(Epistle flrom Mr. Murray to Dr. Polidori).
Съ большимъ вниманьемъ, докторъ милый,
Прочелъ я пьесу до конца.
Она чудесна; съ дивной силой
Она волнуетъ намъ сердца.
А подъ конецъ, въ приливѣ горя,
Читатель тяжело вздохнетъ,
Горячихъ слезъ прольетъ онъ море
И въ нихъ душою отдохнетъ.
Финалъ, завязка -- все отлично
И смыслъ морали очень строгъ,
И такъ все дѣйствіе сценично,
И остроуменъ діалогъ,
Кричатъ герои такъ ужасно
И такъ умѣютъ умереть,
Все такъ на мѣстѣ, такъ прекрасно,
Все стоитъ слушать и смотрѣть.
Но напечатать, къ сожалѣнью,
Я вашу пьесу не берусь,
Хоть отъ нея и нахожусь
Я въ безпрерывномъ восхищеньѣ.
Вѣдь драмъ, мой докторъ, въ наши дни
Никто какъ есть не покупаетъ,
Убытки чистые одни
Мой Манюэль мнѣ причиняетъ.
И Созби горестный "Орестъ*
Лежалъ такъ долго -- чтожъ лукавить, --
Что я собрался было крестъ
Уже совсѣмъ на немъ поставить.
Прошу, взгляните въ магазинъ:
Стоитъ на ящикѣ тамъ ящикъ,
Тамъ "Айвэнъ", "Айна", -- хламъ одинъ,
Не даромъ плачетъ мой приказчикъ.
И Байронъ что-то мнѣ прислалъ,
Не знаю, драму иль поэму,
Такъ, въ родѣ "Дарилэй" иль "Кэхемы".
Въ Венеціи онъ побывалъ
И весь талантъ тамъ растерялъ.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Короче, сэръ, прошу прощенья,
Я не могу такъ рисковать.
Ахъ, какъ мѣшаетъ мнѣ писать
Докучной улицы движенье!
А комнату такой содомъ
Со всѣхъ сторонъ здѣсь наполняетъ.
Вотъ Гукгэмъ съ Джиффордомъ вдвоемъ
Вслухъ чью-то рукопись читаютъ.
Эхъ, жаль не можете вы дать
Намъ ѣдкій отзывъ иль сатиру:
Вы о Святой Еленѣ міру
Могли-бъ тогда поразсказать...
О чемъ бишь я? Да, многимъ бардамъ
Есть мѣсто въ комнатѣ моей,
Вотъ Краббъ и Кэмпбэль, Крокэръ съ Вардомъ;
Но не одни поэты въ ней.
Предъ джентльмэномъ я открою
Охотно дверь и буду радъ,
Будь гость банкиръ иль дипломатъ.
Кой-кто ужъ обѣщалъ со мною
Сегодня раздѣлить обѣдъ.
Тутъ Гамильтонъ, Малькольмъ съ Чэнтреемъ:
Всѣмъ очень радъ я, кто на свѣтъ
Не появился ротозѣемъ.
Теперь вниманіе гостей
Смерть Сталь несчастной привлекаетъ.
На книгу спросъ; всю правду въ ней
Нашъ вѣкъ о Франціи узнаетъ.
За Рокка выйти, говорятъ,
Она немного запоздала:
Ужъ было ей подъ пятьдесятъ,
Когда въ родахъ она лежала.
Она предъ смертью, слышалъ я,
Себя паписткой объявила;
Что-жъ, видно Шлегелей семья
Свои старанья приложила
На сердце страхъ ей навести,
А послѣ смазала елеемъ.
Но, впрочемъ, Богъ ее прости!
Ея талантъ мы пожалѣемъ,
Предъ полкой книгъ своихъ, въ тиши
Порой вздохнетъ о ней издатель,
Её оплачетъ отъ души
Таланта каждый почитатель...
Но что до пьесы... Огорчать
Мнѣ стыдно васъ своимъ отказомъ,
Но прогорю я съ нею разомъ,
(Коль какъ О'Нейль не поступать).
Простите, рвутъ меня на части;
Въ несчастной головѣ моей
Сплошной хаосъ... Весь въ вашей власти
Слуга покорный
Джонъ Муррей.
21 августа 1817 г. Перевод: С. Ильинъ.