ТРАГЕДІЯ.1

Славному Гёте.

Чужестранецъ осмѣіивается ноднести дань литературнаго вассала своему ленному государю, первому изъ современныхъ писателей, создавшему литературу своей страный прославившему европейскую. Недостойное произведеніе, которое авторъ рѣшается посвятить ему, называется"Сарданапалъ".2

ДѢЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА:

Сарданапалъ, царь ассирійскій.

Арбакъ, миданинъ, покусившійся на тронъ.

Белезисъ, халдейскій жрецъ и прорицатель.

Салмиенъ, братъ жены Сарданапала.

Альтада.

Панія. Зама.

Сферо.

Балеа.

Вѣстникъ.

Зарина, царица.

Мирра, гречанка-плѣнница, наперсница Сарданапала.

Женщины, составляющія гаремъ Сарданапала; стража; дворцовые служители, мидяне -- съ словами и безъ словъ.

(Мѣсто дѣйствія -- палата въ царскомъ ниневійскомъ дворцѣ.)

ДѢЙСТВІЕ ПЕРВОЕ.

СЦЕНА I.

Дворцовая палата.

Салименъ (одинъ).

Онъ врагъ женѣ -- но онъ ей господинъ;

Онъ врагъ моей сестрѣ -- но онъ мнѣ братъ;

Народу врагъ -- но онъ его властитель,

Мой долгъ къ нему: быть подданнымъ и другомъ,

И я не допущу, чтобъ онъ погибъ,

Чтобъ кровь Семирамиды и Немврода

Изсякнула, чтобъ столь многостолѣтней

Имперіи окончилась скрижаль

Пастушечею сказкой. Пробудить

Его пора. Въ его груди растлѣнной

Есть мужество, котораго развратъ

Не истребилъ; есть сокровенный пылъ

Подавленный, но не совсѣмъ погасшій,

Глубоко погруженный, но отнюдь

Въ пучинѣ сладострастья не заглохшій.

Родись онъ пастухомъ -- онъ багряницы

Достичь бы могъ; родившись въ ней, онъ дѣтямъ

Съ наслѣдство завѣщаетъ лишь одно

Униженное имя. Но не все

Потеряно; онъ искупить способенъ

И праздность, и позоръ свой, ставши тѣмъ,

Чѣмъ долженъ быть, такъ точно, какъ онъ сталъ,

Чѣмъ быть не долженъ бы. Иль управлять

Народами, вождемъ быть надъ войсками

Безславнѣе, чѣмъ жизнь влачить въ гаремѣ?

Изобрѣтать забавы, пресыщаться

Съ утратой силъ -- есть тотъ же тяжкій трудъ,

Лишь недающій славы, какъ война,

Здоровья, какъ охота. Пробудить

Его пора.

(За сценою слышны звуки нѣжной музыки.)

Увы! одинъ лишь громъ

Способенъ пробудить его. Чу! -- лира

И тамбуринъ, и лютня; страстный звонъ...

Томящихъ струнъ и голос а гаремныхъ

Погибшихъ женъ -- и тварей, что ничтожнѣй

И самихъ женъ -- собою оглашаютъ

Его полдневный пиръ, межь тѣмъ какъ онъ,

Великій изъ великихъ, возлежитъ

Въ вѣнкѣ изъ розъ, откинувъ діадему

Какъ-бы затѣмъ, чтобъ дерзкая рука

Ее смѣлѣй схватить могла. Они

Идутъ сюда; предтеча -- ароматъ

Несется отъ одеждъ благоуханныхъ;

Пожаръ камней горитъ надъ вереницей

Блестящихъ дѣвъ -- вдоль этихъ галерей --

И между нихъ, -- ни видомъ, ни нарядомъ

Отъ нихъ не отличаясь, -- жалкій внукъ

Семирамиды, женщины-героя.

Вотъ онъ! я подожду, пойду на встрѣчу:

Я выскажу ему, что говорятъ

О немъ всѣ тѣ, кто любитъ добродѣтель.

Вотъ онъ -- въ челѣ рабовъ своихъ идущій,

Властитель -- подданный своихъ рабовъ!

СЦЕНА II.

Входитъ Сарданапалъ, одѣтый по-женски, съ красиво-небрежными складками на платьѣ, увѣнчанный цвѣтами, окруженный вереницею женщинъ и молодыхъ рабовъ.

Сарданапалъ (къ одному изъ окружающихъ).

Такъ слушай же: евфратскій павильонъ

Цвѣтами разубрать и освѣтить,

И ложами уставить, какъ прилично

Для пиршества; мы въ полуночный часъ

Трапезовать тамъ будемъ, чтобы роскошь

Была во всемъ; да прикажи, чтобъ намъ

Готовили галеру. Надъ рѣчною

Поверхностью ужь дышетъ вѣтерокъ

Свѣжительный: мы скоро отплывемъ.

Прекрасныя богини! съ кѣмъ такъ сладко

Сарданапалъ проводитъ дни, такъ -- мы

Увидимся опять въ тотъ тихій часъ,

Когда мы соберемся, будто звѣзды,

Горящія надъ нами и когда

Изъ васъ самихъ сіяющее небо

Такое же составится: дотолѣ

Вы надъ своимъ досугомъ госпожи.

А ты за кѣмъ пойдешь, моя гречанка,

За ними, иль за мной?

Мирра.

Мой повелитель...

Сарданапалъ.

Мой повелитель? жизнь моя, зачѣмъ

Ты говоришь такъ холодно? Но въ этомъ

Проклятіе царей, что имъ даютъ

Подобные отвѣты... Управляй

Сама своимъ досугомъ; мой -- сполна

Принадлежитъ тебѣ; скажи жь -- съ гостями

Уходишь ты, иль времени теченье

Заворожишь на-время для меня?

Мирра.

Царь, прикажи; твой выборъ -- мой законъ.

Сарданапалъ.

Прошу тебя, не говори такъ. Счастье

Мое лишь въ томъ, чтобъ угождать тебѣ.

Я высказать своей не смѣю воли,

Боясь твою не угадать ты слишкомъ

Скора на то, чтобъ жертвовать другими

На счетъ своихъ желаній.

Мирра.

Я остаться

Хотѣла бы; хранить твое блаженство --

Мое блаженство; но...

Сарданапалъ.

Какое но? межь нами

Преградой остается тутъ одинъ

Твой сладкій произволъ, какъ и всегда.

Мирра.

Я думаю -- обычный часъ совѣта

Ужь наступилъ; я лучше удалюсь.

Салименъ (подходя ближе).

Рабыня правду говоритъ: ей лучше

Уйти отсель.

Сарданапалъ.

Кто говоритъ? А, братъ!

Да какъ же это ты, братъ?

Салименъ.

Братъ царицы,

А твой, властитель, поданный -- не больше.

Сарданапалъ (относясь къ свитѣ).

Такъ я сказалъ, что всѣхъ предоставляю

Самимъ себѣ; но въ полночь просимъ васъ

Собраться снова.

(Свита удаляется; Мирра тоже обнаруживаетъ желаніе уйти.)

Мирра! мнѣ казалось,

Что ты остаться хочешь.

Мирра.

Государь,

Ты не сказалъ мнѣ этого.

Сарданапалъ.

Но ты

Глядѣла такъ. Я разумѣю каждый

Взглядъ іонійскихъ этихъ глазъ: они

Какъ-будто говорили, что меня

Ты не покинешь.

Мирра.

Государь! твой братъ...

Салименъ.

Его супруги братъ! Пойми жь, гречанка,

Что братъ его супруги. Какъ меня

Ты смѣешь называть и не краснѣть?

Сарданапалъ.

Какъ не краснѣть? -- да у тебя ни глазъ,

Ни сердца нѣтъ! зажечь ея ланиты

И пурпуромъ и розовою кровью,

Какъ снѣгъ вершинъ кавказскихъ въ часъ заката,

И укорять ее жь потомъ, что ты

Такъ слѣпъ и такъ безчувственъ. Слёзы, Мирра!

Салименъ.

Пускай текутъ; она причиной служитъ

Слезъ болѣе горчайшихъ, чѣмъ ея.

Сарданапалъ.

Будь проклятъ тотъ, кто этихъ слезъ причиной.

Салименъ.

Не проклинай себя, какъ проклинаютъ

Тебя ужь милліоны.

Сарданапалъ.

Ты забылся;

Не заставляй опомниться -- меня,

Что я монархъ.

Салименъ.

О, еслибы ты могъ!

Мирра.

Властитель мой, и ты, князь, умоляю,

Позвольте мнѣ уйти.

Сарданапалъ.

Когда иначе

Не можетъ быть, когда онъ грудь твою

Столь нѣжную такъ оскорбилъ -- или;.

Но не забудь, что скоро часъ свиданья.

Я потерять готовъ скорѣе царство,

Чѣмъ случай быть въ присутствіи твоемъ.

(Мирра уходитъ.)

Салименъ.

Ты оба вдругъ ихъ можешь потерять,

И оба навсегда, быть можетъ.

Сарданапалъ.

Братъ!

Будь справедливъ: скажи, что я умѣю

Владѣть собой. Языкъ твой слишкомъ смѣлъ.

Но, наконецъ, я слабъ и есть предѣлы...

Салименъ.

Едва-ли есть; ты слабъ, ты слишкомъ слабъ...

Но пробудись -- пора. О, еслибъ силой

Ты закипѣлъ, хоть съ тѣмъ, чтобъ показать

Ее на мнѣ самомъ!

Сарданапалъ.

Клянусь Вааломъ --

Онъ мнѣ въ укоръ вмѣняетъ -- отчего

Я не тиранъ!

Салименъ.

Нѣтъ -- ты тиранъ. Не думай,

Что только тотъ, -кто вьетъ бичи, льетъ цѣпи,

И есть тиранъ. Нѣтъ, деспотизмъ порока --

Распущенность, нечестіе разврата,

Безчестность, лѣнь, потворство создаютъ

Намъ тысячи тирановъ -- и такихъ,

Что худшія дѣянья властелиновъ,

Прославленныхъ кровавыми -- ничто

Предъ чорными дѣлами ихъ; примѣры

Твоихъ вседневныхъ оргій точно такъ же

И угнетать способны, какъ развратъ

Распространять: въ одно и то же время

Подкапывать твой величавый тронъ

И колебать столбы его; да такъ --

Нахлынь враги, или мятежъ домашній

Зажгись внутри -- и то, и это гибель:

Одни внушатъ твоимъ народамъ страхъ,

Другой прельститъ ихъ знаменемъ кровавымъ.

Сарданапалъ.

Кто жь произвелъ тебя въ мои пророки?

Салименъ.

Забвенье слезъ моей сестры-царицы,

Любовь къ ея младенцамъ, голосъ чувствъ,

Усердіе къ царю -- а онъ такъ скоро

Имѣть въ немъ будетъ нужду -- родословье

Великаго Немврода, и еще

Есть вещь одна, которой ты не знаешь.

Сарданапалъ.

Какая вещь?

Салименъ.

Но кто для тебя

Невѣдомое слово.

Сарданапалъ.

Я, однако,

Узнать его хотѣлъ бы.

Салименъ.

Добродѣтель.

Сарданапалъ.

Не знать такого слова! Но оно

Мнѣ болѣе, чѣмъ уличные крики,

Иль ржавая труба, терзало слухъ.

Твоя сестра другихъ и словъ не знаетъ.

Салименъ.

Чтобъ замѣнить сухой предметъ, ты можешь

И о порокѣ слышать.

Сарданапалъ.

Отъ кого?

Салименъ.

Отъ всѣхъ вѣтровъ, когда уже ты глухъ

Къ тому, о чемъ трубитъ народный голосъ.

Сарданапалъ.

Я мягкосердъ -- ты знаешь, терпѣливъ --

Ты испыталъ: скажи, чего ты хочешь?

Салименъ.

Чтобъ ты былъ безопасенъ.

Сарданапалъ.

Дальше!

Салименъ.

Дальше --

Такъ я скажу, что всѣ народы, да --

Ты получилъ ихъ отъ отца такъ много --

Кричатъ противъ тебя.

Сарданапалъ.

Противъ меня?

Чего жь рабы хотятъ?

Салименъ.

Царя.

Сарданапалъ.

А я?

Да я-то что жь?

Салименъ.

На ихъ глаза -- ничто;

Но на мои -- ты человѣкъ, который

Еще бы могъ быть чѣмъ-нибудь.

Сарданапалъ.

Шуты!

Бездѣльники! чего еще имъ надо?

Я далъ имъ миръ, я далъ имъ изобилье.

Салименъ

О! одного такъ много, какъ бы слава

Давать не позволяла; но другаго

Я столько псамъ имѣть бы и " желалъ.

Сарданапалъ.

Такъ обвиняй грабителей-сатраповъ

За это зло.

Саламенъ.

Нѣтъ, я виню монарха,

Который стѣнъ дворцовыхъ никогда

Почти не покидаетъ, развѣ съ тѣмъ,

Чтобъ перейти въ нагорныя палаты,

Пока жары каленые спадутъ.

О ты, Ваалъ! кто создалъ это царство

И сдѣлался въ немъ богомъ, иль какъ богъ

Лишь просіялъ многостолѣтней славой,

Ужель онъ твой потомокъ? Но, клянусь,

Онъ никогда не управлялъ, какъ царь,

Народами, которыхъ, какъ герой,

Ты покорилъ трудомъ, терпѣньемъ, кровью...

И для чего? чтобъ алчность временщицы,

Иль оргію налогомъ обезпечить!

Сарданапалъ.

Сказать простѣй: ты хочешь, чтобъ я былъ

Завоевателемъ. Вы, звѣзды неба,

Столь чтимыя халдеями! рабы

И точно заслужили, чтобъ найти

Проклятіе въ ихъ собственныхъ желаньяхъ,

О, слишкомъ заслужили, чтобы къ славѣ

Я указалъ имъ путь!

Салименъ.

Зачѣмъ же нѣтъ?

Семирамида -- женщина, не больше,

Къ гангесовымъ зыбучимъ берегамъ

Водили ассиріянъ.

Сарданапалъ.

Это правда.

Но какъ она вернулась?

Салименъ.

Какъ герой:

Со славою, хотя и безъ побѣды;

На Бактрію устроивъ отступленье,

Она спаслась едва лишь съ двадцатью

Солдатами.

Сарданапалъ.

А сколько за собою

Злымъ коршунамъ оставила въ добычу?

Салименъ.

Объ этомъ лѣтописцы умолчали.

Сарданапалъ.

