ПОМИНКИ.
Пусть представятъ себѣ всю великость горести сироты, лишившагося незабвеннаго благодѣтеля! Онъ плакалъ, скажутъ холодные сердца -- вотъ и всё! Нѣтъ -- онъ не плакалъ; онъ былъ веселъ, но -- веселость его была другаго рода: глаза его не пролили ни одной капли слезъ; но ежели бы медикъ взрѣзалъ молодому человѣку грудь и посмотрѣлъ,-- какою запекшеюся кровью облилось его сердце, то-бы торжественно объявилъ что нещастнаго сироту спасъ одинъ только Богъ, а искуство врачей въ такомъ случаѣ ничтожно.
Отдавъ послѣдній долгъ своему образователю, Лиловъ, не смотря на всѣ убѣжденія Ѳединьки, не поѣхалъ на сватьбу сестры его.
-- Нѣтъ, мой другъ -- говорилъ онъ ему, прощаясь -- не смотря на то, что Кривдинъ на меня смотритъ криво, что Павлуша обращается холодно, я до шести недѣль не выѣду изъ этого мѣста. Послѣ сватьбы, разумѣется, пріѣду поздравить твою сестрицу, но до тѣхъ поръ, мой любезный, позволь мнѣ предаться моей горести, которую почитаю теперь единственнымъ для себя утѣшеніемъ. Согласись самъ: три удара вдругъ!--
"Какіе же?" возразилъ молодой Мортиринъ. "Я знаю только одинъ: смерть нашего Государя; этотъ ударъ не для насъ однихъ, но и для цѣлой Европы."
-- А о двухъ другихъ ты забылъ?--
"Да... смерть благодѣтеля и замужство сестры! понимаю но это
дѣло частное, мой милый, его не должно пріобщать къ ударамъ. Въ службѣ новаго Царя ты также найдешь благодѣтелей, а невѣстъ -- куда ни обернись -- куча! старайся только хорошенько служишь."
Друзья разстались и Ѳединька далъ, слово навѣщать своего друга какъ можно чаще"
Прошла недѣля и Лиловъ замѣтилъ, что Г-жа Кривдина обращала на него большое вниманіе. Онъ съ изумленіемъ увидѣлъ, что она съ нимъ обходилась черезъ чуръ ласково -- хвалила его привязанность къ покойному, его наружность, станъ,-- однимъ словомъ: Настасья Васильевна переродилась.
-- Что такое значитъ, мой другъ?
Кривдина дѣлаетъ поминки, приглашаетъ сосѣдей, а мужа угнала въ К!
Чортъ знаетъ, я не пойму эту женщину!-- сказалъ сирота вошедшему Ѳединькѣ Мортирину.
"Не чортъ, а я знаю, мой милый: отцвѣтающая мадамъ изволила въ тебя влюбиться."
-- Въ меня? полно шутить!--
"Безъ шутокъ: я слышалъ это тайкомъ, только не скажу отъ кого. Вотъ, мой другъ, тебѣ и развлеченіе. Волочись!"
-- Благодаренъ за совѣтъ! теперь любовь слишкомъ далека отъ моего сердца. И къ кому же? къ замужней женщинѣ! какъ не стыдно такъ обо мнѣ думать. Послѣ шести недѣль я прямо въ службу -- говорятъ, война съ Персіею. Полечу, мой другъ, на поле чести; можетъ быть тамъ забуду мою нещастную любовь; можетъ быть звукъ оружія изгладитъ изъ моего сердца Страсть, вкравшуюся съ малолѣтства; можетъ быть -- въ первомъ сраженіи....
"Ты надоѣлъ мнѣ съ своими: можетъ быть! Конечно, сестра не можетъ быть твоею женою; дожидайся, авось умретъ мужъ: ему кажется слишкомъ сорокъ лѣтъ."
-- Странное дѣло, мой другъ, какъ батюшка твой, человѣкъ чрезвычайно благоразумный, отдаетъ молодую дѣвушку за сороколѣтняго мущину?--
"Конь о четырехъ ногахъ и тотъ спотыкается, мой милый. Папинька уже человѣкъ не молодой, страдаетъ отъ ранъ, слѣдовательно обязанность отца пристроить при жизни дочь; на б'рашь* евъ надѣяться сомнительно, да правду тебѣ сказать, я съ моей стороны этой сватьбѣ душего радъ -- съ рукъ долой -- а то нянчись съ нею по смерти папиньки. Нѣтъ, слуга покорный!... Помилуй отъ чего у тебя такое печальное лице? ужь не отъ того ли, что сестра выходитъ за мужъ? Полно, мой милый, пустись только въ свѣтъ, а то....."
