ на диванѣ и дружески разговаривавшихъ.

"Добро пожаловать! " вскричали Вмѣстѣ старые грѣховодники, которымъ вдвоемъ было слишкомъ сто лѣтъ. "Ну что твои благотворитель, поднялся ли на ноги? "

-- Нѣтъ, Лука Семеновичъ, лежитъ уже покрытый сырого землею.--

Васса Филатьевна перекрестилась и что-піо прошептала. "Чтожъ ты, Мой батюшка" сказала она: "опять будешь у меня жить, аль нѣтъ? Я рада дорогому гостю. Ни гроша не возьму за квартиру. Знаю, ты человѣкъ бѣдный, да добрый и на все досужій, вотъ что мнѣ нравится. "

Такое заключеніе Толстухиной очень не понравилось Влюблинскому.

-- Не лучше ли ему жить у меня -- подхватилъ Лука Семеновичъ, потирая лобъ, потому что отъ предложенія Вассы Филатьевны на немъ выступилъ холодный потъ -- у меня для этого молодаго человѣка и комната и столъ всегда готовы.--

"Я съ благодарностію принимаю на нѣсколько мѣсяцевъ ваше предложеніе, Лука Семеновичъ; повѣрьте, что вполнѣ умѣю его цѣнить. Но у меня есть деньги для содержанія: на дорогѣ Александръ Андреевичъ, встрѣтясь со мною и съ молодою своею женою, одолжилъ мнѣ въ займы на честное слово, тысячу рублей."

-- Съ какою женою? Ужь не съ Дуняшкою ли?-- вскричалъ разгнѣванный Влюблинскій, вскочивъ съ дивана.

"А кто такова эта Дуняшка?" съ любопытствомъ, смѣшаннымъ съ ревностію, спросила Толстухина.

-- Такъ, никто-съ -- ничего-съ, крѣпостная моя дѣвка, сбѣжавшая со двора не знаю по какой причинѣ. Поѣдемъ, Лиловъ, мнѣ надо кое о чемъ съ тобою поговорить; да канатѣ ты у меня и отдохнешь съ дороги.--

"Да растолкуйте мнѣ, отцы мои, кто такова эта Дуняшка?"

-- Не Дуняшка, сударыня -- отвѣчалъ Лиловъ, откланиваясь Вассѣ Филатьевнѣ -- а Авдотья Павловна, дочь Графа Добродѣева, супруга артиста Виртуозина.--

ГЛАВА XVI.

КОРОНАЦІЯ.

Дорогою Лиловъ разсказалъ Влюблинскому, какъ онъ встрѣтился съ Виртуозинымъ и Дуней, прибавивъ, что удивляется, какимъ образомъ молодая, неопытная дѣвушка могла получить свои ломбардные билеты изъ рукъ Луки Семеновича.

"Это моя вина, любезный, " возразилъ Лука Семеновичъ. "Когда я велѣлъ привезти изъ села Дуню, она не знала еще, чья она дочь. Видя же ее красоту, простосердечіе и доброту, я нанялъ учителей, открылъ ей какъ званіе ея отца, такъ и то, что старый другъ мой завѣщалъ но отъѣздѣ за границу, когда исполнится 16 лѣтъ его дочери, отдать ей слѣдующія деньги, съ тѣмъ, чтобы она вступила въ бракъ. Наконецъ онъ возвратился мѣсяцевъ пять тому назадъ, пріѣхалъ ко мнѣ, увидѣлъ дочь; родительское сердце его разнѣжилось: онъ, отправляясь въ деревню, куда призывали его дѣла, взялъ у меня принадлежащіе Дунѣ билеты и отдалъ ей, давъ слово выдать ее за меня замужъ, какъ вдругъ проклятый Виртуозинъ послѣ его отъѣзда разстроилъ всѣ мои планы. Я берегъ ее отъ тебя, поставилъ того смотрителемъ, а смотрю: смотритель самъ увезъ у меня невѣсту. Теперь не знаю, какъ увѣдомить старика о такомъ горѣ!--

Лиловъ слушалъ съ большимъ вниманіемъ разсказъ Влюблинскаго и внутренно радовался, что молодая дѣвушка Не сдѣлалась женою пятидесятлѣтняго Старика. Въ молчаніи доѣхалъ онъ до дому Влюблинскаго, куда провожалъ ихъ дорожный экипажъ, вышелъ, переодѣлся и отправился въ Университетъ явиться начальникамъ.

Подъѣзжая къ разсаднику наукъ, молодой человѣкъ въ самыхъ воротахъ встрѣтился съ Ѳединькой Мортиринымъ.

-- Здравствуй, мой другъ!-- вскричалъ Мортиринъ -- видно насъ съ тобой и самъ чортъ не разлучитъ. Эй, кучеръ, стой!-- мы дойдемъ пѣшкомъ. Ну, мой милый, обнимемся, забудемъ прошедшее и конченъ балъ.--

Лиловъ бросился въ объятія Ѳединьки.

"Вотъ такъ-то лучше; старики наши говорятъ: худой миръ лучше доброй ссоры, такъ давай вѣрить старинѣ, а вѣдь старики, ты знаешь, на вѣтеръ слова не скажутъ."

-- Прости меня, другъ мой -- сказалъ Лиловъ, еще обнявъ Ѳединьку: -- что я погорячился, виноватъ!--

"Ну, что за важность! поссорились, такъ объ этомъ и поминать? полно, мой милый, у меня и памяти не достанетъ, если вспомнить на кого я сердился. Правда, на многихъ -- а серьезно -- ей Богу ни на кого."

Молодые люди, исполнивъ долгъ свой, отправились въ ресторацію обѣдать, а оттуда отъ нечего дѣлать прошли къ Влюблинскому, зная, что онъ не терпѣлъ большаго круга знакомства, да и у нихъ сей кругъ былъ такъ малъ, что въ иное время они не знали куда дѣваться, гдѣ бы развлечь скуку, всегда угнѣтающую молодыхъ людей.

-- И такъ, ты остаешься у меня, Дмитрій Кириловичь -- сказалъ И люблинскій -- право, намъ вдвоемъ будетъ весело, а у Вассы Филатьевны что тебѣ за житье.--

"Я и не думалъ у ней останавливаться."

-- Вотъ и все -- прибавилъ обрадованный Влюблинскій,-- я уже приказалъ отнести твои пожитки въ назначенную для тебя комнату, въ ту самую, гдѣ спала Дуня -- примолвилъ онъ вздохнувъ.

"Благодарю васъ, милостивый государь, точно я почитаю за удовольствіе. жить съ вами, какъ съ человѣкомъ знакомымъ и почтеннымъ; но вы сказали, что не согласитесь взять денегъ за наемъ комнаты,"

-- Соглашаюсь -- смѣючись сказалъ Лука Семеновичъ -- ахъ, какъ упряма эта молодежь! беру съ тебя съ квартирой и столомъ десять рублей. Доволенъ ли?--

"Скрѣплено!" воскликнулъ молодой Мортиринъ: "и больше ни гроша, да только еще уговоръ: не ассигнаціею, а ходячею монетою по курсу."

-- Перестань, Мортиринъ!-- съ неудовольствіемъ сказалъ Лиловъ -- мы говоримъ о дѣлѣ, а шутки твои совершенно тутъ не у мѣста.--

"Опять раскапризничался! Воля ваша, Лука Семеновичъ, клянусь честію, что до поѣздки своей въ Грузію онъ надоѣстъ вамъ."

-- Пусть надоѣдаетъ -- отвѣчалъ тотъ -- за то я буду уѣзжать отъ него и но днямъ сидѣть у Вассы Филатьевны; то-то добрая женщина, не смотря на то, что непросвѣщена. Однажды, дай ей Богъ здоровье...

Тутъ вошелъ въ гостиную стряпчій Влюблинскаго и шепнулъ ему что-то на ухо.

-- Знаю, знаю, прошли сроки! вели подать дрожки. Ну, молодые люди, прощайте, хотите -- подождите меня здѣсь, а хотите" прогуляйтесь.--

"А вы куда ѣдете?"

-- Да вотъ -- все по дѣламъ. Если бы не Дуня, то мнѣ не изъ чего бы и хлопотать было.--

Влюблинскій, одѣвшись наскоро, уѣхалъ, а оба помирившіеся друга, поговоря о сватьбѣ Катиньки, послѣ лѣней Мортирина, для чего Митя не пріѣзжалъ поздравить его сестру, разстались.

Лиловъ на другой же день пошелъ къ Комменданту и лично просилъ его принять себя въ службу; тотъ, не желая отказывать въ благородномъ рвеніи молодому человѣку, спросилъ его званіе, и узнавъ, что онъ мѣщанинъ образованный, предлагалъ мѣсто писца въ своей Канцеляріи; но Лиловъ не согласился.

-- Ваше Превосходительство! я далъ себѣ слово быть солдатомъ, далъ клятву служить вѣрой и правдой Государю и Отечеству. Позвольте мнѣ идти но той дорогѣ, по которой хочетъ вести меня судьба! Я слышалъ, что у насъ война съ Персіею,-- могу ли участвовать въ кругу защитниковъ Отечества?--

"Молодый человѣкъ, ты, какъ вижу, большой охотникъ до военныхъ дѣйствій! Хорошо, я постараюсь опредѣлить тебя по твоему желанію въ которой нибудь изъ полковъ, сражающихся противъ Персіянъ, а пока на мое представленіе получится отъ Главнокомандующаго согласіе, Послужи у меня въ Канцеляріи."

Откланявшись Комменданту, Лиловъ поѣхалъ къ Толстухиной, надѣясь застать тамъ Луку Семеновича.

-- Что это, батюшка, ты познакомилъ меня съ какимъ варваромъ!-- вскричала Васса Филатьевна, увидя входившаго Лилова -- въ немъ нѣтъ ни стыда, ни совѣсти. Онъ меня...

"Что такое, сударыня? "

-- Да вотъ что! ужь я ему давала, давала денегъ, да и щетъ забыла,-- нѣтъ, все мало: вчера прискакалъ, дай-де на уплату сорокъ тысячъ! Что же! какъ ни больно сердцу, а Дала.--

"Въ вашей волѣ было давать и не давать."

-- Не льзя не дать-то, батюшка, человѣкъ-то пріятный.--

"Развѣ сего дня онъ у васъ не былъ? "

-- Отъ того-то меня и беретъ горе. Вчера, какъ собака, прости Господи, схватилъ сорокъ тысячъ, а нынче и носу не кажетъ; вотъ съ какимъ нагрѣшникомъ ты познакомилъ меня, Дмитрій Кирилычь.--

Сказавъ это Толстухина прослезилась, сѣвъ въ уголокъ.

-- Да вотъ, кажется онъ ѣдетъ! такъ точно, онъ!--

"Гдѣ! гдѣ! " вскричала Васса Филатьевна, вскочивъ и бросясь къ окошку. "Такъ онъ, родной мой. Отецъ! голубчикъ! Дмитрій Кириловичь! ради самого Создателя, не сказывай ему того, о чемъ мы съ тобою разговаривали; прахъ меня побери, наболтала на свою шею! "

-- Для чего разсказывать, сударыня? это ваше дѣло, а не мое.--

"За чѣмъ вы сюда зашли, мой любезный? Я^стосковался о васъ, сидя цѣлое утро дома" сказалъ вошедшій Влюблинскій. "Васса Филатьевна! что вы не гоняете его отъ себя. Вѣдь эти молодцы...."

-- Онъ передъ тобой только вошелъ -- отвѣчала Толстухина -- понапрасну не клепи, батюшка.--

"Я былъ у Г-на Комменданта" сказалъ Лиловъ: "и надѣюсь въ скоромъ времени опредѣлиться въ военную службу; полагая, что вы здѣсь, я надѣялся вмѣстѣ ѣхать домой, а сюда зашелъ отъ нечего дѣ.лать."

-- Вотъ, что дѣло, то дѣло -- отвѣчалъ Влюблинскій.-- Васса Филатьевна -- продолжалъ онъ, выводя въ Другую комнату Толстухину -- мнѣ есть нужда съ вами поговоришь.--

"Что такое, мой родной? " спросила Толстухина.

-- Одолжите еще десять тысячъ -- отвѣчалъ вполголоса Влюблинскій.

"Двадцать возьми, родной ты Мой!" вскричала Толстухина: "только не забывай сирой вдовы."

Лиловъ, услыша подобное восклицаніе, захохоталъ бы отъ всей души, если бы благопристойность его отъ того не удержала.

-- Прощайте же, Васса Филатьевна -- сказалъ Влюблинскій, получа деньги -- мы скоро опять увидимся -- примолвилъ онъ, обращая на нее страстные свыше-пятидесятилѣтніе свои взоры.-- Поѣдемъ, Лиловъ.--

Они вышли, сопровождаемые поклонами Толстухиной; однакожь дорогою Лука Семеновичъ не преминулъ замѣтить сиротѣ, что не прилично молодому человѣку быть въ домѣ вдовы; что на этотъ щетъ могутъ выдти разныя заключенія, и проч. и проч. (Разумѣется, онъ дѣлалъ такія увѣщанія для того, чтобы сирота не попалъ къ ней въ милость и не перебилъ бы такую податливую на деньги старушку.)

На другой день Лиловъ явился къ Комменданту и вышелъ отъ него, внутренно благодаря Творца, даровавшаго ему покровителя въ лицѣ посѣдѣвшаго въ браняхъ воина. "Кто рожденъ дѣлать добро" думалъ онъ: "того и Господь не оставитъ". Простясь съ Влюблинскимъ, подавшимъ ему преважно совѣтъ, какъ можно ревностнѣе отправлять службу, Лиловъ отобѣдалъ у него и въ тотъ же день перевезъ весь свой багажъ въ домъ, занимаемый Коммендантомъ. Съ перваго дня молодой человѣкъ принялся за дѣло и около шести мѣсяцевъ съ успѣхомъ продолжалъ въ коммендантской Канцеляріи службу писца.

Въ теченіе этого времени наступило великое событіе, которое останется до самой смерти въ душѣ всякаго Русскаго, бывшаго свидѣтелемъ такой достопамятной эпохи. Вотъ что писалъ о томъ Лиловъ къ Виртуозину.

"Милостивый государь и почтенный другъ мой! Спѣшу извѣстить васъ о такихъ происшествіяхъ, которыхъ ваше воображеніе, какъ бы оно ни было плодовито, не могло и не можетъ постигнуть: я видѣлъ Императора, Императрицу и всю Царскую Фамилію; математическимъ порядкомъ я опишу все случившееся въ моихъ глазахъ. Въ послѣднихъ числахъ Іюля первопрестольная Столица была извѣщена, что Государь изволилъ пріѣхать для принятія Короны и остановился въ Петровскомъ Дворцѣ. При первомъ слухѣ о такомъ радостномъ извѣстіи, мы съ Ѳединькой отправились пѣшкомъ въ Петровское, чтобы посмотрѣть на втораго Отца; однако же не удалось. Покрайнѣй мѣрѣ мы имѣли щастіе видѣть Императрицу-Мать, въ кругу Великихъ Княженъ, Своихъ внучекъ. "Благословенная въ женахъ!" сказалъ я обратясь къ Мортирину.-- А какъ же смѣть иначе думать!-- отвѣчалъ мнѣ Ѳединька. Наконецъ Столица дождалась желаннаго дня: на устроенныхъ мѣстахъ между соборами безчисленное множество Публики заняло всѣ мѣста и мы съ Ѳединькой кое-какъ успѣли помѣстится на краю лавочки подлѣ самаго входа въ Благовѣщенскій соборъ. Слушайте же теперь, милостивый государь, со вниманіемъ: въ четыре часа ударили въ колоколъ на Ивановской колокольнѣ и это дало намъ вѣсть, что Императорская Фамилія изволила въѣхать въ заставу. Благовѣстъ продолжался до въѣзда Его Величества въ Спаскія ворота; тутъ, о почтенный другъ мой, перо мое не въ силахъ выразить того возвышеннаго восторга, которымъ наслаждалась моя душа -- во всѣхъ церквахъ Столицы раздался звонъ колоколовъ и напомнилъ мнѣ ночь, любимую мною: Воскресенія Христова. Я было забылся; но подъѣзжавшія кареты вывели меня изъ забывчивости. О церемоніалѣ нечего и говорить вамъ: все было прелестно до такой степени, что я даже при личномъ свиданіи не Могу вамъ того подробно разсказать. Но какъ описать вамъ нетерпѣливое желаніе народа и его восхищеніе, ко.да Ихъ Императорскія Величества вошли въ Успенскій соборъ, изъ коего прошли въ Архангельскій и Благовѣщенскій? какъ описать вамъ величіе Величества? Представьте себѣ Императрицу и Мать вaшихъ Государей посреди Нихъ шествующую по соборнымъ храмамъ, и удивляетесь не великолѣпію одежды Ея, но той величественной веселости, которая изображалась на лицѣ Императрицы-Матери. Когда Ихъ Величества изволили выйти изъ Успенскаго собора къ Архангельскому, народъ, сидѣвшій на мѣстахъ, вставъ закричалъ: ура! Если описывать вамъ церемонію въѣзда въ Москву Монарха, то объ этомъ ничего другаго не могу сказать, какъ только то, что надо бы было вамъ самимъ пріѣхать въ Москву. Впрочемъ все, мною описанное, ничего въ сравненіи съ Коронаціею. Вы навѣрно изъ мѣста вашего пребыванія скоро услышите отголосокъ каждаго Русскаго въ лицѣ Москвича; не будете сомнѣваться, что безчисленное множество народа, находившагося въ Кремлѣ, когда Ихъ Величества изволили обратно идти во Дворецъ, кричало: ура! и и вѣрно не усомнитесь и въ томъ, что я желалъ, чтобы вы были свидѣтелемъ подобной картины; -- а такъ какъ желаніе мое не исполнилось, то позвольте пожелать вамъ здоровья и просить не забывать сироту

Д. Лилова."

P.S. "Незабудьте засвидѣтельствовать моего почтенія вашей супругѣ и увѣдомить ее, что Лука Семеновичъ на нее былъ такъ золъ, такъ золъ, что я разсказать не могу; но нѣжная Васса Филатьевна Толстухина переродила его совершенно: онъ совсѣмъ забылъ свою воспитанницу, но не забылъ еще о ломбардныхъ билетахъ, ей принадлежащихъ, которые ему хотѣлось Прибрать къ своимъ рукамъ, и о которыхъ онъ повременамъ горько вздыхаетъ." Приписка Ѳединьки Мортирина: "Наипочтеннѣйшій Александръ Андреевичъ! честь имѣю извѣстишь васъ, что Лука Семеновичъ, по прозванію Влюблинскій, такъ кругло обираетъ прежнюю вашу покровительницу, Вассу Филатьевну, что года черезъ два прилагательный титулъ вѣрно откинется и вмѣсто Филатьевны останется одна Васса! Прощайте, будьте здоровы.

Ѳ. Мортиринъ."

ГЛАВА XVII.

ГРУЗІЯ.

По открытіи Турецкой кампаніи, при ходатайствѣ Комменданша, Лиловъ былъ опредѣленъ въ гусарскій полкъ, стоявшій въ Тифлисѣ, и немедленно отправился въ Грузію, отблагодаривъ Начальника своего за лестное вниманіе.

Сирота ѣхалъ довольно долго до Тифлиса; разнообразныя картины предметовъ, представляющихся глазамъ путешественника на каждомъ шагу, заставляли молодаго человѣка забыть и продолжительность и тягость сего Пути. Пріѣхавъ въ Владикавказъ, Лиловъ увидѣлъ знаменитыя горы Азіи, и Терекъ, крутящійся въ волнахъ и вертящій быстриною водъ своихъ самые камни. Ужасная картина для человѣка, незнакомаго съ подобнымъ мѣстомъ! Проѣзжая по небольшой тропинкѣ, путешественникъ видитъ съ лѣвой стороны огромные громады скалъ, а съ правой ужасную, необъемлемую почти для глазъ бездну, столь возвышенную, что рѣка Терекъ, орошающая подножіе этой гранитной скалы, кажется простымъ ручьемъ. Но при многихъ опасностяхъ, которымъ подвергались путешественники со стороны Терека, взоры каждаго изъ проѣзжающихъ обращены были на Казбекъ, эту величественную гору, которой глаза, по видимому, касалась до небесъ. Лиловъ, проѣзжая такою трудною дорогою, забылъ о своемъ опасномъ положеніи: онъ любовался красотою Казбека, забылъ о Черкесахъ, готовыхъ убить изъ-за куста всякаго проѣзжаго, и любуясь красотами природы, опомнился уже тогда только, когда спустился съ горъ, выѣхалъ на долину и чуть чуть примѣтилъ въ отдаленій Столицу прежде бывшихъ Царей Грузіи. "Какъ устрояется все по волѣ Господней! " думалъ Лиловъ, приближаясь къ Тифлису. "Если бы эта единовѣрная съ нами страна не просила покровительства Россіи, и если бы мудрые Монархи наши не дали на то Своего соизволенія, то съ Азіатскими Христіанами очень не похрисихіански поступили бы правовѣрные Мусульмане!"

