Вѣнокъ лавровый,
Что слава вьетъ, не поразитъ стрѣла.
(Строфа XLI).
Орелъ, тюленья шкура, лавръ и лоза бѣлаго винограда {Plin. Hist. nat, II, 55.} считались вѣрнѣйшими предохранительными средствами противъ молніи: Юпитеръ избралъ перваго, Августъ Цезарь -- вторую, а Тиберій надѣвалъ цѣлыя гирлянды изъ лавровъ, когда небо грозило грозой {Columella, De Re Rustica, X, 532. Sueton., Vit. Auffust. XC и Vit. Tiberii, cap. LXIX.}. Эти суевѣрія не должны вызывать улыбки въ странѣ, гдѣ еще до сихъ поръ не совсѣмъ утратилась вѣра въ магическія свойства орѣховой вѣтки, и читатель, вѣроятно, не особенно удивится тому, что одинъ изъ комментаторовъ Светонія серьезно доказываетъ. что вѣнки Тиберія не имѣли предохранительныхъ свойствъ, такъ какъ за нѣсколько лѣтъ передъ тѣмъ одно лавровое дерево въ Римѣ было разбито молніей {Not. 2 p. 409, edit. Lugd. Bat. 1667.}.
XIII.
Молнія свѣтла
И очищаетъ все она, что тлѣнно.
(Строфа XLI).
Курціево озеро и Руминальская смоковница на форумѣ, которыхъ коснулась молнія, считались священными, и въ память этого событія поставленъ былъ "патеалъ" или жертвенникъ, напоминающій срубъ колодца, съ небольшимъ сводомъ, прикрывавшимъ впадину, которая, какъ полагали, образовалась отъ громового удара. Тѣла, поврежденныя молніей, и люди, ею убитые, считались нетлѣнными {I. Boulenger, De terrae motu et fulminibus, 1696.}, а ударъ, не имѣвшій роковыхъ послѣдствій, давалъ право на общее уваженіе человѣку, котораго такимъ образомъ отличило само небо. {Artemidori Oneirocritica, Paris 1603, p. 91.}
Убитые молніей обвертывались въ бѣлое полотно и сжигались на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ они были поражены. Это суевѣріе раздѣлялось не одними только поклонниками Юпитера: ломбардцы вѣрили въ предсказанія, получаемыя отъ молніи, а одинъ христіанскій священникъ признается, что какой-то пророкъ, обладавшій дьявольскимъ искусствомъ истолкованія громовыхъ ударовъ, предсказалъ туринскому дукѣ Агилульфу одно событіе, которое должно было произойти, и доставилъ ему королеву и корону {Pauli Warnefridi Diaconi De Gestis Langobardorum, III cap. XXXI.}. Впрочемъ, въ этомъ небесномъ знаменіи было и нѣчто двусмысленное, такъ что древніе римляне не всегда считали его благопріятнымъ; а такъ какъ страхъ обыкновенно дѣйствуетъ сильнѣе утѣшеній суевѣрія, то и не удивительно, что римляне временъ Льва X были до такой степени напуганы нѣсколькими неудачно истолкованными грозами, что для нихъ потребовались особыя увѣщанія одного ученаго, который пустилъ въ ходъ всѣ свои познанія о громѣ и молніи, чтобы доказать, что эти знаменія благопріятны, начиная съ удара молніи въ стѣны Велитры и кончая ударомъ въ ворота Флоренціи; одному изъ гражданъ этого города онъ предсказалъ папскій престолъ. {I. P. Valeriani. De fulminum significationibus declamatio, apud I. G. Graaev., Thesaur. Antiq. Boni., 1696, v. 604. "Декламація" обращена къ Юліану Медичи.}
XIV.