-- Шутки въ сторону, а признаюсь тебѣ, что мою душу тяготятъ два грѣха. Первый, что я до сихъ поръ обожаю твою сестру, о которой, по всѣмъ нравамъ, долженъ забыть, а второй: если правда, сравнивая теперишніе поступки со мною Г-жи Кривдиной, начинаю думать, что она кривитъ душего предъ мужемъ.--
"И, мой милый, плюнь на все это, Кривдинъ глупъ; не смотря на то, что Совѣтникъ, онъ женился на деньгахъ, а не на женѣ -- любовь ни сколько не входила въ составъ брачнаго союза; а у тебя вѣрно достанетъ столько разсудка, чтобы презрѣть женщину, которая, по словамъ твоимъ, сильно тебя преслѣдуетъ. Хочешь, я за нею поволочусь для того только, чтобы одурачить!"
-- Что за мысль?-- Замужняя женщина!--
"Что за бѣда! не кокетствуй!"
-- Она дочь моего благодѣтеля!--
"Да и сама тебя хочетъ облагодѣтельствовать."
-- Мой священный долгъ ее уважать.--
"А ея долгъ -- какъ видишь -- тебя оболгать!"
-- Мой другъ! о дочери моего истиннаго отца я не смѣю и не хочу думать такъ низко.--
"А если захочешь, то будешь имъ ней очень близко."
-- Я не позволю -- вспыльчиво сказалъ Лиловъ,-- чтобы кто нибудь осмѣлился такъ дурно относиться о дочери Миролюбова; знаете ли вы, сударь, что...
"Кто нибудь?" возразилъ Ѳединька: "да знаешь ли ты" продолжалъ онъ, принявъ серьезный видъ: "я вызову тебя на дуель; за слово ты, долженъ ты дать мнѣ удовлетвореніе?"
-- Какое вамъ угодно?-- гордо отвѣчалъ сирота.
"Мнѣ стыдно вызывать на дуель мѣщанина."
-- А мѣщанину стыднѣе видѣть.... труса-дворянина.--
"Я трусъ? какъ смѣть мнѣ это сказать!"
-- Также какъ и всякому невѣждѣ.--
"Ты забылъ свое званіе."
-- Больше помню, нежели ты свое.--
"Мѣщанинъ не долженъ смѣть говорить ты, человѣку, который его выше происхожденіемъ."
-- Дворянинъ не имѣетъ права уничижать человѣка, который ниже его происхожденіемъ, но едва ли не выше духомъ. "--
"Какъ смѣть это говорить. Я накажу за дерзость."
-- Я самъ заплачу равною дерзостію.--
"Пойдемъ сей часъ въ садъ, я докажу тебѣ..."
-- Батюшки! что вы взбѣсились что-ли?-- вскричала вбѣжавшая запыхавшись Пантелеевна, которой комната была не въ далекѣ отъ занимаемой Лиловымъ.-- Ну услышитъ Настасья Ивановна, бѣдовое дѣло!--
При словѣ: взбѣсились! молодые люди захохотали бы, еслибъ досада другъ на друга не удерживала ихъ.
-- Ну, полноте же, родные мои, помиритесь -- послушайте старушенку, которая видѣла васъ обоихъ еще цыпленочками. Не гнѣви Господа Бога, Дмитрій Кирилычь, и не тревожь костей нашего отца.-- Тутъ Пантелеевна перекрестилась, примолвя про себя; дай тебѣ, Господи, Царство небесное!-- А слезы, слезы -- лились изъ глазъ доброй старухи такъ, что она не примѣчала ихъ.
Лиловъ, видя непритворную горесть Пантелеевны и самъ чувствуя душевную скорбь, смѣшанную съ обидою, стоялъ облокотясь на окошко, не говоря ни слова.
-- Ну что же, мой милый -- сказалъ молодой Мортиринъ, котораго гнѣвъ также скоро укрощался, какъ и воспламенялся -- послѣдуемъ совѣту этой стародавней дамы Не такъ ли, моя красавица -- прибавилъ онъ подошедъ къ Пантелеевнѣ и поцѣловавъ ее -- лучше смирно жить, чѣмъ другъ другу лбы размозжить!--
"Умно изволите разсуждать!" подхватила Пантелеевна, съ почтеніемъ цѣлуя ручку Ѳединьки: "да вотъ что, мое милое дитя, лучше смирно жить -- это-то я понимаю -- а другъ другу лбы размозжить, хоть зарѣжь, не домекнусь. Другъ и другу!.. за что? Не пойму, мой рѣдкой, я человѣкъ темный, растолкуй?"
-- А за то, моя добрая Пантелеевна -- сказалъ Лиловъ, все еще стоя облокотись на окно и не перемѣняя суроваго лица -- что есть обиды, которыхъ не возможно прощать и другу. И такъ, по нашему, если оскорбленъ человѣкъ, то пуля въ лобъ тому или другому.--
Ахъ вы! безбожники! Размозжишь другъ Другу лбы! легко сказать."