"Que voulez vous, Monsieur?" спросила въ окошко полусогнувшаяся Француженка, у которой Лиловъ, уставъ отъ дороги, постучалъ въ ворота, надѣясь отдохнуть въ первомъ порядочномъ домѣ, попавшемся ему въ предмѣстій.

-- Permettez, Madame à moi, oser prier votre complaisance....

"Non, non j Monsieur! je suis malade. Je suis tre's-malade! cela est dit Monsieur le Docteur."

-- Mais ce dans votre volonte'! ,

"Monsieur! ma volonte a été déjà toujours et pour tous; mais à je ne puis... Comprenez Vous." Сказавъ это она затворила окно.

-- Милая моя -- сказалъ Лиловъ вышедшей пожилой женщинѣ изъ калитки, по виду и одеждѣ которой онъ полагалъ видѣть въ ней прислужницу Француженки -- скажи, почему госпожа твоя не позволяетъ мнѣ нѣсколько времени отдохнуть въ своемъ домѣ? Я усталъ отъ дороги и желалъ бы до въѣзда въ городъ переодѣвшись явиться къ Начальнику.

"Такъ вы, сударь, не изъ знакомыхъ этой негодной Француженки. Слава Ногу! милости просимъ къ нашему хозяину. Онъ Русскій купецъ, по имени Владиміръ Ивановичъ Хлѣбосоловъ, предобродушный человѣкъ. Онъ обрадуется, увидя пріѣзжаго одноземца; теперь онъ дома, пожалуйте, батюшка, пожалуйте."

И радушная, незнающая большаго свѣта Русачка, въ простомъ сарафанѣ съ бѣлыми рукавами, и румяными щеками, съ неизъяснимою радостію, Написанною на лицѣ, бросилась отворять ворота, будучи увѣрена, что посѣщеніе одноземца обрадуетъ хозяина ея.

-- Покорно прошу -- сказалъ Хлѣбосоловъ,-- къ вашимъ услугамъ... ради видѣть дорогаго гостя. Пожалуй-ка, милостивецъ, садись, да прошу по нашему, поруски, не церемониться.--

Лиловъ, отдавъ должное почтеніе хозяйкѣ дома и попросивъ извиненіе у Хлѣбосолова, что обезпокоилъ его нечаяннымъ своимъ посѣщеніемъ, посидѣлъ, отдохнулъ и пошелъ переодѣваться.

Ѣхавъ по цѣпи Кавказскихъ горъ верхомъ, Лиловъ, сберегая сшитое платье Для службы до мѣста назначенія, прибылъ въ домъ купца Хлѣбосолова въ затасканномъ, испачканномъ грязью и покрытомъ прилипнувшею пылью сертучкѣ, по каковой причинѣ и не приняла его Парижанка, да и жена купца на привѣтствіе молодаго человѣка въ засаленномъ сертукѣ кивнула ему головою, даже не удостоивъ и взглядомъ.

-- Что это, Владиміръ Ивановичъ -- сказала Хлѣбосолова мужу, когда вышелъ Лиловъ,-- ты принимаешь къ себѣ всякой сбродъ! Кто его знаетъ, какой онъ человѣкъ!--

"Онъ Русскій, матушка! въ жилахъ нашихъ течетъ одна кровь, такъ кто бы ни былъ онъ: баринъ, или холопъ, все-таки одинаковый для меня гость! "

-- Да -- прибавила жена -- вотъ у тебя есть еще и гостья, Нѣмка ли, Француженка ли, не упомню. Ну скажи, за чѣмъ ты держишь въ домѣ такую -- прости Господи меня грѣшную, такую скверную женщину; вѣть мнѣ стыдно своихъ бабъ "-- и то все мнѣ по глазамъ: какъ - де не грѣхъ хозяину держать въ домѣ такую... и сказать-то языкъ не ворочается,--

"Я взялъ за три мѣсяца впередъ деньги, такъ что же прикажешь дѣлать? надобно дожидаться срока, а тамъ и Богъ съ ней. Я уже не разъ намекалъ ей, что возвращу деньги назадъ, такъ нѣтъ -- ни за что не соглашается."

Тутъ вошелъ въ комнату Лиловъ въ гусарскомъ мундирѣ; поблагодаривъ Хлѣбосоловыхъ за позволеніе остановиться на нѣсколько времени въ ихъ домѣ и за ласковый пріемъ, онъ хотѣлъ выдти, но Владиміръ Ивановичъ и жена его до того не допустили.

-- Нѣтъ, государь мой -- сказалъ Владиміръ Ивановичъ -- безъ хлѣба и соли до сихъ поръ еще никто отъ меня не ухаживалъ. Извольте-ка отобѣдать -- а тамъ щастливый путь. Жена! прибавь словцо.--

Жена Хлѣбосолова, увидя, что слишкомъ много ошиблась касательно Лилова, отъ робости едва осмѣлилась поднять глаза и окинувъ мелькомъ стройный станъ молодаго человѣка, осанкѣ котораго гусарскій мундиръ придалъ большую красоту, промолвила опустивъ глаза: "вы вѣрно не откажетесь отъ приглашенія мужа и останетесь у насъ обѣдать? "

-- Уважая только ваше желаніе, сударыня, я остаюсь. Но мнѣ право нужно бы до обѣда явиться къ полковому Командиру того полка, въ который я помѣщенъ, и доставить многимъ лицамъ рекомендательныя письма.--

Отобѣдавъ у Владиміра Ивановича, поблагодаривъ его и жену, Лиловъ отправился явиться къ полковому своему Командиру; но лишь выѣхалъ за ворота, какъ увидѣлъ Француженку, кричавшую изъ окошка: "Venez, Monsieur, Venez maintenant je n'ai pas du mal...

-- Ce trésmal, Madame -- сказалъ Лиловъ: -- à présent votre bonté est... très mal pour moi.--

Не обращая вниманія на эту женщину, молодой человѣкъ верхомъ, въ сопровожденіи деньщика, отправился къ Командиру того полка, въ которой былъ помѣщенъ.

Полковникъ принялъ Лилова, какъ обыкновенна принимаетъ всякій добрый Начальникъ, желающій добра подчиненному, Съ душевнымъ желаніемъ имѣть въ своемъ полку храбраго служиваго. Онъ столько былъ деликатенъ, что принявъ рекомендательное письмо, не прочитавъ, положилъ въ Карманъ, увидя изъ бумаги, прежде поданной Лиловымъ, что молодой человѣкъ назначенъ юнкеромъ въ его полкъ.

-- Милости просимъ, товарищъ -- сказалъ Полковникъ -- давай вмѣстѣ драться съ Турками; только смотри, рубись на смерть!--

"Это общая обязанность, Ваше Высокоблагородіе, это долгъ всякаго Русскаго."

-- Такъ, всё такъ, милой! эхъ! упоминать-то грѣшно; я скажу тебѣ: подъ моимъ вѣдѣніемъ служили молодые юнкера, которые бывало муть, муть завидятъ издали еще непріятеля, такъ ихъ и нѣтъ.-- Изъ лица я вижу, что ты не будешь походить на этихъ трусовъ. Умирать вѣдь надобно же когда нибудь, лишь бы только Господь привелъ умереть за Церковь, Царя и Отечество.--

"Человѣку, служащему въ военной службѣ, я полагаю, Ваше Высокоблагородіе, большаго и желать не должно."

-- Разумѣется само собою. И такъ пойдемте со мною. Посмотри-ка на товарищей: молодецъ къ молодцу, а особливо этотъ рослый солдатъ. Славный воинъ! Сила непомѣрная; одинъ только порокъ: грубъ до чрезвычайности.--

Лиловъ взглянулъ на солдата и поблѣднѣлъ: это былъ отецъ его, Кирюшка Бурлиловъ! Послѣдній не узналъ сына. Душа Лилова терзалась: видѣть отца и не прижать его къ сердцу было очень, очень больно для молодаго человѣка, одареннаго отъ природы чувствительною душою; онъ хотѣлъ, но не могъ и даже боялся сдѣлать это предъ фронтомъ въ присутствіи Полковника.

По окончаніи смотра, Полковникъ сказалъ Лилону, вошедъ въ свою квартиру: "вы, какъ гость, будете жить у меня до времени. Вотъ вамъ и комната, она у меня никѣмъ не занята, такъ тутъ и расположитесь, а вотъ и деньщикъ изъ моихъ же, добрый малой. Эй, Василій, поди сюда! Служи Г-ну юнкеру Лилову точно такъ же, какъ ты служилъ мнѣ."

-- Ваше Высокоблагородіе изволите знать, что насъ не учить стать!-- сказалъ это, деньщикъ сдѣлалъ направо кругомъ и отправился приготовлять Комнату, назначенную для пріѣзжаго.

Душевная скорбь томила сироту. Быть начальникомъ отца, вѣроятно Извѣстнаго всему полку за что онъ отданъ въ солдаты -- видѣть его всякой день -- взыскивать на немъ -- "нѣтъ, нѣтъ!" думалъ молодой человѣкъ: "природа должна взять верхъ надъ честолюбіемъ. Я не могу терпѣть вора, но по правамъ человѣчества обязанъ уважать отца".

-- Милостивый государь! -- сказалъ онъ, подошедъ къ Полковнику -- позвольте увѣдомишь Ваше Высокоблагородіе, что рослый солдатъ, котораго вы изволили рекомендовать мнѣ -- мой отецъ.--

"Этого быть не можетъ!4" возразилъ Полковникъ. "Онъ негодяй, почитаемый всѣмъ полкомъ дурнымъ человѣкомъ и грубіяномъ."

-- Я не смѣю споришь съ вами въ томъ, но все-таки онъ мой отецъ.--

"Это я сей часъ узнаю. Василій! вели явиться ко мнѣ Кирилѣ Бурлилову."

Лиловъ молчалъ и только однѣ слезы показывали, какъ сильно было его страданіе.

Бурлиловъ вошелъ.

-- Что угодно приказать. Вашему Высокоблагородію.--

"Знаешь ли ты этого молодаго человѣка?"

-- Не имѣю чести-съ.--

"Ты видалъ его гдѣ нибудь?"

-- Нигдѣ, Ваше Высокоблагородіе -- подтвердилъ Бурлилонъ, узнавъ Митю и опасаясь, чтобы онъ не донесъ Полковнику о прежнихъ дурныхъ его поступкахъ.

"Выдь отсюда, Василій!" сказалъ Полковникъ деньщику, и тотъ съ извѣстною субординаціею удалился.

-- Батюшка? батюшка!-- вскричалъ Митя, бросясь обнимать Бурлилова -- неужели ты не узналъ своего сына.--

"Какого сына? у меня не было ни одного. Подъ клятвою могу подтвердишь это!"

-- Стало быть ты не узналъ меня? я Дмитрій Кириловъ, оставленный тобою еще по седьмому году.--

"Отвѣчай же," строго спросилъ Полковникъ: "отецъ ли ты его, или нѣтъ."

-- Не такъ строго, Ваше Высокоблагородіе -- сказалъ на ухо молодой человѣкъ своему Начальнику.

"Я знаю, что дѣлаю и прошу васъ не вмѣшиваться. Ну, отвѣчай, почему ты не хочешь признать роднаго сына; онъ теперь юнкеръ и можетъ быть пойдетъ далѣе по службѣ; тебѣ же лучше: когда сынъ твой отличится въ первомъ сраженіи, то будетъ Офицеръ, а ты унтеръ. Но какъ я слышалъ, что за тобою водились шалости, то я ихъ прощу и буду за тебя ходатаемъ передъ высшимъ Начальствомъ, съ тѣмъ только условіемъ, чтобы ты исправился."

Услыша о прощеніи, Бурлиловъ въ туже минуту упалъ на колѣни передъ Полковникомъ.

-- Это что?-- вскричалъ изумленный Полковникъ.

"Ваше Высокоблагородіе! " рыдая говорилъ Бурлиловъ, стоя на колѣняхъ: "держите ваше слово! Г-нъ юнкеръ не мой сынъ! "

-- Чей же?-- вскричалъ Лиловъ съ нетерпѣніемъ, смѣшаннымъ съ радостію.

"Вы сынъ, Ваше Благородіе, Графа Добродѣева, котораго вотчина находится въ К... Губерніи. "

-- Графа Добродѣева!-- вскричалъ Митя.

"Моего шурина и друга!" воскликнулъ Полковникъ. "Племянникъ! дай себя поцѣловать. Теперь въ первое опасное мѣсто. У меня, гдѣ ближе смерть -- тамъ ты и я. Эге-ге! да у тебя ни дать ни взять материно лицо. Я и давича поусомнился, а ужь матушкинъ сынокъ всегда щастливъ. Да ты-то какими судьбами попалъ въ отцы къ Графу Добробѣеву?" спросилъ Полковникъ, обратясь къ стоявшему все еще на колѣняхъ Бурлилову.

-- Грѣшенъ передъ Богомъ, Вашимъ Высокоблагородіемъ, а больше всего передъ Его Сіятельствомъ Дмитріемъ Павловичемъ!-- отвѣчалъ Бурлиловъ, не поднимаясь съ колѣней -- готовъ во всемъ признаться: -- мы съ женою.... да точно ли вы меня простите, Ваше Высокоблагородіе?--

"Прощаемъ! " вскричалъ Лиловъ, у котораго грудь была исполнена неизъяснимаго удовольствія при извѣстіи, что онъ не сынъ во]за.

-- Не сто же разъ повторять, что прощаю, только сказывай всю правду -- ласково сказалъ Полковникъ -- какимъ образомъ сынъ Графа Добродѣева имѣлъ месть попасть въ сыновья къ тебѣ? Ну, растолковывай?--

"Нечего дѣлать, грѣхъ попуталъ насъ съ женою" продолжалъ Бурлиловъ: "коли дѣло открылось, надо каяться. Лѣтъ і у тому назадъ -- вотъ все равно -- сколько лѣтъ Его Благородію, жена моя, угораздило же ее, роди въ одинъ день съ Графиней: та родила мальчика и моя жена мальчика же. Баринъ и говоритъ мнѣ: Кирилъ! Авдотья Алексѣевна слаба, не можетъ сама кормить ребенка, хотя бы и хотѣла; такъ жену твою я возьму въ кормилицы къ моему Дмитрію, а ты сыщи другую изъ деревенскихъ."

-- Что же ты тутъ спроказилъ?-- спросилъ Полковникъ.

"Перемѣнилъ дѣтей, Ваше Высокоблагородіе! Уговорилъ жену: своего ребенка подмѣнить вмѣсто Его Сіятельства: она, признаться сначала поупрямилась."

-- Дальше!-- съ нетерпѣніемъ спросилъ Лиловъ.

"Да чему же быть" сказалъ Бурлиловъ: "я далъ ей толчокъ, такъ и поневолѣ принялась выкармливать своего сына вмѣсто Вашего Сіятельства. Правду сказать, примолвила она мнѣ: грѣхъ на твоей душѣ."

-- Да этотъ ребенокъ, котораго ты подмѣнилъ, умеръ черезъ полгода, какъ писалъ тогда ко мнѣ Графъ.--

"Истинно умеръ, Ваше Высокоблагородіе, и по сей самой причинѣ мы съ женою за родныя слезы получили отпускную отъ Его Сіятельства. Графъ и Графиня думали, что мы плачемъ не о своемъ а объ ихъ дитѣ, такъ изъ жалости и отпустили насъ на волю."

-- Почему же ты не увѣдомилъ Павла Дмитріевича, что Дмитрій Павловичъ его сынъ?--

"Поберегъ спину, Ваше Высокоблагородіе!"

-- Напрасно ты это сдѣлалъ -- прибавилъ Полковникъ: -- гдѣ гнѣвъ, шутъ и милость; но для него же ты взялъ ребенка съ собою?--

"Позвольте, Ваше Высокоблагородіе, расказать вамъ эту исторію. Я не солгу ни въ одномъ словѣ, какъ есть святъ Богъ: Вышедъ на волю, пріѣхалъ я въ К.... и думалъ, чѣмъ бы мнѣ заняться? Деньжонки были; дай открою лавочку!-- Въ такомъ размышленіи иду, ищу квартиры, какъ вдругъ пырь въ глаза мнѣ кумъ, заявленный и въ домѣ-то Графа мошенникъ, котораго и съ отпускной-то насилу пропихали со двора. "Что задумался, кумъ? " спросилъ онъ.-- Ищу снять лавочку.-- "Полно, братецъ, думать о пустякахъ-то, я дамъ тебѣ случай даромъ доставать деньги." -- Пакъ даромъ?-- съ удивленіемъ спросилъ я? "Да также, и бери все, гдѣ только возможно, такъ обойдешься безъ лавочекъ и избавишься отъ хлопотъ!--

-- Но кормилица моя, жена твоя -- вскричалъ Лиловъ -- не ужели была согласна на такую низость?--

"Въ томъ-то, сударь, и штука, что она не хотѣла принимать надушу этого грѣха; я говорилъ: повинись передъ Графомъ, да отдай ребенка, мы теперь люди слободные; такъ нѣтъ -- умру, а не раастанусь съ нимъ, твердила проклятая."

-- Стало быть она меня любила?-- спросилъ Лиловъ,

"Да какъ же, Ваше Сіятельство, души не чаяла. Вѣдь и то правда, мнѣ-то нельзя было на женѣ и взыскивать -- кормила молокомъ, такъ поневолѣ должна любить. Такъ вотъ, Ваше Высокоблагородіе по совѣту-то кума я и учинился воромъ. Правда, онъ съ годъ меня училъ этому ремеслу."

-- И ты хотѣлъ сдѣлать изъ него такого же вора, какъ былъ самъ?-- спросилъ Полковникъ.

"Точно такъ, Ваше Высокоблагородіе" отвѣчалъ Бурлиловъ вытянувшись: "я даже надѣялся, что Его Сіятельство въ плутовскихъ дѣлахъ будетъ выше меня, потому что маленькимъ еще былъ смѣтливъ; но воля Творца неисповѣдима; я раскаиваюсь и сознаюсь въ своемъ грѣхѣ. Простить и предать суду состоитъ во власти Вашего Высокоблагородія, только объ одномъ прошу я извольте вѣрить, что я отъ души каюсь какъ Богу, такъ и вамъ; что съ того времени, какъ попалъ въ службу, рѣшился оставить и, если бы можно было, то и забыть мои прежнія прегрѣшенія. Ваше Высокоблагородіе вѣрно не захотите измѣнить данному слову."

-- Дуракъ! развѣ дворянинъ можетъ не сдержать слова?--

"Всяко случается, Ваше Высокоблагородіе; иной и дворянинъ обидитъ ни за-што ни-прошто подчиненнаго."

-- Я даже не смѣю съ нимъ спорить -- сказалъ Полковникъ Лилову.-- Точно -- есть люди, которыхъ можно назвать истинными дворянами и сынами отечества, а есть и...

"Въ походъ, Полковникъ!" сказалъ вошедшій его товарищъ. "Главнокамандугощій немедленно приказалъ изготовиться и намѣренъ взять приступомъ Ахалцихъ."

-- Вотъ что славно, то славно!-- воскликнулъ посѣдѣвшій въ фронтовой службѣ воинъ.-- Племянникъ! смотри же, прямо въ огонь. Не подумай, чтобы я самъ боялся; нѣтъ, мой другъ, дядя твой давно знакомъ съ пулями и порохомъ. Ступай и приготовься къ походу.--

Лиловъ, вышедъ отъ дяди, не смѣлъ вѣрить своему щастію. Сердце его, исполненное благородныхъ мыслей, отдохнуло отъ жесточайшей тягости, лежавшей слишкомъ десять лѣтъ на его душѣ. Мысль, что онъ сынъ почтеннаго человѣка, что племянникъ Полковника, уважаемаго товарищами и обожаемаго полкомъ, сильно подѣйствовала на его воображеніе. Вошедъ въ свою комнату, онъ тотчасъ же спросилъ у Бурлилова: "гдѣ же теперь твоя жена, а моя бывшая кормилица?

