(The Devil's Drive).
Дьяволъ, въ адъ возвратясь къ двумъ часамъ, просидѣлъ
У тебя до пяти: отдыхалъ и обѣдалъ.
Онъ рагу изъ убійцъ съ аппетитомъ поѣлъ,
"По ирландски" мятежника также отвѣдалъ,
И, покушавъ сосисекъ изъ мяса жида,
Что убилъ самъ себя, -- сталъ онъ думать: "Куда
Я отправлюсь теперь? Не проѣхаться ль, что ли?
Я все утро ходилъ: дай, проѣзжу всю ночь!
Тьму сыны мои любятъ: взглянуть я не прочь,
Какъ любимцы мои поживаютъ въ юдоли".
"Но, -- промолвилъ тутъ Люциферъ, -- какъ же, на чемъ
Я поѣду? Чтобъ вкусъ свой потѣшить, охотно
Я въ повозку для раненыхъ сѣлъ бы бочкомъ
И глядѣлъ бы на кровь, хохоча беззаботно.
Но, вѣдь, раненыхъ будетъ довольно всегда;
Я же долженъ спѣшить то туда, то сюда:
Всѣ владѣнья свои, вѣдь, объѣхать мнѣ надо
Да смотрѣть, чтобы душъ не украли у ада.
Въ Карльтонъ-Гоузѣ карета стоитъ у меня,
Въ Сеймуръ-Плэсъ я телѣжку имѣю;
Но ихъ далъ на прокатъ двумъ пріятелямъ я,
Чтобы ѣздить любимой дорожкой моею.
Ловко правятъ они, откровенно скажу;
Я за это впослѣдствіи ихъ награжу.
Ну, на счастье, впередъ и скорѣе за дѣло!"
И, взлетѣвъ на поверхность земли, онъ прыжкомъ
Отъ Москвы перенесся до Франціи смѣло,
И, шагнувъ черезъ море потомъ,
Онъ коснулся почтоваго тракта копытомъ,
По сосѣдству съ епископомъ нѣкимъ маститымъ.
Впрочемъ, нѣтъ; позабылъ я: замедлилъ на мигъ
Онъ полетъ свой, какъ только равнины достигъ,
Гдѣ подъ Лейпцигомъ.было сраженье;
Сѣрнымъ блескомъ онъ былъ такъ плѣненъ,
И такъ сладокъ ему былъ отчаянья стонъ,
Что на груду изъ тѣлъ онъ присѣлъ на мгновенье.
Онъ смотрѣлъ, какъ та груда росла и росла:
Это рѣдкое зрѣлище было!
Вполовину бы такъ удавались дѣла, --
Такъ была бы довольна нечистая сила!
Вся равнина дымилась, отъ крови красна,
Точно волны кровавыя ада.
Съ громкимъ хохотомъ дико вскричалъ сатана:
"Здѣсь, пожалуй, меня имъ не надо!"
И, любуясь, смотрѣлъ онъ на рати всѣхъ странъ.
Въ рукопашную бились солдаты:
И австрійцы, и галлы, и рать москвитянъ,
И (мнѣ риѳму найди, какъ находишь всегда ты,
Муза Фица!) сражался и прусскій ландверъ.
То-то радость превыше всѣхъ мѣръ!
Всѣ монархи земли, всѣ державы
Приготовили здѣсь, на особый манеръ,
Для в о лковъ, для червей и для птицъ -- пиръ кровавый!
Повернувшися, чортъ чрезъ холмы посмотрѣлъ
Вдоль рѣки -- и съ восторгомъ немалымъ
Онъ разрушенный мостъ тамъ узрѣлъ,
Кстати взорванный нѣкимъ капраломъ.
Императоръ, конечно, того не хотѣлъ, --
Чортъ, однако, призналъ презабавнымъ скандаломъ
И опять засмѣялся, довольный вполнѣ,
Увидавъ, какъ князь Понъ, "на горячемъ конѣ",
Номеръ первый, подхваченъ потокомъ,
Захлебнулся въ теченьи глубокомъ,
А съ собой и толпу утопилъ въ глубинѣ.