-- Но честь, Пантелеевна!-- сказалъ Лиловъ, начинавшій приходить въ себя отъ гнѣва, слыша ни чѣмъ неопровергаемое доказательство простой неученой женщины -- честь запрещаетъ мнѣ мириться.
"Ну такъ эта честь и заведетъ васъ по смерти во тьму кромѣшную. с
-- Прощай, Лиловъ! мы ужь больше не увидимся; только сдѣлай одолженіе при послѣднемъ свиданіи скинь съ своего лица эту плачевную маску, а то, знаешь... кто и что можетъ подумать. Да вотъ кстатѣ и она.--
Въ эту минуту вошла Кривдина,
-- Настасья Васильевна!-- продолжалъ молодой Мортпиринъ, съ насмѣшкою,-- отучите питомца вашего покойнаго батюшки отъ капризовъ; вамъ, какъ хозяйкѣ дома, больше всѣхъ принадлежитъ это право, а мнѣ позвольте засвидѣтельствовать почтеніе!--
"Вы ѣдете и не хотите остаться у насъ обѣдать! Жаль! очень жаль! впрочемъ я не смѣю васъ удерживать."
-- Покрайней мѣрѣ въ вашей волѣ удержать Г-на Лилова отъ меланхоліи -- сказалъ иронически улыбаясь Ѳединька!-- смотрите, онъ какъ будто приковалъ себя къ окошку!--
"Государь мой! ваши насмѣшки!..."
-- Я ухожу -- государь мой!-- отъ вашихъ трагическихъ объясненій: они тяготятъ мою душу. Слуга покорный!--
Простившись съ Кривдиною, Ѳединька вышелъ изъ комнаты и отправился домой.
-- Вы, мнѣ кажется, поссорились?-- спросила Настасья Васильевна у Лилова.
"Да какъ же, матушка" пробормотала Пантелеевна: "у меня и до сего времени поджилки трясутся. Хотѣли другъ другу лбы раскроишь -- а! каково вашъ это покажется?"
-- За что же?-- спросила Кривдина у Мити.
"Сударыня! это моя тайна."
-- Выдь вонъ Пантелеевна -- продолжала Настасья Васильевна, указавъ дверь старухѣ, которая съ рабскимъ почтеніемъ побрела къ мѣсту назначенія.
По удаленіи Пантелеевны, Кривдина, подошедъ къ сиротѣ, взяла его за руку, и смотря страстно ему въ глаза: "скажи же, мой другъ, прибавила она: "товарищъ моего дѣтства, что это за тайна?"
Молодой человѣкъ затрепеталъ.
"Скажи же!" продолжала она, пожимая крѣпко руку Лилова. "Прости мнѣ непріятности, сдѣланныя тебѣ въ молодыхъ лѣтахъ моихъ. Останься жить съ нами, Митя; будь другомъ нашего дома."
-- Сударыня -- отвѣчалъ смущенный молодой человѣкъ -- я... не знаю... я... не смѣю знать... причины... такого необыкновеннаго снисхожденія.--
"Причина эта состоитъ въ томъ, чтобы загладить мою несправедливость противъ тебя."
-- Вы слишкомъ милостивы, сударыня! Но насъ дожидаются гости, время за столъ. Неугодно ли вамъ идти въ гостиную?-- Елизаръ Петровичъ пріѣхалъ?--
"Нѣтъ, онъ нисколько не нуженъ для насъ. Пусть его сидитъ и корпитъ надъ бумагами. И такъ вы остаетесь жить у насъ?"
-- Я ѣду завтра въ Москву,--
"Какъ завтра? вы хотѣли прожить шесть недѣль, а теперь еще только девятый день какъ папинька скончался,"
-- Необходимость заставляетъ меня отправиться.
"Знаю, у васъ нѣтъ денегъ, возмите у меня."
-- Я не имѣю большой необходимости въ деньгахъ, сударыня, но... пойдемте къ гостямъ.--
"Пойдемъ, мой другъ! пойдемъ!` сказала Кривдина, не выпуская руку Лилова. "Ахъ! какъ скучны эти обряды по мертвымъ."
Отворивъ дверь изъ комнаты, Настасья Васильевна чуть чуть не упала, наткнувшись на Пантелеевну.
-- Что это значитъ?-- закричала она.-- За чѣмъ ты здѣсь?--
"Согрѣшила, сударыня, подслушивала" отвѣчала старуха, дрожа какъ листъ.
-- Да что же ты слышала?--
"Виновата, матушка -- не упомню."
При всей своей досадѣ, Кривдина засмѣялась, Лиловъ также. Они вошли въ гостиную, куда начали сбираться провинціальныя барыни на поминки.