-- Здѣсь, Ваше Благородіе, въ Тифлисѣ, живетъ нянькой у Грузина; поплелась за мною, все говоря: Богъ соединяетъ, а человѣкъ не разлучаетъ.--

"Сей часъ же призови её ко мнѣ; ты слышалъ: походъ! "

-- Какъ не слыхать, Ваше Благородіе! сей часъ бѣгу и черезъ четверть часа представлю ее налицо.--

-- Я -- я! не сынъ вора!-- вскричалъ молодой человѣкъ, оставшись одинъ.-- Творецъ Небесный!-- съ умиленіемъ сказалъ онъ, невольно упавъ на колѣна передъ изображеніемъ Спасителя -- какъ велика Твоя благость! Ты былинкѣ даешь жизнь, даешь ей познаніе добра и зла. Зло я отвергаю, но какъ сынъ отечества буду сражаться съ врагами Россіи за славу моего Государя!--

"Да все и сдѣлается по твоему, племянникъ " сказалъ вошедшій Полковникъ: "убьютъ -- похоронимъ; отличится -- будешь Офицеръ.

Тутъ вошли въ комнату Бурлиловъ съ своею женою, которая помолясь на образъ и упавъ въ ноги Графу, сказала: "простите меня, Ваше Сіятельство! "

-- Богъ тебя проститъ, моя милая -- сказалъ молодой Графъ -- я помню что ты меня питала своею грудью! Будь, покойна, дай мнѣ себя обнять -- вторая мать моя! родной я уже не увижу!--

Молодой человѣкъ, поднявъ и поцѣловавъ свою кормилицу, обратился къ Полковнику и сказалъ: "Ваше Высокоблагородіе! изволите видѣть? "

-- Вижу, вижу, племянникъ, что она сознательна и по этой причинѣ прощаю ее. А что у тебя въ узлѣ?--

"Платьице " примолвила обрадованная кормилица: "что носилъ Его Сіятельство, когда еще только родился; я сберегла его до сего дня, все думая, авось встрѣтимся."

-- Подай сюда!-- сказалъ Полковникъ.

Кормилица подала и Митя увидѣлъ свое имя, вышитое на сорочкѣ и на платье.

-- Вотъ новое доказательство!-- Примолвилъ Полковникъ -- твоя мать какъ будто знала, что тебя украдутъ: она при мнѣ, будучи беременною, сама вышивала имя твоего Сіятельства.--

Ударилъ барабанъ, и Полковникъ сидѣлъ уже на конѣ, тогда какъ молодой Графъ, давъ обѣщаніе покровительствовать кормилицѣ, только что Взбирался на лошадь.

-- Эхъ, племянникъ, при первомъ случаѣ ты хочешь вывести меня изъ терпѣнія!-- съ досадою сказалъ воинъ;-- если ты въ другой разъ въ пять секундъ не взлетишь на лошадь, то не будь я Полковникъ Завидовъ, если не посажу тебя подъ самый строгій арестъ. Я, братъ, гдѣ коснется до службы, забываю родство. Мое дѣло учить тебя, быть вѣрнымъ своему долгу. Ребята! впередъ!--

Гусары-молодцы двинулись по мановенію своего Начальника-отца и полкъ явился на другой день во владѣніи повелителя Музульмановъ. Закутавшіяся и убравшіяся въ уголъ Турчанки съ удивленіемъ смотрѣли на стройный ходъ воиновъ, которыхъ свѣжій видъ плѣнялъ ихъ.

-- Вотъ затворницы! замѣтилъ во время дороги Полковнику Графъ.-- Скажите, дядинька, развѣ мужья не позволяютъ имъ глядѣть на постороннихъ? Изъ Исторіи видно, что Турокъ въ правѣ имѣть столько женъ, сколько хочетъ.--

"Онъ также въ правѣ держать ихъ въ заперти -- и умно. съ ихъ стороны; взгляни на эту милашку, которая выглядываетъ на насъ изъ подлобья съ такимъ любопытствомъ. Я заранѣе знаю ея мысли: ей хотѣлось бы прилѣпиться къ твоему гусарскому мундиру. Только смотри, племянникъ, у меня въ непріятельской землѣ дурачествъ не затѣвать: я уже объявилъ это всему полку предъ выходомъ изъ Тифлиса; но если ты осмѣлиться сдѣлать такое безчинство, то, въ примѣръ другимъ, вчетверо больше тебя накажу."

-- Ваше Высокоблагородіе изволите еще очень мало знать Лилова -- отвѣчалъ Митя, нѣсколько оскорбясь: -- еслибъ онъ даже не былъ Графомъ Добродѣевымъ, правила чести, посѣянныя въ немъ съ юныхъ лѣтъ, всегда остались бы ему знакомы.--

"Ну полно, братецъ, некогда слушать твои доказательства, а надо думать о дракѣ: Турки не очень-то ласково насъ принимаютъ."

Проходя Абхазію, Россійскія войска до самаго Ахалциха принуждены были безпрестанно сражаться, искючая Турокъ, съ разнородными толпами Аравлянъ, Курдовъ, Друзовъ и другихъ Азіатскихъ народовъ, соединившихся подъ знамена Султана. Но какъ этѣ ожесточенныя толпы не знали воинской дисциплины, то и не могли долго противиться храбрости Русскихъ воиновъ, которые шли впередъ, отражая нападенія Азіятцевъ, но необезпокоивая мирныхъ поселянъ, неподнимавшихъ оружія.

Разсѣянныя толпы сосредоточились у самаго Ахалциха. Русскіе не заставили себя дожидаться и явились у стѣнъ города. Кровь кипѣла въ жилахъ всякаго солдата и незабвенный въ исторіи новѣйшихъ и будущихъ временъ Главнокомандующій отдѣльнымъ Кавказскимъ корпусомъ {Нынѣ Генералъ-Фельдмаршалъ Князь Варшавскій.}, осматривая полки, постигъ мысли храбрыхъ и въ тотъ же день отдалъ приказъ полковымъ Командирамъ.

-- Послѣ роздыха на приступъ!-- вскричалъ Полковникъ Лилову.-- Эй, ребята!-- сказалъ онъ обратясь къ гусарамъ -- сего дня вечеромъ на приступъ! Только смотрите: назадъ не пятиться! не осрамите своего начальника!--

"Какъ назадъ, Ваше Высокоблагородіе! " отвѣчалъ съ изумленіемъ одинъ изъ гусаръ: "да не вы ли изволили говорить намъ, что Русскіе тогда только идутъ назадъ, когда заключится міръ!"

-- Такъ, спасибо вамъ за то, что помните наставленія стараго солдата. Вижу, что у васъ разыгралась молодецкая кровь; мы разомъ возьмемъ Ахалцихъ -- не правда ли, племянникъ? да ты что тресешься какъ въ лихорадкѣ? ужь не струсилъ ли ты, графчикъ?--

"Нѣтъ, дядинька! хочется поскорѣе на приступъ."

-- То то же! а то я сію же минуту посадилъ бы тебя подъ арестъ.--

Полковникъ, отобѣдавъ съ племянникомъ вмѣстѣ съ гусарами, далъ послѣднимъ приказаніе отдохнуть до вечера и самъ закуривъ трубку, улегся на травѣ, велѣвъ положишь подъ голову сѣдло.

ГЛАВА XVIII.

ПРИСТУПЪ.

Насталъ вечеръ и войска по приказу Главнокомандующаго и по воззванію своихъ Командировъ двинулись къ городу, во внутренность котораго прогнали разнородныя толпы Азіятцевъ. Устремясь за ними, Рускіе разными пути кіи вошли въ Ахалцихъ: одни въ ворота, другіе черезъ стѣну на поставленныхъ лѣстницахъ, а третьи прошли въ проломъ, сдѣланный въ стѣнѣ, въ числѣ первыхъ былъ Полковникъ съ племянникомъ и гусарскимъ своимъ полкомъ. Завязалось сильное сраженіе. Стѣсненный непріятель бѣжитъ, конница ударяетъ ему вслѣдъ. Свистъ пуль, грохотъ ядеръ, топотъ бѣгущихъ полчищъ мусульманъ, визгъ испуганныхъ Женщинъ, облака пороховаго дыма, затѣмнявшаго небосклонъ, представляли какъ бы картину всемірнаго разрушенія.

Все дралось, изъ оконъ домовъ не только мущины, но даже женщины стрѣляли въ Русскихъ.

Среди пуль, картечей, Полковникъ, сопровождаемый Лиловымъ, вмѣстѣ съ прочими войсками преслѣдовали непріятельскія толпы, оспоривавшія съ азіятскимъ звѣрствомъ каждый шагъ; но едва достигли главной площади, какъ увидѣли, что строенія, находившіяся передъ ними, пылаютъ.

-- Впередъ! не отступать!-- кричалъ Полковникъ продолжая преслѣдовать мусульманъ, которые отъ чрезвычайнаго натиска нашлись принужденными положишь оружіе.

На разсвѣтѣ Паша сдалъ городъ, но пожаръ продолжался съ необыкновенною силою. Многія зданія превращены были въ пепелъ.

Полковникъ съ племянникомъ, сопровождаемый гусарами, поспѣшилъ подашь помощь страждущему человѣчеству; онъ приказывалъ, сердился, распоряжалъ и распоряженія какъ его, такъ и прочихъ начальниковъ, имѣли полный успѣхъ. Многіе жители и жительницы города были спасены Русскими, которые не щадя собственной жизни спасали погибающихъ въ пламени! Конечно такіе поступки рѣдки въ глазахъ иностранцевъ, но въ Русскихъ очень обыкновенны. Великодушіе и желаніе помогать ближнему есть неотъемлемое право одной нашей земли, начиная съ Царя, до послѣдняго его подданнаго.

-- Помогите -- помогите!-- кричалъ женскій голосъ въ загорѣвшемся еще недавно домѣ.

Хотя ни Полковникъ, ни Лилова, не знали Азіатскихъ языковъ, однако по выраженію голоса догадались, что требуютъ пособія.

Полковникъ поспѣшно входитъ въ домъ, Лиловъ за нимъ -- но лишь только первый отворяетъ дверь, какъ Турчанка стрѣляетъ въ него изъ пистолета. Пуля попадаетъ прямо въ правой бокъ на вылетъ и защитникъ нещастныхъ, больше отъ неожиданности, нежели отъ глубокой раны, упадаетъ на полъ облитый кровію.

Видя смертоубійство и стоящихъ въ сторонѣ двухъ Турокъ, также вооруженныхъ пистолетами, Лиловъ схватилъ дядю, лежащаго безъ чувствъ и съ этимъ драгоцѣннымъ для него бременемъ съ скоростію молніи выбѣжалъ изъ комнаты.

Вслѣдъ за нимъ раздался второй выстрѣлъ и раздробилъ ему правое плечо. Молодый человѣкъ, еще не чувствуя боли, занятый спасеніемъ Полковника, спѣшитъ изъ воротъ, чтобы добраться до своихъ, какъ вдругъ раздается третій выстрѣлъ изъ окошка и пуля пролетаетъ сквозь лѣвой руки, немного задѣвъ щеку.

Силы уже начали оставлять молодаго человѣка; но будучи довольно далекъ отъ мѣста убійства, онъ кладетъ Полковника на землю, бѣжитъ за полковымъ лѣкаремъ, ничего не видитъ, ничего не слышитъ, спотыкается на человѣка, лежавшаго на травѣ и узнаетъ въ немъ Кирилу Бурлилова, борющагося со смертію и умоляющаго о поданіи помощи.

"Что съ тобою сдѣлалось?" спросилъ изумясь Лиловъ!"

-- Бревно... свалилось... съ крыши, Ваше Сіятельство, и такъ сильно ударило по поясницѣ -- отвѣчалъ заикаясь изувѣченный -- что я не помню, какъ упалъ; и не могу вспомнить какъ очнулся.--

Разсказывая происшедшее, Бурлиловъ хотѣлъ -было подняться, но жестокая боль съ восклицаніемъ: "ой!" заставила его опуститься опять на траву.--

Теченіе крови хотя и взмочило рукава мундира Лилова, хотя она крупными каплями катилась съ обшлаговъ, но онъ, добѣжалъ до мѣста, гдѣ помѣстился полкъ, взялъ съ собою четырехъ гусаръ, и не смотря на всѣ убѣжденія лѣкаря перевязать его раны, пустился въ сопровожденіи Медика и гусаръ къ тому мѣсту, гдѣ лежалъ его дядя.

Полковникъ былъ еще безъ чуствъ, а Лиловъ, окровавленный, помогалъ гусарамъ, не смотря на собственное страданіе, поднять не дядю, котораго по обязанности долженъ былъ уважать, но начальника, любимаго всѣмъ полкомъ.

-- Друзья!-- закричалъ онъ, когда подняли, такъ сказать, почти мертвое тѣло Полковника -- осторожнѣе! Не забудьте что онъ былъ вашимъ начальникомъ -- вы не разъ говорили, что любили его какъ отца.--

"Точно, онъ былъ нашъ отецъ! я вскричали въ одинъ голосъ всѣ гусары.

При этихъ словахъ, по неизвѣстному инстинкту, Полковникъ пробудился отъ смертнаго сна; восклицаніе сослуживцевъ привело въ чувство лишеннаго чувствъ и онъ открылъ глаза.-- Дядинька! вы живы!--

"Да, живъ пока, мой другъ, и если не уймутъ кровь, текущую изъ моей раны, то похорони меня завтра."

Полковой лекарь прибѣжалъ въ эту минуту, и унявъ кровь, перевязалъ раны какъ дядѣ, такъ и племяннику. Полковникъ хотя сильно ослабѣлъ отъ истеченія крови, но рану его лѣкарь не находилъ опасною, потому что пуля пролетѣла навылетъ мимо бока, вырвавъ только кусокъ мяса, но не коснувшись внутренности. Два дни Полковникъ чувствовалъ жесточайшую боль въ боку; Лиловъ и отъ полученныхъ ранъ и отъ изнеможенія не могъ поднять рукъ и по этой причинѣ во время обѣда и ужина лазаретный прислужникъ служилъ ему своими руками.

Прошло двѣ недѣли и изувѣченнымъ стало нѣсколько лучше.

"Скажите, дядинька" спросилъ однажды молодой человѣкъ, лежа на постелѣ близь Полковника: "за что хотѣла убить васъ эта негодница Азіятка."

-- Если бы и убила, такъ за дѣло. Сдѣлавъ по мнѣ выстрѣлъ она поступила бы по праву воинскихъ и гражданскихъ законовъ.--

"Стало быть вы виноваты передъ ней въ чемъ нибудь? "

-- Да, мой другъ, столько виноватъ, что не желаю и тебѣ сдѣлать такой низкій и презрѣнный поступокъ, какой учинилъ твой дядя! Я сей часъ тебѣ все разскажу. Слушай и помни: выстрѣлившая въ меня женщина -- Грузинка, давно мнѣ знакомая съ короткой стороны и оставленная много; этого довольно чтобы не только ей, но и тебѣ, и всякому винить меня вполнѣ. Теперь я изъясню тебѣ сущность дѣла: при занятіи Россійскими войсками Грузіи я былъ Капитаномъ въ одномъ изъ полковъ, назначенныхъ притомъ къ усмиренію Горцевъ Закавказскаго края. Главная квартира наша была въ Тифлисѣ; а какъ Горцы цѣлую оуень и зиму вели себя смирно, то начальство и не разсудило заводить военныхъ дѣйствій. Свободное время я, какъ молодый еще человѣкъ, проводилъ вечера вмѣстѣ съ Офицерами, своими товарищами, на Грузинскихъ балахъ и любовался ихъ костюмами и непринужденною ласковостію Милыхъ Азіатокъ. Въ числѣ ихъ я замѣтилъ одну, тихую, скромную дѣвицу, дочь одного изъ почтенныхъ Дворянъ Грузіи; она также обратила На меня вниманіе, и влеченіе сердечныхъ Чувствъ соединило наши души. Я открылся ей въ любви,-- застѣнчивая невинность, не умѣя владѣть своими чуствами, отвѣчала мнѣ равною взаимностію, и черезъ недѣлю -- какъ громъ небесный не поразилъ меня преступнаго!-- я, давъ честное слово быть ея супругомъ, черезъ недѣлю испросивъ согласіе родителей, сдѣлавшись только женихомъ -- былъ уже въ ея объятіяхъ. Но верхъ грѣховъ моихъ передъ Господомъ! Послѣдствіе, племянникъ, слушай со вниманіемъ и отврати сердце, душу и слухъ твой отъ силы порока!--

"Дядинька! чтоже мѣшало вамъ на ней жениться? Если вы сдѣлали что неприличное Дворянину, то по моему мнѣнію можно бы было загладить: вамъ еще осталось вѣрное средство."

-- Въ томъ-то и состоитъ мое преступленіе, что я его не загладилъ; слушай далѣе: насъ обручили -- кольцо это и теперь у меня на рукѣ. Вдругъ объявленъ былъ походъ противъ Черкесовъ! Мы пошли, пришли ударили, и разбили это неугомонное племя. Но страсть, мой милый, не угомонилась во мнѣ къ невѣстѣ. При бѣгствѣ, Черкесы, жены и дѣти ихъ остались въ нашей власти; мы гнались далѣе: одинъ молодый человѣкъ началъ отставать отъ своихъ и какъ видно выбился изъ силъ. Раздраженный жестокостію Горцевъ, я подскакалъ къ молодому отставшему Горцу и ударилъ его саблею по головѣ. Молодецъ свалился съ коня какъ снопъ. Прогнавъ Горцевъ и возвращаясь назадъ тѣмъ же путемъ, я увидѣлъ того же молодаго человѣка, сидящаго на травѣ, который прислонясь къ дереву что-то вырывалъ изъ земли и прикладывалъ Къ ранѣ на головѣ, полученной отъ меня. Гнѣвъ мой уже прошелъ послѣ побѣды и жалость заступила мѣсто раздраженія. Молодый воинъ былъ чрезвычайно слабъ и потому я велѣлъ деньщику довезти его до Тифлиса на фурѣ, съ приказаніемъ строго наблюдать за юношею и при первомъ случаѣ доносить мнѣ о состояніи его болѣзни. Возвратясь съ торжествомъ въ городъ, я поспѣшилъ къ своей невѣстѣ и потомъ къ молодому Черкесу, въ которомъ невольно принималъ участіе" Вхожу въ лазаретъ и первый предметъ съ кѣмъ мнѣ нужно говоришь, былъ -- лѣкарь. Что нашъ больной? спросилъ я.-- Не больной, а больная, отвѣчалъ тотъ съ улыбкою. Не стыдно ли вамъ, Г-нъ Капитанъ, разрубить голову дѣвицѣ.-- Какъ дѣвицѣ! вскричалъ я съ изумленіемъ.-- Да такъ уже не онъ, а она разсказала мнѣ, что она дочь одного изъ Горскихъ Князей, убитаго въ сраженіи. Подите и поговорите сами съ нею. Я пошелъ -- Грузинскій языкъ знаютъ почти всѣ Горцы Закавказскаго края и я, хотя не больше мѣсяцевъ осми прогнилъ въ Тифлисѣ, но научился ихъ языку, не могу сказать совершенно, а объясняться могу. Подхожу къ больной, она протягиваетъ мнѣ руку. Когда я видѣлъ ее въ мужскомъ платьѣ, то не обращалъ вниманія на черты ея лица, но шутъ окинувъ глазами прелестное лице Черкешенки, затрепеталъ. Если ты въ жизни видѣлъ что милое, безподобное, совершенное въ красотѣ, все это было соединено въ ней! Ты думаешь молодость, пустяки -- геройство ее меня плѣнило. Какъ дѣвушка въ осьмнадцать лѣтъ умѣла сражаться какъ дватцатипятилѣтній воинъ -- я самъ это видѣлъ и дивился храбрости Горца -- я видѣлъ какъ ока бросилась... Ой! ой! ой!--

"Дядинька, не горячитесь слишкомъ."

-- Вели призвать скорѣе подлѣкаря перевязать, или лучше сказать завязать рану. Вотъ бездѣльникъ! путемъ не умѣлъ сдѣлать бинта, лопнулъ.-- Прошу покорно ввѣриться такимъ медикамъ. У нихъ одно правило: дать послѣднее средство, а завтра-де увидимъ, какое выйдетъ изъ того послѣдствіе! что же послѣдуетъ: смерть!--

Подлѣкарь прибѣжалъ: въ одну минуту унялъ кровь и перевязалъ вновь раку бинтами.