Но пріятнѣй нигдѣ не услышалъ онъ звука,
Какъ отчаянный вздохъ безутѣшной вдовы;
Слаще зрѣлища онъ не увидѣлъ, чѣмъ мука
И застывшія слезы среди синевы
Перепуганныхъ глазъ нѣжной дѣвы, обнявшей
Друга милаго трупъ и вокругъ разметавшей
Кудри длинныя, взоръ устремивъ къ небесамъ,
Точно, чтобы спросить, есть ли Богъ еще тамъ?
У лачугъ разоренныхъ глядѣлъ онъ, жестокій,
На потухшія очи, на впалыя щеки
Умиравшихъ отъ голода жалкихъ дѣтей;
Онъ глядѣлъ, какъ убійство губить начинало,
Гдѣ противиться силъ ужъ не стало,
И спастись не могли бѣглецы отъ мечей.
Видѣлъ городъ онъ, взятый осадой упормой;
Не заботясь, кто былъ побѣдитель въ тотъ разъ,
Онъ замѣтилъ лишь старую дѣву. Покорно
Пряжу бросивъ и зеркало взявши сейчасъ,
У прохожаго дѣва спросила проворно:
"Скоро ль будутъ насиловать женщинъ у насъ?"
Прилетѣлъ сатана къ нашимъ бѣлымъ утесамъ.
Что жъ онъ тутъ увидалъ, -- обращусь къ вамъ съ вопросомъ?
Если зорокъ онъ былъ, то, конечно, средь тьмы
То же видѣлъ онъ ночью, что днемъ видимъ мы;
Впрочемъ, всѣмъ тѣмъ событьямъ, что въ ночь промелькнули,
Велъ онъ запись подробно въ различныхъ мѣстахъ;
Послѣ продалъ ее онъ торговцамъ въ "рядахъ":
Заплатили недурно, но все же надули!
Вотъ сперва онъ увидѣлъ, какъ будто мальпостъ, --
Такъ былъ кучеръ одѣть, что ту везъ колесницу.
На манеръ пистолета прицѣливъ свой хвостъ,
Ухватилъ чортъ за горло возницу.
"А, -- воскликнулъ онъ, -- кто тутъ таковъ?"
"Старый пэръ, но зато экипажъ у насъ новъ".
Чортъ его посадилъ тутъ на козлы обратно
И велѣлъ не тревожиться, крѣпче свой кнутъ
И поводья держать, пиво пить аккуратно,
Посвящать и вертепу не мало минутъ.
"Впрочемъ, лорда, -- прибавилъ онъ, -- выйдѣть пріятно
Мнѣ скорѣе въ палатѣ, чѣмъ тутъ".
Нанялъ чортъ таратайку съ клячонкой негодной,
Посулилъ деньги послѣ внести
И рога заложилъ за парикъ новомодный,
Чтобы выкупить ихъ на обратномъ пути.
Замурлыкалъ онъ вальсъ или джигъ нашъ народный
И велѣлъ себя быстро везти.
Чу! На первой же станціи -- пѣнье псалмовъ
Въ методистской часовнѣ. При этомъ напѣвѣ
Чортъ взыгралъ: "Не слыхалъ я пріятнѣе словъ
Съ той поры, какъ далъ яблочко Евѣ!
Тамъ, гдѣ вѣра есть все, -- и дѣла, и дѣльцовъ
Покорю я себѣ: поручиться готовъ!"
Мимо Томми Тирвитта, ходячей потѣхи,
Страстотерица отъ принцевыхъ думъ и остротъ,
Онъ проѣхалъ. При общемъ, особенномъ смѣхѣ
Бѣдный Томми съ "Подвязкой" пустился въ походъ.
"Вотъ посольство, -- сказалъ сатана, -- вотъ отрада!
Мнѣ забавы другой въ эту ночь и не надо!
Если "орденъ заслуги* приличенъ кому, --
То, конечно, Тирвитту, -- и только ему!"
У трактира онъ слѣзъ и, усѣвшись въ буфетѣ,
Развернулъ номеръ "Таймса"; и что же? Въ газетѣ
Видитъ Vetus'а письма: такія слова
Отъ преступниковъ явныхъ онъ слышалъ едва!
"Сомнѣваюсь, -- сказалъ онъ, -- чтобъ авторъ въ сраженьи
Былъ хоть разъ, иль былъ раненъ, хоть хвалитъ войну.