-- Вамъ впередъ довлѣетъ -- говорила въ дверяхъ передней Аксинья Михайловна, вдова бывшаго Р... Городничаго, женѣ настоящаго.
"Мать моя, вашъ супругъ прежде моего обрѣтался въ службѣ, покорно прошу!("
-- Не могу, моя родная: дружба дружбой, а честь честью!--
"Что вы тутъ церемонитесь" сказалъ вошедъ на лѣстницу Городничій. "Эй, малый! отвори обѣ двери!" Лакей исполнилъ приказаніе Городничаго, а тотъ втолкнулъ въ столовую вмѣстѣ и вдову и свою жену.
-- Вотъ вамъ и вся недолга. Охъ ужь мнѣ этѣ женщины -- прибавилъ онъ вошедъ въ залу запыхавшись (онъ былъ человѣкъ очень тучный) Петрушѣ, который принималъ мущинъ, а Настасья Васильевна женщинъ.
Гостиная уже наполнена была барынями и барышнями. Все сидѣло смирно, тихо, чинно, а главное достоинство въ нихъ было то, что онѣ старались казаться огорченными смертію покойнаго, потому что кислыя лица ихъ не могли скрыть принужденности отъ внимательныхъ глазъ сироты.
-- Садитесь, сударыни, сюда на диванъ -- сказала Кривдина вдовѣ и женѣ Городничаго, сажая ихъ въ первое мѣсто. Дамы усѣлись и глядя на присутствовавшихъ, также надѣли на себя постныя маски.
Мертвое молчаніе существовало во всемъ собраніи.
"Вотъ ужь девятый день нашему сосѣду" сказала одна худощавая помѣщица сидѣвшей подлѣ себя, желая начать разговоръ. "Скоренько скончался: надобно было пожить еще годиковъ десятокъ."
-- Полно, мать моя -- отвѣчала тихо другая -- ему ужь было около семидесяти лѣтъ, пора костямъ и на мѣсто.--
"Да вамъ самимъ, моя родная" сказала жена бывшаго Городничаго, вслушавшись въ слова помѣщицы, по моему щету вѣрно семдесятъ."
-- Вы, сударыня, не можете этого знать. Стало быть вы были у меня на крестинахъ?-- иронически отвѣчала помѣщица.
"Какъ на крестинахъ?" вспыливъ возразила Городничая: "неужто я старѣе васъ лѣтами?"
-- По моему щету, вы постарше; я помню, что во время Пугачева, вы были уже взрослою дѣвицею, а я была еще ребенкомъ.--
"Нѣтъ, милостивая государыня, я вамъ докажу..."
-- Кутью объ упокоеніи души усопшаго прикажете подать?-- смиренно спросилъ слуга, вошедъ въ гостиную.
"Подавай!" сказала Кривдина, усѣвшаяся подлѣ Лилова и не вникавшая въ разговоръ дамъ; одинъ только возгласъ слуги обратилъ ее вниманіе.
Подали кутью; всѣ гости поднялись съ мѣстъ и каждый изъ нихъ, перекрестясь и пожелавъ покойному лучшей жизни въ будущемъ мірѣ, съѣлъ по доброй ложкѣ.
-- Не подавилась!-- подумала помѣщица, когда вдова съ благовѣніемъ проглотила ложку кутьи.
Вся молчало; но когда подано было кушанье, то священникъ, благословивъ трапезу, выпивъ передобѣденную рюмку, въ краткихъ, но сильныхъ словахъ, сказалъ рѣчь ко всему собранію, въ которой ясно доказалъ, что сожалѣніе о Васильѣ Ивановичѣ совершенно неумѣстно, что возвратить потери не возможно и гораздо лучше заняться ясгивого и питіемъ за упокой души его.
Все собраніе одобрило такую благочестивую мысль.
Обѣдъ начался; сначала дамы и мущины говорили шопотомъ, потомъ разговорчивѣе и разговоръ, но совѣту благочестиваго пастыря, къ концу обѣда сдѣлался шумнымъ.
-- Объ имени вашего батюшки я всегда отзывалась съ признательностію за его доброту души -- сказала новомодная Городничая, поправляя чепчикъ, присланный ей изъ Москвы (она имѣла къ нему большое уваженіе, потому что онъ сдѣланъ былъ на Кузнецкомъ мосту въ магазинѣ мадамы, или демуазели, Богъ знаетъ.)
"И я его любила" прибавила вдова прежде бывшаго Городничего.
-- Да и мы, сударыни! не меньше вашего его любили и почитали!-- вскричали прочія дамы, сидѣвшія за столомъ и утруждавшія свой желудокъ пирогомъ съ вязигой.