Прошло нѣсколько недѣль и главный Докторъ объявилъ, осмотрѣвъ раны Полковника и Лилова, хотя оныя и зажили, что имъ не возможно продолжать службы, а должно просить увольненія мѣсяцевъ на шесть до совершеннаго излѣченія.

"Фотъ исфолитъ фидѣть" говорилъ Медикъ Полковнику: "фъ баку фаша ранышка сашилъ; гляди, кака тонка пленошка. О счупай! перва ботальона рватся, и буде куже, ече куже."

-- Да помилуйте, я и такъ душою страдаю отъ бездѣйствія, слыша, лежа на постелѣ, какъ наши бьютъ непріятеля. Что такое?-- Я! Полковникъ и Кавалеръ и это мой племянникъ -- оставилъ полкъ въ то время, когда надо драться. Нѣтъ, господинъ Докторъ, вы о Русскихъ судите не по Русски -- однако я извиняю васъ. Хотя вы добрый и благородный человѣкъ, но все-таки иностранецъ, слѣдовательно не можете знать нашихъ коренныхъ обыкновеній. Драться и умереть за оскорбленную честь моего отечества и съ тѣмъ вмѣстѣ за моего Государя, котораго такъ же какъ и предки наши я привыкъ почитать и называть земнымъ Богомъ святой Руси. Племянникъ! въ первомъ сраженіи мы въ строго, слышишь! Если убьютъ меня, или вновь откроется моя рана, которая по словамъ Доктора, послѣ разорванія пленочки, можетъ быть смертельна, то вотъ моя духовная, если переживешь меня....

"Ната падумайть а сдоровѣ" прервалъ Докторъ "мой шелай тапра. Окота умирайтъ песъ польса. Потафай просба."

-- Охъ, не мѣшайте, Докторъ, дайте мнѣ сдѣлать завѣщаніе племяннику, уйдите ради Бога! -- и Докторъ вышелъ.-- И такъ, мой другъ, если ты переживешь меня, то не вели брать съ мѣста сраженія: пусть положутъ меня вмѣстѣ, съ храбрыми моими сподвижниками въ общей могилѣ. Вотъ въ немъ состоитъ мое завѣщаніе.--

"Дядинька! я въ точности исполню вашу волю " отвѣчалъ Лиловъ.

-- Шортъ знай -- шепталъ себѣ подъ носъ Докторъ, выходя изъ комнаты -- что за Руска наротъ! самъ бѣгатъ къ смерти. Эхъ кабы да не корошь шалованъ, ѣкалъ опеть въ Англу.--

Разсуждая такимъ образомъ, онъ вошелъ къ Дивизіонному Генералу.--

-- Ну что, Британецъ, какъ здоровье нашего Полковника.?--

"Есть пальшой надеждъ -- Фаше Фысокопревосфодительстфъ, толко федётъ сепя корячо, а главно, тумаетъ ошень, ошень неосторожно."

-- Что же онъ думаетъ?--

"Странъ сказать! онъ гофорилъ: я и безъ Докторъ -- вылячись. А!"

-- Такъ чтоже? Слѣдовательно онъ можетъ обойтись безъ доктора, потому что чуствуетъ себя гораздо лучше.--

"Какъ лучше? мой шнай, какъ ранъ фъпаку имѣешь: оконъ гантонъ, все прошай."

-- Не безпокойся, Полковникъ Завидинъ крѣпкаго сложенія -- смѣючись отвѣчалъ Генералъ -- его если сразитъ что, то не антоновъ, а Турецкій огонь; онъ слава Богу настойчивъ.

"Но ему нельзя служойтъ, перво сраженіе и пленочка на паку ломъ и Палковникъ пропалъ. Тавай фремя на ислѣшеній."

-- Вотъ что дѣло, то дѣло; я самъ попрошу его взять отпускъ для совершеннаго излѣченія отъ раны. А какъ находите вы Лилова?--

"Онъ Фаше Фысокопрефосходительстфъ, не могу фладѣтъ ни отной рукой, оба раненъ! корашо что навылетъ была пуль."

-- Слѣдовательно должно обоимъ дать отпускъ. Хорошо, докторъ, я распоряжусь.

Генералъ въ ту же минуту приказалъ позвать Правителя Канцеляріи и написать отпускъ для излѣченія ранъ Полковнику Завидину и юнкеру Лилову, и подать къ себѣ. Приказаніе исполнено было въ нѣсколько минутъ и обѣ бумаги были подписаны Генераломъ.

Полковникъ и Лиловъ уже выздоравливали совершенно; но какъ приказанія начальника перемѣнить нельзя, то они, не смотря на сильное желаніе свое участвовать въ кампаніи, нашлись вынужденными оставить полкъ.

-- Поѣдемъ же теперь къ отцу, племянникъ; я представляю себѣ радость добраго Старика, когда онъ увидитъ сына, почитаемаго имъ давно уже умершимъ. Воображаю его восторгъ и удовольствіе, съ которымъ онъ дастъ тебѣ родительское благословеніе.--

"Поскорѣе, дядинька, поскорѣе, полетимте къ даровавшему мнѣ жизнь. Но какъ же онъ изумится, увидя меня, въ первый разъ: можетъ сдѣлаться не здоровъ.,

-- Пособимъ и этому. Я сей часъ напишу къ нему письмо, въ которомъ увѣдомлю, что сынъ его здравствуетъ, слѣдовательно приготовлю къ встрѣчѣ. На этотъ идетъ будь покоенъ.--

Полковникъ написалъ письмо и послалъ съ эстафетою къ своему шурину, а самъ, откланившись Генералу, представилъ Лилова, какъ храбраго молодаго человѣка, не упоминая, что онъ его племянникъ.

-- На приступѣ я былъ личнымъ свидѣтелемъ отважности Господина Юнкера Лилова -- отвѣчалъ Генералъ -- И почитаю пріятнымъ для себя долгомъ Испросить для него награду.--

Лиловъ почтительно поклонился и вышелъ отъ Генерала, чувствуя къ нему въ душѣ глубочайшее уваженіе за лестное его обѣщаніе.

Прошедъ въ молчаніи нѣсколько минутъ, Лиловъ спросилъ у Полковника: -- дядинька, скажите, отъ чего знатные Господа добрѣе мѣлкопомѣстныхъ дворянъ? Мнѣ не разъ случалось видѣть, что Генералы даже съ крестьянами обходятся просто-за просто, а иной Совѣтникъ Титулярный, или много Коллежскій Ассесоръ даже не хочетъ говорить съ дворяниномъ же, меньшимъ себя чиномъ.--

"Единъ Богъ безъ грѣха, племянникъ! Глупость вкрадется въ голову, такъ ее и обухомъ изъ нее не выбьешь, дѣло естественное, что Начальникъ долженъ быть отцемъ подчиненныхъ, такова всегда была воля нашихъ Монарховъ; но ты знаетъ стихи изъ Ябеды Капниста: Божественъ судѣ таковъ, но гдѣ судей найти?"

Полковникъ и молодой Графъ Добродѣевъ тотчасъ по приходѣ на квартиру пообѣдали на скорую руку и отправились на давно уже готовыхъ верховыхъ лошадяхъ, съ вьюнами назади, проѣзжать поднебесныя Кавказскія горы. Спускаясь благополучно съ горъ, молодой человѣкъ услышалъ не въ далекѣ голосъ, близкій его сердцу, просящій помощи.-- Дядинька, поспѣшимте, я не ошибаюсь! это голосъ, Дуни сестры Моей.--

Быстрѣе молніи Лиловъ побѣжалъ къ тому мѣсту, гдѣ слышанъ былъ вопль, а Полковникъ, поспѣшая за нимъ, хотя спотыкался на каждомъ шагу, но почиталъ должнымъ не отставать отъ племянника и отсталъ отъ него только на нѣсколько шаговъ Онъ сильно вспотѣлъ -- это правда! но за то прибѣжалъ въ самое время, когда Лиловъ началъ ослабѣвать отъ сильныхъ ударовъ двухъ Черкесовъ, уже готовыхъ снести съ него голову.

-- Стой!-- загремѣлъ запыхавшійся Полковникъ на Черкесскомъ языкѣ, и Горцы, услыша родной голосъ, мгновенно вложили въ ножны сабли.

-- Какъ осмѣлились вы поднять оружіе на Русскаго?-- продолжалъ Полковникъ на томъ же языкѣ.

"Будь милостивъ, Ханъ, мы не знали" возразили Горцы повалясь въ ноги Полковнику, когда онъ далъ имъ по полновѣсной оплеухѣ: "впередъ не будемъ."

Тѣмъ временемъ Лиловъ, или лучше сказать Графъ Добродѣевъ, обнималъ сестру свою и въ короткихъ словахъ, разсказывая свою исторію, поднималъ безчувственное почти тѣло Виртуозина, котораго сабля Черкеса едва не отправила въ другой міръ. Молодой Графъ поднялъ вмѣстѣ съ сестрою облитаго кровію артиста; пришедшій Полковникъ приказалъ Черкесамъ бѣжать за свѣжею водою на Теремъ, чтобъ обмыть нанесенныя ему раны, вынулъ спиртъ, который всегда носилъ въ карманѣ для нужныхъ случаевъ, сунулъ понюхать его Виртуозину, и сей очнулся.

-- Нѣтъ, племянникъ, зять твой не нашего поля ягода, что-то слишкомъ деликатенъ. Одинъ Русскій испугался двухъ -- и кого же? Черкесовъ! чортъ меня возьми, если бы я прежде смерти десятерымъ не снесъ головы!--

Въ это время Виртуозинъ съ помощію воды, принесенной услужливы* мы Черкесами, которые отъ страха, при видѣ казаковъ, слѣдующихъ за Полковникомъ, омыли рану, ими же сдѣланную на спинѣ артиста и тщательно перевязали ее по приказанію Полковника, употребивъ на перевязку рукава своихъ рубахъ.

"Вотъ такъ-то лучше" сказалъ Полковникъ: "я васъ прощаю, только скажите своимъ товарищамъ, что если они впередъ вздумаютъ сдѣлать подобную шутку, то Полковникъ Завидинъ велитъ передрать ихъ до полусмерти. Маршъ! назадъ! Азіатское племя, чортъ васъ возьми, чтобы глаза мои на васъ не глядѣли."

Онъ махнулъ рукою и Чеченцы какъ изъ лука стрѣла пустились на своихъ коняхъ въ ущелья горъ.

-- Еслибъ Полковникъ не былъ добрый человѣкъ -- сказалъ дорогою Чеченецъ своему товарищу -- то я застрѣлилъ бы его.--

"А по чему ты его знаешь?"

-- Кто же не знаетъ его въ нашихъ лѣсахъ. Однажды онъ привелъ къ намъ въ лѣса гусаръ; народу-то было не много, а поколотили. Наши и такъ и сякъ -- нѣтъ не вывернулись. Но за то чѣмъ хороши Русскіе: мужчинъ бьютъ, а женщинъ не трогаютъ.--

Путешественники пріѣхали благополучно въ Владикавказъ, гдѣ докторъ, осмотрѣвъ рану Виртуозина, хотя нашелъ ее неопасною, однако совѣтовалъ не выѣзжать изъ города дней шесть, чтобы не сдѣлалось воспаленія.

Полковникъ по просьбѣ племянницы согласился остаться пожить тутъ недѣлю и даже болѣе, если потребуетъ того необходимость.

-- Да за чѣмъ васъ занесло на Кавказъ?-- спросилъ онъ у мужа своей племянницы -- ужь вѣрно не драться съ Турками. Концертистъ, по моему, худой артистъ на полѣ битвы. Вотъ племянникъ у меня, такъ молодецъ: подъ Ахалцихомъ онъ такъ славно рубился, что и посѣдѣвшій въ битвахъ ветеранъ, поставляю себѣ за честь быть начальникомъ такого храбраго Офицера. Да мы отдалились отъ вопроса -- скажитка, за чѣмъ вы ѣхали въ Тифлисъ?--

"По приглашенію одного Генерала "отвѣчалъ Вирпіуозинъ: "покровительствовавшаго мнѣ во многихъ случаяхъ. Отправляясь въ Грузію, звалъ меня съ собою. Я отклонилъ предложеніе. Но какъ успѣхи Русскихъ въ настоящую войну сдѣлались извѣстны всей Европѣ, то онъ убѣдительно звалъ меня въ Тифлисъ давать въ своемъ домѣ концерты, обѣщая большія выгоды" Хотя мы и вели переписку, но онъ еще не знаетъ до сихъ поръ, что я женатъ и могу безбѣдно прожить безъ концертовъ. Но я не могъ погасить проклятаго честолюбія! Любовь къ музыкѣ и уваженіе къ покровителю заставили меня подвергнуть опасности такого труднаго пути и жену, которая безъ вашей помощи едва не сдѣлалась добычею варваровъ. Вотъ вамъ вся исторія; но теперь Боже меня оборони продолжать свое путешествіе. Отпишу Его Превосходительству все случившееся со мною и поѣду назадъ."

-- Такъ поѣдемъ же вмѣстѣ,-- сказалъ Полковникъ -- въ деревню къ Графу Добродѣеву. Я увѣренъ, что онъ и Дочь съ зятемъ такъ же ласково приметъ, какъ сына.--

"Какого сына?" спросилъ изумленный Виртуозинъ. "Влюблинскій, правда, за тайну, открывъ мнѣ происхожденіе Дуни, хотя и говорилъ, что у Графа былъ сынъ, но онъ скончался еще младенцемъ."

-- Такъ вотъ видишь, воскресъ!-- прибавилъ Полковникъ.-- И такъ Г-нъ юнкеръ ( который въ это время обнималъ уже Виртуозина и сестру) мы всѣмъ семействомъ нагрянемъ къ шурину; я предчувствую, какое неизъяснимое удовольствіе принесемъ мы старику своимъ пріѣздомъ; только надобно заранѣе его предувѣдомить, что веземъ съ собою гостей и назначить день пріѣзда. Теперь, племянникъ, уже ты отпиши самъ къ отцу, не упоминая что Дуня замужемъ. Надобно сдѣлать ему сюрпризъ.-- Сказано, исполнено, и письмо отправлено по почтѣ.

Въ теченіе недѣли, которую путешественники провели въ Владикавказѣ, нетерпѣніе молодаго человѣка увеличивалось со дня на день. Желаніе прижать къ груди отца, котораго не видалъ отъ самаго рожденія, тщеславіе, что отецъ увидитъ его въ мундирѣ, украшеннаго двумя ранами, и множество другихъ различныхъ мыслей заставляли юнкера въ тайнѣ иногда роптать на медленное выздоровленіе шурина. Чтобы ускорить отъѣздомъ, онъ самъ перевязывалъ рану, бранилъ лѣкаря за худую примочку и наконецъ ко всеобщей радости услышалъ на седьмой день отъ него, что съ Богомъ они могутъ продолжать свой путь. Путешественники собрались наскоро и отправились.

Тѣмъ временемъ, какъ они ѣдутъ, взглянемъ что происходило въ помѣстьѣ Графа Добродѣева. Получивъ первое письмо отъ шурина съ извѣстіемъ о сынѣ, добрый старикъ плакалъ отъ радости; хотѣлъ было отвѣчать, но почелъ напраснымъ адресовать письмо въ Тифлисъ, потому что Полковникъ увѣдомилъ его о скоромъ своемъ выѣздѣ. Второе письмо отъ сына привела его въ совершенный восторгъ. Молодой человѣкъ въ самыхъ почтительныхъ выраженіяхъ просилъ позволенія пасть къ ногамъ его, описывая сильно нетерпѣніе видѣть и разцѣловать руки виновника своей жизни. Изъ письма сына, написаннаго просто и краснорѣчиво, Графъ замѣтилъ, что молодой человѣкъ довольно образованъ, чего онъ никакъ не предполагалъ, судя по письму Полковника, въ которомъ тотъ увѣдомлялъ его только о подмѣнѣ мальчиковъ и о знаніи Бурлилова, но ни слова не упомянулъ о воспитаніи, полученномъ молодымъ Графомъ въ домѣ Миролюбова.

Будучи отцемъ своихъ крестьянъ, по полученіи перваго извѣстія о сынѣ онъ приказалъ собраться какъ дворнѣ, такъ и всѣмъ жителямъ помѣстья, начиная отъ стараго и до малаго въ первый воскресный день на обширный господскій дворъ, покрытый зеленою муравою. Пришелъ вожделѣнный день.

Дворовые и крестьяне шушукались между собою. Послѣдніе всячески старались узнать причину такого необыкновеннаго призыва, спрашивали тайкомъ у дворовыхъ; тѣ сами ничего не знали; однимъ словомъ: въ цѣломъ помѣстьѣ шли толки, перетолки и кончилось тѣмъ, что всѣ ихъ сужденія и разсужденія были не что иное какъ пустой звонъ словъ. Послѣ обѣдни всѣ крестьяне огромною толпою вступили на широкій господскій дворъ -- саженъ за тридцать до воротъ скинули свои шляпы и остановились рядами передъ господскимъ крыльцомъ. Староста, какъ представитель, сталъ впередъ и поглаживая бороду разставилъ всѣхъ по мѣстамъ; пожилые крестьяне замѣнили первый рядъ, среднихъ лѣтъ второй, а молодые третій; что же касается до ребятишекъ, то они, не обращая вниманія на церемонію и не понимая ее, бѣгали преспокойно по двору, а дворовые помѣстились около крыльца, лицемъ къ лицу съ крестьянами.

Чрезъ нѣсколько минутъ вышелъ Графъ Добродѣевъ съ веселымъ лицомъ, что почитали за рѣдкость не только крестьяне, но даже и его приближенные.

-- По добру-ли, по здорову, родимый нашъ?-- вскричали всѣ крестьяне въ одинъ голосъ, кланяясь низко. Мальчишки, увидя Графа, лётомъ прилетѣли къ крыльцу и поклонившись такъ же низко, какъ и отцы ихъ и матери, повторяли: -- по добру-ли по здорову?--

"Такъ, друзья мои! я теперь именно здоровъ и веселъ. Я созвалъ сюда васъ для того, чтобы сообщить радостную вѣсть: сынъ мой, наслѣдникъ, послѣдняя отрасль Графовъ Добродѣевыхъ" продолжалъ онъ, обращаясь къ старшимъ: "котораго всѣ мы почитали умершимъ, котораго даже похоронили -- онъ живъ!"

Дворовые и крестьяне въ изумленіи отступили назадъ и перекрестились.

-- Да, друзья, онъ живъ, не удивляйтесь. Старики! вы помните Кирилу Бурлилова, котораго жена была кормилицею моего сына? она -- подмѣнила моего ребенка своимъ.--

"Ахъ, разбойница!" закричали старики.

-- Такъ, сынъ мой, единственный мой сынъ, послѣдняя отрада послѣ милой жены, онъ живъ и вы должны праздновать тотъ день, въ который Господинъ вашъ, уже стоящій одной ногою въ гробѣ, вытаскиваетъ ее для того только, чтобы прижать къ своему сердцу и благословить сына, незабвенной подруги.--

"Батюшка!" сказалъ староста выступивъ впередъ: "Богъ, сирѣчь, видитъ, какъ мы радуемся твоей радости! дѣтямъ нашимъ будетъ такимъ же отцемъ Дмитрій Павлычь, какъ и ты, нашъ родимый. Ребята!" продолжалъ онъ обратясь къ крестьянамъ: "сирѣчь, воскликнемте. Будь здравъ, наслѣдникъ нашего Графа, на многія лѣта!"

-- Будь здравъ!-- закричали мущины и женщины,

"Благодарю васъ, друзья, за желаніе! теперь у насъ общая радость и полная свобода. Иванъ Ивановичъ" сказалъ Графъ управителю: "исполняй то, что я приказалъ."

Не болію какъ въ часъ на широкомъ барскомъ дворѣ были накрыты столы чистыми скатертями слишкомъ для тысячи человѣкъ, выставленъ чанъ съ виномъ и два съ пивомъ; студень, пироги, похлебки, жаркіе, были поставлены на столѣ и поданы, если не болѣе, то покрайней мѣрѣ пятью-десятью поварами и поварихами. Самъ Графъ передъ обѣдомъ подошелъ къ столу, велѣлъ подать себѣ рюмку вина и поздравилъ своихъ крестьянъ съ новымъ ихъ Господиномъ.