Такъ я за нихъ скажу тебѣ, что лучше

Ей во дворцѣ наткать бы двадцать платьевъ,

Чѣмъ съ двадцатью солдатами летѣть

Отъ Индіи до Бактріи, мирьяды

Другихъ солдатъ покинувъ за собой

На жертву псамъ и кровожаднымъ птицамъ

И больше ихъ свирѣпымъ -- людямъ. Это ль

Ты славой называешь? Такъ оставь

Меня въ моемъ безславьи навсегда.

Салименъ.

Не всѣмъ война грозитъ такимъ удѣломъ;

И славная праматерь ста царей,

Бывъ въ Индіи разбита, тѣмъ не меньше

Пріобрѣла Мидію, Бактріану

И Персію, которыми владѣть

И ты бы могъ, какъ нѣкогда она.

Сарданапалъ.

Я ими и владѣю, а она

Ихъ только покоряла.

Салименъ.

Власть надъ ними

Въ ея мечѣ, не въ скипетрѣ твоемъ.

Сарданапалъ.

Былъ, говорятъ, какой-то Бахусъ -- правда ль?

О немъ слыхалъ я отъ моихъ гречанокъ.

По ихъ словамъ, онъ богъ былъ; богъ, конечно,

Лишь греческій, кумиръ совсѣмъ безвѣстный

Халдейскому служенью; между тѣмъ

Онъ покорилъ златое царство Инда,

Отколь спаслась Семирамида бѣгствомъ.

Салименъ.

Такой герой извѣстенъ; и ты видишь,

Что онъ прослылъ за бога.

Сарданапалъ.

И я самъ

Хочу почтить божественность его

Сверхчеловѣчески. Гей! виночерпій!

Салименъ.

Зачѣмъ царю слуга такой?

Сарданапалъ.

Затѣмъ,

Что новый богъ и древній побѣдитель

Ждетъ почести. Вина -- я говорю!

(Виночерпію, который входитъ.)

Подай мнѣ золотой въ алмазахъ кубокъ,

Тотъ, что зовутъ Немвродовою чашей.

Налей полнѣй, неси скорѣй!

(Виочерпій уходитъ.)

Салименъ.

Уже ли

Ты вновь готовъ на подвигъ возліяній,

И даже сномъ незаспанныхъ еще?

(Виночерпій возвращается съ виномъ.)

Сарданапалъ (со чашею въ рукахъ).

Мой благородный сродникъ, если греки,

Какъ варвары непросвѣщенныхъ странъ,

Не хвастаютъ, такъ этотъ Бахусъ ихъ

Завоевалъ всю Индію -- не такъ ли?

Салименъ.

Завоевалъ, за что и прослылъ богомъ.

Сарданапалъ.

Нѣтъ, не за то, нѣтъ; о его побѣдахъ

Намъ говорятъ лишь нѣсколько колоннъ --

Его колоннъ, которыя моими

И я бъ назвать легко могъ, еслибъ ихъ

Лишь почиталъ достойными покупки,

Особенно провоза; не за то,

Что кровь онъ лилъ морями, что такъ много

Пронзилъ сердецъ, разграбилъ государствъ.

Безсмертіе его вотъ въ этой чашѣ,

Оно въ лозѣ безсмертной, изъ которой

Онъ первый выжалъ душу и далъ людямъ

На радость душъ, -- какъ искупленье всѣхъ

Его побѣдъ и золъ, рожденныхъ ими.

Не будь лишь этой чаши -- алтаремъ

Не быть его могилѣ, смертнымъ звукомъ

Не перестать быть имени его.

Быть славною могла Семирамида,

Но божествомъ чудовище прослыть

Все жь не могло, какъ ни было чудесно.

Вотъ черезъ что онъ богомъ сталъ.

(Подаемъ ему чашу.)

Отвѣдай --

И будешь человѣкомъ. Добрый, вѣрный,

Сварливый братъ -- въ честь греческаго бога!

Салименъ.

Я не возьму всѣхъ царствъ твоихъ, чтобъ такъ

Надъ вѣрою отчизны издѣваться.

Сарданапалъ.

Безъ громкихъ словъ. Ты видишь въ немъ героя

За то, что кровь онъ проливаль, какъ воду.

Но плодъ простой онъ сдѣлалъ чародѣйствомъ,

Что обновляетъ старость, веселитъ

Печалью удрученныхъ, вдохновеньемъ

На юношей нисходитъ, забывать

Труды даетъ усталымъ, боязливымъ --

Опасности, міръ открываетъ новый,

Когда постылъ становится намъ этотъ.

И ты не признаешь въ немъ бога! Что жь?

Я для тебя пить за него готовъ

Лишь какъ за человѣка, что безмѣрно

Въ добрѣ и злѣ всѣхъ смертныхъ превзошелъ.

(Пьетъ.)

Салименъ.

Уже ль сейчасъ ты оргію откроешь?

Сарданапалъ.

И еслибъ такъ, то все гораздо лучше,

Чѣмъ покупать цѣною слезъ трофеи.

Но цѣль моя другая: ты не хочешь

Мнѣ отвѣчать, такъ дѣлай что ты хочешь.

Уйди, дитя!

(Виночерпій уходитъ.)

Салименъ.

Я положить хотѣлъ бы

Конецъ твоей дремотѣ: вѣдь опаснѣй

Быть мятежемъ пробуждену, чѣмъ мной.

Сарданапалъ.

Какой мятежъ? изъ-за чего? гдѣ поводъ?

Я не укралъ, корону, я законный,

Наслѣдный царь изъ племени царей,

Непомнящихъ начала родословной.

Что сдѣлалъ я тебѣ, иль этой черни,

Чтобъ ты ворчалъ, она грозила бунтомъ?

Салименъ.

Что сдѣлалъ мнѣ, о томъ не говорю я.

Сарданапалъ.

Но все равно, ты думаешь, что я

Царицу оскорбилъ -- не такъ ли?

Салименъ.

Я думаю. Она оскорблена!

Сарданапалъ.

Терпѣнье, князь, и выслушай меня.

Ей все дано, что должно ей по сану:

Вниманье, блескъ, значенье, власть, почотъ;

Ей ввѣрены наслѣдники престола.

Но я на ней женился, какъ монархи

Всѣ женятся -- изъ видовъ государства,

И я ее любилъ, какъ всѣ мужья

Женъ любятъ вообще. Когда жь она,

Иль ты воображалъ, что я могу

Быть преданъ ей въ той мѣрѣ, какъ халдейскій

Пастухъ своей подругѣ -- это значитъ,

Что вы не понимали ни царей,

Ни сердца человѣка, ни меня.

Салименъ.

Оставимъ разговоръ такой. До жалобъ

Себя я не унижу, и любви

Моя сестра вымаливать не станетъ

Ниже -- у ассирійскаго царя!

Она сама отвергнула бы страсть,

Которую съ рабынями гарема,

Съ гречанками должна бъ была дѣлить.

Она молчитъ.

Сарданапалъ.

Зачѣмъ же не молчитъ

И братъ ея?

Салименъ.

Я повторяю голосъ

Твоихъ лишь царствъ: тому, кто такъ легко

Глядитъ на нихъ, не трудно потерять ихъ.

Сарданапалъ.

Рабы неблагодарные! рабы

Неблагородные! роптать за то,

Что я не лилъ ихъ крови, не водилъ

Ихъ умирать мирьядами въ пустыни

Отъ голода и жажды, что Гангеса

Не запрудилъ громадой ихъ костей,

Что не писалъ имъ кровію законовъ,

Не воздвигалъ ни гордыхъ пирамидъ,

Ни башенъ вавилонскихъ ихъ руками!

Салименъ.

А между тѣмъ, то были бы трофеи

Все жь болѣе достойные царя,

Равно какъ и народа, чѣмъ пиры,

Наложницы съ ихъ музыкой и пѣньемъ,

Съ презрѣньемъ къ добродѣтели и жаждой

Народныя богатства расточать.

Сарданапалъ.

Что до моихъ трофеевъ, ты забылъ,

Что я воздвигнулъ Тарсъ и Анхіалъ --

Два города въ единый день; межь тѣмъ

Твоя Семирамида, вѣдьма злая,

Старуха кровожадная, солдатъ,

Праматерь непорочная моя,

Лишь разорять умѣла!

Салименъ.

Это правда:

Ты эти города соорудилъ,

Хоть изъ одной лишь прихоти, и ты

Ихъ обезсмертилъ надписью, въ которой

Твой стыдъ пройдетъ сквозь длинный рядъ вѣковъ.

Сарданапалъ.

Мой стыдъ! клянусь Вааломъ, города,

При всей своей чудесности, не стоятъ

Той надписи. Что хочешь говори

Ты обо мнѣ, моемъ правленьи, жизни,

Но" истины не порицай; въ немногихъ

Строкахъ короткой лѣтописи этой

Содержится исторія всѣхъ дѣлъ

И жизни человѣка. Слушай: "царь

Сарданапалъ, сынъ Анасиндаракса,

Воздвигнулъ въ сутки Тарсъ и Анхіалъ.

Ѣшь, пей, люби; все остальное въ мірѣ

Не стоитъ и щелчка." 3

Салименъ.

Урокъ достойный,

Чтобъ подданнымъ его внушалъ самъ царь!

Сарданапалъ.

А ты хотѣлъ, чтобъ я писалъ уставы --

Какъ, напримѣръ: "народъ! служи царю;

Плати въ его казну; вступай въ ряды

Его фалангъ; ни крови не щади,

Ни жизни для него; лежи во прахѣ

И трепещи; вставай лишь на работу".

Иль такъ: "Сарданапалъ на этомъ мѣстѣ

Сто тысячъ непріятелей убилъ.

Вотъ ихъ гроба и вотъ его трофеи".

Я это побѣдителямъ оставилъ;

А для меня довольно, если я

Для подданныхъ хоть каплею единой

Грузъ нищеты природной облечгу,

Дамъ въ гробъ сойти безъ стоновъ и проклятій.

Я ни въ одной не отказалъ имъ льготѣ,

Доступной мнѣ. Мы люди, всѣ мы люди.

Салименъ.

Отцы твои считались за боговъ.

Сарданапалъ.

Въ землѣ и послѣ смерти, гдѣ они

Ни боги и ни люди. Говори

Еще ты о богахъ мнѣ! Черви -- боги.

Они живутъ по крайней мѣрѣ мясомъ

Твоихъ боговъ, съѣдая ихъ до тла.

Тѣ боги были люди. Погляди

На ихъ потомка: онъ сто тысячъ разъ

Свою извѣдалъ смертность и ни разу

Божественность, -- когда не брать въ разсчетъ

Преступнаго, по твоему, влеченья:

Любить, быть милосердымъ, извинять

Дурачества людскія -- и затѣмъ

Быть и къ своимъ отчасти благосклоннымъ.

Салименъ.

Увы! скрѣпленъ, подписанъ приговоръ

Великой Ниневіи. Горе, горе

Соперницъ неимѣющей столицѣ!

Сардананалъ.

Чего ты испугался?

Салименъ.

За тобой

Слѣдятъ враги; чрезъ нѣсколько часовъ

Промчаться можетъ буря, чтобъ сразить

Тебя, меня и близкихъ намъ обоимъ.

День завтрашній ужь можетъ не видать

Ваалова потомства.

Сарданапалъ.

Кто же намъ

Грозитъ такой бѣдою?

Салименъ.

Царь! измѣна,

Которой ты опутанъ, какъ сѣтями.

Но мы ихъ избѣжимъ: уполномочь

Меня своимъ лишь перстнемъ -- эти козни

Разоблачить -- и головы виновныхъ

Зачинщиковъ падутъ къ твоимъ ногамъ.

Сарданапалъ.

Какъ головы? И много?

Салименъ.

Неужели

Ихъ численность смутитъ меня, когда

Твоя въ опасности? Но, царь, пора:

Дай перстень мнѣ -- и предоставь все дѣло.

Сарданапалъ.

Нѣтъ, жизней человѣческихъ не властенъ

Предоставлять я никому. Когда

Мы у другихъ беремъ ихъ, мы не знаемъ

Ни что беремъ, ни даже -- что даемъ.

Салименъ.

Уже ль пресѣчь ты не захочешь жизней,

Тебѣ грозящихъ смертью?

Сарданапалъ.

Это трудный

Опять вопросъ. Но я отвѣчу: да.

Нельзя ль безъ этого? И кто такіе,

Кого ты заподозрилъ? Иль нельзя ль

Подъ стражу посадить ихъ?

Салименъ.

Я бъ желалъ

До времени быть скромнымъ, а не то,

Болтливый людъ наперсницъ въ тотъ же мигъ

Твою узнаетъ тайну, черезъ часъ

Она пойдетъ по улицамъ столичнымъ

Гулять безъ покрывала -- и тогда

Погибло все. Довѣрься лучше мнѣ.

Сарданапалъ.

Ты зналъ, что я не поступлю иначе.

Вотъ перстень мой.

(Передаетъ перстень.)

Салименъ.

Но я хочу еще

Тебя просить.

Сарданапалъ.

О чемъ?

Салименъ.

Твой пиръ ночной

Въ евфратскомъ павильонѣ отложить.

Сарданапалъ.

Пиръ отложить! Ни ради всѣхъ воришекъ,

Когда-либо короны воровавшихъ!

Дай время имъ, всѣ средства предоставь:

Ни въ чемъ для нихъ себѣ не откажу я;

Съ скамьи не встану раньше; ни одной

Не воздержуся чашей; ни листка

Въ моемъ вѣнкѣ цвѣточномъ не убавлю;

На мигъ не сокращу веселья. Я

Ихъ не боюсь.

Салименъ.

Такъ ты по-крайней-мѣрѣ

Вооружись.

Сарданапалъ!

Быть можетъ. У меня

Есть доброе вооруженье: мечъ

Высокаго закала, лукъ, копье --

Хоть самому Немвроду только въ пору;

Немного тяжелы, но мнѣ въ подъемъ.

Однако я не помню ужь, когда

Употреблялъ ихъ -- даже на охотѣ.

Ты видѣлъ, братъ, ихъ прежде?

Салименъ.

Время ль

Теперь шутить такъ странно? Но въ нуждѣ

Захочешь ли ты ихъ хоть приподнять?

Сарданапалъ.

Я захочу ль? О! если это нужно,

Коль не легко смирить рабовъ безумныхъ

Безъ тяжкихъ средствъ, я подниму мой мечъ,

Й я его не опущу дотолѣ,

Пока они не взмолятся, чтобъ онъ

Былъ обращенъ въ веретено.

Салименъ.

Какимъ,

По ихъ словамъ, твой скипетръ сталъ давно.

Сарданапалъ.

И это ложь! Но пусть ихъ говорятъ.

