I.
There's not a joу the world can give...
Что можетъ міръ въ замѣну дать того, что онъ беретъ,
Когда въ насъ чувство угасать, склонялся, начнетъ?
Румянецъ алый на щекахъ; лѣтъ много впереди,--
Но чувства нѣжные цвѣты увянули въ груди!
Теперь и тѣхъ, кто уцѣлѣлъ и всплылъ поверхъ зыбей,
На рифъ порока волны мчатъ, иль въ океанъ страстей.
Компасъ потерянъ иль вотще показываетъ путь:
Корабль разбитый не придетъ въ портъ прежній отдохнуть!
А тамъ -- насъ точно смерть сразитъ: къ страданіямъ другихъ
Участья нѣтъ, и вспомнить мы страшимся о своихъ.
Источникъ слезъ замерзъ, и взоръ, хотя еще блеститъ,
Но это блескъ холодный льда, и чувство въ немъ молчитъ!
Пускай въ пирахъ проходитъ ночь и смѣхъ колеблетъ грудь --
Но имъ веселья прежнихъ лѣтъ, надежды не вернуть!
Такъ башню старую кругомъ гирляндой плющъ обвилъ:
Снаружи зелень, но подъ ней развалины онъ скрылъ!
О, если-бъ стать мнѣ чѣмъ я былъ, и чувства возвратить,
И если могъ бы снова я, какъ прежде, слезы лить --
Тогда -- какъ путнику въ степи ключъ горькій даже милъ,
Такъ въ одиночествѣ своемъ я слезы бы цѣнилъ.
II.
There be none of Beauty's daughters...
Нѣтъ изъ красавицъ здѣсь, нѣтъ ни одной,
Кто бы сравнялся съ тобою!
Музыка на морѣ -- голосъ мнѣ твой
Тихой ночною порою;
Музыкой той очаровано,
Стихло оно, точно сковано;
Волны въ мерцаньи дрожать,
Вѣтры, мечтая, молчатъ.
Мѣсяцъ полночный слегка по волнѣ
Цѣпью блестящей колышетъ;
Море, какъ будто младенецъ во снѣ,
Тихо колеблясь, чуть дышетъ.
Сердце тобой такъ смиряется,
Внемля тебѣ, восхищается
И, какъ лѣтомъ морская волна,
Грудь колеблется чувства полна.
В. Поповъ.
"Вѣстникъ Европы", No 8, 1873