-- Да здравствуетъ!-- вскричали крестьяне, толпясь около чановъ. Какъ коренной Русскій баринъ, онъ, сидя на балконѣ, любовался непринужденными разговорами дѣтей природы и отъ души смѣялся надъ странными тѣлодвиженіями выпившихъ чрезъ чуръ.

Надобно видѣть собственными глазами, чтобы постигнуть вполнѣ веселость Русскихъ крестьянъ, когда самъ помѣщикъ свидѣтелемъ ихъ пиршества. Главное достоинство въ нихъ то, что при помѣщикѣ, кто бы ни былъ какъ пьянъ, но никогда не выйдетъ изъ границъ благопристойности.

Уже поздно вечеромъ разошлись они по своимъ избамъ, однако же не всѣ: нѣкоторые хотя и желали скорѣе добраться до постели, но ноги имъ препятствовали подняться съ мягкой муравы, почему они и заблагоразсудили ночевать подъ открытымъ небомъ.

Старики послѣ обѣда, поставивъ передъ собою кувшинъ пива, партіею усѣлись къ стѣнкѣ на травѣ и разсуждали о чудномъ спасеніи добраго ихъ Графа; въ числѣ самой старшей круговинки находился староста.

Крестьяне среднихъ лѣтъ, также собравшись кружками, пѣли пѣсни, а молодицы жены ихъ, сидя каждая подлѣ своего мужа, съ усердіемъ ему подпѣвала.

Холостяки, разумѣется не старые, а молодые, увивались около деревенскихъ красавицъ, играли въ горѣлки, пожимали имъ руки, и тотъ парень, который по сердцу дѣвицѣ, получалъ съ ея стороны легенькое пожатіе, а немилому вслухъ говорила дѣвушка: "не шали! "

Почтенный помѣщикъ, или лучше сказать, отецъ и другъ подвластныхъ ему людей, любовался этою картиною; онъ сожалѣлъ только объ одномъ, что цѣлые осмнадцать лѣтъ, со времени кончины своей супруги, не давалъ ни одного праздника для радушныхъ поселянъ, которые ежегодно послѣ жатвы были установлены при ея жизни. Печальная мысль при воспоминаніи о милой сердцу, какъ электризмъ, пробѣжала по всѣмъ составамъ его тѣла, и въ туже минуту замѣнилась другою.-- "Сынъ мой живъ!" думалъ онъ: "и онъ замѣнитъ мнѣ тебя, милая Елизавета; пусть прахъ твой покоится съ миромъ, а духъ твой изъ райской обители уви" дитъ, какъ отецъ прижимаетъ съ сердцу давно потеряннаго, но всегда оплакиваемаго сына,"

Въ эту минуту прискакалъ на дворъ верховой, котораго лошадь вся была въ поту; онъ быстро соскочилъ съ нее, вбѣжалъ на лѣстницу и сказалъ слугѣ, чтобы доложили скорѣе о немъ Графу.

-- Что тебѣ надобно, мой другъ?--

"Письмо къ Вашему Сіятельству отъ молодаго Графа Добродѣева."

-- Отъ моего сына! подай, подай скорѣе. Скоро ли онъ пріѣдетъ?--

"Его Сіятельство и Его Высокоблагородіе приказали сказать, что чрезъ день надѣются васъ увидѣть, почему и велѣли здѣсь дожидаться."

-- Поди же, мой другъ, повеселись съ добрыми моими крестьянами и порадуйся вмѣстѣ съ ними возвращенію наслѣдника Графовъ Добродѣевыхъ. Что это значитъ?-- вскричалъ изумленный Графъ, увидя, что посланный упалъ предъ нимъ на колѣни и облился слезами.

"Ваше Сіятельство, самъ Господь милуетъ кающагося грѣшника! простите и вы негодяя Кирюшку Бурлилова: Дмитрій Павловичи уже простилъ меня." При этихъ словахъ онъ поклонился въ ноги Графу.

Мысль, что это чудовище лишало его цѣлыя осмнадцать лѣтъ видѣть и обнять роднаго сына; воспоминаніе, что онъ вмѣсто своего расточалъ ласки сыну бездѣльника, все это сначала привело Графа въ сильный гнѣвъ и онъ сталъ ходить по комнатѣ, не отвѣчая ни слова трепетавшему Бурлилову, все еще стоявшему на колѣняхъ.

Подошедъ вдругъ къ окошку и взглянувъ на ликовавшихъ крестьянъ -- вспомня, что чрезъ день прижметъ къ груди своей наслѣдника имени, а можетъ быть и добродѣтелей своей фамиліи, гнѣвъ Графа мгновенно изчезъ.

-- Встань -- сказалъ онъ -- я тебя прощаю, съ тѣмъ только, чтобы ты никогда не показывался мнѣ на глаза. Жива ли кормилица моего сына, жена твоя?--

"Плетется за много на долгихъ, Ваше Сіятельство, чтобы также просить вашей милости."

-- Хорошо -- я пристрою васъ обоихъ. Ступай!--

Надобно увѣдомить читателя, что Бурлиловъ, изувѣченный въ Ахалцихѣ, былъ отнесенъ въ лазаретъ, выздоровѣлъ почти вмѣстѣ съ Полковникомъ и Лиловымъ и, какъ безполезный уже для полевой службы, получивъ отставку, испросилъ позволеніе Полковника остаться денщикомъ при молодомъ Графѣ; онъ отправился съ ними и съ дороги былъ посланъ съ извѣстіемъ о скоромъ пріѣздѣ гостей, а главное съ приказаніемъ просить прощенія у стараго Графа, о чемъ молодой Графъ между прочимъ писалъ къ отцу.

Между тѣмъ сидѣвшіе въ круговенькѣ старики на дворѣ, между которыми былъ и староста, совѣщались: какой сдѣлать пріемъ молодому Сарину. Послѣ нѣсколькихъ толкованій, было рѣшено: одѣвшись въ праздничныя платья, всѣмъ крестьянамъ и крестьянкамъ заблаговременно до пріѣзда Графа выдти на дорогу, ведущую въ село и выстроить по обѣимъ -сторонамъ двѣ линіи, изъ которыхъ одна будетъ состоять изъ мужескаго пола, другая изъ женскаго а въ самой околицѣ староста встрѣтитъ Его Сіятельство съ хлѣбомъ и солью.

Такое похвальное предпріятіе единодушно было принято молодыми и единодушно утверждено стариками.

-- А о самомъ главномъ-то вы и забыли -- сказалъ староста, поглаживая бороду -- надо знать, что при такихъ важныхъ казусахъ всегда кричатъ: ура!--

Замѣчаніе старосты въ пять минутъ сообщилось всему собранію и когда наступило время дѣтямъ природы отправляться въ свои избы, они, прокричавъ вышедшему на балконъ Графу троекратное ура! поплелись каждый въ свою обитель: одни бодро, другіе поддерживаемые женами, остальные за слабостію здоровья остались ночевать на господскомъ дворѣ.

На третій день рано утромъ всѣ жители помѣстья, старый и малый, отправились на большую дорогу. Все было устроено такъ, какъ предположено: мущины помѣстились на правой, жены ихъ и дочери на лѣвой сторонѣ,, а мальчики и дѣвочки за ними. Въ девять часовъ пріѣхалъ самъ Графъ встрѣчать сына, дочь и шурина, окруженный всею дворнею.

Путешественники наши безъ особенныхъ приключеній въ дорогѣ подъѣзжали къ селу, какъ вдругъ Полковнику пришла мысль нечаянно удивишь Графа. Зная всѣ окрестности помѣстья, онъ приказалъ кучеру повернуть вправо. Коляска своротила съ большой дороги, объѣхала садъ и чрезъ гумно добрые кони вкатили ее на барскій дворъ.

-- Что за дьявольщина!-- вскричалъ Полковникъ, выходя изъ коляски: -- я не вижу на всемъ широкомъ дворѣ ни одной живой души!--

Вошедъ въ переднюю, пріѣзжіе увидѣли только двухъ казачковъ, игравшихъ въ карты и тотчасъ вскочившихъ при появленіи гостей.

"Дома ли Графъ? " спросилъ Полковникъ."

-- Никакъ нѣтъ-съ!-- отвѣчали мальчики въ одинъ голосъ.

"Гдѣже онъ?"

-- Поѣхалъ встрѣчать Его Сіятельство, своего сына-съ, на большую дорогу.-- "Бѣги же туда и скажи, что одинъ изъ старыхъ его друзей пріѣхалъ съ нимъ повидаться. Да проворнѣе -- слышишь ли?"

-- Слушаю, сударь -- сказалъ казачокъ и пустился какъ изъ лука стрѣла бѣжать къ околицѣ.

Тѣмъ временемъ Полковникъ, молодой Графъ и Виртуозинъ съ женою вошли въ гостиную. Первый предметъ, поразившій Митю, Дуню и Виртуозина, былъ портретъ женщины, написанный во весь ростъ. Виртуозинъ и Дуня съ изумленіемъ смотрѣли то на портретъ, то на молодаго человѣка.

"Чему вы удивляетесь!" сказалъ Полковникъ захохотавъ: "не ужели не можете догадаться, что это портретъ его матери. Если бы не такое разительное сходство, я, но однимъ словамъ Бурлилова, не тотчасъ бы призналъ его своимъ племянникомъ!"

Миги я сталъ на колѣни предъ изображеніемъ даровавшей ему жизнь: слезы радости и, горести текли ручьями изъ глазъ его. Полковникъ и прочіе зрители стояли въ молчаніи, желая дать полную волю изліянію чуствъ сына, исторгнутаго при самомъ рожденіи изъ объятій матери. А Дуня, заливаясь слезами, думала: "для чего ты не мать моя?"

Казачокъ прибѣжалъ и сказалъ Полковнику, что Графъ проситъ его подождать.

"Да ты сказалъ ли, что насъ четверо."

-- Никакъ нѣтъ - съ! вы приказали сказать только, что одинъ изъ старыхъ его друзей пріѣхалъ съ нимъ повидаться.--

"Такъ бѣги же опять, болванъ, и скажи Графу, что Полковникъ Завидовъ пріѣхалъ къ нему съ гостями."

Казачекъ вновь пустился бѣжать, а нетерпѣливые пріѣзжіе примкнулись къ окошку, устремивъ взоры на околицу.

Чрезъ нѣсколько минутъ увидѣли коляску, скакавшую во весь опоръ.

Всѣ побѣжали на крыльцо и Графъ уже выходилъ изъ нее. Взглянувъ на Митю, Графъ остолбенѣлъ.

Сходство съ матерью было чрезвычайное; молодой человѣкъ хотѣлъ упасть къ ногамъ его, но Графъ не допустилъ.

"Прижмись лучше къ груди моей, сынъ безцѣнной Лизы, теперь мы съ тобою не сироты!"

Митя бросился въ объятія отца, слезы ихъ смѣшались, предстоявшіе также плакали и картина эта продолжалась нѣсколько минутъ.

Отецъ минутъ пять держалъ въ объятіяхъ сына, столько лѣтъ почитаемаго умершимъ; онъ трепеталъ, но слезы радости облегчили родительское сердце почтеннаго старца.

Полковникъ, давъ нѣсколько минутъ Графу успокоиться, обнялъ его и вошедъ въ покой, сказалъ:

"Любезный братъ! я писалъ къ тебѣ, что пріѣду съ гостями, а ты, не обращая на нихъ вниманія, отдѣлался сухимъ поклономъ. Развѣ Дуня не дочь твоя? Графъ, грѣшно! право грѣшно. Посмотри какъ она плачетъ, бѣдняжка."

-- Теперь не время, Полковникъ -- отвѣчалъ Графъ въ полголоса -- она не дочь моей Лизы.... дочь заблужденія... но сынъ мой живое изображеніе матери, когда она была въ его лѣта.--

"Не хочу ничего слушать! " разсердись вскричалъ Полковникъ. "Г-нъ юнкеръ, извольте подвести свою сестрицу къ Его Сіятельству, вашему батюшкѣ; представить же Г-на артиста Виртуозина, ея мужа, дѣло мое."

Услыша о мужѣ, старый Графъ удивился.

-- Какой мужъ?-- спросилъ онъ,-- Влюблинскій своеручно увѣдомилъ, что дочь моя бѣжала изъ его дѣму съ какимъ-то музыкантомъ.--

"Не бѣжала, а тайкомъ ушла подъ вѣнецъ вотъ съ этимъ молодцомъ, котораго ты видишь" продолжалъ Полковникъ:, чтобы не промѣнять кукушки на ястреба и не сдѣлаться женою стараго грѣшника, твоего пріятеля."

-- Въ такомъ случаѣ, я виноватъ!

Поди ко мнѣ, мой другъ, обними отца. Хотя ты не имѣешь равныхъ правъ на...

"Папинька" сказалъ молодой Графъ, цѣлуя руку отца: "въ вашей волѣ уравнять права сына и дочери. Я люблю сестру, раздѣлите поровну между нами вашу любовь."

-- Да будетъ такъ!-- воскликнулъ Полковникъ, закручивая усы.-- Что, братъ! каковъ мой племянникъ? Чортъ возьми! еслибъ это былъ мой сынъ, я бы за должное почелъ щеголять благородствомъ его мыслей.--

Старый Графъ съ нѣжностію поцѣловалъ дочь, обнялъ зятя, усадилъ всѣхъ вокругъ себя и отъ полноты чувствъ сидѣлъ въ нѣмомъ восторгѣ, окидывая собраніе глазами, исполненными удовольствія.

Чрезъ нѣсколько минутъ нетерпѣливый Полковникъ вскочилъ: "что за чертовщина!" сказалъ онъ съ негодованіемъ. "У тебя, братъ, видно языкъ прильнулъ къ гортани. Что ты молчишь? Поговори съ дѣтьми! Вотъ моя рекомендація: мужъ твоей дочери хотя не дворянинъ, но онъ имѣетъ такую бѣлую душу, какую я желалъ бы видѣть во многихъ изъ нашей братіи."

-- Любезный другъ -- отвѣчалъ Графъ, Цѣлуя Полковника -- сердце мое такъ полно удовольствія, что я едва въ силахъ говорить. Посмотри, подлѣ меня сынъ твоей сестры... обожаемой мною Лизы!--

Сказавъ это, Графъ вторично прижалъ къ сердцу сына, и слезы послѣдняго вторично омочили грудь отца.

Успокоясь нѣсколько, Графъ подошелъ къ дочери и взявъ за руку Вирихуозина, спросилъ объ его имени*

Тотъ отвѣчалъ, какъ обыкновенно отвѣчаетъ образованный артистъ съ вѣжливостію, но безъ низости.

-- А, Г-нъ Виртуозинъ!-- вскричалъ Графъ -- я имѣлъ удовольствіе быть у васъ въ концертѣ, въ Петербургѣ. Талантъ вашъ обворожилъ меня. Если вы не равны, то вѣрно не многимъ уступите въ игрѣ Бему.--

"Однако, братъ " сказалъ Полковникъ: "дочь твоя имѣетъ сто тысячь капитала. Не гнѣваешься ли, что она вышла за Виртуозина? Съ такою суммою не постыдился бы взять ее не только Майоръ, но и Полковникъ."

-- Стыдно тебѣ, мои другъ, такъ дурно заключать обо мнѣ. Развѣ благородство души зависитъ отъ происхожденія? Развѣ можно назвать благороднымъ того дворянина, который, не служа Царю и Отечеству, расточаетъ имѣніе, многолѣтними трудами и безкорыстно нажитое его дѣдомъ и приращенное отцемъ, дворянина, который по цѣлымъ днямъ проживаетъ въ игорномъ домѣ, ставитъ на карту деревню? Нѣтъ, любезный братъ, по моему мнѣнію, благородство не должно относить къ происхожденію: на благо, родство души всякой имѣетъ полное право. У меня староста Егоръ такъ благороденъ чуствами, что я не примѣтно его не только на инаго Городничаго, но и на весь Земскій Судъ.--

-- Истина и неоспоримая!-- подтвердилъ Полковникъ -- Это похоже на Ротмистра моего полку; я всегда охотнѣе поручалъ важныя дѣла фельдфебелю, нежели ему, и они шли быстрѣе. Ротмистръ мой былъ молодецъ, изъ хорошей фамиліи, писатель. Повѣстка къ сраженію -- малой боленъ; переходъ -- малый не предъ фронтомъ, а развалясь ѣдетъ сзади въ дрожкахъ; смотръ полку -- малый ропщетъ, что не даютъ дѣломъ заняться, что ему пришла въ голову какая-то щастливая идея. Ахъ чортъ возьми! думалъ я: что мнѣ дѣлать съ писателемъ; подумавъ и призвавъ его къ себѣ, сказалъ: государь мой! сабля и перо имѣютъ большую разницу между собою; если до времени вы употребите правую руку свою на первую, то если останетесь живы, достаточно будетъ время и для втораго. Чтожь ты думаешь? Писатель надулся, вышелъ и на другой день подалъ въ отставку. Несмотря на знатное его родство, я немедленно донесъ Корпусному Генералу, что такой-то офицеръ къ военной службѣ не способенъ и Его Высокопревосходительство утвердилъ отставку.--

"По крайнѣй мѣрѣ писатель твой выигралъ ли что перомъ?"

-- Какъ же! счастливая идея завела его въ Сибирь.--

Приказавъ накрывать на столъ, Графъ повелъ гостей своихъ за околицу, гдѣ добрые крестьяне, не зная ничего о происходившемъ въ домѣ, стояли въ парадѣ, устремивъ глаза въ ту сторону, откуда ожидали вожделѣннаго гостя. Жены крестьянъ безпрестанно оправляли свои кички, а молодыя дѣвушки не давали сѣсть порошинкѣ ни на повязку, ни на сарафанъ. Старостѣ, стоявшему часа четыре на одномъ мѣстѣ съ пребольшимъ серебрянымъ блюдомъ, на которомъ лежалъ фунтовъ въ десять хлѣбъ, отломило почти руки, но онъ стоялъ такъ твердо, какъ камень.

Когда Графъ вышелъ за околицу, вниманіе всѣхъ обращено было на сопровождавшихъ его гостей.

"Друзья мои!" сказалъ Графъ, взявъ за руки сына и дочь: "это мои дѣти! Вотъ мой наслѣдникъ, Графъ Дмитрій Добродѣевъ!"

-- Ура! да здравствуетъ наслѣдникъ милосердаго нашего Графа!-- въ одинъ голосъ вскричали поселяне.

"Поздравляемъ, батюшка, сирѣчь съ пріѣздомъ" сказалъ подошедшій староста, отъ усталости едва державшій подносъ съ хлѣбомъ и солью -- и съ дорогою твоею сожительницею. Ребята; ура! Ея Сіятельству, молодой боярынѣ.--

Приказаніе повторять было не нужно: все собраніе единодушно вскричало "ура! здравіе и долголѣтіе молодой боярынѣ!"

-- Ты ошибся, старикъ -- сказалъ Графъ старостѣ -- это не жена, а сестра моего сына. Понимаешь ли?--

При этихъ словахъ отъ усталости, или отъ изумленія, подносъ съ хлѣбомъ и солью вѣрно полетѣлъ бы на земь изъ рукъ старосты, если бы одинъ изъ сыновей, замѣтивъ трясеніе рукъ отца, не поспѣшилъ его перемѣнить.

-- Родной ты мой, Ваше Сіятельство! воскликнулъ наморщивъ брови простодушный староста -- сынокъ сирѣчь твой, я его чествую -- а ее милость -- дочь у тебя не знавалъ и не знаю. Помню, что послѣ матушки нашей Елизаветы Алексѣевны остался сынъ -- и точно долженъ быть онъ, Дмитрій Павловичъ. Гляжу не налюбуюсь: точнехонько покойница, когда выходила, батюшка, за тебя замужъ. То же доброе лице, та же ласка въ глазахъ, тѣ же ухватки. Ну вотъ... вотъ... посмотри, батюшка, и слезы-то тѣ же, какъ у родительницы. Онъ помнитъ усопшую, онъ будетъ насъ любишь также, какъ и она. Ребята! опять ура!-- У Русскихъ за словомъ: ура! дѣло не станетъ.

-- Я повторяю тебѣ, Егоръ, что эта барыня моя дочь.--

"Приказъ вашъ слушаю, а дочерью Елизаветы Алексѣевны не сознаю, потому сирѣчь, что Ваше Сіятельство не изволили вкушать вторичнаго брака."

-- Батюшка!-- сказалъ молодой Графъ -- позвольте мнѣ сказать нѣсколько словъ этому почтенному крестьянину.--

"Въ твоей волѣ, мой другъ, ему приказывать!" отвѣчалъ отецъ.

