Когда во мнѣ угаснутъ жизни силы
И сонъ безъ сновъ пошлютъ года,
У ложа моего, какъ призракъ милый,
Крыломъ своимъ повѣй тогда.
Пусть надо мной не будутъ собираться
Наслѣдники мои, друзья,
И пусть никто не будетъ притворяться,--
Не жду ни слезъ, ни вздоховъ я.
Безмолвно лягу въ вѣчную постель я,
Не надо траура кругомъ, --
Ни часу не хочу смутить веселья
Друзей моихъ моимъ концомъ.
Но если можетъ, на краю могилы
Любовь пускай еще придетъ,
Пускай послѣднія пробудитъ силы
И въ томъ, кто живъ, и кто умретъ.
Какъ сладко было бы, моя Психея,
Мнѣ видѣть дивныя черты!
Борьба минувшая идетъ, блѣднѣя,
Отрадны муки тамъ, гдѣ ты.
Увы, къ чему напрасныя желанья?
Что красота мнѣ принесетъ?
Она и при концѣ смутитъ сознанье,
Какъ въ жизни лишь обманъ даетъ.
Пусть часъ послѣдній встрѣчу одиноко,
Прожитыхъ не жалѣя дней,
Промчалось много бѣдъ средь ихъ потока,--
Я тысячи избѣгъ смертей.
Пусть такъ; но умереть, исчезнуть -- горе
И потонуть средь вѣчной тьмы
Въ волнахъ того невѣдомаго моря,
Гдѣ были до рожденья мы...
Сочти всѣ радости, сочти печали,
Что долженъ былъ ты пережить,
И что бы дни твои тебѣ ни дали,
Признай, что лучшее не быть.
Кн. Д. Цертелевъ.
"Русская Мысль", No 1, 1887