Настасья Васильевна, занятая Лиловымъ, подлѣ котораго помѣстилась за столомъ, не смотря на то, что онъ сидѣлъ какъ на угольяхъ, разсѣянно отвѣчала на похвалы своихъ Сосѣдокъ.
-- Что это Настя, ты не дала мнѣ знать, что нынче батюшкѣ девятый день; я былъ занятъ службой и забылъ о томъ,-- сказалъ войдя въ комнату Елизаръ Петровичъ.
Отдавъ должное почтеніе гостямъ Совѣтникъ съ неудовольствіемъ замѣтилъ, что Лиловъ сидитъ рядомъ съ его женой и что она больше разговариваетъ съ нимъ, нежели съ гостями.
Послѣ обѣда всѣ пріѣхавшіе на поминки сосѣдственные помѣщики отъ излишняго желанія вѣчной памяти умершему встали изъ стола еле-еле живы.
-- Прощай, другъ Кривдинъ -- говорилъ покачиваясь Городничій, отведя его въ сторону: -- ну что же дѣло-то, о которомъ я просилъ? хлопочи: вѣдь тебѣ дѣла ломать не привыкать стать!--
"Все знаю, мой любезный" отвѣчалъ въ полголоса Елизаръ Петровичъ: "сдѣлать то бы можно, да Яакъ взглянутъ прямыми глазами на это дѣло, того и смотри что пожалуютъ намъ съ тобою по кресту -- я разумѣю: мѣловому! І!
Отъ слова: мѣловой крестѣ! Городничій вдругъ протрезвился и какъ нельзя тверже стоялъ на ногахъ.
-- Что это за чудо, Анкудинъ Ѳеофановичъ!-- вскричалъ Кривдинъ!-- вы теперь такъ выпрямились, какъ будто бы выпили только стаканъ воды.--
Тутъ подошла жена Городничаго и кивая головою Кривдину, взяла, за руку мужа и повела въ гостиную.
Елизаръ Петровичь понялъ киванье любительницы Кузнецкаго моста: тотчасъ же пошелъ въ кабинетъ покойнаго своего тестя и засталъ Настасью Васильевну наединѣ съ Лиловымъ. Молодой человѣкъ, недовольный приглашеніемъ Кривдиной, которая такъ сказать -- увлекла его въ кабинетъ, не зналъ что отвѣчать раздраженному мужу, который предерзкими словами началъ оскорблять ни въ чемъ невиннаго сироту.
-- Вы съ ума сошли, сударь!-- сказала съ усмѣшкою Настасья Васильевна -- развѣ я не могу быть наединѣ съ другомъ моего дѣтства, развѣ...
"Какъ съ другомъ! " вскричалъ Кривдинъ: "а не ты ли говор...."
-- Мало ли что я говорила, а твое дѣло молч...
"Молчать! ахъ чортъ возьми! да что же, вы жалуете меня въ свидѣтели что ли?"
-- Ну полно же, душенька, кричать -- отвѣчала Кривдина, подбѣжавъ къ мужу и обнявъ его -- услышатъ гости! неприлично!--
Лиловъ во все время разговора мужа съ женою стоялъ въ остолбенѣніи.
-- Милый! не дѣлай разстройства въ бесѣдѣ; ну, кто нибудь услышитъ, пойдутъ суды, ряды и переряды.--
"Пусть судятъ и рядятъ, а я не хочу, чтобы этотъ наглецъ былъ въ моемъ домѣ."
-- Но онъ питомецъ моего отца! развѣ ты забылъ?--
"Я знать ничего не хочу. Вонъ! сей же часъ вонъ! "
Молодой человѣкъ стоялъ въ прежнемъ положеніи, удивляясь такому необыкновенному обращенію мужа съ женою -- и гдѣ же? въ сословіи Дворянъ.
-- И, мой другъ, какъ тебѣ не стыдно!-- сказала Кривдина -- посмотри, гости всѣ идутъ сюда.--
Дѣйствительно, услыша шумъ, толпа провинціальныхъ барынь бросилась узнать, что происходитъ-въ кабинетѣ; но изъ приличія иначе не рѣшились идти, какъ попарно. Первую пару составляли: жена Городничаго и молодой Прапорщикъ, недавно вышедшій въ отставку, ибо онъ узналъ тайно отъ своего родственника, служащаго въ Петербургѣ, что скоро начнется война. Во второй шли пятидесятилѣтній Городничій съ тридцатилѣтнею барышнею, которой нашептывалъ что-то на ухо. Далѣе шла вдова преждебывшаго Городничаго съ какимъ-то молодымъ человѣкомъ, щегольски одѣтымъ, недавно пріѣхавшимъ изъ Москвы и узнавшимъ стороною, что у старушки есть денежки, скопленныя покойникомъ. Не разбирая далѣе лицъ, стекшихся на ссору, происшедшую между Настасьею Васильевною съ мужемъ, надобно объяснить читателю, что за мировую принялась первая, жена Городничаго.