Впрочемъ, самъ онъ не ждетъ, какъ я славить начну
Эти письма: издамъ ихъ въ "горячемъ" тисненьи,
Въ переплетъ ихъ отдамъ я сафьянный "d'enfer",
Въ заголовкѣ жъ поставлю его "nom де guerre!"
Чортъ отправился дальше. Въ Вестминстеръ въѣзжая,
Тамъ Палату онъ Общинъ хотѣлъ посѣтить,
Но услышалъ, что сессія лордовъ большая
Собралась. Случай онъ не хотѣлъ упустить
Видѣть лордовъ, хоть слушать ихъ было бъ некстати.
Такъ какъ нѣкогда дьяволъ и самъ былъ "изъ знати",
То въ палату онъ смѣло вошелъ, какъ свой братъ:
Даже къ трону онъ близко стоялъ, говорятъ.
Тамъ былъ лордъ Ливерпуль, -- этотъ умникъ наглядный, --
Вестморлэндъ, столь извѣстный за олуха всѣмъ,
И Норфолькскій жокей, -- парень, ростомъ изрядный, --
И на Билли-дружка столь похожій Чэтэмъ.
Видѣлъ чортъ, какъ лордъ Эльдонъ точилъ свои слезы, --
Все о томъ, что возстанья католиковъ нѣтъ,
Несмотря на мольбы, прорицанья, угрозы.
Вдругъ услышалъ онъ грубый отвѣтъ:
Даже самъ сатана ужаснулся,
Какъ одинъ предсѣдатель суда вдругъ ругнулся,
"Ну, -- сказалъ онъ, -- отсюда убраться я радъ;
Мы, внизу, не потерпимъ такую повадку:
Если станетъ ругаться онъ такъ, придя въ адъ, --
Будетъ другомъ Молохомъ онъ призванъ къ порядку".
Чортъ направился къ Нижней Палатѣ скорѣй;
Здѣсь была ему столь же знакома дорога,
Какъ для крысы -- дорога къ норѣ ея; дней
Онъ провелъ въ этой залѣ достаточно много;
Голосовъ онъ и душъ здѣсь не мало поддѣлъ
И унесъ изъ прихожей достаточно дѣлъ.
Собралась тутъ отборныхъ ораторовъ стая,
Лоскомъ шляпъ и сапогъ и штиблетовъ блистая;
Издержались иные, -- но, въ полной красѣ,
Были хуже лакеевъ одѣты здѣсь всѣ!
Каннингъ былъ за войну, Витбрэдъ -- мира сторонникъ,
Всякій несъ, что хотѣлъ, -- но у всѣхъ одинъ толкъ:
Что обязанъ рости государственный долгъ.
Только Фрэнсисъ одинъ, демагогъ и законникъ,
Несогласенъ былъ: этакій плутъ!
Какъ Вестминстеръ избралъ его вновь, чтобъ онъ тутъ
Оскорблялъ, какъ народа радѣтель,
Столь почтенныхъ господъ добродѣтель!
Чортъ сидѣлъ до зари, -- освѣтила она
Лорда Кэстлери рѣчь и могущество сна;
Полъ-палаты ушло; всталъ и чортъ; всѣмъ вѣдь, нуженъ
Отдыхъ: сонному -- сонъ, а голодному -- ужинъ.
Такъ скучна была разныхъ рѣчей канитель,
Что и чорта тянуло въ геенну, -- въ постель.
Видѣлъ онъ Джорджа Роза; но Джорджъ, молчаливый,
Только мысленно лгалъ въ этотъ разъ;
Дьяволъ могъ лишь себя утѣшать перспективой
Слышать въ будущемъ лжи его полный запасъ.
Лживъ языкъ его, самъ же онъ -- парень правдивый:
Если бъ правду сказалъ, -- обманулъ бы онъ васъ.
Да! Природа должна бъ возсоздать его снова,
Чтобы сердцемъ, лицомъ, языкомъ иль перомъ
Понялъ, выразилъ, молвилъ, черкнулъ онъ три слова, --
И они бъ оказались не ложью потомъ.
Вотъ по арміи дьяволъ приказъ прочиталъ;
Смотритъ, -- новый фельдмаршалъ назначенъ.
Но, увидѣвъ, что принцъ Кумберлэндскій имъ сталъ,
Чортъ порядочно былъ озадаченъ.