-- Для чего ты, мой милый, не хочешь признать дочерью Графа мою сестру, которую я люблю Отъ всей души?-- спросилъ молодой человѣкъ.

"Давно бы такъ и сказали: коли помѣщикъ признаетъ, такъ староста смѣетъ ли ершиться. Ребята! сестрицѣ Его Сіятельства, Графа Дмитрія Павловича Добродѣева, стой!-- сирѣчь надо узнать прежде имя и отчество., Какъ васъ зовутъ, Ваше Сіятельство?" спросилъ староста, подошедъ къ Виртуозиной и поклонясь въ поясъ. "Его Сіятельство мнѣ Богъ привелъ видѣть въ пеленахъ, а объ имени Вашего Сіятельства до сего времени не доходило до моихъ ушей."

-- Имя ее Авдотья Павловна Виртуозина -- разсердись сказалъ артистъ, оскорбясь хотя справедливыми, но колкими для его слуха замѣчаніями откровеннаго старосты.

"Давно бы сказали. Такъ вы сирѣчь мужъ Ея Сіятельства?"

-- Мужъ, мужъ, мужъ, сирѣчь, есть, былъ и буду. Что за глупый этотъ староста съ своими разспросами -- продолжалъ Виртуозинъ, обращаясь къ молодому Графу. Еслибъ...

"Потише, мой другъ, папинька услышитъ, онъ его любитъ."

-- Ребята!-- воскликнулъ староста -- еще ура! да здравствуетъ!....

Всѣ крестьяне закричали: да здравствуетъ!...

-- Стой!-- вторично провозгласилъ староста -- забылъ имя -- какъ зовутъ Ее Сіятельство, вашу сожительницу -- прибѣжавъ къ Виртуозину спросилъ онъ -- нелегкой попуталъ, память сирѣчь слаба.--

"Зовутъ ее сирѣчь -- Авдотья! " отвѣчалъ Виртуозинъ съ досадою.

-- А по отчеству?--

При этомъ словѣ старый Графъ и окружавшіе его захохотали.

-- Какъ звали твоего отца, Егоръ, не упомнишь ли?--

"Фофаномъ, Ваше Сіятельство!"

-- А у ней отецъ Павелъ.--

"Виноватъ, запамятовалъ."

Сопровождаемые крестьянами и громкими восклицаніями: ура! Графъ и его семейство возвращались въ господскій домъ, какъ увидѣли скакавшую во весь опоръ коляску четверкою въ рядъ, летящую къ околицѣ. Графъ и окружавшіе его остановились, коляска также, и черезъ нѣсколько секундъ молодой Графъ былъ уже въ объятіяхъ Свѣтинскаго. Почтенный пастырь церкви, уважаемый и любимый прихожанами, начиная съ вельможи до послѣдняго нищаго, получилъ съ дороги письмо воспитанника о перемѣнѣ его участи; не мѣшкая ни минуты поспѣшилъ испросить соизволенія начальства и отправился въ помѣстье Графа Добродѣева.

Молодой человѣкъ представилъ отцу своего наставника и Графъ обнялъ его съ тѣмъ непринужденнымъ радушіемъ, которое свойственно только благороднымъ сердцамъ.

-- Еще пріятный гость -- сказалъ старикъ и прижалъ къ своему сердцу Свѣтинскаго.

Свѣтинскій прожилъ недѣлю въ помѣстьѣ Графа и семь дней показались ему семью часами. О прочихъ лицахъ говоришь нечего: всѣ были довольны, веселы; Графъ въ кругу дѣтей походилъ на ребенка: душа его не могла вмѣстишь того восторга, какимъ упоено было его сердце. Вся недѣля прошла въ пиршествѣ; для крестьянъ сдѣланъ вторичный праздникъ по случаю пріѣзда молодаго Графа; сосѣди, сосѣдки, чиновники, служащіе въ уѣздномъ городѣ, на 6 ть верстъ въ окружности, были приглашены на обѣдъ, ужинъ и балъ въ назначенный, по Русскому обыкновенію, въ воскресный день.

Въ назначенное время гости съѣхались: которые поближе, пріѣхали наканунѣ, а прочіе на другой день къ обѣду, назначенному по призывнымъ билетамъ въ два часа. Общество состояло почти изъ пяти сотъ особъ, смѣшенія языковъ и костюмовъ, то есть: въ платьяхъ мужескихъ и женскихъ, сшитыхъ въ послѣднемъ вкусѣ, и костюмахъ, изуродованныхъ провинціальными портными. Между многими прелестными дамами отличнѣе всѣхъ была Княжна Премилова. Ловкость, красота, легкость разговора, одежда (не блистательная, но со вкусомъ) отдѣляли ее отъ прочихъ дамъ. Съ самаго пріѣзда до окончанія бала Княжна была душою общества: батюшкины и матушкины сынки вертѣли ее въ танцахъ и послѣ сами вертѣлись предъ нею какъ бѣсы предъ заутреней, а другіе кавалеры, взглядывали на обожаемую и углублялись въ уголъ, чтобы не слышно было ихъ страстныхъ вздоховъ. Барыни и барышни, дочки ихъ, съ язвительною улыбкою, смѣшанною съ жалостію, говорили шопотомъ между собою:

-- Ужь черезъ чуръ вертлява!-- сказала одна помѣщица сидѣвшей подлѣ нее Генеральшѣ.-- Посмотрите, Ваше Превосходительство, на ихъ-то дочекъ: Чиннехонько себѣ сидятъ, слушаютъ Материнъ приказъ.--

"Почему не танцовать" отвѣчала Ея Превосходительство: "веселиться запрещать не должно; я въ своей стороны позволила дочери, только жаль, что молодой Графъ мало обращаетъ на нее вниманія. "

-- Спѣсивъ что-то, Ваше Превосходительство! Онъ, посмотрите, танцуетъ съ дѣвчонкою, дочерью Зловидова, который со времени вступленія въ службу еще находится въ 14 мъ классѣ.--

"Натурально, онъ тѣмъ хочетъ доказать, что всѣ гости для него равны. Но не уважить дочь Генерала..."

-- Такъ стало быть можно, матушка, Ваше Превосходительство, позволить танцовать и моимъ дочерямъ? Посмотримъ, не протанцуетъ ли онъ съ которой, вѣдь у меня ихъ, по милости Божіей, охапка.--

"Почему же! только удивляюсь "что дочь Генерала..."

Ея Превосходительство еще что-то продолжала, не замѣтя, сидя въ важномъ положеніи, что помѣщица отъ нее ускользнула и, подбѣжавъ къ дочерямъ, сказала тихонько: "Параша, Дашинька, Матреша, позволяю вамъ танцовать; смотрите только: стойте прямо лицемъ къ молодому Графу, авось Онъ при началѣ другаго вальса которую нибудь изъ васъ ангажируетъ."

-- Покорно благодаримъ, маминька -- сказали въ одинъ голосъ дѣвицьг.

"У меня такъ и свербятъ ноги, маминька!" сказала, старшая: "я бы...."

-- Тссъ! дура! ты вѣкъ останешься невѣждой! Что ты кричишь: свербятъ! развѣ благородной дѣвушкѣ можно говорить: свербить, вслухъ. Это слово говорится потихоньку.--

"Не знала-съ, маминька."

-- Ну, то-то же, впередъ будь осторожнѣе!--

Не смотря на миганія и киванія матерей, отцевъ, дядей и прочаго родственнаго причта, молодой Графъ, не обращая особеннаго вниманія ни на одну изъ красавицъ и некрасавицъ, былъ одинаковъ въ обращеніи со всѣми, даже не исключая и Княжны Премиловой, которая, повидимому, желала ему нравиться больше другихъ. Видя равнодушіе молодаго человѣка къ Княжнѣ, украшенію бала, вся вышеизъясненная толпа возвратилась по домамъ въ полной увѣренности, что или дочь, или племянитца, или двоюродная сестра, навѣрное будетъ невѣстою найденыша-Графа, наслѣдника трехъ тысячъ душъ.

ГЛАВА XIX.

ЖЕНИТЬБА, ВОЙНА, ПОВЫШЕНІЕ И ПОХОРОНЫ.

Прошло нѣсколько дней и старый Графъ такъ полюбилъ Свѣтинскаго, что большею частію послѣобѣденное время проводилъ съ нимъ. Наканунѣ отъѣзда священника онъ, прогуливаясь съ нимъ въ саду, сообщилъ мысль свою женить сына на Княжнѣ Премиловой.

-- Я коротко знаю это почтенное семейство -- прибавилъ Графъ -- мы вмѣстѣ служили съ Княземъ, ея отцемъ; не хвастаясь скажу вамъ -- были и до сегодняшняго дня остались добрыми пріятелями. Правда, въ дочери его я замѣчаю маленькое жеманство; но оно пройдетъ само собою, когда выйдетъ замужъ за такого молодца, каковъ мой Дмитрій! Что вы объ этомъ думаете, Аркадій Ивановичъ?--

"Я думаю, что прежде должно спросить молодаго человѣка, нравится ли ему Княжна?" отвѣчалъ Свѣпіинскій. "Вашему Сіятельству извѣстно, что бракъ по приказанію рѣдко можетъ быть хвастливъ."

-- Я и не хочу принуждать его: выбирай любую, охотно дамъ благословеніе. Я самъ женился по любви, и сыну позволяю выбирать себѣ невѣсту по сердцу, кто бы она такова ни была. Эй, садовникъ! позови сюда сына.--

Чрезъ нѣсколько минутъ молодой Графъ пришелъ. Отецъ повелъ его вмѣстѣ съ Свѣтинскимъ въ бесѣдку и тамъ, объявивъ о своемъ намѣреніи, спросилъ: которую изъ дѣвицъ, бывшихъ на балу, онъ бы предпочелъ?

-- Онѣ всѣ равно любезны, батюшка -- отвѣчалъ Прапорщикъ.

"Какъ, не ужели ты ни одной не отличишь? Напримѣръ, если бы я предложилъ тебѣ въ невѣсты Княжну Премилову, то ты вѣрно охотно бы пожелалъ ея руки, не правда ли? Меня, мой другъ, не обманешь: я замѣтилъ, какіе страстные взгляды ты на нее бросалъ."

-- Я, батюшка?--

"Да, ты! прошу не запираться."

-- Если можно назвать страстными взглядами уваженіе мое къ прекрасному полу, въ такомъ случаѣ вы правы, батюшка.--

"Сознайся, не лучшая ли она изъ всѣхъ барышень?"

-- Угодно-ли вамъ, чтобы я сказалъ правду?--

"А какъ же иначе? Въ противномъ случаѣ ты не Графъ Добродѣевъ."

-- Если вы приказываете сами: самая худшая!--

При этихъ словахъ Графъ изумился, а Свѣтинскій внутренно одобрилъ рѣшительный отвѣтъ бывшаго воспитанника, и спросилъ:

"Чѣмъ же она вамъ не нравится?"

-- И вы еще спрашиваете? Не видали-ль вы, что она готова расточать свою любезность передъ всякимъ мущиной, который съ подобострастіемъ къ ней подходитъ. Если она теперь дурачитъ всѣхъ мущинъ, то вышедъ замужъ, мужа одурачить ей не трудно будетъ. Слова кокетки, благодаря Бога, не нашлись перевесть съ Французскаго на Русскій языкъ,-- слѣдовательно оно осталось принадлежностію ихъ націи, а женить меня на Француженкѣ батюшка вѣрно не захочетъ.--

"Послушай, Александръ " съ улыбкою сказалъ Графъ вошедшему Виртуозину съ Дуней: "каковъ молодецъ твой ученикъ! Разрушилъ нѣсколькими словами всѣ мои планы: не хочетъ жениться на Княжнѣ Премиловой. Побрани его за меня."

-- Онъ точно неправъ, Ваше Сіятельство -- отвѣчалъ Виртуозинъ -- Княжна умна, ловка, прекрасна, танцуетъ божественно!... а молодой Графъ такъ хорошо играетъ на скрыпкѣ, что смычокъ его можетъ...

"Ее обворожить, этому вѣрю; смычекъ самъ собою, а наружность еще лучше могла бы ее привязать."

-- Ваше Сіятельство -- сказалъ Свѣтинскій -- мнѣ знакомы правила вашего сына. Умоляю васъ, положитесь на него въ выборѣ супруги.--

"Я уже сказалъ, что не буду ему въ томъ мѣшать.-- Другъ мой, сынъ моей Лизы, подойди ко мнѣ -- ближе -- еще ближе! Прижмись ко мнѣ крѣпче, какъ можно крѣпче. Посмотрите, господа, я отъ радости поглупѣлъ. Мнѣ все кажется, что подлѣ меня сидитъ моя Лиза. И такъ, мой другъ" продолжалъ онъ: "если у тебя есть другая страсть, открой ее отцу. Избранная тобою, кто бы она ни была: дворника, или мѣщанка, будетъ моею дочерью."

-- Батюшка!-- отвѣчалъ молодой Графъ, цѣлуя руки отца -- если бы я смѣлъ, еслибы дерзнулъ испросить ваше согласіе...

"Говори, говори, милый другъ мой! Графы Добродѣевы всегда были..."

-- Вотъ куда запрятались! вскричалъ подошедшій Полковникъ.-- Я съ четверть часа ищу васъ по саду. Братъ! какой-то предлинный человѣкъ съ усами, и съ усами преогромными, тебя спрашиваетъ.--

"Дмитрій!" сказалъ Графъ сыну: "пригласи его сюда."

Молодой человѣкъ поспѣшилъ узнать, кто такова особа, спрашивающая его отца, и въ садовыхъ воротахъ столкнулся съ Капитанъ-Исправникомъ Елпидифоромъ Анкундинычемъ, съ бывшимъ отцомъ своимъ Кирюшкою Бурлиловымъ и съ дражайшею его половиною, которыхъ сопровождали два солдата.

-- Вотъ онъ, батюшка, роднойшо мой Дмитрій Павловичъ -- изволишь видѣть -- истовая покойница -- Елизавета Алексѣевна.--

"Ни гугу!" загремѣлъ Елпидифоръ. "Я по должности обязанъ узнать, точно ли этотъ ... точно ли его... (Прапорщикъ былъ въ сертукѣ), точно ли онъ..."

-- Точно и преточно точно, что я сынъ Графа Добродѣева -- прервалъ молодой Графъ.-- Не угодно ли побаловать къ нему. Онъ самъ васъ удостовѣритъ.--

"Не горячись, дружокъ, мы найдемся въ этомъ важномъ обстоятельствѣ."

-- Сіятельнѣйшій Графъ -- сказалъ Капитанъ-Исправникъ вошедъ въ бесѣдку -- имѣю честь представить вамъ лжедонощиковъ. Старики эти объявили, какъ я по должности захватилъ ихъ, какъ бродягъ на дорогѣ, что негодяй -- вотъ этотъ сынъ Вашего Сіятельства.--

"Да, это мой сынъ, Исправникъ; бродягамъ же я самъ предложилъ убѣжище."

-- Вашъ сынъ!-- воскликнулъ изумленный Елпидифоръ Анкундинычь -- прошу всенижайшаго извиненія. Вашему Сіятельству извѣстно, что человѣческая душа темна, и я, какъ Капитанъ-Исправникъ, по должности...

"Оставимъ это, любезный Исправникъ" сказалъ молодой Графъ: "и забудемъ прошедшее. Дайте руку въ знакъ примиренія. А вы" продолжалъ онъ обратясь къ Бурлилову и женѣ его: "займите тотъ домикъ, который батюшка приказалъ для васъ выстроить -- тамъ найдете вы все нужное для вашего содержанія."

Бурлиловъ и жена его повалились въ ноги старому Графу.

-- Однакожъ съ условіемъ -- подхватилъ Полковникъ -- впередъ не плутовать, а то, клянусь гусарскою честію, что при первомъ случаѣ такъ отпотчую своеручно фухтелями ваши спины, что до самой смерти на нихъ останутся рубцы.--

"Скажи мнѣ, мой другъ" спросилъ Графъ, обратясь къ сыну: "въ чемъ проситъ у тебя извиненія Г-нъ Исправникъ?"

-- Да такъ-съ -- однажды случилось мнѣ по невѣдѣнію -- поспѣшно подхватилъ Елпидифоръ Анкундинычь:-- дать пощечину Его Сіятельству, а Вашему Сіятельству извѣстно, что должность...

"А еще?" спросилъ Свѣтинскій.

-- Взялъ за волосы, но благодаря Бога вы не допустили. Божусь, Ваше Сіятельство, по душѣ не хотѣлъ, но должность...

"А развѣ должность даетъ тебѣ право драться не разсмотри дѣла? прервалъ Полковникъ. "Ну, Г-нъ Исправникъ, еслибъ ты служилъ подъ моимъ начальствомъ, насидѣлся бы подъ арестомъ на хлѣбѣ и на водѣ."

-- Ваше Высокоблагородіе напрасно сердитесь -- отвѣчалъ Исправникъ -- въ моемъ уѣздѣ столько мошенниковъ, что поневолѣ почтешь иногда честнаго человѣка плутомъ.--

"Оправданіе это неумѣстно. Я, служа вѣрою и правдою Богу и Государю, не знаю, какъ можно исполнять этѣ двѣ священныя должности и не умѣть отличить честнаго человѣка отъ мошенника; дѣло въ томъ, Г-нъ Исправникъ: если бы ты исправнѣе глядѣлъ самъ за собою, такъ повѣрь, въ годъ вывелись бы всѣ плуты въ твоемъ уѣздѣ."

-- Неоспоримая истина!-- сморщась сказалъ Елпидифоръ Анкундинычь отшаркиваясь -- позвольте пожелать...

"Тотчасъ и разсердился" прибавилъ старый Графъ. "Полно, Елпидифоръ Анкундинычь, сердиться; напьемтесь-ка вмѣстѣ чаю на чистомъ воздухѣ. Василій!" сказалъ Графъ, обратясь къ слугѣ: "принеси намъ сюда чай, да не забудь взять рому."

Исправникъ, не смотря на колкое замѣчаніе Полковника, не смѣлъ ослушаться приглашенія Графа, и по мановенію Его Сіятельства почтительно усѣлся на кончикѣ скамейки.

Улегшись съ трубкой на дерновомъ канапѣ, Полковникъ, желая позабавиться на щетъ Капитанъ-Исправника, спросилъ: "Ваше Елагородіе, кушаете ли пуншъ?"

-- Пьемъ, Ваше Высокоблагородіе, по высокоторжественнымъ праздникамъ.--

"Что употребляете вы въ будни?"

-- Что случится-съ!--

"Не ужели вы пьете воду?"

-- Никакъ нѣтъ-съ. Нашъ уѣздный лѣкарь аргументально доказалъ мнѣ, что по нашей хлопотливой должности воды пить никакъ нельзя; даже и квасъ позволилъ пить изрѣдка и то не прямо со льда.--

"Что же онъ велѣлъ вамъ пить для утоленія жажды?"

-- Всѣ напитки -- безъ исключенія.--

Чай принесли и Елпидифоръ Анкундиновичь, осушивъ стакана четыре пуншу, откланялся и отправился по должности.

-- Теперь, друзья мои, надобно заняться намъ важнымъ дѣломъ -- сказалъ старый Графъ.-- Братъ! я не только прошу, но даже требую твоего совѣта: ты видѣлъ Княжну Премилову -- скажи, не достойна ли она быть женою моего сына?--

"По званію достойна, а по уму и поступкамъ нѣтъ!возразилъ Полковникъ.

-- Какъ нѣтъ?-- сказалъ Графъ: -- дочь Князя...

"Да такъ: она чрезъ чуръ чопорна; такихъ дѣвицъ зовутъ кокетками въ большомъ свѣтѣ, а у насъ, поруски, вертоголовками. Этѣ барышни изъ того только и бьются всго свою жизнь, чтобы мущины изъ-за нихъ свертывали другъ другу головы. Нѣтъ, любезный братъ и другъ, надъ сыномъ твоя воля, а меня уволь отъ совѣтовъ.--

-- Но вышедъ замужъ, братецъ, она отброситъ вѣтреность.--

"Конечно, когда стукнетъ шестьдесятъ; будетъ даже увѣрять своихъ сотрудницъ, что она невинная жертва двадцати или десяти дуэлей, вражды, личныхъ оскорбленій и прочаго, посредствомъ которыхъ отнято можетъ быть болѣе пятидесяти человѣкъ полезныхъ сыновъ отечеству. Одинъ убитъ; другой, не стерпя грубыхъ выраженій начальниковъ" подаетъ въ отставку; десять человѣкъ, бывшихъ нѣсколько лѣтъ пріятелями, глядятъ другъ на друга косо, ищутъ случая уязвить одинъ другаго въ обществѣ -- а кто всему тому причиною? вертоголовка!-- Племянникъ, крѣпись."