-- Что это такое, mon cher Елизаръ Петровичъ, у васъ за ссора съ супругой. Какъ не стыдно! Cela n'est pas bien!--
Настасья Васильевна тѣмъ временемъ сидѣла и плакала, разсердясь на мужа, а Лиловъ изъ подлобья глядѣлъ на собраніе.
-- Помилуй, mon cher!-- продолжала она снова, обратясь къ Кривдину, который расхаживалъ въ гнѣвѣ взадъ и впередъ но комнатѣ -- для чего такъ сердиться? Ce n'est pas bon! Вотъ спроси Анкундина Ѳеофановича -- прибавила она, указывая на мужа,-- сердился ли онъ когда на меня?--
"Оно нечего сказать, матушка " отвѣчалъ Городничій съ усмѣшкою: "было много случаевъ на тебя сердиться, но -- когда я вздумаю ее за что нибудь побранить "прибавилъ онъ, обратясь къ гостямъ: "и только розину ротъ -- она тотчасъ мнѣ его и зажметъ."
-- Потому что ты много врешь, мой милый; еслибъ ты былъ воспитанъ въ пансіонѣ, а! тогда другое дѣло: я бы не смѣла назвать тебя глупцомъ.--
"Правда, правда, мой дружечикъ! ученье свѣтъ, а неученье тьма."
-- Вотъ тото же, видишь -- я никогда не ошибусь. Настасья Васильевна! полноте, перестаньте грустить. Елизаръ Петровичъ, извольте публично просить прощеніе!--
Елизаръ Петровичъ, боясь упустить наслѣдство, подошелъ къ дражайшей своей половинѣ и прикоснулся къ ея идекѣ своими Совѣ іоническими губами.
-- Вы что такъ мрачно смотрите, Г-нъ Студентъ?-- сказала многорѣчивая Городничая, увидя Лилова, прижавшагося къ окну и стоявшаго въ почтительномъ молчаніи.
"Я сей часъ ѣду въ Москву и сожалѣю, что разстаюсь съ тѣмъ мѣстомъ, гдѣ лежитъ прахъ моего благодѣтеля."
-- Ты, мой другъ, до шести недѣль не хотѣлъ уѣзжать отъ насъ -- сказалъ Павлуша.
"Да... я такъ думалъ, но... теперь какъ слышно война ... и я спѣшу на полѣ битвы.
Лиловъ вышелъ изъ комнаты и съ нимъ вмѣстѣ оба молодые Миролюбовы.
-- Полно, mon cher, останься здѣсь до шести недѣль, а послѣ опять поѣдемъ вмѣстѣ въ Москву,-- сказалъ Петруша.-- Что тебѣ смотрѣть на косые взгляды Кривдина: хозяева здѣсь мы!--
Молодой человѣкъ поблагодарилъ своихъ товарищей за радушіе, а особливо старшаго Миролюбова, который относительно его совершенно перемѣнился, и пошелъ въ садъ подышать чистымъ воздухомъ и развлечь себя отъ слышанныхъ неудовольствій, какъ черезъ полчаса увидѣлъ, что Настасья Васильевна Кривдина, сбывшая съ рукъ, своихъ гостей, идетъ прямо къ той скамьѣ, на которой онъ сидѣлъ.
-- Сударыня!-- спросилъ нѣсколько оторопѣвъ молодой человѣкъ: "что вамъ угодно?
"Одного только, чтобы ты не уѣзжалъ въ Москву, Митя. Елизара Петровича я завтра же отправл ю въ К, а ты останься хотя до шести недѣль."
-- Настасья Васильевна -- продолжалъ Лиловъ,-- моя обязанность уважать васъ какъ дочь моего благодѣтеля, но теперь я почитаю долгомъ васъ назвать...
Не досказавъ послѣдняго слова, онъ вышелъ изъ саду и оставилъ Настасью Васильевну въ ужасной ярости.
Молодой человѣкъ, не заходя въ домъ, не простясь ни съ кѣмъ, пошелъ въ село, выпросилъ у крестьянина лошадь съ телегою, посадилъ кучеромъ его сына и отправился въ близъ лежавшій городъ по Московской дорогѣ. Отдаривъ своего вожатаго, молодой человѣкъ, намѣреваясь нанять вольныхъ лошадей до Москвы, вздумалъ остановишься въ гостинницѣ и отдохнуть; но лишь только сталъ входишь на лѣстницу, какъ первый предмѣтъ, представившійся ему, былъ Виртуозинъ.