У древнихъ грековъ, про которыхъ намъ

Поютъ рабыни наши, былъ герой

Великій -- Геркулесъ; о немъ молва

Такая же носилась потому,

Что онъ любилъ лидійскую царицу:

Ты видишь, чернь у всѣхъ народовъ та же:

Всегда чернить властителей готова.

Салименъ.

Твоихъ отцовъ, однако, не чернила

Она такъ грубо.

Сарданапалъ.

Нѣтъ; она не смѣла.

Она была работой занята,

Или войной, и ежели скидала

Когда свои оковы, то затѣмъ,

Чтобы надѣть лишь латы; а теперь

Ей дали миръ, свободу, позволенье^

Кричать и пить: я не сержусь на это.

Я не продамъ улыбку милой дѣвы

За весь народный гулъ, какой лишь могъ

Когда-нибудь ничтожеству дать имя.

Что значитъ ревъ безсмысленнаго стала

До наглости раскормленныхъ скотовъ,

Чтобъ дорожить ихъ шумною хвалою,

Иль криковъ ихъ противныхъ трепетать?

Салименъ.

Но ты сказалъ, что это тоже люди;

Такъ не забудь -- у нихъ есть и сердца.

Сарданапалъ.

У псовъ моихъ есть также, даже лучше,

Какъ и честнѣй. Но продолжай! ты взялъ

Мою печать -- и какъ они бунтуютъ,

То усмири-, не будь жестокъ, однако,

Не позабудь границъ. Я не терплю

Ни самъ страдать, ни заставлять другихъ.

Довольно съ насъ и безъ того скорбей,

Чтобы рабы, какъ и монархи, дружно

Не возвышать старались тяжкій грузъ

Намъ нищеты врожденной, а скорѣе

Взаимнымъ вспоможеньемъ облегчать

Висящія надъ жизнію проклятья.

Но этого они или не знаютъ,

Иль не желаютъ знать. Клянусь Вааломъ!

Я сдѣлалъ все, что только могъ для нихъ:

Не велъ войны, не возвышалъ налоговъ,

Не проникалъ въ дома ихъ; дозволялъ

Жить всякому, какъ онъ умѣлъ, какъ могъ,

Какъ жилъ и самъ.

Салименъ.

Они же говорятъ,

Что ты забылъ права свои, что быть

Поэтому монархомъ -- ты не созданъ.

Сарданапалъ.

Но лгутъ они. Къ несчастью, я ничѣмъ

Другимъ не созданъ быть; не то бъ послѣдній

Могъ мидянинъ и въ правду быть царемъ.

Саламенъ.

Есть мидянинъ одинъ, по-крайней-мѣрѣ,

Который домогается имъ быть.

Сарданапалъ.

Что разумѣть подъ этимъ? Но ты хочешь,

Чтобъ это оставалось тайной, я

Не такъ и любопытенъ. Дѣлай все,

Что ты найдешь лишь нужнымъ; я заранѣ

Скрѣпляю все, когда уже такъ нужно.

Нѣтъ, человѣка не было еще,

Который бы такъ счастія и міра

"Желалъ рабамъ подвластнымъ. Но когда

Они вооружатъ меня, клянусь,

Что лучше бъ имъ свирѣпаго Немврода,

"Могучаго ловца" воззвать изъ праха!

Я обращу въ пустыни эти царства,

Звѣрей травить начну въ нихъ, что людьми

Быть сами не хотѣли. Коль за то,

Чѣмъ я имъ былъ, они меня злословятъ,

Я буду тѣмъ, что превзойдетъ ихъ жажду

Изобрѣтать причины для злословья!

И пусть они благодарятъ себя.

Салименъ.

Такъ, наконецъ, почувствовалъ и ты.

Сарданапалъ.

Почувствовалъ! да кто жь неблагодарность

Не чувствуетъ?

Салименъ.

Я, вмѣсто словъ, на это

Дѣлами отвѣчать спѣшу. Храни

Лишь этотъ духъ, который спитъ порою,

Но никогда не умиралъ въ тебѣ --

И ты еще и царствованьемъ можешь

Прославиться и въ этомъ царствѣ вновь

Могучимъ быть. Прощай.

Сарданапалъ (одинъ).

Прощай.

Вотъ онъ ушелъ и перстень мой на пальцѣ

Унесъ съ собой: теперь онъ тотъ же царь.

А онъ такъ строгъ, такъ строгъ, какъ я безпеченъ...

Но и рабы, однако, заслужили

Почуять господина надъ собой.

И въ чемъ, опасность -- я не знаю. Онъ

Ее открылъ -- пускай онъ и розыщетъ.

Мнѣ ль тратить жизнь -- столь маленькую жизнь --

Слѣдя за тѣмъ, что ей грозитъ быть меньше?

Да ст о итъ ли? И жить подъ страхомъ смерти,

Боясь крамолъ, подозрѣвая всюду --

Вблизи, вдали: однихъ за то, что близко,

Другихъ за то, что далеко отъ насъ,

Не значитъ ли до срока умирать?

Потомъ и то... допустимъ, что сметутъ

Меня съ лица земли и царства, пусть...

Да что земля, иль царство на землѣ?

Я жилъ, любилъ, я умножалъ свой образъ;

Простая персть должна не меньше просто

И умереть? То правда, я не лилъ

Морями кровь, какъ лить бы могъ, покуда

Тождественнымъ мое не сдѣлалъ имя

Я именамъ: опала, смерть, трофей.

Но въ этомъ я не каюсь и теперь.

Мнѣ жизнь -- любовь; и если я до крови

Дойду когда, то не изъ жажды крови.

Ея досель не пролито ни капли

Изъ ассирійской жилы для меня.

Изъ тяжкихъ грудъ сокровищъ Ниневіи

Ни обола не брошено на то,

Что стоило бъ ея сынамъ хоть слезки.

Я мягкосердъ -- меня лишь ненавидятъ -,

Я милосердъ -- мнѣ угрожаютъ бунтомъ.

О люди! нѣтъ, не съ скипетромъ, съ косою

Должно стоять надъ вами, чтобъ косить

Васъ какъ траву, иль пожинать придется

Постылый плодъ, гнилую жатву смутъ,

Зловредную для почвы благородной,

Грозящую пустыней плодородью.

Что говорить! Гей! кто нибудь! Гей!

(Входитъ служитель.)

Рабъ,

Скажи гречанкѣ Миррѣ, что мы просимъ

Ее сюда.

Служитель.

Властитель, вотъ она.

(Входитъ Мирра.)

Сарданапалъ ( служителю).

Такъ прочь отсель!

(Миррѣ.)

Прекрасное созданье!

Ты узнаешь во мнѣ желанья сердца:

Едва оно лишь для тебя забилось --

И ты идешь. Я вѣрю, духъ незримый

Какой-то есть, услужливый оракулъ,

Что служитъ намъ посредникомъ въ разлукѣ

И насъ влечетъ другъ къ другу.

Мирра.

Да, онъ есть.

Сарданапалъ.

Я знаю -- есть, но какъ его назвать?

Кто онъ такой?

Мирра.

Въ моей отчизнѣ -- Богъ,

Въ моей груди -- возвышенное чувство,

Достойное лишь Бога, хоть оно

Не болѣе, какъ смертно; я не даромъ

Его стыжусь, хоть нахожу въ немъ счастье...

То есть, могла, бы, но...

(Мирра не договариваетъ.)

Сарданапалъ.

Вотъ такъ всегда

Межь нашими сердцами и межь тѣмъ,

Что счастіемъ зовемъ мы, будто что-то

Находится. Скажи мнѣ, чѣмъ могу я

Твое упрочить счастье; за свое

Тогда бы я ручался.

Мирра.

Государь...

Сарданапалъ.

Величество -- властитель -- государь --

Такъ! вѣчно такъ! и все съ подобострастьемъ.

Я не могу улыбки встрѣтить, развѣ

Средь оргіи въ безсмысленныхъ глазахъ,

Когда шуты напьются до, равенства,

Иль я до униженья ихъ упьюсь.|

О Мирра! нѣтъ, довольно, что я слышу,

И болѣе, что я любилъ когда-то,

То есть, терпѣлъ всѣ эти имена --

Величество -- монархъ -- властитель -- царь --

Изъ устъ сатраповъ и рабовъ. Когда жь

Столь нѣжно мной любимыми устами

Лепечутъ ихъ, устами, что хранятъ

Слѣды моихъ лобзаній -- дрожь и холодъ

Мою объемлютъ душу, я кляну

Ту высоту, куда не смѣютъ чувства

И даже тѣхъ подняться, для кого

Во мнѣ и есть лишь чувство; я готовъ

Забросить въ грязь вѣнецъ мой, чтобъ съ тобой

Жить въ хижинѣ кавказской, не носить

Другихъ вѣнцовъ, кромѣ изъ травъ сплетенныхъ.

Мирра.

О еслибъ мы могли!

Сарданапалъ

Уже ль и ты

Такъ чувствуешь?

Мирра.

Ты тамъ узнать бы могъ,

Чего ты знать не- можешь никогда.

Сарданапалъ.

А именно --

Мирра.

Прямую цѣну сердца --

По-крайней-мѣрѣ, -- женскаго.

Сарданапалъ.

Я зналъ

Ихъ тысячи и тысячи.

Мирра.

Сердецъ?

Сарданапалъ.

Я думаю.

Мирра.

Ни одного! но можетъ

Придти пора; тогда бъ ты могъ...

Сарданапалъ.

Пора --

Она идетъ. Послушай: Салименъ

Мнѣ объявилъ -- а какъ и почему

Онъ самъ узналъ -- объ этомъ знаетъ больше

Ваалъ, родоначальникъ мой, чѣмъ я,

Но Салименъ мнѣ объявилъ, что тронъ

Въ опасности.

Мирра.

Онъ честно поступилъ.

Сарданапалъ.

Ты ль это говоришь? и не тебя ль

Онъ оскорбилъ такъ грубо, разлучилъ

Насильственно со мною и своими

Столь дикими намёками заставилъ

Краснѣть и плакать?

Мирра.

Я должна бы чаще

То и другое дѣлать: онъ напомнилъ

Мнѣ только долгъ... Но ты сказалъ: опасность --

Опасность для тебя!...

Сарданапалъ.

Да; отъ какихъ-то козней,

Иль отъ сѣтей, отъ мидянъ, отъ солдатъ,

Народовъ недовольныхъ -- я не знаю;

Тутъ цѣлый лабиринтъ загадокъ, тайнъ,

Вещей необъяснимыхъ и угрозъ:

Ты знаешь Салимена -- для него

Иначе невозможно. Но онъ честенъ.

А впрочемъ... пусть... подумаемъ съ тобой

О праздникѣ полночномъ.

Мирра.

Нѣтъ, пора

Подумать о другомъ. Ты не отвергъ

Его предупрежденій?

Сарданапалъ.

Какъ! и ты

Боишься?

Мирра.

Я? Но я гречанка,

Такъ какъ же я могу бояться смерти?

Раба -- такъ почему бы мнѣ страшиться

Моей свободы?

Сарданапалъ.

Почему же ты

Такъ поблѣднѣла?

Мирра.

Я люблю.

Сарданапалъ.

А я?

Я не люблю? Да я люблю тебя,

Какъ не люблю ни этой жизни краткой,

Ни этихъ царствъ обширныхъ, можетъ быть

И вправду угрожаемыхъ; но я --

Я не блѣднѣю.

Мирра.

Знакъ, что ни меня

Не любишь ты, ни самого себя.

Любить нельзя, не дорожа собою,

Хоть для души любимой. И возможно ль

Терять и жизнь и царство такъ безпечно?

Сарданапалъ.

Терять!-- Но гдѣ жь отважный бунтовщикъ,

Который бы дерзнулъ ихъ домогаться?

Мирра.

Но гдѣ и тотъ, кого бы онъ робѣлъ

Такъ много предпринять? когда правитель

Народовъ забывается, уже ль

О немъ народъ захочетъ помнить?

Сарданапалъ (гнѣвно).

Мирра!

Мирра.

Не хмурься на меня: ты улыбался

Такъ часто мнѣ, что видъ твоихъ бровей

Нахмуренныхъ -- предвѣстниковъ опалы --;

Мнѣ тяжелѣй самой опалы. Царь! !

Я у тебя въ подданствѣ. Господинъ!

Я у тебя въ рабыняхъ. Человѣкъ!

Я такъ тебя любила. О! любила

Какой-то чудной властью, хоть гречанка --

И потому природный врагъ царей,

Хоть плѣнница -- и ненавижу цѣпи,

І о нянка -- и страстью къ иноземцу

Унижена страшнѣй самихъ цѣпей!

Но я тебя любила. Если жь эта

Любовь была способна побѣдить

И самую природу, неужель

Спасти тебя въ ея права не входитъ?

Сарданапалъ.

Спасти меня! Ты такъ прекрасна; я

Ищу въ тебѣ любви, а не спасенья.

Мирра.

Уже ль есть безопасность безъ любви?

Сарданапалъ.

Я говорю про женскую любовь.

Мирра.

Грудь женщины поитъ васъ первой жизнью;

Словечкамъ первымъ научаютъ васъ

Ея уста; ея рука слезинки

Вамъ отираетъ первому и вздохъ

Послѣдній вашъ какъ часто принимаетъ

Слухъ женщины, межь тѣмъ какъ родъ мужской

Въ послѣднюю минуту отступаетъ

И отъ того, кто былъ ему вождемъ.

Сарданапалъ.

Моя краснорѣчивая гречанка!

Ты говоришь какъ музыка, тотъ хоръ

Трагическій -- любимая забава

Въ твоей отчизнѣ, по твоимъ словамъ...

Ты плачешь? успокойся.

Мирра.

Я не плачу,

Но я молю тебя -- не говори .

Ни о моихъ отцахъ, ни ихъ отчизнѣ.

Сарданапалъ.

Но ты такъ часто говоришь о нихъ.

Мирра.

Да, правда, правда: думы неотступной

Я не могу не выражать въ словахъ.

Но ежели другіе говорятъ

О Греціи -- мнѣ больно.

Сарданапалъ.

Хорошо;

Такъ какъ же ты спасти меня хотѣла?

Мирра.

Внушивъ тебѣ желаніе спасти

И самого себя и эти царства

Отъ ужасовъ опаснѣйшей изъ войнъ,

Войны межь братьями.

Сарданапалъ.

Къ чему, дитя?

Да я и такъ и воиновъ и войны,

Какъ язву, презираю; я живу

Средь мирныхъ благъ и въ мирѣ: что еще,

Какъ человѣкъ, могу я?

Мирра.

Государь!

Чтобъ сохранить благодѣянья миръ,

Нерѣдко видъ войны необходимъ;

И для царей порой бываетъ лучше

Внушать боязнь, чѣмъ заставлять любить.