-- Дядюшка!--

"Эге, любезный, ты влюбленъ изъ глазъ вижу! Признавайся въ кого? Братъ! посмотри-ка на него хорошенько -- видишь, покраснѣлъ."

-- Я не запрещаю ему жениться на комъ онъ хочетъ -- сказалъ Графъ -- лишь бы только по сердечному выбору.--

"Отвѣчай же теперь не запинаясь, Г-нъ Офицеръ!" вскричалъ Полковникъ.

-- Батюшка!-- съ робостію сказалъ молодой человѣкъ, указъ къ ногамъ отца -- сирота Лиловъ втайнѣ любитъ сестру наставника своего Аркадія Ивановича.--

"Какъ, Марію, сестру мою?" спросилъ изумленный Свѣпшискій.

-- Чему же вы удивились?-- снова вошелъ въ разговоръ Полковникъ.-- Навѣрное предполагаю, что сестрица ваша и хороша, и молода, и умна. Я знаю племянника: онъ въ выборѣ жены не ошибется.--

"Ахъ, дядюшка, Марія такъ мила, такъ умна... но воля, батюшка..."

-- И моя, Ваше Сіятельство, сказалъ Свѣтинскій: -- я не хочу жертвовать щастіемъ моей сестры для титула. Я говорю не по тому, чтобы она недостойна была носить званіе Графини, и не льстя сестрѣ, скажу, что для этого блестящаго наименованія, ума и образованія у нее достаточно; но разсудите сами, Графъ -- продолжалъ онъ обратясь къ старику -- каковымъ покажется такой союзъ вашимъ роднымъ и знакомымъ.--

Графъ въ задумчивости сидѣлъ и молчалъ. Молчаніе его перешло на все собраніе и нѣсколько минутъ никто не произнесъ ни одного слова.

-- Что за чортъ!-- закричалъ нетерпѣливый Полковникъ, вскочивъ съ дерноваго канапе -- онѣмѣлъ что ли ты, братецъ? Видитъ, малый влюбленъ безъ памяти, такъ мѣшкать нечего. Аркадій Ивановичъ дастъ сестрѣ пастырское свое благословеніе и, какъ духовная особа, кстатѣ обвѣнчаетъ. О чемъ тутъ думать?--

"Какъ о чемъ?" сказалъ старикъ: "ты, братецъ, напѣваешь только объ одномъ, что Дмитрій влюбленъ; а я думаю о томъ: любитъ ли его сестрица Аркадія Ивановича, а если.

-- Покрайней мѣрѣ -- запинаясь отвѣчалъ молодой человѣкъ -- она говорила, что ни за кого, кромѣ меня, не пойдетъ замужъ.--

"Теперь понимаю! "сказалъ Свѣтинскій: "почему сестра отказывала искателямъ ея руки, отзываясь несовершеннолѣтіемъ, хотя ей скоро исполнится семнадцать лѣтъ."

-- А если это правда -- прибавилъ Графъ -- то я увѣренъ въ вашемъ согласіи, Аркадіи Ивановичъ. Вы сами описали мнѣ сына человѣкомъ благородныхъ правилъ, слѣдовательно можно надѣяться, что онъ будетъ хорошій мужъ.--

"Но... Ваше Сіятельство! разность въ званіяхъ.

-- Г-нъ Свѣтинскій!-- опять воскликнулъ Полковникъ -- если вы еще слово скажете въ опроверженіе, то я, не смотря на всю вашу ученость, назову васъ ду.... Племянникъ! благодари сначала отца за то, что онъ соглашается исполнить любезный твой капризъ; далѣе, обними своего наставника и будущаго шурина; потомъ маршъ ко мнѣ -- а въ заключеніе поцѣлуй свою сестру и зятя. Кончивъ все это, бѣги и скажи управителю, чтобы для насъ готовы были экипажи. Чрезъ два дни мы ѣдемъ въ Москву. Братъ! такъ?--

"Ты знаешь, мой другъ, что я не люблю мѣшкать, а особливо тамъ, гдѣ впуталась взаимность. Аркадій Ивановичъ, рѣшено: ваша сестрица невѣста моего сына. Молодой человѣкъ самъ проговорился, что она его любитъ."

-- Ваше Сіятельство! теперь противорѣчить вашей волѣ я не смѣю, потому что волѣ Небеснаго Отца угодно соединить два сердца -- отвѣчалъ Свѣтинскій.

"Батюшка! почтенный наставникъ мой! Сестра! Мой другъ и благодѣтель!" воскликнулъ восхищенный женихъ, разцѣловалъ руки отца, обнявъ поперемѣнно Полковника, Свѣтинскаго, Дуню и Виртуозина.

-- Слава Богу, дѣло слажено!-- возгласилъ Полковникъ -- только смотри, племянникъ, живи хорошенько съ женою; въ противномъ случаѣ насидишься у меня на хлѣбѣ и водѣ.--

Чрезъ два дни всѣ отправились въ Москву. Проѣзжая мимо дома Толстухиной, Виртуозинъ замѣтилъ Дунѣ торчавшіе у окошка головы Влюблинскаго и Вассы Филатьевны, которые повидимому ихъ не примѣтили.

-- Я завтра поутру навѣщу васъ, Аркадій Ивановичъ -- сказалъ старый Графъ, выходя изъ коляски и-прощаясь съ Свѣтинскимъ -- а Дмитрій пусть ѣдетъ съ вами: я думаю, онъ теперь желалъ бы имѣть крылья, чтобы скорѣе увидѣть свою любезную.--

"Батюшка! вы столько милостивы, что..."

-- Ну, не правду ли я сказалъ -- продолжалъ Графъ -- что душа его алчетъ повидаться съ невѣстой. Поѣзжай, мой другъ, поѣзжай, только не долго оставайся: тебѣ также нужно успокоишься послѣ дороги.--

Молодой Подпоручикъ (числившійся по службѣ Юнкеромъ Лиловымъ, былъ послѣ отпуска произведенъ въ этотъ чинъ) почтительно поцѣловалъ руку отца, сѣлъ въ коляску подлѣ Свѣтинскаго, какъ вдругъ обернувшись видитъ, что за никъ лѣзетъ Полковникъ. м

-- Г-нъ Подпоручикъ! маршъ, впередъ!--

И Графъ пересѣлъ на переднюю скамейку.

-- Ты куда тащишься?-- смѣючись спросилъ старый Графъ.

"Смотрѣть невѣсту " отвѣчалъ Полковникъ: "хочу удостовѣриться, точно ли у твоего, сына такой вкусъ въ выборѣ жены, какъ я предполагаю; съ тобой есть кому раздѣлить время!" прибавилъ онъ, указывая на Дуню и Виртуозина.

Коляска остановилась у дома Свѣтинскаго и добрая жена его съ сестрою и маленькимъ сыномъ встрѣтили гостей на крыльцѣ.

-- Племянникъ!-- сказалъ Полковникъ Графу на ухо -- невѣста твоя собою очень хороша; теперь я приступлю къ изслѣдованію ея ума.--

"Какъ вамъ угодно! Въ моихъ глазахъ умъ ея выше красоты."

Свѣтинскій разсказалъ женѣ и сестрѣ о намѣреніи Графа; пѣнялъ молодой дѣвушкѣ, для чего она скрывала отъ него любовь свою, и разговоръ кончился приготовленіемъ къ сговору на завтрашній день.

-- Чортъ меня возьми!-- вскричалъ Полковникъ, входя въ комнату стараго Графа -- если сестра этого Священника не умнѣе и не скромнѣе всѣхъ Княженъ Премиловыхъ, въ такомъ случаѣ я не Полковникъ и не Кавалеръ. Ну, братъ, мои слова сбылись: я заранѣе былъ увѣренъ, что племянникъ знатокъ въ женщинахъ. Честь ему и слава!--

На другой день Графъ, Полковникъ и женихъ пріѣхали къ Свѣтинскому обручили молодыхъ, чрезъ недѣлю благословили, а чрезъ двѣ Аркадій Ивановичъ совершилъ ихъ бракъ. По просьбѣ сына, Графъ не затѣялъ блистательной сватьбы: на ней были одни только короткіе его знакомые, и между прочими Влюблинскій съ Вассой Филатьевной, которую пригласить молодой Графъ почелъ за нужное.

-- Много ли лѣтъ изволите вдовѣть?-- спросилъ Полковникъ съ ироническою улыбкою, подсѣвъ къ Толстухиной.

"Да будетъ, родной мой, лѣтъ трид... тьфу завралась -- около двадцати."

-- Вы вѣрно рано вышли замужъ?--

"Цыпленкомъ еще, отецъ мой, цыпленкомъ."

-- Вы очень моложавы -- продолжалъ Полковникъ -- также я полагаю, что вамъ нѣтъ больше тридцати пяти лѣтъ.--

"И тѣ-то есть ли, отецъ мой; я вышла замужъ, какъ бы сказать не солгать, не помню двѣнадцати, не то тринадцати лѣтъ."

-- Помилуйте, Васса Филатьевна -- сказалъ вслушавшись Влюблинскій, который до того времени ласково разговаривалъ съ Виртуозинымъ, не смѣя сердиться на него въ присутствіи Графа -- помилуйте, вы недавно сознались мнѣ, что вамъ сорокъ осьмой годъ.--

"Года три тому назадъ и я это слышалъ " прибавилъ Виртуозинъ.

-- Типунъ бы вамъ обоимъ сѣлъ на языкъ!-- прошептала Толстухина, любуясь черными густыми усами Полковника и не замѣчая его насмѣшекъ.

"Я этому не повѣрю, господа!" отвѣчалъ Полковникъ за Толстухину: "у Вассы Филатьевны такой свѣжій цвѣтъ въ лицѣ, что никто не скажетъ, чтобы ей было тридцать пять лѣтъ."

-- И я съ вами согласенъ -- сказалъ одинъ ученый, находившійся тутъ же: на мои глаза -- вамъ, сударыня, лѣтъ дватцать восемь не больше.--

Толстухина встала и почтительно поклонилась какъ Полковнику, такъ и его высокознанію.

Всѣ засмѣялись и Васса Филатьевна, покраснѣвъ, опустилась на стулъ, а Дуня, глядя на Полковника, покачала головою.

Послѣ ужина всѣ, простясь съ молодыми и откланявшись Графу, весело отправились по домамъ; одна только раздосадованная Васса Филатьевна на Виртуозина, а больше на Влюблинскаго, отказала послѣднему въ желаніи проводить ее домой.

-- Не хлопочи, отецъ родной, одна доѣду!-- сказала разгнѣванная Толстухина -- куда тебѣ тащиться съ старухой: провожай молодыхъ!

"Да выслушайте, Васса Фил..."

-- Нечего слушать, государь мой! Пахомъ!-- прибавила она обратясь къ кучеру -- погоняй!--

Влюблинскій, не ожидавшій такого неудовольствія, стоялъ въ изумленіи.

-- Ну, хозяйка, доѣхала же ты барина-то!-- бормоталъ смѣючись Пахомка выѣхавъ за вороты -- онъ и впрямь назвалъ тя старухой?--

"Не твое дѣло разсуждать!" вскричала Толстухина, оскорбленная хотя правымъ, но, по ея мнѣнію, неправымъ заключеніемъ Влюблинскаго: "если еще хоть слово скажетъ, то, пріѣхавъ домой, велю..."

-- Молчу, сударыня, молчу! Только этотъ баринъ -- какъ бишь фамилья то его?... по нашему, помужицки, не честно съ вами поступаетъ.--

"Молчи, не твое дѣло!" сказала съ сердцемъ Васса Филантьевна: "ты не долженъ судить о барахъ. Онъ, мой голубчикъ! (слезы брызнули въ это мгновенье изъ глазъ пожилой вдовы), онъ... Пахомка, погоняй! домой пора."

Теперь, оставивъ въ сторонѣ Вассу Филатьевну и Пахомку, возвратившихся благополучно домой, обратимся къ молодому Графу Добродѣеву. Онъ едва вѣрилъ Своему щастію. Милая, Добрая, скромная, образованная Марія Свѣтинская жена его: онъ не вѣрилъ своему щастію и тогда только постигъ оное, когда объятія прелестной коснулись его шеи.

Прошелъ годъ и любовь молодаго Графа увѣнчалась надеждою. О старикѣ и Полковникѣ нечего и говорить: узнавъ о положеніи Графини, они были внѣ себя отъ восхищенія.

-- Каковъ племянникъ? любезный братъ -- говаривалъ онъ не одинъ разъ старику -- въ сраженіи не уступаетъ непріятелю, а въ мирное время женщинѣ. У него и притомъ и при другомъ случаѣ: побѣда.

"Я одного прошу у Бога, чтобы любезная моя невѣстка" отвѣчалъ старый Графъ: "благополучно раз...

-- Письмо къ Вашему Высокоблагородію изъ Москвы!-- сказалъ вошедшій слуга.-- Почтмейстеръ прислалъ нарочнаго.--

"Что за новизна!" сказалъ Полковникъ, поспѣшно распечатывая письмо и пробѣгая его глазами. "Ба, ба, ба! Поляки взбунтовались! Не будь же я Полковникъ Завидинъ, если не нагрѣю имъ спины!"

-- А что такое случилось, братецъ?-- спросилъ старый Графъ.

Полковникъ въ сильномъ гнѣвѣ ходилъ по комнатѣ, не отвѣчая на вопросъ Графа, и восклицая по-временамъ: "ни благодарности, ни стыда, ни совѣсти. Ужасно! ужасно!"

-- Да объясни, мой другъ! --

Не говоря ни слова, Полковникъ отдалъ Графу полученное письмо и тотъ, прочтя оное, увидѣлъ, что въ Польшѣ бунтъ.

"Позови ко мнѣ племянника" сказалъ Полковникъ слугѣ, не переставая ходишь по комнатѣ: "мы завтра же ѣдемъ."

-- Какъ завтра?-- спросилъ изумясь старый Графъ.

"Чему же тутъ дивиться: чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше; намъ должно явиться къ мѣсту назначенія и мы разчешемъ кудри сѣвернымъ Французамъ; западные навѣрное не пойдутъ къ намъ въ гости."

-- Но положеніе его жены, братъ!--

"Что? жена! Когда дѣло идетъ О пользѣ и славѣ отечества, развѣ солдату можно думать о женѣ? Эхъ, братецъ, позволь себѣ сказать, что ты поглупѣлъ отъ старости. Ты забылъ, что въ Шведскую кампанію, когда у покойной сестры брюхо поднялось къ самому носу, ты, не смотря ни на что, летѣлъ на войну. Не вмѣстѣ ли мы были съ тобою на стѣнѣ, при взятіи Свеаборга, этой неприступной крѣпости, какъ говорили малоумные Шведы? Не вмѣстѣ ли мы были награждены Монаршею милостію? не вмѣстѣ ли лѣчили раны? не вмѣстѣ ли... А! ты здѣсь, племянникъ!" вскричалъ Полковникъ: "поди ко мнѣ! Пишутъ, что Поляки взбунтовались. Ѣдешь ли ты унимать ихъ вмѣстѣ со мною?" сказалъ онъ, остановясь предъ молодымъ Графомъ и смотря прямо ему въ глаза.

-- Дядинька!-- укоризненно отвѣчалъ Графъ -- вы видите, что я здоровъ! для чего же спрашивать?--

"Ну такъ, я это зналъ!" продолжалъ восхищенный Полковникъ, начиная опять расхаживать по комнатѣ. "Можетъ ли иначе думать сынъ моей сестры? Еслибъ онъ хоть немного поупрямился, сей же часъ былъ бы посаженъ на цѣлые сутки на хлѣбъ и на воду! "

Всякой согласится, что герою нашему трудно было разстаться съ милою женою, подъ сердцемъ которой лежалъ драгоцѣнный залогъ супружества; но любовь къ отечеству, этотъ неоцѣненный даръ, одушевлявшій Рускихъ съ начала существованія Россіи, равно дѣйствовалъ и на молодаго человѣка.

"Такъ мы завтра же и ѣдемъ, племянникъ!" сказалъ Полковникъ, все еще расхаживая по комнатѣ съ трубкою., посмотри, братъ, на своего сына: если онъ не воротится Полковникомъ изъ этой кампаніи, я позволяю тебѣ взбить мою спину фухтеляіми!"

-- А если убьютъ въ первомъ сраженіи?-- возразилъ старый Графъ.

"И тутъ выгода!" отвѣчалъ Полковникъ. "На томъ свѣтѣ не надобно ни блестящихъ мундировъ, ни орденовъ; не надобно ссоришься ни съ портными, ни съ золотыхъ дѣлъ мастерами. Живи себѣ припѣваючи: хвалю славлю Бога! вотъ и вся забота."

На другой день рано поутру, при горькихъ слезахъ жены своей, молодой Графъ спѣшилъ въ коляску за Полковникомъ, который, утѣшая Графиню, прехладнокровно доказывалъ ей, что если мужа ея и убьютъ, то ей остается надежда видѣться съ нимъ въ другомъ лучшемъ мірѣ.

Старый Графъ долго держалъ въ объятіяхъ сына; долго прижималъ молодой человѣкъ къ своему сердцу милую подругу: объятія эти были такъ сладостны, что онъ забылъ о Полковникѣ, дожидавшемся его въ коляскѣ.

-- Племянникъ! вскричалъ сей послѣдній -- ты мое терпѣніе выводишь изъ терпѣнія! Садись, пора!--

Графъ вторично обнялъ отца, сновалъ разцѣловалъ жену, сѣлъ въ коляску, молча устремивъ глаза на обожаемую свою Марію, съ которой прощался, можетъ быть, на вѣчность.

-- Братъ!-- кричалъ Полковникъ, когда коляска была уже у воротъ -- если насъ съ племянникомъ убьютъ, не забудь подать за упокоеніе нашихъ душъ!-- Коляска помчались по дорогѣ къ Смоленску и молодой человѣкъ все еще сидѣлъ въ глубокомъ молчаніи, обратя назадъ глаза, изъ которыхъ текли слезы.

-- Чортъ возьми -- сердито сказалъ Полковникъ, взглянувъ на молодаго человѣка -- если я еще увижу слезы у тебя, то при первомъ случаѣ посажу на хлѣбъ и на воду.--

Дней черезъ пять Полковникъ съ молодымъ человѣкомъ явился къ своему Командиру и представилъ уже не Юнкера Лилова, а Подпоручика Графа Добродѣева. Почтенный начальникъ, уважая заслуги Полковника обошелся съ нимъ очень ласково, прибавивъ молодому Графу нѣсколько словъ въ самыхъ лестныхъ выраженіяхъ.

Во время перестрѣлокъ и небольшихъ сраженій Богъ хранилъ какъ Полковника, такъ и героя повѣсти, не смотря на то, что первому непріятелъ нанесъ саблею легкій ударъ по рукѣ, а втораго оцарапала пуля. На вопросъ окружавшихъ, какъ чувствуетъ себя Полковникъ, онъ съ обыкновеннымъ равнодушіемъ своимъ отвѣчалъ: -- ничего, бездѣлка!--

Но въ сраженіи при Остроленкѣ ни Полковникъ, ни племянникъ его не могли назвать бездѣлками полученныхъ ими ранъ. Подобно разъяренному льву Полковникъ Завидинъ съ своими гусарами врубился въ армію инсургентовъ. Молодой Графъ ни на шагъ не отступалъ отъ дяди; но завлеченный храбростію, увлекся и сразилъ командовавшаго Польскимъ полкомъ. Сотни саблей висѣли почти надъ головою молода то человѣка: смерть его неизбѣжна; но Полковникъ бодрствуетъ: онъ остановился, смотря на дѣйствіе племянника; исполненная восхищенія душа его внутренно лобзаетъ сына отечества; увидя же опасность его, онъ летитъ на помощь: гусары и бьютъ и биты. Полковникъ впереди; отстраняя удары отъ племянника, онъ самъ получаетъ сильную контузію въ ногу. Побѣда надъ инсургентами рѣшена. Дядю и племянника выносятъ съ поля сраженія.