-- Что за чудо!-- вскричалъ артистъ -- отъ тебя, мой другъ, не укроешься во всей Россіи, не смотря на ее обширность. Не въ погоню ли ты ѣхалъ за мною?--
Лиловъ, не говоря ни слова, прошелъ мимо, приказавъ служителю показать ему комнату.
Онъ вошелъ; Виртуозинъ послѣдовалъ за нимъ. "Полно, мой другъ, сердиться -- ты влюблялся много разъ и все нещастливо, а я одинъ разъ и -- удачно. Пойдемъ: я представлю тебя моей женѣ."
-- Какъ женѣ? да когда же вы успѣли....?
"Обвѣнчаться? на третій день послѣ побѣга ея отъ Влюблинскаго, а моего отъ Толсшухиной. Признаюсь тебѣ, мой другъ, что эта толстая купчиха мнѣ чрезвычайно надоѣла. Теперь я щастливъ: Дуничка моя не крестьянская дочь, хотя это въ моихъ глазахъ ничего не значитъ, а дочь Графа Добродѣева, правда -- незаконная! но все равно."
Лиловъ сидѣлъ какъ прикованный къ мѣсту; онъ хотѣлъ что-то сказать, но не могъ -- сильная горесть оковала его языкъ. "Все то, что мило для моего сердца, " думалъ онъ: "судьба у меня отнимаетъ. Неужели я долженъ страдать за грѣхи моего отца?(
-- Ну что задумался, мой другъ. Вставай, пойдемъ къ женѣ -- она часто о тебѣ вспоминаетъ.--
"Вспоминаетъ! обо мнѣ!(" вскричалъ Митя вдругъ вскочивъ: "правда ли это, Александръ Андреевичъ? "
-- Пойдемъ къ ней и ты удостовѣришься.--
Вошедъ въ комнату, занимаемую Виртуозинымъ, при первомъ взглядѣ на Дуню у Мити забилось сердце.
-- Ахъ! кого я вижу!-- вскричала Виртуозина, бросясь въ объятія молодаго человѣка.
"Побойтесь Бога, сударыня!" сказалъ съ усмѣшкою Виртуозинъ: "можно ли при мужѣ обнимать постороннихъ людей."
-- Онъ не посторонній, мой другъ -- отвѣчала Виртуозина -- онъ былъ моимъ учителемъ и я всегда почитала его за родственника. Позволь мнѣ любишь его какъ брата -- прибавила Дуня, поцѣловавъ разъ десять своего мужа.
"Люби сколько хочешь, мой другъ; мнѣ извѣстна нравственность этого молодаго человѣка."
-- Покорно благодарю васъ за доброе мнѣніе -- грустно отвѣчалъ Лиловъ.
"Куда же вы отправляетесь теперь? " ласково спросила Виртуозина.
-- Я слышалъ что началась война. Пріѣхавъ въ Москву, прямо въ полкъ солдатомъ.--
"А если убьютъ?"(
-- Чтожь такое: меня будетъ поминать Святая церковь.--
"Вотъ то-то и есть, что ты, мой другъ, не хочешь слушать людей старше себя; я не одинъ разъ говорилъ; кто такъ хорошо игр..."
-- Знаю, что вы хотите сказать, Александръ Андреевичь, но я просто -- солдатъ! душа моя жаждетъ быть въ строю! Прощайте, сударыня, я сей часъ ѣду. Будьте здоровы, Александръ Андреевичь!--
"Прощай, мой другъ" сказалъ Виртуозинъ, обнимая сироту: "да вотъ что: воинскій жаръ помѣшалъ тебѣ привести на память, что у тебя вѣрно нѣтъ денегъ."
-- Въ самомъ дѣлѣ я и не подумалъ объ этомъ!-- отвѣчалъ молодой человѣкъ. Ну да что: рублей двѣсти еще у меня осталось отъ данныхъ вами пятисотъ. При томъ вы знаете пищу военныхъ: щи, да каша.--
"Нѣтъ, любезный, къ такой пищѣ надо пріучать себя постепенно, а то получишь безъ смерти смерть. Дуняша: дай-ка изъ своихъ денегъ тысячу рублей нашему общему пріятелю; коли пуля не коснется его лба, то увѣряю тебя, что онъ заплатитъ."
Дуня быстрѣе молніи бросилась къ комоду.
-- А если не заплачу?-- сказалъ Лиловъ.
"Такъ не отдѣлаешься отъ меня и на томъ свѣтѣ, " отвѣчалъ, Виртуозинъ: "тамъ подамъ ко взысканію."
-- Извольте, Дмитрій Кирилычь, тысячу рублей -- сказала Дуня, подавая одною рукою пакетъ, а другою обнимая мужа.
