Онъ къ сердцу спящую прижалъ
И ловитъ смутный шопотъ словъ,
И слышитъ... Что жъ затрепеталъ
Князь Адзо, будто услыхалъ
Архангела послѣдній зовъ?
И правъ онъ... Приговоръ страшнѣй
Ему едва ли прозвучитъ
И надъ могилой, какъ изъ ней
Гласъ судіи ему велитъ
Возстать, чтобъ вѣкъ уже не спать
И передъ вѣчный тронъ предстать.
Да, правъ онъ... Миръ его земной
Единымъ звукомъ весь разбитъ:
Невнятный лепетъ рѣчи той --
Ея вина и Адзо стыдъ!
И чье же имя?...
Раздалось
Оно въ ушахъ, какъ страшный стонъ
Волны, которою разбитъ
Челнокъ, и путникъ, на утесъ
Заброшенный, вновь погруженъ
Навѣки въ хлябь морскихъ валовъ
И не воротится... Таковъ
Ударъ, который нанесенъ
Тѣмъ именемъ душѣ его...
И чье же имя?
Про кого
Не могъ бы грезить даже онъ!
То имя -- Уго... сына той...
Любимой прежде... Сынъ родной,
Плодъ страсти, плодъ мятежныхъ лѣтъ,
Минувшаго живой упрекъ,
Грѣхъ юныхъ дней, когда увлекъ
Онъ сердце Бьянки и обѣтъ
Безжалостно нарушить могъ,
Обѣтъ, когда-то данный ей,--
Довѣрчивой въ любви своей.