Сарданапалъ.

Изъ двухъ всегда послѣдняго искалъ я.

Мирра.

И вотъ то и другое потерялъ.

Сарданапалъ.

И это ты мнѣ, Мирра, говоришь?

Мирра.

Я говорю лишь о любви народной,

Гражданской, той, когда законъ и страхъ

Народомъ управляютъ, такъ что онъ,

Бывъ содержимъ въ границахъ, между тѣмъ

Не чувствуетъ и гнёта, иль порою

И чувствуетъ, но видитъ въ немъ оплотъ

Отъ худшаго, послѣдняго изъ гнётовъ --

Отъ тиранніи собственныхъ страстей.

Царь праздниковъ, любви, цвѣтовъ, веселья

Не можетъ никогда царемъ быть славы.

Сарданапалъ.

Что это значитъ -- слава?

Мирра.

У боговъ --

Отцовъ своихъ спроси.

Сарданапалъ.

Они не скажутъ;

Да и жрецы намъ говорятъ за нихъ

Изъ кой-какихъ лишь. приращеній къ храму.

Мирра.

Такъ загляни хоть въ лѣтописи царства

И первыхъ основателей его.

Сарданапалъ.

Все не могу; они такъ страшно кровью

Запачканы. И для чего? вѣдь царство

Основано. Нельзя же безконечно

Мнѣ умножать владѣнья.

Мирра.

Сохрани

Хотя свои.

Сарданапалъ.

Я имя насладиться

Хочу по-крайней-мѣрѣ. Мирра, что жь

Намъ время на Евфратъ; уже галера

Причалена; зоветъ условный часъ;

Лишь павильонъ, украшенный для пира

Вечерняго, заблещетъ красотой

И заревомъ, чтобы звѣздамъ небеснымъ,

Представиться отвѣтною звѣздой,

Мы будемъ возлежать тамъ съ головами

Вѣнчавными какъ...

Мирра.

Жертвы.

Сарданапалъ.

Нѣтъ -- цари,

Какъ-будто бы тѣ пастыри-цари

Временъ патріархальныхъ, что не знали

Каменьевъ ослѣпительнѣй цвѣтовъ,

Что на своихъ тріумфахъ не видали

Ни слезъ, ни крови.

(Входитъ Панія.)

Панія.

Царь, живи во вѣки.

Сарданапалъ.

Пока люблю, и болѣе ни часу.

О, какъ языкъ я этотъ ненавижу, t

Что дѣлаетъ изъ жизни ложь, и праху

Льститъ вѣчностью! Такъ Панія.

Будь кратокъ.

Панія.

Я отъ Салимена, онъ

Еще разъ умоляетъ, чтобы царь

Не покидалъ дворца по-крайней-мѣрѣ

На эту ночь: вернувшись, онъ представитъ

Всѣ доводы, что могутъ оправдать

Его предупрежденья и, быть можетъ,

Прощеніе за смѣлость заслужить --

Сарданапалъ.

Такъ я уже въ осадѣ? я въ плѣну?

Мнѣ не велятъ дышать дыханьемъ неба?

Скажи жь ты Салимену: еслибъ вся

Вкругъ этихъ стѣнъ кипѣла Ассирія

Мирьядами сбѣсившихся рабовъ,

Я и тогда бъ не побоялся выйти.

Паніа.

Я принужденъ повиноваться; только...

Мирра.

Властитель, вразумись! -- какъ много дней

И мѣсяцевъ средь этихъ стѣнъ дворцовыхъ

Ты проводилъ въ безпечномъ забытьи,

Очей толпы не радуя собою.

Ты не казалъ лица, межь тѣмъ какъ вопли

Народа раздавались, беззаконья

Сатраповъ вопіяли, оставались

Безъ поклоненья боги, безначалье

Повсюду воцарялось, сонъ могильный

Все обнималъ собою, кромѣ зла!

Что жь значитъ день, единый день, могущій,

Быть можетъ, искупить тебя? Уже ль

Столь вѣрнымъ, столь немногимъ столь немного

Ты уступить не можешь ни для нихъ,

Ни для себя, ни для потомства славныхъ

Своихъ отцовъ, ни для наслѣдья малыхъ

Твоихъ дѣтей?

Панія.

Царь! это справедливо.

Заботливость, съ которой князь отправилъ

Меня, раба, къ тебѣ, мой повелитель,

Велитъ и мнѣ возвысить голосъ слабый,

Чтобъ повторить что слышалъ ты сейчасъ.

Сарданапалъ.

Нѣтъ, этого не будетъ!

Мирра.

Заклинаю

Тебя твоимъ престоломъ...

Сарданапалъ.

Прочь!

Паніа.

Во имя

Тѣхъ подданныхъ, которыхъ собираетъ

Вокругъ тебя ихъ вѣрность...

Сарданапалъ.

Это бредни!

Опасности и не было и нѣтъ.

Весь этотъ планъ устроенъ Салименомъ,

Чтобъ доказать его преданность къ намъ

И показать яснѣй необходимость.

Мирра.

Во имя всякой славы и добра,

Прими благой совѣтъ...

Сарданапалъ.

Дѣла -- до утра.

Мирра.

А если смерть въ ночи?

Сарданапалъ.

Такъ что жь? пускай...

О! пусть ее придетъ она нежданной

Среди утѣхъ, забавъ, любви, веселья;

Пусть я паду, какъ сорванная роза --

И лучше такъ, чѣмъ увидать!

Мирра.

Такъ ты

Ни ради всѣхъ упорныхъ настояній,

Когда-либо отъ лѣни пробуждавшихъ

Бездѣйственныхъ монарховъ, отложить

Не хочешь этотъ праздникъ?

Сарданапалъ.

Нѣтъ.

Мирра.

Такъ ради

Моихъ хоть настояній -- для меня. ,

Сарданапалъ.

Тебя, мое дитя?

Мирра.

И это первый

Мнѣ будетъ даръ, какого лишь просила

Я у тебя, владыка ассирійскій.

Сарданапалъ.

Да, это такъ, будь это даже царство --

Я подарить обязанъ. Для тебя

Я уступлю. Прочь, Панія! Ты слышишь?

Панія.

И повинуюсь.

(Панія уходитъ.)

Сарданапалъ.

Мирра, я тобою

Такъ удивленъ. Быть столько неотступной...

Что этому причиной?

Мирра.

Безопасность

Особы государя-, убѣжденье,

Что ни за что просить бы у тебя

Столь многаго твой князь не согласился,

Когда бъ не велика была опасность.

Сарданапалъ.

Я не боюсь; зачѣмъ же ты боишься?

Мирра.

Я не сама, я за тебя боюсь.

Сарданапалъ.

Ты завтра же надъ этою боязнью

Лишь будешь улыбаться.

Мирра.

Или буду,

Быть можетъ, тамъ, гдѣ ни о чемъ , не плачутъ --

И здѣсь не улыбаться мнѣ- тѣмъ лучше...

А ты?

Сарданапалъ.

Я быть могу царемъ лишь.

Мирра.

Гдѣ?

Сарданапалъ.

Тамъ, гдѣ Ваалъ, Немвродъ, Семирамида;

Коль въ этой Ассиріи, * такъ одинъ,

Коль внѣ ея, такъ съ ними: мнѣ судьбою

Назначено, чтобъ я былъ тѣмъ, что есть;

Ей ст о итъ захотѣть -- и я не буду

Совсѣмъ ничѣмъ; но долженъ ли остаться

Я чѣмъ-нибудь, иль сдѣлаться ничѣмъ?

Униженнымъ я жить не захочу.

Мирра.

Когда бъ ты такъ лишь чувствовалъ всегда,

Кто бъ смѣлъ тебя когда-нибудь унизить?

Сарданапалъ.

А кто жь теперь намѣренъ это сдѣлать?

Мирра.

Ты никого подозрѣвать не хочешь?

Сарданапалъ.

Подозрѣвать? на это есть шпіоны.

Но стоятъ ли подобныя слова

О мелочи подобной тѣхъ мгновеній,

Которыя мы тратимъ? Кто тутъ есть?

Рабы! -- вечерній пиръ устроить намъ

Въ Немвродовой палатѣ: коль дворецъ

Мнѣ долженъ быть темницей, такъ оковы

Свои носить мы весело хотимъ.

Пусть берега прекрасные Евфрата,

Пусть лѣтній нашъ евфратскій павильонъ

Для насъ запрещены -- мы безопасны

Покуда здѣсь. Гей! кто тутъ есть? рабы!

(Сарданапалъ уходитъ.)

Мирра (одна).

Зачѣмъ такъ милъ мнѣ этотъ человѣкъ?

Вѣдь дочери моей отчизны любятъ

Героевъ лишь. Но гдѣ моя отчизна?

Все для рабы утрачено, лишь цѣпи

Остались ей. Но я его люблю,

Хоть нѣтъ цѣпей столь тягостныхъ, какъ эта

Любовь безъ уваженья! Но пускай...

Часъ настаетъ, когда бъ найти онъ радъ былъ

Любовь во всѣхъ и не найдетъ ни въ комъ.

Теперь его оставить было бъ ниже,

Чѣмъ сколько быть возвышеннымъ могло

Въ глазахъ моей отчизны -- поразить

Его въ величьи и на тронѣ. Я

Ни для чего не создана такого.

Ахъ, еслибъ я спасла его! быть можетъ,

Я и себя могла бы уважать...

Я такъ нуждаюсь въ этомъ; я такъ пала

И въ собственныхъ ужь мысляхъ, полюбивъ

Такого иноземца... Между тѣмъ *

Мнѣ кажется, что я еще нѣжнѣе

Его люблю, наперекоръ тому,

Что варвары, враги моей отчизны,

Его такъ ненавидятъ... О! когда бъ м

Въ его груди я пробудить могла

Хотя одну изъ тѣхъ высокихъ думъ,

Что вдохновляли даже и фригійцевъ,

Сражавшихся у иліонскихъ стѣнъ! --

Онъ варваровъ смирилъ бы; онъ бы въ землю

Втопталъ всѣ эти шайки! Онъ меня,

Свою рабу, такъ любитъ, и раба

Такъ любитъ господина, что его

Освободить желаетъ... отъ порока.

Не то, другой я знаю путь къ свободѣ:

Коль быть царемъ его не научу,

Я покажу, какъ царь покинуть тронъ

Единственно лишь можетъ. Но его

Я не должна терять теперь изъ виду.

(Уходитъ.)

ДѢЙСТВІЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Предлверіе той же палаты.

Белезисъ (одинъ).

Ужь гаснетъ день, но солнце закатиться

Какгь-будто бы не хочетъ, взглядъ прощальный

Кидая Ассиріи. Какъ оно,

Багровѣя межь облаковъ печальныхъ,

На эту кровь похоже, о которой

Оно же предвѣщаетъ. О! когда

Ты, солнце заходящее, вы, звѣзды

Изъ-за него встающія! когда

Я наблюдалъ за вами не напрасно,

Лучъ за лучомъ читая приговоры

Небесныхъ вашихъ тѣлъ, межь тѣмъ какъ время

Безстрастное дрожало, что народамъ

Такъ много бѣдъ несло -- то Ассирія

Послѣдній доживаетъ часъ! Какая,

Однако, тишина! Землетрясенье

Должно бъ стонать передъ такимъ паденьемъ --

И что жь? о немъ намъ предвѣщаетъ солнце

Вечернее. Халдей и звѣздочетъ

На этотъ дискъ глядятъ, какъ на страницу

Безсмертную и видятъ въ ней конецъ

Тому, что намъ казалось безконечнымъ.

Но солнце, истинное солнце! ты --

Пылающій оракулъ, ты -- великій,

Всемірный прорицатель, всякой жизни

Таинственный посредникъ и символъ

Того, кто жизнь даетъ! Увы! доколь

Предѣлъ ты не положишь откровеньямъ

Однихъ лишь золъ? Зачѣмъ не предсказать бы

Дней болѣе достойныхъ твоего

Изъ-за морей всеславнаго восхода?

Зачѣмъ лучомъ надежды не блеснуть,

Хоть временамъ грядущимъ, если къ нашимъ

Печальнымъ днямъ твой гнѣвъ неумолимъ?

Услышь, услышь меня! я жрецъ твой,

Поклонникъ твой, служитель-, на тебя

Любилъ глядѣть я при твоемъ восходѣ

И при твоемъ закатѣ, ' поникалъ

Я головой передъ тобой въ полудни,

Когда мой взоръ не выносилъ тебя;

Я ждалъ тебя, встрѣчалъ тебя; молился,

Служилъ тебѣ, я чтилъ тебя, боялся,

Гадалъ и вопрошалъ тебя -- и ты

Мнѣ отвѣчала, впрочемъ... столько жь. Но

Межь тѣмъ, какъ я взывалъ къ нему о знаньи,

Оно совсѣмъ зашло уже, покинувъ

Намъ за собой свою лишь красоту --

И славой умирающей своею

Возвеселивъ и разрумянивъ западъ.

Что жь значитъ смерть, чтобъ быть столь величавой?

Простой закатъ; но смертные за счастье

Должны считать, что на боговъ похожи

Они въ одной лишь смерти... 4

(Входитъ Арбакъ.)

Арбакъ.

Чѣмъ глубоко такъ занятъ? Неужель

Ты хочешь вслѣдъ исчезнувшему богу

Проникнуть въ даль невѣдомаго дня?

Мы дѣло лишь имѣемъ съ ночью; ночь

Идетъ.

Белезисъ.

Но не прошла.

Арбакъ.

Пускай свой саванъ

Она распростираетъ -- мы готовы.

Белезисъ.

О еслибы она ужь миновала!

Арбакъ.

Уже ль пророкъ въ побѣдѣ не увѣренъ,

Когда ее предвозвѣщаютъ звѣзды?

Белезись.

Я не на счетъ побѣды сомнѣваюсь,

А побѣдителя...

Арбакъ.

Пускай наука

Твоя о немъ гадаетъ-, между тѣмъ

Я столько приготовилъ свѣтлыхъ копій,

Что блескъ планетъ -- союзниковъ твоихъ

Померкнетъ передъ ними. Что насъ можетъ

Остановить? -- Дѣвичій этотъ царь

Въ сей самый часъ быть долженъ на Евфратѣ,

Въ кругу своихъ наперсницъ и подругъ.

Объ этомъ былъ приказъ. Но я клянусь,

Что первая имъ выпитая чаша

Для племени Немврода навсегда

Останется послѣдней.

Белезисъ.

Это племя

Такъ было знаменито!

Арбакъ.

Какъ безславно

Оно теперь; оно ужь износилось,

Такъ мы его исправимъ.

Белезисъ.

Ты увѣренъ?

Арбакъ.