"Нѣтъ, сударыня, не возьму: вамъ можетъ быть самимъ нужда
-- Что за упрямство, мой другъ; еслибъ была нужда, мы вѣрно бы не предложили. Къ тому же я и не зналъ, что у ней на сто тысячъ ломбардныхъ билетовъ. Я женился не на деньгахъ, а на доброй и милой дѣвушкѣ, которая для меня дороже милліоновъ. Ну что же, Дуничка, бери съ Лилова росписку!--
Виртуозина укоризненно посмотрѣла на мужа.
"Деньги я принимаю, а росписки дать не могу, потому что не знаю, въ силахъ ли буду когда ихъ заплатить."
-- Съ тобой и пошутить не льзя.
Вотъ еслибъ я хотѣлъ подарить тебя, то на вѣрное знаю, что ты бы не взялъ, а взаймы брать не грѣхъ. Ну да что говорить о пустомъ: пообѣдаемъ вмѣстѣ, да и маршъ въ разныя стороны: ты въ Москву, а я въ К......; Губернаторъ своеручно писалъ ко мнѣ еще въ Январѣ чтобы я пріѣзжалъ, обѣщалъ выгоды, а болѣе всего свое покровительство; но какъ я былъ занятъ въ это время женою или лучше сказать, похищеніемъ моей жены, то рѣшился пріѣхать къ великому посту, самому постному времени для дворянства и необходимому для концертовъ; думаю прожить до коренной ярмарки, извѣстной споимъ разнообразіемъ. Если ты не отправишься изъ Москвы въ Грузію до коронованія Императора, то сдѣлай одолженіе опиши мнѣ эту церемонію, которая, по моему мнѣнію, будетъ великолѣпна. Вотъ и адрессъ куда отправить письмо.-- Тѣмъ временемъ подали на столъ и Лиловъ, давъ обѣщаніе Виртуозину увѣдомлять его о Московскихъ новизнахъ, отобѣдалъ, поблагодарилъ Дуню за одолженіе, обѣщая при первомъ встрѣтившемся случаѣ отдать полученныя деньги, и распростясь цъ ними, отправился въ Москву.
Въѣхавъ въ Серпуховскую заставу и проѣзжая по Пятницкой, онъ не хотѣлъ миновать дома Вассы Филатьевны, чтобы не засвидѣтельствовать преждебывшей хозяйкѣ своего почтенія; вошедъ въ комнату, онъ увидѣлъ какъ ее, такъ и Луку Семеновича, сидѣвшихъ на диванѣ и дружески разговаривавшихъ.
"Добро пожаловать! " вскричали Вмѣстѣ старые грѣховодники, которымъ вдвоемъ было слишкомъ сто лѣтъ. "Ну что твои благотворитель, поднялся ли на ноги? "
-- Нѣтъ, Лука Семеновичъ, лежитъ уже покрытый сырого землею.--
Васса Филатьевна перекрестилась и что-піо прошептала. "Чтожъ ты, Мой батюшка" сказала она: "опять будешь у меня жить, аль нѣтъ? Я рада дорогому гостю. Ни гроша не возьму за квартиру. Знаю, ты человѣкъ бѣдный, да добрый и на все досужій, вотъ что мнѣ нравится. "
Такое заключеніе Толстухиной очень не понравилось Влюблинскому.
-- Не лучше ли ему жить у меня -- подхватилъ Лука Семеновичъ, потирая лобъ, потому что отъ предложенія Вассы Филатьевны на немъ выступилъ холодный потъ -- у меня для этого молодаго человѣка и комната и столъ всегда готовы.--
"Я съ благодарностію принимаю на нѣсколько мѣсяцевъ ваше предложеніе, Лука Семеновичъ; повѣрьте, что вполнѣ умѣю его цѣнить. Но у меня есть деньги для содержанія: на дорогѣ Александръ Андреевичъ, встрѣтясь со мною и съ молодою своею женою, одолжилъ мнѣ въ займы на честное слово, тысячу рублей."
-- Съ какою женою? Ужь не съ Дуняшкою ли?-- вскричалъ разгнѣванный Влюблинскій, вскочивъ съ дивана.
"А кто такова эта Дуняшка?" съ любопытствомъ, смѣшаннымъ съ ревностію, спросила Толстухина.
-- Такъ, никто-съ -- ничего-съ, крѣпостная моя дѣвка, сбѣжавшая со двора не знаю по какой причинѣ. Поѣдемъ, Лиловъ, мнѣ надо кое о чемъ съ тобою поговорить; да канатѣ ты у меня и отдохнешь съ дороги.--
"Да растолкуйте мнѣ, отцы мои, кто такова эта Дуняшка?"
-- Не Дуняшка, сударыня -- отвѣчалъ Лиловъ, откланиваясь Вассѣ Филатьевнѣ -- а Авдотья Павловна, дочь Графа Добродѣева, супруга артиста Виртуозина.--