Риѳмъ написалъ я семь томовъ
Для Джона Мурея столбцовъ.
Немного было переводовъ
Для галльскихъ и другихъ народовъ;
Для нѣмцевъ два, -- но ихъ языкъ
Мнѣ чуждъ: къ нему я не привыкъ.
Страсть воспѣвалъ я вдохновенно,
(Что нынче пѣть несовременно),
Кровосмѣшеніе, развратъ
И прочихъ развлеченій рядъ,
На сценахъ услаждавшихъ взгляды
И персовъ, и сыновъ Эллады.
Да, романтиченъ былъ мой стихъ,
И пылокъ, по словамъ другихъ.
Чистосердечно иль притворно,
Но многіе твердятъ упорно,
Что въ подражаньяхъ древнимъ, -- имъ
Стиль классиковъ не выносимъ,
Но я къ нему давно привыченъ, --
И, -- какъ ни какъ, -- теперь классиченъ,
Но промахъ я уразумѣлъ
И, чтобъ исправиться, запѣлъ
О дѣлѣ болѣе достойномъ --
Подобномъ славнымъ, древнимъ войнамъ.
Слагалъ я пѣсни, какъ Неронъ, --
И Риццо пѣлъ, -- какъ Римъ пѣлъ онъ.
Я пѣлъ и чтожъ?... Скажу безъ лести
Великой вдругъ добился чести:
Четыре первые стиха,
(Хотя они не безъ грѣха)
Намѣтили для переводовъ
Четырнадцать чужихъ народовъ!
Такъ меркнетъ блескъ семи томовъ
Предъ славой четырехъ стиховъ.
Я эту славу посвящаю
Ринальдо повѣсти моей.
Въ ней "аппетитъ" я воспѣваю
А переводчикъ -- (о, злодѣй!)
Съ развязностью до-нельзя милой
Его вдругъ замѣняетъ "силой".
О Муза, близокъ твой полетъ,
Такъ дай-же, Риццо, мнѣ доходъ!
февраль 1818 г. Перевод: В. Мазуркевичъ.