Его родоначальникъ былъ ловецъ,

А я солдатъ -- чего же тутъ бояться?

Белезисъ.

Солдатъ.

Арбакъ.

Быть можетъ, и жрецовъ; но если

Ты и всегда такъ думалъ, такъ зачѣмъ

Царя не воздержать бы отъ наложницъ?

Зачѣмъ вооружать меня? зачѣмъ

Задумывать подобный планъ, который

Скорѣй тебѣ принадлежитъ, чѣмъ мнѣ?

Белезисъ.

Взгляни на небеса.

Арбакъ.

Гляжу.

Белезисъ.

Что видишь?

Арбакъ.

Простой вечерній свѣтъ и хороводы

Небесныхъ звѣздъ.

Белезисъ.

Замѣть межь нихъ одну,

Ту -- вставшую всѣхъ раньше и свѣтлѣе,

Дрожащую, какъ-будто потонуть

Ей хочется въ эѳирѣ.

Арбакъ.

Что жь отселѣ?

Белезисъ.

Она звѣзда судьбы твоей, твой рокъ.

Арбакъ (хватаясь за ножны).

Моя звѣзда вотъ здѣсь, въ моихъ ножнахъ.

Когда она заблещетъ -- всѣ кометы

Лишь искрами покажутся; такъ лучше

Подумаемъ, какъ повести намъ дѣло,

Чтобъ оправдать и самыя планеты

И всѣ ихъ прорицанья. Если мы

Одержимъ верхъ -- соорудимъ имъ храмы,

Дадимъ жрецовъ; ты будь архіереемъ

Боговъ -- какихъ захочешь только самъ.

Я замѣчалъ, что боги справедливы

Почти всегда и признаютъ храбрѣйшихъ

За самыхъ богомольныхъ безъ труда.

Белезисъ.

И самыхъ богомольныхъ за храбрѣйшихъ.

Ты не видалъ меня бѣгущимъ съ поля.

Арбакъ.

О нѣтъ! въ тебѣ достоинъ уваженья

На столько же искусный жрецъ халдейскій,

Какъ и отважный вавилонскій вождь.

Теперь одно: ты долженъ согласиться

Забыть жреца, чтобъ воиномъ остаться.

Белезисъ.

Зачѣмъ не быть обоими?

Арбакь.

Тѣмъ лучше.

Однако я стыжусь почти -- какъ мало

Намъ совершить придется. Побѣдитель

Лишь можетъ ждать безславья отъ такой

Войны женоподобной. Пошатнуть

Кровавый тронъ подъ деспотомъ угрюмымъ,

Стащить его съ престола, съ нимъ обняться,

Перекреститься сталью, тутъ равно

Возвышенно -- и пасть и побѣдить.

Но мечъ поднять на этого червя,

Быть можетъ, слышать пискъ его...

Белезисъ.

О, нѣтъ!

Въ немъ есть черты, которыя тебя

Заставятъ состязаться съ нимъ. Но пусть

Онъ будетъ тѣмъ, чѣмъ хочешь ты, такъ въ стражѣ

Бойцовъ ты встрѣтишь добрыхъ; въ ихъ челѣ

Стоитъ холодный, строгій Салименъ.

Арбакъ.

Мы ихъ сомнемъ.

Белезисъ.

Какъ знать? они солдаты.

Арбакъ.

Поэтому солдатъ бы долженъ быть

Надъ ними и вождемъ.

Белезисъ.

Но Салименъ

Таковъ и есть.

Арбакъ.

Но не таковъ ихъ царь.

И самый Салименъ хоть управляетъ

Созданьемъ этимъ жалкимъ, тѣмъ не меньше

Его онъ ненавидитъ за сестру.

Замѣть, какъ онъ желаетъ быть далекимъ

Отъ всѣхъ пировъ?

Белезисъ.

За то не отъ совѣта,

Онъ тамъ всегда изъ первыхъ.

Арбакъ.

Такъ; и вѣчно

Тамъ слышитъ прекословье. И чего

Не достаетъ, чтобъ обратить его

Въ бунтовщика? Престолъ покрытъ позоромъ,

Онъ самъ въ пренебреженьи, кровь его

Поругана; да мы ведемъ все дѣло

Какъ бы затѣмъ, чтобъ онъ былъ отомщенъ.

Белезисъ.

Но такъ ли онъ глядитъ на это самъ?

Арбакъ.

Что, еслибъ испытать его?

Белезисъ.

Да-да,

Лишь случай бы позволилъ намъ.

(Входитъ Балеа.)

Балеа.

Сатрапы,

Царь въ эту ночь желаетъ васъ обоихъ

Увидѣть на миру.

Белезисъ.

Повиноваться --

Нашъ долгъ. На берегахъ Евфрата?

Балеа.

Нѣтъ;

Здѣсь, во дворцѣ.

Арбакъ.

Какъ! во дворцѣ? Приказъ

Былъ не такой.

Балеа.

Теперь онъ этотъ самый.

Арбакъ.

Но почему?

Балеа.

Мнѣ неизвѣстно. Я

Могу идти?

Арбакъ.

Постой!

Белезисъ (Арбаку, тихо).

Пускай его

Идетъ своей дорогой.

(Къ Балеа.)

Балеа,

Благодари монарха, поцалуй

Полу его одежды, передай,

Что мы принять готовы будемъ крохи,

Что упадутъ съ его трапезы царской.

А часъ назначенный, вѣдь, полночь?

Балеа.

Въ Немвродовой палатѣ. Я склоняюсь

Предъ вами, властелины, и иду.

(Уходитъ.)

Арбакъ.

Я этой перемѣной недоволенъ:

Тутъ что-нибудь скрывается. Зачѣмъ

Перемѣнить вдругъ мѣсто?

Белезисъ.

Развѣ онъ

Не каждый день мѣняется такъ точно,

Безъ видимой причины? Ничего

Не можетъ быть причудливѣе лѣни;

Ея скачки предугадать труднѣй,

Чѣмъ планъ вождя, когда въ своихъ движеньяхъ

Онъ обмануть старается врага.

О чемъ ты размышляешь?

Арбакъ.

Онъ любилъ

Свой павильонъ веселый; это лѣтній

Его дворецъ любимый.

Белезисъ.

Онъ царицу

Свою любилъ и тысячи развратницъ

Кромѣ нея; любя разнообразье,

Онъ все любилъ на свѣтѣ, исключая

Лишь мудрости и славы.

Арбакъ.

Не могу

Я съ этимъ примириться; онъ свой планъ

Перемѣнилъ; уже ли оставаться

Мы будемъ при своемъ? Взять эту башню

Пустынную, сонливый караулъ

И пьяныхъ царедворцевъ разогнать --

Все такъ не трудно, но въ палатѣ

Немвродовой...

Белелисъ.

И это такъ? давно ли

Ты, какъ герой, стыдился одного --

Взойти на тронъ какъ на скамью простую?

Уже ль одна, двѣ лишнія ступени,

Чѣмъ ты считалъ, тебя такъ напугали?

Арбакъ.

Когда наступитъ часъ, то ты увидишь,

Боюсь ли я; ты жизнь мою на ставкѣ

Видалъ не разъ -- я весело игралъ;

Но тутъ не жизнь, тутъ болѣе, тутъ царство.

Белезисъ.

И я его тебѣ ужь предсказалъ.

Впередъ! и будешь царь.

Арбакъ.

О! будь я прорицатель --

Я бъ самъ себѣ не меньше предсказалъ!

Пусть звѣзды оправдаются -- я съ ними,

Ни съ ихъ пророкомъ спорить не могу.

Кто тамъ?

(Входитъ Салименъ.)

Салименъ.

Сатрапы!

Белезисъ.

Князь!

Салименъ.

Какъ это кстати!

Я васъ искалъ обоихъ, но не здѣсь,

Не во дворцѣ.

Арбакъ.

Зачѣмъ же нѣтъ?

Салименъ.

Да часъ

Не наступилъ.

Арбакъ.

Какъ часъ? какой же часъ?

Салименъ.

Полночи.

Белезисъ.

Князь! полночи?...

Салименъ.

Вы навѣрно

Приглашены?

Белезисъ.

О да! но мы забыли.

Салименъ.

О царскомъ приглашеньи?

Арбакъ.

Нѣтъ; но намъ

Сейчасъ о немъ сказали.

Салименъ.

Если такъ,

Зачѣмъ вы здѣсь?

Арбакъ.

По долгу.

Салименъ.

По какому?

Белезисъ.

По долгу нашихъ мѣстъ; намъ право входа

Къ монарху предоставлено; но мы

Его здѣсь не находимъ -- вотъ и все.

Салименъ.

Я также здѣсь по долгу.

Арбакъ.

Намъ позволятъ

Узнать его подробнѣй?

Салименъ.

Взять двоихъ

Измѣнниковъ подъ стражу. Стража! гей!

(Входитъ стража.)

Мечи свой, сатрапы.

Белезисъ (отвязавъ свой мечь).

Князь! вотъ мой.

Арбакъ (обнаживъ мечь).

Вотъ мой -- прими!

Салименъ.

Приму.

Арбакъ.

Одинъ клинокъ,

Но въ сердце -- не иначе; съ рукояткой

Живой я не разстанусь.

Салименъ.

Какъ! со мною

Ты вздумалъ спорить? Такъ тебя избавятъ

Отъ фальши при допросахъ и отъ пытки?

Солдаты! вотъ вамъ бунтовщикъ: убейте!

Арбакъ.

Солдаты -- да. Одинъ ты не посмѣлъ бы.

Салименъ.

Хвастливый рабъ! да что жь въ тебѣ такого,

Предъ чѣмъ бы князь былъ долженъ отступить?

Не силой ты опасенъ намъ -- измѣной.

Какой ты левъ? Когда бъ не ядъ змѣиный

Въ твоихъ зубахъ -- они ничто. Разите!

Белемзисъ.

Арбакъ! ты помѣшался: развѣ я

Противился отдать ему свой мечъ?

Довѣрься правосудію царя.

Арбакъ.

Нѣтъ, я скорѣй довѣрюсь ужь звѣздамъ

И этой свѣтлой стали; умирать,

Такъ умирать царемъ... по-крайней-мѣрѣ

Дыханія и тѣла своего:

Чужая цѣпь ихъ тяготить не будетъ.

Салименъ (къ стражи).

Вы слышали обоихъ насъ. Возьмите!

Не то убейте тутъ!

(Стража нападаетъ на Арбака, который защищается столь храбро и искусно, что приводитъ ее въ замѣшательство.)

Салименъ.

Что жь это значитъ?

Уже ль я самъ быть долженъ палачомъ?

Бездѣльники! вотъ какъ должно солдату

Наказывать измѣну!

(Салименъ нападаетъ на Арбака. Входитъ Сарданапалъ со свитою.)

Сарданапалъ.

Стойте! стойте

Подъ страхомъ вашей жизни! Какъ, вы глухи?

Пьяны?... Мой мечъ... Безумецъ! я забылъ,

Что не ношу меча. Сюда, пріятель,

Подай мнѣ твой палашъ!

(Сарданапалъ вырываетъ оружіе у одного изъ стражи и становится между сражающимися.)

Сарданапалъ.

Что мнѣ теперь мѣшаетъ васъ обоимъ

Тутъ заколоть, какъ дерзкихъ крикуновъ?

Белезисъ.

Монархъ! будь правосуденъ.

Салименъ.

Иль будь слабъ.

Сарданапалъ (поднимая мечь).

Еще!

Салименъ.

Рази! лишь не забудь потомъ

Измѣнника, котораго для пытки

Ты, вѣрно, пощадишь теперь на-время.

Рази! -- и я доволенъ.

Сарданапалъ.

Какъ, его?

Кто смѣетъ обвинять Арбака?

Салименъ.

Я.

Сарданапалъ.

Уже ли? Князь, ты позабылся. Кто

Тебѣ далъ право?

Саламенъ (показывая перстень).

Ты.

Арбакъ (въ смущеніи).

Онъ въ царскомъ перстнѣ.

Салименъ.

Да! это подтвердитъ самъ царь.

Сарданапалъ.

Но я

Ввѣрялъ его тебѣ не съ этой цѣлью.

Салименъ.

Ты съ нимъ ввѣрялъ свою мнѣ безопасность --

Я сдѣлалъ все, что находилъ полезнымъ.

Будь самъ теперь судьею: я твой рабъ,

Но мигъ назадъ -- я былъ твой представитель.

Сарданапалъ.

Сперва мечи въ ножны.

(Арбакъ и Салименъ повинуются.)

Салименъ.

Я свой вложилъ;

Молю тебя, ты не влагай лишь свой:

Онъ скипетръ твой единственный теперь.

Сарданапалъ.

Тяжелый скиптръ; притомъ онъ рукояткой

Мнѣ руку оцарапалъ.

(Воину.)

Другъ, возьми

Назадъ твое оружье. Ну, вельможи,

Что жь это означаетъ?

Белезисъ.

Князь одинъ

Тебѣ отвѣтъ дать долженъ.

Салименъ.

Правоту

Со стороны моей, измѣну -- съ ихъ.

Сарданапалъ.

Арбакъ -- измѣнникъ! Белезисъ -- предатель!

Я этому союзу не повѣрю.

Белезисъ.

Гдѣ доказательство?

Салименъ.

Я укажу ихъ.

Пускай лишь царь у твоего собрата --

Измѣнника потребуетъ меча...

Арбакъ.

Меча, который наравнѣ съ твоимъ

Я поднималъ противъ его враговъ.

Салименъ.

И поднялъ противъ брата; черезъ часъ

Противъ него поднимешь самого.

Сарданапалъ.

Нѣтъ, это невозможно, онъ не смѣетъ;

Я не хочу и слушать. При дворахъ

Причиною подобныхъ ссоръ бываютъ

Всегда льстецы, продажные шпіоны,

Которыхъ жизнь лишь въ томъ и состоитъ,

Чтобъ клеветать на жизнь людей почтенныхъ.

Ты, братъ, могъ быть обманутъ.

Салименъ.

Но пускай

Онъ сниметъ хоть оружіе свое,

Чтобъ наказать тебѣ свое подданство.

Я отвѣчать берусь за все.

Сарданапалъ.

Будь я

Лишь убѣжденъ; но это невозможно.

Какъ? мидянинъ Арбакъ, столь прямодушный,

Прямой солдатъ, онъ -- лучшій предводитель

Военныхъ нашихъ силъ! -- нѣтъ, нѣтъ! его

Я такъ не оскорблю! -- какъ? -- мечъ отнять?' --

И у кого? кто имъ разилъ такъ страшно

Моихъ враговъ! Сатрапъ, храни свой мечъ.

Салименъ (снявъ перстень).