"Будь для мелкихъ придирокъ не слишкомъ я гордъ, --
Онъ сказалъ, -- или будь я не чортъ, --
Я нашелъ бы, что это довольно пристрастно.
Всѣмъ, вѣдь, въ мірѣ. извѣстно прекрасно,
Что сей воинъ былъ раненъ лишь разъ, -- да и то
Раненъ -- Богъ знаетъ кѣмъ, ранилъ -- чортъ знаетъ кто".
Затесался онъ въ залъ королевскаго бала
И гаремъ сѣдовласый весь видѣлъ сполна.
Глядь, -- Коринна де Сталь вдругъ предстала:
Методисткой и тори явилась она.
"Эге-ге!-- молвилъ дьяволъ, -- всегда такъ бываетъ,
Если умникамъ слава претить начинаетъ!
Что жъ, спасибо за слабость; скорбѣть отъ того
Я не стану: измѣна милѣй мнѣ всего.
Nota bene: кого совратить я желаю,
Въ школу Канта того поскорѣй посылаю;
А чтобъ скрасить намъ всю философіи ложь, --
Комментаріи къ ней настрочитъ Макинтошъ-.
Чортъ почувствовалъ слабость при видѣ святоши
И ему захотѣлось поѣсть.
Пажъ шелъ мимо, несъ блюдо, -- и вотъ съ этой ноши
Поспѣшилъ ветчины онъ кусочекъ уплесть, --
Такъ, отъ нечего дѣлать "друзья", что здѣсь были,
Аду души свои ужъ давно заложили),
И, глотая ее, онъ желалъ быть жидомъ,
Чтобы лишнимъ себя обезпечить грѣхомъ:
Грѣхъ, вѣдь, самъ по себѣ, лишь одно развлеченье,
Если послѣ него не грозитъ осужденье.
Дьяволъ вдругъ обернулся: услышалъ онъ звукъ,
Для его даже уха обидный.
Смотритъ, -- въ вальсѣ вверху, и внизу, и вокругь
Ученицъ его носится хоръ миловидный
"Ну, -- сказалъ онъ, -- хоть это ко мнѣ -- premier pas,
Но отъ этого пусть стережется толпа!
Принеси я въ свой адъ этотъ танецъ, -- повѣрьте,
Слишкомъ плотскими стали бы юные черти;
И хоть плоть я люблю, не хотѣлось бы мнѣ,
Чтобы въ царствѣ моемъ духъ подпалъ ей вполнѣ".
Дьяволъ былъ бы не прочь, еслибъ была не поздно,
Посмотрѣть, какъ отстроился вновь Дрюри-Лэнъ;
Но, пожалуй, онъ могъ разсердиться серьезно,
Увидавъ, что не стоило ждать перемѣнъ;
Если жъ тамъ Норджабадъ посѣтилъ бы онъ лично,
То навѣрно туда не пришелъ бы вторично.
И довольно обидно казалось ему,
Что могли приписать Норджабадъ одному
Изъ знакомыхъ его, чьи труды хоть дурными
Онъ считалъ, но не столь ужь дряными.
Эта книга -- изъ тѣхъ, о которыхъ сказалъ.
Іовъ, мучимъ терзаньями злыми:
"Пусть бы злѣйшій мой врагъ эту книгу писалъ!"
Наконецъ чортъ увидѣлъ писакъ шестьдесятъ,
Заключенныхъ въ отдѣльныя кельи.
Удивился онъ: что эти люди творятъ?
Точно мелкіе дьяволы въ мелкій свой адъ
Эти странныя лица засѣли
И на ближнихъ проклятья строчатъ.
Хоть бумага, коробясь, края закрутила, --
До того горячи ихъ чернила, --
Хладнокровнымъ зовется ихъ критики взглядъ!
Вотъ одинъ изъ нихъ мысль написалъ. "Безъ сомнѣнья, --
Молвилъ чортъ, -- онъ подъ этимъ себя и меня
Разумѣетъ; прибавлю издателя я, --
Вотъ и выйдетъ насъ Троица, въ духѣ ученья
Аѳанасія; догматы крѣпко храня,
Люди съ, вѣрою скажутъ: вотъ сколько сложилось,
Чтобъ одно непонятное въ суммѣ явилось!"
9 декабря 1813. Перевод: Н. Холодковскій.