Какъ грустно только зла слѣдить однѣ дѣянья,
Всѣ пѣсни напѣвать на страшный тонъ стѣнанья,
Среди сіянья дня на тверди голубой
Отыскивать полетъ лишь тучи громовой
И на челѣ младомъ, въ красѣ его цвѣтущей.
Слѣдъ находить тоски сокрытой и гнетущей.
О, счастливъ, тотъ, кому другой здѣсь данъ удѣлъ!
Счастливѣе сто кратъ, кто отыскать умѣлъ
Одну лишь сторону прекрасную искусства.
Да, да, порукой въ томъ мнѣ тайный голосъ чувства,
Что если бъ въ музы мнѣ послалъ суровый рокъ
Созданье нѣжное, въ шестнадцать лѣтъ цвѣтокъ
И бѣлокурое, какъ въ полѣ зрѣлый колосъ:
Другія бъ пѣсни пѣлъ мой заунывный голосъ
И на челѣ моемъ подернутомъ тоской
Порой отрадныхъ сновъ мелькалъ бы свѣтлый рой;
И часто бы тогда; лугъ съ яркими цвѣтами
Въ вечерній часъ измятъ моими былъ ногами
И весело бъ весна сіяла надо мной;
Но голосъ изъ души мнѣ слышится другой,
Что каждый человѣкъ, какъ волъ въ ярмѣ упорный
Печатью заклейменъ, иль бѣлою, иль черной.
Что каждому своя здѣсь роль дана судьбой,
Что хочешь, или нѣтъ, за тучей громовой
Ты долженъ слѣдовать дорогой незнакомой
Съ поникшей головой, съ мучительной истомой,
Безвѣстность, слава ли твой осѣняютъ путь,
Не вѣдая кому здѣсь руку протянуть.
Таковъ мнѣ жребій данъ моей судьбою темной.
Весь міръ мнѣ кажется больницею огромной,
Гдѣ у одра больныхъ, снимая съ нихъ покровъ,
Чтобъ язвы гнойныя очистить -- я готовъ,
Какъ лазаретный стражъ, судьбой на то избранный,
Рукою трепетной касаться каждой раны....
Перевел Н. ГРЕКОВЪ.
"Современникъ", No 9, 1855