Монархъ, возьми назадъ свой перстень.

Сарданапалъ.

Нѣтъ,

Оставь его; лишь помни снисхожденье.

Салименъ.

Я бралъ его для сохраненья чести

Твоей, мой царь; но такъ-какъ черезъ это

Оскорблена моя -- возьми его,

Или отдай Арбаку.

Сарданапалъ.

Я бы отдалъ,

Когда бъ онъ сталъ просить.

Салименъ,

О, будь увѣренъ,

Безъ этого ничтожнаго обряда

Имѣть его онъ будетъ.

Белезисъ.

Я не знаю,

Что князя такъ могло предубѣдить

Противъ двухъ подданныхъ, своимъ раченьемъ

О благѣ Ассиріи столь извѣстныхъ.

Салименъ.

Молчи, злой жрецъ! молчи, солдатъ невѣрный!

Въ твоемъ лицѣ всѣ худшіе пороки

Опаснѣйшихъ сословій на землѣ.

Побереги медовыя слова

И проповѣдь фальшивую для тѣхъ,

Кому ты неизвѣстенъ. Твой собратъ

По-крайей-мѣрѣ смѣлъ, безъ всякихъ штукъ,

Которымъ ты въ Халдеѣ научился.

Белезисъ.

Прислушай же, властитель, сынъ Ваала!

Онъ говоритъ кощунство противъ вѣры

Твоей страны, творящей поклоненье

Твоимъ отцамъ.

Сарданапалъ.

О! что до этого --

Оставь ему грѣхи его; онъ въ правѣ

Покойниковъ считать за мертвецовъ.

Я чувствую, что смертенъ, и я вѣрю,

Что и отцы столь смертнаго потомка

Лишь то и есть, что видимъ мы -- зола.

Белезисъ.

О царь! не думай такъ; они съ звѣздами

И между нихъ...

Сарданапалъ.

Не хочешь ли и ты къ нимъ?

Такъ продолжай! Вотъ это такъ измѣна.

Салименъ.

Мой государь!

Сарданапалъ.

Преподавать мнѣ вѣру --

Чтить идоловъ халдейскихъ! Ты свободенъ,

Возьми свой мечъ.

Салименъ.

Мой царь, мой повелитель,

И напослѣдокъ братъ мой, умоляю --

Остановись!

Сарданапалъ.

Да-да, чтобъ обезумѣть,

Чтобъ до конца дослушать эту сказку

О мертвецахъ, Ваалѣ, о звѣздахъ,

И обо всѣхъ ихъ тайнахъ.

Белезисъ.

Царь! чти звѣзды.

Сарданапалъ.

О что до нихъ -- я ихъ люблю: люблю

На темной синевѣ слѣдить за ними;

Ихъ сравнивать люблю съ очами Мирры;

Люблю лучей ихъ томное сіянье

На серебрѣ трепещущей волны

Зыбучаго Евфрата, между тѣмъ,

Какъ вѣтерокъ полночный надъ рѣкою

Широкою чуть дышетъ и тростникъ,

Служащій ей каймою, колыхаетъ...

Но сами ль это боги -- какъ одни

Намъ говоритъ, жилища ли боговъ --

Какъ говоритъ другіе, иль простые

Лишь фонари, міры, или міровъ

Одно лишь отраженье -- я не знаю

И знать не безпокоюсь. Есть въ моемъ

Невѣдѣньи невѣдомая сладость,

Которой я не отдалъ бы за всю

Халдейскую премудрость, и потомъ

О нихъ и обо всемъ, что выше насъ,

Иль ниже насъ, я знаю все, что знать

Возможно праху -- ничего. Я вижу

Ихъ красоту, я чувствую ихъ блескъ;

Когда они зажгутся надъ моею

Могилою -- я больше ничего*

Не буду знать.

Белезисъ.

Скажи скорѣе: все.

Сарданапалъ.

Я буду ждать и этого всезнанья,

Когда того первосвященникъ хочетъ.

А между тѣмъ возьми свой мечъ и знай,

Что я въ тебѣ всегда первосвященству

Предпочиталъ солдатство, хоть обоихъ

Я не люблю.

Салименъ (тихо).

Увы! онъ обезумѣлъ

Почти совсѣмъ. Но я его спасу

Наперекоръ ему.

Сарданапалъ.

Такъ вотъ, сатрапы,

Что я теперь скажу вамъ, и всѣхъ прежде

Тебѣ, мой жрецъ -- тебѣ я довѣряю

Не столько какъ солдату, и совсѣмъ

Не вѣрилъ бы, не будь на половину

Ты воиномъ: мы разстаемся въ мирѣ.

Я говорить не буду о прощеньи:

Его даютъ виновнымъ; таковыми

Я васъ не признаю; хоть ваша жизнь

Одно мое дыханье -- особливо

Будь я доступенъ страху; но не бойтесь:

Я столько же безстрашенъ, какъ не страшенъ,

А потому -- живите. Будь я тѣмъ,

Хотя отчасти, чѣмъ меня считаютъ,

Такъ съ высоты воротныхъ перекладинъ

Вотъ этого дворца послѣдней кровью

Теперь бы ваши головы сочились

Въ сухую пыль -- единственую долю

Вскружившаго ихъ царства, надъ которой

Имъ царствовать пришлось бы; но теперь

Мы этого избѣгнемъ. Я сказалъ,

Что не хочу считать васъ за виновныхъ,

А осудить невинныхъ не могу.

А между тѣмъ есть люди много лучше,

Чѣмъ вы и я, что обвиняютъ васъ;

И еслибъ я довѣрилъ вашу участь

Судьямъ побольше строгимъ и различнымъ

Родамъ уликъ, я бъ могъ отдать на жертву

Двухъ человѣкъ, которые когда-то --

Хоть что ни говорятъ о нихъ теперь --

Мнѣ честными казались. Вы свободны.

Арбакъ.

Великій! эта милость...

Белезисъ (прерывая его).

Такъ достойна

Тебя -- и мы, хотя вполнѣ невинны,

Благодаримъ.

Сарданапалъ.

Халдей! побереги

Свои благодаренья для Ваала

И пощади отъ нихъ его потомка.

Белезисъ.

Но будучи невинны...

Сарданапалъ.

Будьте нѣмы!

Преступность громогласна. Вы невинны,

Такъ вы обиженные люди; къ вамъ

Скорѣй идетъ печаль, чѣмъ благодарность.

Белезисъ.

Такъ, государь, когда бы правосудье

Земнаго всемогущества всегда

Лишь было безупречно, но какъ часто

Свои права невинность почитать

Должна за снисхожденье!

Сарданапалъ.

Изреченье

Разумное; и ты бы могъ съ успѣхомъ,

При случаѣ, имъ проповѣдь украсить.

Пожалуйста, не позабудь о немъ,

Когда тебѣ отстаивать придется

Мои дѣла передъ моимъ народомъ.

Белезисъ.

Я, государь, надѣюсь, нѣтъ причины.

Сарданапалъ.

Причины нѣтъ, быть можетъ; но какъ много

Искателей причинъ, когда съ такими

Ты встрѣтишься -- хоть вслѣдствіе своихъ

Служебныхъ отправленій -- на землѣ,

Иль въ небесахъ прочтешь о томъ -- въ мерцаньи

Какой-нибудь таинственной звѣзды,

Прошу тебя не позабудь замѣтить:

Что межь землей и небомъ есть созданья

Зловреднѣе, чѣмъ тотъ, кто управляетъ

Мильонами и никого не губитъ;

Кто, самого себя не презирая,

Довольно любитъ ближнихъ, чтобъ щадить

И даже тѣхъ, въ комъ самъ едва-ль пощаду

Найти бы могъ... лишь будь они на тронѣ.

Но это такъ сомнительно. Сатрапы!

Мечи и ваши личности свободны

Располагайте ими; но отселѣ

Чтобъ намъ ужь не встрѣчаться. Салименъ,

Иди за мною!

(Сарданапалъ, Салименъ и свита уходятъ, оставляя Арбака и Белезиса.)

Арбакъ.

Белезисъ!

Белезисъ.

Ну что

Теперь ты думаешь?

Арбакъ.

Что мы погибли.

Белезисъ.

Мы выиграли царство.

Арбакъ.

Какъ? при этомъ

Столь сильномъ подозрѣньи и когда

Надъ нами мечъ виситъ на волоскѣ,

Грозя упасть отъ гнѣвнаго дыханья

Того, кто пощадилъ насъ? почему --

Лишь знаетъ онъ.

Белезисъ.

Что нужды -- почему?

Мы не должны терять напрасно время.

Часъ этотъ нашъ и наши средства тѣ же --

И та же ночь. Ничто не измѣнилось,

Кромѣ того, что эти подозрѣнья,

Столь гласныя, должны насъ убѣдить,

Что медленность была бъ теперь безумствомъ.

Арбакъ.

Однако...

Белезисъ.

Какъ? ты все не убѣжденъ?

Арбакъ.

Онъ пощадилъ... нѣтъ, болѣе -- онъ спасъ

Обоихъ насъ отъ Салимена.

Белезисъ.

Но

На долго ли? пока лишь онъ напьется.

Арбакъ.

Скорѣй -- пока проспится. Но онъ далъ

Намъ жизнь такъ благородно, какъ ее

Утратить бы мы стоили безславно.

Белезисъ.

Скажи скорѣе: славно.

Арбакъ.

Можетъ быть.

Но онъ меня такъ тронулъ; я рѣшился,

Что бъ ни было со мною, все оставить.

Белезисъ.

Но ты теряешь міръ...

Арбакъ.

Чтобъ сохранить

Права на уваженіе къ себѣ.

Белезисъ.

Какой позоръ обязанымъ быть жизнью

Такому веретенному царю!

Арбакъ.

Но мы ему обязаны, однако;

И жизнь у избавителя отнять --

Позоръ безмѣрно большій.

Белезисъ.

Въ чемъ угодно

Упорствовать ты можешь, только звѣзды

Рѣшили все иначе.

Арбакъ.

Да когда бъ

Онѣ сошли на землю и рядами

Построились, чтобъ прикрывать мой путь,

Я бъ не пошолъ за ними.

Белезисъ.

Это слабость,

И худшая, чѣмъ свойственный старухамъ

Страхъ мертвецовъ, иль темноты. Впередъ!

Арбакъ.

Мнѣ чудилось, когда онъ говорилъ,

Что это былъ Немвродъ; онъ мнѣ напомнилъ

Ту царственную статую, что въ храмѣ

Глядитъ царемъ посереди царей

И кажется въ немъ богомъ, между тѣмъ

Какъ прочіе его лишь украшаютъ.

Белезись.

Я говорилъ, что ты пренебрегалъ

Имъ черезчуръ-, онъ не лишенъ величья

Какого-то. Такъ что жь? тѣмъ благороднѣй

Врага имѣть мы будемъ.

Арбакъ.

Тѣмъ гнуснѣе

Становимся мы сами. Ахъ, зачѣмъ

Щадилъ онъ насъ!

Белезисъ.

Уже ль ты такъ охотно

Хотѣлъ бы въ жертву принесеннымъ быть?

Арбакъ.

Не то; но умереть намъ было бъ лучше,

Чѣмъ жить неблагодарными.

Белезисъ.

Увы!

Что за умы встрѣчаются порой!

Затѣялъ ты -- что люди называютъ

Измѣною, глупцы же -- вѣроломствомъ.

И погляди -- затѣмъ, что почему-то,

Иль просто безъ причины, этотъ грозный

Опустошитель чашъ между тобой

И Салименомъ сталъ -- ты вдругъ... сказать ли,

Чѣмъ вдругъ ты сталъ? Сарданапаломъ! Я

Безславнѣе не нахожу и слова.

Арбакъ.

Лишь часъ назадъ, меня такъ могъ назвать,

Кто жизнью лишь не дорожилъ своею.

Ну, а теперь, теперь я забываю,

Какъ онъ забылъ. Сама Семирамида

Не сдѣлала бы этого.

Белезисъ.

Царица

Участникомъ въ престолѣ даже мужа

Имѣть не захотѣла.

Арбакъ.

Я ему

Служить обязанъ вѣрно.

Белезисъ.

И смиренно?

Арбакъ.

Нѣтъ, съ гордостью, какъ честный человѣкъ.

Я болѣе къ престолу буду близкимъ,

Чѣмъ ты къ звѣздамъ, и болѣе высокимъ,

Хотя не столь заносчивымъ, какъ ты.

Ты можешь оставаться при своемъ,

Руководясь законами, познаньемъ

Небесныхъ тайнъ, и правъ земныхъ, и правилъ,

И прочаго, а мнѣ дозволь внимать

Чему меня простое сердце учитъ.

Теперь меня ты знаешь.

Белезисъ.

Но ты кончилъ?

Арбакъ.

Съ тобою -- да.

Белезисъ.

И хочешь, можетъ быть,

Мнѣ измѣнить, какъ захотѣлъ оставить.

Арбакъ.

Такъ можетъ думать жрецъ, но не солдатъ.

Белезисъ.

Пусть будетъ все по-твоему, лишь кончимъ

Мы этотъ споръ, и выслушай меня.

Арбакъ.

Нѣтъ; ты своимъ пронырливымъ умомъ

Опаснѣе фаланги.

Белезись.

Если такъ --

Я остаюсь одинъ.

Арбакъ.

Одинъ!

Белезисъ.

Я вижу

Одинъ лишь тронъ.

Арбакъ.

И тотъ покуда занятъ.

Белезись.

Но занятъ кѣмъ? Столкнуть царя такого

Такой же трудъ, какъ сѣсть на праздномъ мѣстѣ.

Арбакъ, послушай, я тебя любилъ,

Я поощрялъ, я ободрялъ тебя,

Я помогалъ тебѣ... да что? хотѣлъ

Служить тебѣ въ надеждѣ, что я буду

Служить и Ассиріи; небеса

Скрѣпили наши планы; всѣ событья --

До этого послѣдняго -- намъ были

Вполнѣ благопріятны, лишь оно

Въ твой смѣлый духъ вселило малодушье.

Но слушай: я, наскучивъ зломъ отчизны,

Теперь хочу иль сбыть ея тирана,

Иль жертвой быть его-, одно изъ двухъ

Иль оба вдругъ, какъ иногда бываетъ.

Но выиграй я дѣло лишь -- Арбакъ

Тогда мой рабъ.

Арбакъ.

Твой рабъ?

Белезисъ.

Такъ что жь? все лучше,

Чѣмъ -- какъ прощенный рабъ Сарданапалы.

(Входитъ Панія.)

Панія.

Вельможи! я съ приказомъ отъ царя.

Арбакъ.

Узнать его все то же, что исполнить.