Когда умолкъ громъ пушекъ и звукъ сабель, Полковникъ сказалъ:

"Вотъ видишь, племянникъ, какъ Богъ все ведетъ къ лучшему! а то чѣмъ бы тебѣ было похвалишься передъ отцемъ и женой по окончаніи кампаніи? Вотъ смотри, какой славный рубецъ останется у тебя на лбу. Я скажу твоей женѣ, если останусь живъ, чтобы она каждый день три раза его цѣловала. Однако разбойникъ порядочно тебя попотчивалъ!" У Графа дѣйствительно лила кровь изъ головы; одинъ изъ мятежниковъ такъ сильно ударилъ его саблею, что разсѣкъ кость.

-- Ничего, дядинька, пройдетъ!-- говорилъ молодой человѣкъ -- лишь бы только далъ Богъ, чтобы Маша моя, батюшка, и вы остались здоровы. Вамъ извѣстно въ какомъ положеніи я оставилъ жену!--

"Еще слово о женѣ и ты, не смотря на рану, полученную тобою за честь Имперіи, будешь сидѣть на хлѣбѣ и водѣ: квасу не велю давать. Въ службѣ Царской родство и дружба должны быть забыты."

-- Вотъ тебѣ, мой другъ, новый гость -- сказалъ подошедшій Ѳединька Мортиринъ -- представляю и поздравляю! Хорошо, что онъ встрѣтился со мною, а то вѣрно проискалъ бы тебя до завтра.--

"Ба, Власъ! какимъ случаемъ ты сюда заѣхалъ?"

-- По барскому приказу -- отвѣчалъ управитель низко кланяясь и вынимая три письма.-- Вотъ это отъ вашей супруги, это отъ Его Сіятельства, а это отъ Елизара Петровича!--

Графъ схватилъ письмо жены, распечаталъ, пробѣжалъ глазами и увидѣлъ, что Графиня благополучно разрѣшилась отъ бремени сыномъ. Въ порывѣ радости, забывъ о ранѣ, онъ бросился обнимать Полковника, Мортирина, Власа и даже прислуживавшаго ему солдата.

"Тссъ! тише, Г-нъ Подпоручикъ, ты мнѣ разбередишь ногу, а себѣ лобъ! умѣрь эти дѣтскіе восторги: они не годятся. Великая важность, что родила жена,-- что имъ больше дѣлать, какъ не родить. Прочти-ка мнѣ лучше письмо душевнаго твоего пріятеля Кривдина. Заранѣе знаю, что онъ кривитъ предъ тобой душою."

Полковникъ не ошибся: Кривдинъ, узнавъ отъ Капитанъ-Исправника о настоящемъ происхожденіи сироты и о признаніи его Графомъ Добродѣевымъ за своего сына, придумалъ употребить хитрость. Ничтожный негодяй рано или поздо раскается, но негодяи возвышеннаго рода умѣютъ изыскивать средства, хотя низкія, но полезныя для низости сихъ душъ, и потому Кривдинъ почелъ необходимымъ съѣздить въ помѣстье стараго Графа Добродѣева, какъ помѣщика той Губерніи, въ которой онъ служилъ и гдѣ самъ имѣлъ помѣстья; онъ насказалъ Графу, сколько любилъ молодаго человѣка, почитая сиротою; сколько старался въ его пользу при совершеніи духовной покойнымъ Васильемъ Ивановичемъ; однимъ словомъ, выставилъ себя въ глазахъ Графа благородномыслящимъ человѣкомъ.

Узнавъ о разрѣшеніи отъ бремени Графини, Кривдинъ вызвался съ нарочнымъ доставить письма отца и жены къ молодому Графу, прося позволенія у Его Сіятельства имѣть дружеское расположеніе къ его сыну.

"Ваше Сіятельство, еслибъ вы знали какъ я почиталъ этого юношу говорилъ Кривдинъ съ подъяческою любезностію: "доброта души, красота тѣлесная, необыкновенный умъ, мнѣ кажется, какъ будто въ немъ соединились."

-- Благодарю васъ за лестное мнѣніе о моемъ сынѣ -- отвѣчалъ Графъ, незнавшій прежняго расположенія Совѣтника къ сыну, потому что молодой Человѣкъ почелъ ненужнымъ разсказывать отцу о низкихъ поступкахъ Высокоблагороднаго Елизара, который, увѣривъ старика, что пошлетъ въ армію надежнаго человѣка и зная, что Власъ любилъ и защищалъ преждебывшаго сироту, поспѣшилъ взять письма и отправилъ съ приложеніемъ своего Письма, слѣдующаго содержанія:

"Милостивый государь Дмитрій Павловичъ! (Надобно замѣтить, что письмо диктовала его Супруга.) Отъ всей души какъ я, такъ и жена, поздравляя васъ съ новорожденнымъ сынкомъ Павломъ Дмитріевичемъ, всеуниженно просимъ забыть прежде случавшіяся между нами непріятности. Ей Богу, мнѣ очень совѣстно, что я оскорбилъ васъ при послѣднемъ свиданіи, но мы люди -- а грѣшника и самъ Богъ прощаетъ. И такъ, надѣясь на ваше снисхожденіе, покорнѣйше прошу предать совершенному забвенію грубости, учиненныя Вашему Сіятельству имѣющимъ честь быть съ глубочайшимъ высокопочитаніемъ и безпредѣльною преданностію

всепокорнѣйшимъ слугою,

Елизарѣ Кривдинъ."

-- Вотъ истинно приказная строка!-- сказалъ Полковникъ, прослушавъ посланіе Совѣтника -- и этихъ переметчиковъ называютъ людьми! Племянникъ, не сердись на него: онъ того не стоитъ.--

"Дядинька" сказалъ молодой Графъ, оставшись одинъ съ Полковникомъ: "какъ я раненый, то могу теперь проситься въ отпускъ на мѣсяцъ? "

-- Какъ въ отпускъ?-- вскричалъ Полковникъ перекрестясь -- не дождавшись окончанія кампаніи, не нагрѣвъ спины бунтовщикамъ? Ты, братецъ, сходишь съ ума!--

"Напротивъ, Ваше Высокоблагородіе, хотя я и служу подъ вашимъ начальствомъ" отвѣчалъ съ досадою Графъ: "но вы не имѣете права не позволять мнѣ быть мужемъ и отцомъ. Завтра же пойду просить увольненія у Корпуснаго Командира."

-- Что такое? идти противъ начальства! Такъ завтра же я прикажу на носилкахъ отнести себя къ Это Высокопревосходительству и убѣдительно попрошу посадишь тебя на хлѣбъ и на воду. Для тебя же лучше: отъ умѣренной пищи голова будетъ меньше болѣть, да и рана заживетъ скорѣе.--

"Шутки не у мѣста, когда родственныя связи принуждаютъ человѣка видѣть милыхъ своему сердцу.."

-- Молчать!--

"И удалиться только на нѣсколько дней,"

-- Молчать!--

"Отсутствіе одного человѣка не значитъ ничего для арміи."

-- Молчать, молчать и трижды молчать, тьфу чортъ возьми! Ты не выѣдешь изъ лагеря до окончанія кампаніи; сказано и рѣшено: повинуйся!--

"Но, милостивый государь" съ гордостію сказалъ Графъ: "вы не въ правѣ удерживать меня отъ исполненія семейственныхъ обязанностей."

-- Не въ правѣ? хорошо! Богъ съ тобою! просись и поѣзжай. Я не скажу больше ни слова лѣнтяю, забывшему свой долгъ. Не хочу признавать тебя сыномъ моей сестры. Иди, забудь о славѣ отчизны, цѣлуйся съ женою и новорожденнымъ сыномъ -- прибавь собою неисчетное число безполезныхъ Государству дворянъ!--

Полковникъ былъ въ сильномъ гнѣвѣ, а молодой Графъ, чувствуя несправедливость словъ своихъ, послѣ нѣсколькихъ минутъ молчанія подошелъ къ нему, и почтительно поцѣловавъ руку, сказалъ: "дядинька! я въ вашей волѣ: располагайте мною какъ вамъ угодно.!

-- Давно бы такъ; но не забудь, я мирюсь съ тобою не потому, что ты мой племянникъ, а для того, что ты храбрый солдатъ.--

Отдавъ отвѣтъ на письмо и подаривъ Власа за услугу, молодой Графъ остался съ Полковникомъ, не смотря на пламенное желаніе видѣть жену и обнять сына.

Прошелъ мѣсяцъ и Полковникъ съ племянникомъ были въ строю.

Подробности вступленія Россійскихъ войскъ въ Польское Царство подъ предводительствомъ Героя, извѣстнаго цѣлому свѣту какъ мужествомъ, такъ и благоразуміемъ,-- описать взятіе Варшавы, укрѣпленной инсургентами до послѣдней точки невозможности взять ее; видѣть храбрость и непоколебимую твердость Рускихъ -- отчаянность и упорство мятежниковъ въ предмѣстій Воля, можетъ описать только очевидѣцъ, наблюдавшій строго дѣйствія правой и неправой сторонъ; но лучше ограничить себя тѣмъ, что касается до главнаго дѣйствующаго лица.

Послѣ взятія Варшавы кампанія кончилась. Благодаря Бога, дядя и племянникъ отдѣлались дешево: у перваго раздробило картечью только кисть, а у Сіятельнаго оторвало ухо. Подобныя бездѣлки очень незначительны въ кругу военныхъ.

Но ни производство Полковника Завидина въ Генералъ-Майоры, ни пожалованіе (уже Ротмистру) Графу Добродѣеву, съ груди Корпуснаго Начальника, креста Святаго Великомученика Георгія 4 й степени, что заслужилъ онъ, какъ сказалъ Генералъ, не могли утѣшить почтеннаго ветерана. Онъ скорбѣлъ душою о сынахъ отечества, падшихъ на полѣ битвы. Генералы, Князья, лишились жизни не отъ враговъ, но отъ измѣнившихъ Богу и Государю.

-- Больно, больно, Дмитріи!-- говорилъ Полковникъ, сидя за обѣдомъ съ племянникомъ -- сколько героевъ пало на приступѣ въ Варшавѣ; но -- продолжалъ онъ подумавъ -- объ нихъ нечего грустишь: двери рая всегда отверсты защитникамъ вѣры и Царя.--

"Дядинька! въ, этомъ я совершенно съ вами согласенъ; но поговоримъ о моихъ дѣлахъ. Кампанія уже кончилась. Позвольте просить отпускъ."

-- Не только позволяю, но и самъ ѣду съ тобою. Сегодня же испрошу соизволенія Его Высокопревосходительства, а завтра утромъ въ дорогу."

Позволеніе отъ Генерала получено, и на другой день неразлучные дядя съ племянникомъ отправились въ помѣстье стараго Графа, но не прежнею дорогою: они положили заѣхать въ Москву къ Свѣтинскому, пригласить его съ собою, и завезти Ѳединьку Мортирина къ отцу, который, не жалуя зятя, жилъ отшельникомъ въ столицѣ.

Надобно извѣстить читателей, что молодой Мортиринъ также служилъ въ обѣихъ кампаніяхъ и былъ награжденъ чиномъ и шпагою: за храбрость.

Пріѣхавъ рано поутру въ Москву, графъ отправился прямо въ домъ Священника; но подъѣзжая къ той церкви, въ которой Свѣтинскій былъ Священникомъ, и поровнявшись съ церковнымъ входомъ, Полковникъ закричалъ кучеру: -- стой!--

"Для чего же это?" спросили вдругъ Графъ и Мортиринъ.

-- Вы оба дураки, мальчишки! Развѣ не видите, что идетъ ранняя обѣдня? Развѣ ты забылъ, что первый долгъ нашъ принести благодареніе Небесному Творцу за то, что всемогущей Его волѣ угодно было оставить головы на плечахъ нашихъ? Развѣ ты не знаеть, что Аркадій Ивановичъ твой теперь стоитъ предъ Престоломъ Божіимъ, и почему мы всѣ знаемъ, что не молитвамъ ли стоящихъ предъ изображеніемъ Спасителя мы обязаны жизнію?--

"Не смѣю спорить съ вами, дядинька!" сказалъ Графъ выходя изъ коляски.

-- Хоть бы и хотѣлось поспоришь, да боюсь -- подхватилъ Мортиринъ.

Три воина вошли въ храмъ въ половинѣ обѣдни. Графъ тотчасъ же хотѣлъ-было идти въ алтарь и повидаться съ Свѣтинскимъ, но Полковникъ его удержалъ.

-- На хлѣбъ и на воду!-- сказалъ онъ ему шопотомъ, но сердито -- если ты осмѣлишься до конца литургіи сдвинуться съ мѣста. Ты учился, а не понимаешь всей великости этого священнодѣйствія. Еслибъ въ твои лѣта я вздумалъ это сдѣлать, то позволилъ бы высѣчь себя розгами."

Графъ, внутренно досадуя на строгость дяди, молча молился, а Мортиринъ, не вникая въ ихъ разговоръ, оглядывалъ молодыхъ дамъ, стоявшихъ въ церкви, которыя, какъ всегдашнія посѣтительницы храмовъ Божіихъ, съ своей стороны съ ногъ до головы окидывали любопытными глазами незнакомыя имъ лица.

Обѣдня кончилась. Графъ обнялъ Свѣтинскаго и, поговоря нѣсколько о домашнихъ дѣлахъ, отправился вмѣстѣ съ Мортирицымъ къ нему въ домъ. Генералъ-Майоръ, заговорясь съ Свѣтинскимъ о послѣдней битвѣ, не видалъ когда вышли они изъ церкви.

"ТТанкратъ!" сказалъ онъ слугѣ своему: "притащи сюда молодыхъ людей."

Панкратъ пошелъ и засталъ ихъ только еще выходящими съ паперти.

"Ну, высокоученый народъ " сказалъ Завидинъ: "вы знаете и то и сё, и пятое и десятое, а не знаете самой священной обязанности Христіанина. Что вы побѣжали изъ церкви, не отслужа молебна и не благодаря Господа за сохраненіе жизни. Батюшка!" продолжалъ онъ: "потрудитесь отслужить молебенъ и съ водоосвященіемъ, а послѣ того позвольте, въ вашемъ домѣ этихъ ученыхъ невѣждъ посадить на воду и на хлѣбъ."

-- Какъ угодно, Ваше Превосходительство. Въ моемъ домѣ располагайтесь какъ въ своемъ.--

Отслуживъ молебенъ, Графъ и его сопутники отправились въ домъ Аркадія Ивановича. Добродушная супруга Магистра, ласково принявъ какъ Графа, такъ и пріѣзжихъ гостей, сама хотѣла-было ѣхать вмѣстѣ съ Графомъ, но мужъ удержалъ ее, доказывая, что она уже гостила у Маріи и прежде и послѣ родинъ; слѣдовательно третья очередь принадлежитъ ему. Хотя неохотно, но добрая Г-жа Свѣтинская согласилась отпустить мужа.

На другой день вмѣстѣ съ дядей Графъ сдѣлалъ визитъ Николаю Андреевичу Мортирину, простился съ Ѳединькой, просилъ обоихъ, когда поѣдутъ въ свое помѣстье, посѣтить стараго Графа и полюбоваться его малюткою.

"Не знаю какъ угодно будетъ папинькѣ, а я недѣли чрезъ двѣ буду въ домѣ Вашего Сіятельства" сказалъ Ѳединька вытянувшись.

-- И я буду, Графъ!-- прибавилъ Николай Андреевичъ -- засвидѣтельствуйте мое почтеніе батюшкѣ. Мы хотя по службѣ и знакомы, но давно съ нимъ не видались.--

Нетерпѣніе обнять обожаемую супругу ежечасно увеличивалось въ Графѣ, и онъ съ трудомъ согласись переночевать у Аркадія Ивановича, рано поутру разбудилъ всѣхъ, не смотря на шумъ Генерала, которому самъ помогалъ одѣваться и самъ же препочтительно втолкнулъ въ коляску.

Подъѣзжая кз^ заставѣ, Графъ изумился, увидя старуху, опиравшуюся на костыль и едва бредшую по тротуару.

-- Остановись!-- закричалъ Графъ кучеру.

"Зачѣмъ?" возразилъ Завидинъ:, лошадей останавливать, а дядю -- Генералъ-Майора -- погонялъ."

Кучеръ остановился и Графъ вышелъ изъ коляски.

-- Это ты, моя добрая Пантелеевна -- сказалъ онъ, поцѣловавъ ее въ лобъ: -- какъ ты очутилась въ Москвѣ? вѣрно идешь на богомолье?--

"Не имѣю чести знать васъ, батюшка" отвѣчала Пантелеевна (эти точно была она): "глаза плохи. Подайте Христа-ради."

Графъ отскочилъ на нѣсколько шаговъ.

-- Какъ!-- вскричалъ онъ -- вѣрная служительница почтеннаго человѣка, моего благодѣтеля, проситъ милостыню? Аркадій Ивановичъ! какъ же назвать теперь Кривдина?--

"Совѣтникомъ!" возразилъ Генералъ, смѣючись: "а больше ничѣмъ. Брани онъ не стоитъ."

-- Пантелеевна! узнала ли ты меня?--

"По голосу, кажется, Дмитрій Павловичъ."

-- Такъ, такъ! это я. Куда же ты идешь?--

"Проситься, чтобы приняли меня въ богадѣльню. Елизаръ Петровичъ давалъ-было пашпортъ, съ условіемъ, чтобы я платила двадцать рублей оброку; я не поддалась -- какъ старушенкѣ въ 70 лѣтъ платить такую пропасть! Вотъ я въ ноги матушкѣ Настасьѣ Васильевнѣ. Спасибо моей милостивицѣ! вѣдь выхлопотала у мужа мнѣ отпускную. Плетусь теперь. Не потрудишься ли, батюшка, похлопотать?"

-- Потружусь, потружусь, моя добрая Пантелеевна! Садись къ намъ въ коляску, я тебѣ найду мѣсто.--

"Какъ въ коляску?" вскричала изумившаяся старуха: "я отъ роду не ѣзжала въ ней."

-- Такъ теперь поѣдешь. Ну, старушка! не мѣшкай!-- кричалъ Генералъ.-- Племяннику некогда ждать. Панкратъ! посади сюда эту обветшалую красавицу. Мы помѣстимся рядкомъ.-- Старуха по барскому приказу усѣлась, а Графъ не могъ удержаться, чтобы не сказать Завидину: "дядинька! каковы Рускіе дворяне? семидесятилѣтнихъ женщинъ сгоняютъ со двора!"(

-- Смѣшной вопросъ!-- Кривдиныхъ, слава Богу, довольно на святой Руси!--

Любуясь разсказами болтливой старухи, путешественники доѣхали весело до помѣстья Графа Добродѣева. Надобно быть мужемъ обожаемой жены, чтобы чувствовать всю прелесть ожиданія видѣть отца, прижать къ груди своей безцѣннаго малютку -- повергнуться въ объятія престарѣлаго родителя и наконецъ...

Но вотъ они уже у крыльца. Слуга въ траурной ливреѣ встрѣчаетъ прибывшихъ.

-- Что такое случилось?-- спросилъ Генералъ: -- ужь не умеръ ли братъ?--

"Никакъ нѣтъ-съ."

-- Да что же?-- спросилъ Свѣтинскій.--

"Сами изволите узнать."

Путешественники вошли. Молодой Графъ, волнуемый тысячью различныхъ чувствъ, прежде всѣхъ вбѣгаетъ въ залу, и видитъ два гроба, стоявшіе на катафалкѣ передъ Святыми иконами, а около нихъ сидѣвшаго, опершись на руку, стараго Графа, окруженнаго Кривдинымъ съ женою, Городничими и Городничихами и многими изъ сосѣдственныхъ дворянъ.

-- Батюшка! что это значитъ?-- спросилъ Графъ, цѣлуя руки отца.

"Смотри!" отвѣчалъ старикъ, задыхаясь отъ горести: "здѣсь заключено и твои и мое сокровище: въ этихъ гробахъ лежатъ прахи -- жены твоей и сына!"

-- Творецъ!-- вскричалъ молодой Графъ, стоя въ окаменѣніи и поднявъ глаза къ небу -- если Ты дѣйствительно милосердъ, то не дай мнѣ средствъ перенесть эту разлуку!--

"Вздоръ! племянникъ!" сказалъ въ полголоса Генералъ, оттаскивая Графа отъ тѣлъ жены и сына. "Поѣдемъ-ка въ Петербургѣ опять во фронтовую службу, а невѣстъ найдемъ тамъ много. Изволь, изъ любви къ тебѣ -- я самъ женюсь, не смотря на то, что мнѣ уже слишкомъ пятдесятъ лѣтъ."

KОHЕЦЪ.