Венчанный миртами певец,
Таланта сладкого наследник,
Богинь Пермесских собеседник,
Любимый Аполлона жрец!
Ты мне велишь настроить Лиру
И, снова грянув по струнам,
Воспеть на удивленье миру!
Хоть жар во мне и есть к стихам,
Но слишком силен к жизни холод,
Уж я теперь полустарик,
От песнопения отвык...
Бывал и я когда-то молод!
Тогда и мысли, и стихи
Текли обильною рекою;
А ныне музы за грехи
Уже разладили со мною.
Как древний труженик Тантал
Стоял по горло в наслажденьи,
Но, осуждённый на мученья,
Ни капли в рот не пропускал:
Так я - и жажду песнопений!
Огнём поэзии горю;
Но жизненных среди волнений
Звезды своей уже не зрю,
Мне внятны сладостные звуки
Других счастливейших певцов;
Но лишь беру перо я в руки,
Не нахожу ни рифм, ни слов.
Итак, усерднейший жрец Феба!
Над мною сжалься ради Неба,
Уволь за старостию лет
Поэта в чистую отставку
И наведи в Парнасе справку:
Способен к службе я иль нет?