Белезисъ.

Однако все жь дозволь намъ услыхать.

Панія.

Вы въ эту ночь, теперь же, отправляться

Должны къ своимъ сатрапіямъ: одинъ

Въ свой Вавилонъ, другой -- въ свою Мидію.

Белезисъ.

И съ нашими войсками?

Панія.

Нѣтъ, приказъ

Касается сатраповъ лишь и ихъ

Домашней свиты.

Арбакъ.

Но...

Белезисъ.

Повиновенье --

Вотъ нашъ отвѣтъ; скажи, что мы готовы.

Панія.

Я вашъ отъѣздъ, сатрапы, долженъ видѣть,

А не отвѣтъ нести отъ васъ.

Белезисъ (въ сторону).

Конечно!

Не мы ли вамъ укажемъ путь отселѣ.

Панія.

Я ухожу, чтобъ вамъ устроить стражу

Почетную, какъ требуетъ вашъ санъ,

И буду ждать на сколько терпитъ время.

(Панія уходитъ.)

Белезисъ.

Ты слышалъ -- отправляйся!

Арбакъ.

Безъ сомнѣнья.

Белезисъ.

Да, до воротъ лишь этого дворца,

Который намъ теперь темницей служитъ,

Не далѣе

Арбакъ.

Ты правъ и въ самомъ дѣлѣ!

Да и на всемъ пространствѣ государства

Для насъ зіяютъ тюрьмы -- что ни шагъ.

Белезисъ.

Могилы!

Арбакъ.

О, будь это справедливо,

Мой добрый мечъ устроилъ бы тогда

Еще одну могилу, кромѣ той,

Въ которой самъ я лягу.

Белезисъ.

Онъ работы

Имѣть довольно будетъ; но тебя

Ждетъ лучшая судьба, чѣмъ ты пророчишь.

Идемъ отсель -- и чѣмъ скорѣй, тѣмъ лучше.

Теперь со мной согласенъ ты, что этотъ

Приказъ есть приговоръ?

Арбакъ.

И что другое

Онъ означать бы могъ? Таковъ всегда

Обычай былъ у деспотовъ восточныхъ:

Любовь и ядъ, прощенье и сѣкира,

Далекій путь и вѣчный сонъ. Какъ много

Сатраповъ при отцѣ его... о немъ

Я не скажу, чтобъ былъ онъ кровожаденъ,

По-крайней-мѣрѣ прежде...

Белезисъ.

Но такимъ

Онъ хочетъ быть и долженъ быть теперь.

Арбакъ.

Я въ этомъ сомнѣваюсь; но какъ много

Знавалъ я при отцѣ его сатраповъ,

Что управлять чуть-чуть не государствомъ

Надменно выѣзжали, чтобъ въ дорогѣ

Найти свой гробъ! Не знаю почему,

*Но всѣ они въ пути заболѣвали --

Такъ этотъ путь былъ дологъ и тяжолъ!

Белезисъ.

Лишь городскихъ достигнуть бы намъ улицъ,

Мы кончимъ путешествіе.

Арбакъ.

Оно

Окончится, быть можетъ, у воротъ.

Белезисъ.

Нѣтъ, этого они не смѣютъ сдѣлать-,

Имъ умертвить хотѣлось бы насъ тайно,

Не во дворцѣ, иль въ городскихъ стѣнахъ,

Гдѣ знаютъ насъ. гдѣ есть у насъ друзья.

Когда бъ они насъ здѣсь убить хотѣли,

Насъ не было бъ давно между живыми.

Идемъ отсель.

Арбакъ.

Когда бъ я зналъ, что жизни

Моей не хочетъ прочь...

Белезисъ.

Безумный! прочь

Идемъ отсель; чего хотѣть другаго

Встревоженному деспоту? Вотъ намъ

До войска бы добраться и -- въ походъ.

Арбакъ.

Къ сатрапіямъ.

Белезисъ.

Нѣтъ, къ царству твоему.

Надежду, время, дерзость, силы, средства --

Намъ все сполна даютъ ихъ полумѣры.

Арбакъ.

Идти на преступленье, противъ воли,

Гнушаясь имъ!

Белезисъ.

Но самозащищенье --

Прямая добродѣтель и оплотъ

Всѣхъ нашихъ правъ. Идемъ, я говорю!

Дворецъ ужь начинаетъ проникаться

Удушливой заразой, стѣны пахнутъ

Травою запустѣнья... Прочь отсель!

Зачѣмъ давать опомниться имъ снова?

Мы скорымъ отправленьемъ успокоимъ

Ихъ за себя; мы скорымъ отправленьемъ

И Панію достойнаго и наши

Предупредимъ отряды, чтобъ отсель

Имъ не дали другихъ распоряженій.

Средины нѣтъ -- идемъ! я говорю.

(Уходитъ; Арбакъ слѣдуети за нимъ неохотно. Входятъ Сарданапалъ и Салименъ.)

Сарданапалъ.

Все спасено, и безъ кровопролитья,

Безъ этого послѣдняго изъ средствъ

Къ спасенію. Мы ссылкою сатраповъ

Себя обезопасили.

Салименъ.

Какъ тотъ,

Кто мнетъ цвѣты, отъ уязвленья змѣя,

Въ нихъ скрытаго, себя обезопасилъ.

Сарданапалъ.

Что жь я теперь могъ сдѣлать бы еще?

Салименъ.

Раздѣлать все, что сдѣлалъ.

Сарданапалъ.

Уничтожить

Прощеніе?

Салянемъ.

Вѣнецъ надвинуть крѣпче,

Ослабнувшій на головѣ твоей.

Сарданапалъ.

Тираномъ стать!

Салименъ.

Для своего спасенья.

Сарданапалъ.

Мы спасены безъ этого; какою

Опасностью они грозить намъ могутъ

На рубежѣ имперіи?

Салименъ.

Они

Еще не тамъ; имъ тамъ не быть бы вовсе-,

Когда бъ я былъ услышанъ.

Сардаманалъ.

Нѣтъ; тебя

Я выслушалъ; зачѣмъ же и не ихъ?

Салименъ.

Объ этомъ ты узнать лишь можешь послѣ-,

Затѣмъ, дозволь идти мнѣ и собрать

На всякій случай стражу.

Сарданапалъ.

Ты на пиръ

Придти не позабудешь?

Салименъ.

Государь!

Освободи, я скучный собесѣдникъ;

Указывай мнѣ службы, но вакханкамъ

Служить не заставляй.

Сарданапалъ.

А между тѣмъ

Отъ времени до времени нехудо

Попировать.

Салименъ.

Не худо быть на стражѣ

Кому-нибудь за тѣхъ, кто пированью

Не знаетъ мѣръ. Могу ли я идти?

Сарданапалъ.

Иди... Постой, мой добрый Салименъ,

Мой братъ, мой другъ, мой князь далеко лучшій,

Чѣмъ я -- твой царь: тебѣ бы быть монархомъ,

А мнѣ... а мнѣ -- не знаю чѣмъ; что нужды...

Не думай лишь, что я совсѣмъ безчувственъ

И къ твоему столь честному раченью,

И къ твоему столь строгому -- однако

Все жь доброму, хотя притомъ не рѣдко

Бранчивому -- терпѣнію моихъ

Безчисленныхъ дурачествъ. Если я

Двухъ человѣкъ по твоему совѣту

Не умертвилъ, такъ это значитъ -- я

Щадилъ ихъ жизнь, отнюдь не сомнѣваясь,

Что твой совѣтъ былъ здравъ. Пускай живутъ:

Ихъ жизнь такъ зла, такъ пусть они исправятъ

Ее теперь; притомъ, ихъ удаленье

Мой сонъ смущать не будетъ, между тѣмъ

Ихъ смерть могла унесть его съ собою.

Салимень.

Но жизнь такихъ измѣнниковъ, быть можетъ,

Тебѣ грозитъ сномъ вѣчнымъ: ты имъ далъ

Года злодѣйствъ замѣсто мукъ мгновенныхъ.

О! еслибъ ты дозволилъ ихъ смирить...

Сарданапалъ.

Я слово далъ: не искушай меня.

Салименъ.

И можешь отмѣнить его.

Сарданапаль.

Я царь.

Салименъ.

И долженъ быть pѣшитeлeнъ. Изгнанье

Ихъ раздражить способно лишь сильнѣй;

Прощеніе, когда оно не полно,

Не есть уже прощенье.

Сарданапалъ.

Кто жь заставилъ,

Кто убѣдилъ меня ихъ удалить

Въ сатрапіи, когда я ихъ простилъ,

Лишь запретивъ имъ во дворецъ являться?

Салименъ.

Ты правъ, я позабылъ... то-есть, я буду

Кругомъ виновенъ, ежели они

Когда нибудь достигнутъ ихъ сатрапій.

Сарданапалъ.

Но ежели они ихъ не достигнутъ,

И въ цѣлости -- пойми меня! замѣть,

Я говорю, что -- въ цѣлости -- тогда

Подумай о себѣ.

Салименъ.

Дозволь идти мнѣ;

Я такъ страшусь за безопасность ихъ.

Сарданапалъ.

Теперь или и думай о своемъ

Ты братѣ благосклоннѣй.

Салименъ.

Государь,

Во мнѣ всегда монархъ найдетъ слугу.

(Салименъ уходитъ).

Сарданапалъ (одинъ).

Онъ человѣкъ съ душою слишкомъ строгой,

Высокою, но мрачной, какъ скала,

Свободною отъ всякихъ знаковъ тлѣнья

Земли обыкновенной; между тѣмъ

Я мягкій грунтъ, усѣянный цвѣтами,

Простая персть: каковъ нашъ смертный грунтъ,

Таковъ и плодъ быть долженъ. Если я

Грѣшилъ когда, то никогда такъ тяжко,

Чтобъ чорный грѣхъ смутилъ во мнѣ то чувство...

Не знаю какъ назвать его; но въ немъ

Порой тоску, порою наслажденье

Я нахожу; оно въ моей груди,

Какъ нѣкій духъ, сидитъ и укрощаетъ

Сердечные порывы и такіе

Вопросы предлагаетъ, что ни смертный

Мнѣ предложить не смѣлъ бы, ни Ваалъ,

Хотя онъ богъ, дающій прорицанья,

Хоть мраморныхъ бровей его недвижность

Въ вечеряемъ полумракѣ иногда

Столь грозной мнѣ казалась, будто въ правду

Оракулъ былъ готовъ заговорить.

Прочь призраки, печальныя мечтанья!

Вотъ радости предтеча къ намъ идетъ

(Входитъ Мирра.)

Мирра.

Царь, тучи набѣгаютъ; громъ рокочетъ;

Все небо почернѣло; брызги молній

Ужасную грозу намъ предвѣщаютъ.

Теперь дворца ты вѣрно не покинешь.

Сарданапалъ.

Ты говоришь -- грозу?

Мирра.

Да, говорю,

Мой добрый властелинъ.

Сарданапалъ.

Что до меня,

Я былъ бы радъ ея разнообразью;

Я такъ люблю борьбу стихій; но это

Едва-ль идетъ и къ шолковымъ одеждамъ

Моихъ гостей и къ лицамъ ихъ, столь нѣжнымъ.

Признайся мнѣ, боишься ли ты, Мирра,

Какъ прочіе, рычанья тучъ громовыхъ?

Мирра.

Ихъ голосамъ въ моей отчизнѣ внемлютъ,

Какъ знаменьямъ Юпитера -- со страхомъ.

Сарданапалъ.

Юпитера -- да, вашего Ваала.

Нашъ тоже власть имѣетъ надъ громами,

И божество свое по временамъ

Какой-нибудь стрѣлою заявляетъ,

Хотя, притомъ, она весьма не рѣдко

Его же поражаетъ алтари.

Мирра.

О, это страшный признакъ!

Сарданапалъ.

Для жрецовъ.

Но такъ и быть, мы въ эту ночь нашъ праздникъ

Откроемъ здѣсь, внутри дворцовыхъ стѣнъ.

Мирра.

Хвала Юпитеру! онъ услыхалъ

Мою мольбу, которую исполнить

Ты колебался. Боги для тебя f

Добрѣй, чѣмъ самъ ты: съ этою грозою

Они даютъ тебѣ надежный щитъ

Противъ твоихъ враговъ.

Сарданапалъ.

Дитя, какъ скоро

Есть подлинно опасность, такъ она

Межь этихъ стѣнъ, на берегу рѣки --

Есть одинаково.

Мирра.

Нѣтъ, эти стѣны

Крѣпки и высоки; вокругъ нихъ стража;

Измѣнники должны сюда проникнуть

Чрезъ множество извилистыхъ путей

И твердыя ворота; къ павильону жь

Преграды никакой нѣтъ.

Сарданапалъ.

Какъ ея

Нѣтъ ни къ дворцу, нѣтъ ни къ какой твердынѣ,

Ниже къ скалѣ заоблачной Кавказа,

Гнѣздомъ орлу служащей -- если только

Измѣна есть; и какъ стрѣла находитъ

И тамъ царя воздушнаго, такъ точно

Булатъ найдетъ земнаго. Но ты можешь

Спокойной быть: виновны иль невинны

Тѣ люди передъ нами, ихъ изгнали

И даже въ путь отправили.

Мирра.

Они

Еще въ живыхъ поэтому?

Сарданапалъ.

И ты

Такъ кровожадна?

Мирра.

Я бъ не уклонилась

Отъ праваго возмездія тому,

Кто посягнулъ на жизнь твою; иначе

Я бъ не была сама достойна жизни.

Князь Салименъ, котораго ты слышалъ,

Настаивалъ на томъ же.

Сарданапалъ.

Это странно!

И добрые и злые подвигаютъ

Меня на месть.

Мирра.

Она есть добродѣтель.

Сарданапалъ.

Не царская: она меня унизитъ;

Я мстить бы могъ лишь равнымъ мнѣ -- царямъ.

Мирра.

Какими быть хотѣли эти люди..

Сарданапалъ.

Ужь это слишкомъ женски. Мирра, ты

Такъ говоришь отъ страха.

Мирра.

За тебя.

Сарданапалъ.

Да все равно; и это тотъ же страхъ.

Я наблюдалъ вашъ полъ и я замѣтилъ,

Что ст о итъ быть вамъ разъ вооруженнымъ --

Вы мстительны до степени упрямства,

Которому я подражать не стану.

Я думалъ -- ты отъ этого изъята,

Какъ отъ другихъ столь дѣтскихъ недостатковъ

Азійскихъ нашихъ женщинъ.

Мирра.

Государь,

Я не хочу гордиться ни любовью,

Ни высотой души; но я дѣлила

Съ тобою блескъ и раздѣлю превратность.

