ЖИТЬЕ-БЫТЬЕ КРЕСТЬЯНИНА.

Мужичокъ не любитъ скуки,

Не боится и труда,

Не сидитъ, сложивши руки,

Какъ иные господа.

У него работы много,

Онъ всегда не безъ хлопотъ;

Для него одна дорога:

Жить въ нуждѣ, въ кругу заботъ.

Не сердится онъ на долю,

Не пѣняетъ на удѣлъ:

Онъ привыкъ къ родному нолю;

Трудъ ему не надоѣлъ.

Станетъ горе у порога,--

Онъ и тутъ не поскорбитъ;

Проситъ помощи у Бога

И за все благодаритъ.

Раннимъ утромъ онъ зимою

Съ лошаденкой въ лѣсъ ползетъ;

А полуденной порою

И дровишекъ привезетъ.

Тамъ за сѣномъ, тамъ къ анбару

Сходитъ; если домосѣдъ,

Сковыряетъ лаптей пару

И соломки принесетъ.

Тѣмъ кончается работа

Зимней у него порой;

Но работа и забота

Прибавляются весной.

Тутъ уже съ утра до ночи

Не садится онъ за столъ;

Что есть силъ и что есть мочи

Въ полѣ трудится, какъ волъ.

Но полуденному-ль зною,

Иль по утренней росѣ,

То съ сохой, то съ бороною

Вѣчно онъ на полосѣ.

Вотъ телѣги заскрипѣли

На поля везутъ навозъ;

Протекло двѣ-три недѣли,

Наступилъ и сѣнокосъ.

Травка чудо зеленѣетъ,

Вѣтеръ тихо шелеститъ,

Солнце сверху травку грѣетъ,

Подъ корнемъ коса блеститъ.

И косарь подъ солнцемъ жгучимъ

Весь вспотѣлъ,-- потъ градомъ льетъ;

Размахнетъ плечомъ могучимъ

И плоды трудовъ пожнетъ.

Время жнитвы дорогое

Наступило,-- видъ иной:

Поле будто золотою

Колыхается волной.

И крестьянки ужь съ серпами

Всюду по полю снуютъ

Кои возятся съ снопами,

Кои косятъ, кои жнутъ.

Вечеркомъ, когда стемнѣетъ,

И бабье съ жнитва пойдетъ.--

Разомъ все повеселѣетъ,

Заиграетъ, запоетъ.

Вотъ окончились работы,

Отдохнуть пришла пора.

Мужичокъ дождался льготы,

Хлѣба цѣлая гора...

Послѣ этого, веселью

Мужичокъ разгулъ даетъ,

И отъ частаго похмѣлья

Голова кругомъ идетъ. (*)

Крестьянинъ Григорій Барышевъ

(*) Охотно помѣщаемъ этотъ первый опытъ самоучки-крестьянина, лично намъ извѣстнаго. Намъ правится въ этомъ стихотвореніи простота и неподдѣльность добраго чувства, да и способъ выраженія -- хоть куда. А кто знаетъ, можетъ быть, изъ этого доморощеннаго піиты и выйдетъ что нибудь путное. Не такъ ли начинали Слѣпушкипы, Никитины и Кольцовы? Редакторъ.

"Домашняя Бѣседа", Выпускъ 21, 1873

ЗИМНЯЯ НОЧЬ ВЪ ДЕРЕВНѢ.

Давно ужь солнышко лучами не играетъ;

По всей окрестности ночная мгла царитъ;

Мятель морозная свирѣпо завываетъ,

Дубрава грозная, качаяся, шумитъ.

Близъ небольшой рѣки, среди равнины снѣжной,

Виднѣетъ съ церковью какое-то село.

Селяне бѣдные заснули безмятежно,

Строенья ветхія по крыши замело.

Въ избахъ всѣ спятъ, въ селѣ ничто не шевельнется;

Въ одномъ "питейномъ" лишь бушуетъ чей-то хмѣль,

И пѣсня звонкая откуда-то несется,

Да вторитъ пѣсенкѣ свирѣпая мятель.

Но вотъ сквозь шумъ и ревъ сердитаго Борея

Вдали откуда-то пронесся звонъ глухой:

То сторожъ подалъ знакъ отъ вора-лиходѣя,

Что бродитъ по селамъ, упущенный тюрьмой.

Пронесся звонъ и замеръ въ отдаленьи;

Одна мятель по прежнему гудитъ,

Да хищный волкъ у самаго селенья,

Дрожа отъ холода, добычу сторожитъ.

Григорій Барышевъ .

"Домашняя Бѣседа", Выпускъ 22, 1876