Придетъ пора, когда раба, быть можетъ,

Покажетъ больше сердца, чѣмъ милльоны

Другихъ тебѣ подвластныхъ. Но пусть боги

Избавятъ насъ отъ этого. А я

Скорѣй хочу любимой быть на вѣру,

Чѣмъ въ бѣдствіяхъ доказывать любовь --

Тебя спасти безсильную, бытъ можетъ.

Сарданапалъ.

Гдѣ есть любовь столь чистая, тамъ бѣдствій

Не можетъ быть: они должны исчезнуть

Предъ тѣмъ, чего не въ силахъ испугать.

Но намъ пора; идемъ встрѣчать гостей,

Желающихъ почтить собой нашъ праздникъ.

(Уходятъ.)

ДѢЙСТВІЕ ТРЕТІЕ.

СЦЕНА I.

Ярко освѣщенная палата.-- Сарданапалъ и гости за столомъ.-- На дворѣ буря; время отъ времени слышны раскаты грома.

Сарданапалъ.

Лей до краевъ! полнѣе! -- вотъ гдѣ царство

Мое теперь: среди очей столь свѣтлыхъ,

Межь этихъ лицъ счастливыхъ и прекрасныхъ!

Сюда печаль проникнуть не посмѣетъ.

Зама.

Какъ всюду, царь, гдѣ бъ ни былъ ты, веселье

Должно сіять.

Сарданапалъ.

И чѣмъ могли быть лучше

Немвродовы охоты, иль моей

Праматери свирѣпой похожденья

На ловлю царствъ, которыхъ и упрочить

Она была не въ силахъ за собой?

Альтада.

Немвродъ -- Семирамида -- какъ ни славны

Они въ вѣкахъ, и какъ ни знаменито

Все царственное племя ихъ -- никто

Не превзошелъ царя Сарданапала,

Который миръ своей единой славой

Поставить захотѣлъ.

Сарданапалъ.

И наслажденье,

Альтада мой; оно цѣль самой славы,

Равно какъ всѣхъ исканій и трудовъ;

Я путь избралъ кратчайшій: я по трупамъ

Къ нему не пробирался; я не дѣлалъ

Мой каждый шагъ могилой.

Зама.

Никогда.

Всѣ голоса и даже всѣ сердца

Тебя благословляютъ-, ты царь мира;

Ты міру далъ всемірный юбилей.

Сарданапалъ.

И ты увѣренъ въ этомъ? Я слыхалъ

Совсѣмъ не то: иные говорятъ,

Что будто есть измѣнники, мой Зама.

Зама.

Измѣнникъ тотъ, кто это говоритъ!

Возможно ль? гдѣ причина?

Сарданапалъ.

Гдѣ причина?

Ты правъ, налей мой кубокъ, мы о нихъ

И думать не хотимъ; да ихъ и нѣтъ;

А если есть -- они ужь далеко.

Альтада.

Кто пьетъ, друзья, со мною? На колѣни

Падемте здѣсь, устроимъ возліянье

За здравіе царя, монарха, бога

Сарданапала!

(Зама и другіе гости преклоняютъ колѣни и восклицаютъ:)

Богъ Сарданапалъ!

(Раздается ударъ грома; нѣкоторые изъ колѣнопреклоненныхъ вскакиваютъ въ смущеніи.)

Зама.

Зачѣмъ, друзья, встаете? Въ этомъ громѣ

Я слышу лишь согласіе боговъ --

Его отцовъ.

Мирра.

Скорѣй угрозу. Царь!

Какъ сносишь ты безумное нечестье?

Сарданапалъ.

Нечестіе? о нѣтъ! Когда цари,

Которымъ я наслѣдовалъ, богами

Лишь сдѣлались, такъ я не обезчещу

Ихъ славный родъ. Но все жь, мои друзья,

Вамъ лучше встать и этимъ поклоненьемъ

Почтить громодержателя; а я

Одной любви ищу -- не обожанья.

Альтада.

Ты долженъ быть любимъ и обожаемъ

Отъ искреннихъ рабовъ своихъ.

Сарданапалъ.

Гроза,

Мнѣ кажется, становится сильнѣе.

Какая ночь ужасная!

Мирра.

О, да,

Особенно, кто не имѣетъ храмовъ,

Чтобъ защитить поклонниковъ своихъ.

Сарданапалъ.

Да, это такъ; но будь я въ состояньи

Все царство обратить въ пріютъ несчастныхъ --

Я бъ обратилъ.

Мирра.

Такъ ты не богъ, когда

Столь добраго желанія не можешь

Осуществить.

Сарданапалъ.

А ваши боги, Мирра,

Которые бездѣйствуютъ, хоть могутъ?

Мирра.

Не говори объ этомъ, чтобы намъ

Не прогнѣвить ихъ больше.

Сарданапалъ.

Это правда:

Терпимости не больше въ нихъ, чѣмъ въ людяхъ.

Друзья! вотъ мысль: положимъ, для примѣра,

Что храмовъ нѣтъ; могла ль тогда бъ у неба

Быть чтители, особенно когда,

Вотъ какъ теперь, оно разитъ стрѣлами?

Мирра.

У персовъ совершаются молитвы

Лишь на горахъ.

Сарданапалъ.

Да; при сіяньи солнца.

Мирра.

И я желаю знать: когда бъ дворецъ твой

Былъ вдругъ раскрытъ, опустошенъ -- какъ много

Тогда льстецовъ найдется, что придутъ

Лизать ту пыль, въ которой царь поверженъ?

Альтада.

Прекрасная гречанка слишкомъ строго

Язвитъ народъ, котораго не знаетъ.

Въ своемъ царѣ мы, ассирійцы, видимъ

Предметъ благоговѣнья.

Сарданапалъ.

Вы, простите

Ее, друзья, за эту колкость рѣчи.

Альтада.

Простить, монархъ! мы чтимъ ее всѣхъ больше

Кромѣ тебя. Но -- чу! Что это?

Зама.

Чу!

Какъ-будто стукъ большой воротной двери,

Вдругъ вѣтромъ распахнутой.

Альтада.

Этотъ звукъ

Скорѣй похожъ... опять!

Зама.

На крупный дождь,

Который бьетъ объ кровлю.

Сарданапалъ.

Это такъ.

(Миррѣ.)

Любовь моя! настрой скорѣе лиру,

Спой пѣсню намъ изъ Сафо -- этой Сафо,

Которая въ твоей странѣ родимой

Низвергнулась...

(Входитъ Панія съ мечомъ и одеждою въ крови и безпорядкѣ. Гости встаютъ въ смущеніи.)

Панія (стражѣ).

Скорѣй, скорѣй къ воротамъ --

Отстаивать дворцовую ограду!

Къ оружію! царю грозитъ опасность.

Монархъ, прости! Внезапность -- вѣрность.

Сарданапалъ.

Разсказывай!

Панія.

Что Салименъ предвидѣлъ --

Теперь сбылось: невѣрные сатрапы...

Сарданапалъ.

Ты раненъ, погоди... скорѣй вина!

Хоть освѣжи дыханье.

Панія.

Ничего!

Я чуть лишь оцарапанъ; изнурила

Меня не столько рана, какъ поспѣшность

Предупредить царя.

Мирра.

Потомъ?

Панія.

Какъ скоро

Арбакъ и Белезисъ достигли улицъ,

Гдѣ ихъ войска размѣщены, то дальше

Идти вдругъ отказались- я хотѣлъ

Ихъ силою заставить; но они

Къ войскамъ вдругъ обратились -- и въ войскахъ

Мгновенно вспыхнулъ бунтъ.

Сарданапалъ.

Во всѣхъ?

Панія.

Во многихъ.

Capданапалъ.

Ты не жалѣй свободныхъ словъ; не время

Жалѣть мой слухъ.

Панія.

Мой собственный отрядъ

Былъ вѣренъ государю; кто въ живыхъ

Остался въ немъ, тотъ остается вѣрнымъ

До сей поры.

Сарданапалъ.

И это все, что вѣрнымъ

Осталось намъ?

Панія.

За насъ еще бактрійцы,

Введенные въ сраженье Салименомъ,

Который подоспѣлъ ко мнѣ, однимъ

Своимъ лишь подозрѣньемъ привлеченный.

Они разятъ измѣнниковъ такъ храбро,

Сражаясь шагъ за шагомъ; весь дворецъ

Ихъ цѣпью окружонъ-, они хотятъ

Стянуть сюда всѣ силы, чтобъ спасти

Царя и тронъ... Я присланъ...

Мирра.

Безъ запинокъ,

Онѣ теперь не кстати.

Панія.

Князь дерзаетъ

Молить царя, чтобъ онъ вооружился,

Хотя на мигъ, чтобъ показать солдатамъ

Свой царскій ликъ: отъ этого онъ пользы

Ждетъ болѣе, чѣмъ можетъ сдѣлать войско.

Сарданапалъ.

Такъ что же? Гей! мое вооруженье!

Мирра.

И ты идешь?

Сарданапалъ.

Какъ -- я иду ли? Гей!

Щита не подавать, онъ такъ тяжолъ;

Достать мнѣ мечъ да легкую кольчугу.

А гдѣ бунтовщики?

Паніа.

Теперь, быть можетъ,

Упорный бой кипитъ отъ стѣнъ дворцовыхъ

На стадію одну лишь.

Сарданапалъ.

Я могу

Быть на конѣ поэтому. Гей, Сферо!

Коня мнѣ осѣдлать! Тамъ есть возможность

Лишь на однихъ дворахъ, да вкругъ воротъ,

Всѣхъ всадниковъ Аравіи построить.

(Сферо уходитъ.)

Мирра.

Какъ я люблю тебя!

Сарданапалъ.

Дитя, я въ этомъ

Не сомнѣвался никогда.

Мирра.

А я

Теперь лишь узнаю тебя.

Сарданапалъ (одному изъ окружающихъ).

Копье

Мнѣ также принести.

(Паніи.)

Гдѣ Салименъ?

Панія.

Гдѣ долженъ быть солдатъ -- гдѣ гуще свалка.

Сарданапалъ.

Такъ поспѣши къ нему; вѣдь сообщенье

Между дворцомъ и нашими войсками

Не прервано и путь еще открытъ?

Панія.

Да, былъ открытъ, когда я съ мѣста битвы

Спѣшилъ сюда-, за это я спокоенъ:

Войска стоятъ усердно и фаланга

Построена.

Сарданапалъ.

Скажи ему, чтобъ онъ

Берегъ свою особу, и что я

Свою беречь не буду, да скажи,

Что я иду.

Панія.

Побѣда -- въ этомъ словѣ.

(Панія уходитъ.)

Сарданапалъ.

Альтада, Зама, что жь? Вооружайтесь;

Въ палатѣ оружейной все къ услугамъ

Столь вѣрныхъ слугъ. Смотрите, чтобы женщинъ

Подальше помѣстили и чтобъ стразжа

Стояла у дверей ихъ съ дозволеньемъ

Покинуть ихъ лишь вмѣстѣ съ жизнью. Зама,

Распорядись! Альтада, поскорѣй

Иди вооружаться и сюда

Вернись опять: ты долженъ быть, по званью,

Всегда при васъ.

(Уходятъ всѣ, кромѣ Мирры; Сферо и другіе входятъ съ оружіемъ для царя.)

Сферо.

Твое оружье, царь!

Сарданапалъ (надѣвая оружіе).

Подай кольчугу, перевязь, теперь

Мой мечъ; я шлемъ забылъ -- дай шлемъ. Вотъ такъ!

Но какъ же онъ тяжолъ! Да ты ошибся...

Я вовсе не желаю... Дай мнѣ тотъ,

Что сдѣланъ діадемой.

Сферо.

Царь, я думалъ,

Что слишкомъ онъ замѣтенъ по каменьямъ,

Чтобъ твоему священному челу

Защитой быть, и вѣрь мнѣ, по металлу

Гораздо выше этотъ, хоть бѣднѣй.

Сарданапалъ.

Ты думалъ! развѣ ты мятежникъ? Другъ!

Твой долгъ повиноваться. Принеси...

Да нѣтъ -- теперь ужь поздно; я безъ шлема

Иду.

Сферо.

Надѣнь по-крайней-мѣрѣ этотъ.

Сарданапалъ.

Надѣть Кавказъ! Ходить съ такой горою

На головѣ!

Сферо.

Но, царь, солдатъ послѣдній

Себя въ бою такъ выставлять не сталъ бы.

Гроза прошла; во всемъ своемъ сіяньи

Встаетъ луна: тебя тотчасъ узнаютъ.

Сарданапалъ.

Я выхожу дать знать себя, а это

Мнѣ легче сдѣлать такъ. Копье! Вотъ я

Готовъ совсѣмъ.

(Уходя, вдругъ останавливается.)

Ахъ, Сферо! я забылъ --

Дай зеркало.

Сферо.

Великій! зеркало?

Сарданапалъ.

Да, малый, зеркало, свѣтлѣйшей мѣди,

Индійскую добычу, да скорѣй!

(Сферо уходитъ.)

Ты, Мирра, здѣсь не вовсе безопасна;

И для чего съ подругами не вмѣстѣ?

Мирра.

Мнѣ мѣсто -- здѣсь.

Сарданапалъ.

Но я иду отсель.

Мирра.

И я послѣдую.

Сарданапалъ.

И ты! на бой?

Мирра.

И еслибъ такъ, то я была бъ не первой

Гречанкою, топтавшей этотъ путь.

Но я здѣсь жду лишь твоего возврата.

Сарданапалъ.

Да, мѣсто такъ удобно: если бунтъ

Одержитъ верхъ, сюда ему проникнуль

Вѣрнѣй всего. Случись, положимъ, такъ,

Что я не возвращусь...

Мирра.

Но и тогда

Мы встрѣтимся съ тобою.

Сарданапалъ.

Гдѣ же?

Мирра.

Тамъ,

Гдѣ всѣ должны мы встрѣтиться -- въ Аидѣ,

Когда лишь есть такой за Стиксомъ беретъ;

А если нѣтъ -- въ могильной урнѣ.

Сарданапалъ.

Какъ?

Ты можешь ли рѣшиться?

Мирра.

Я могу --

Я все могу -- и только пережить,

Что я люблю, чтобъ быть потомъ добычей

Измѣнниковъ -- вотъ все, что не могу я.

Впередъ, и будь героемъ!

(Сферо приходитъ съ зеркаломъ; Сарданапалъ осматриваетъ себя въ зеркалѣ.)

Сарданапалъ.

Да, кольчуга

Ко мнѣ идетъ, и перевязь не хуже;,

Но шлемъ...

(Примѣриваетъ его и окончательно бросаетъ.)

Долой! Мнѣ эти побрякушки,

Кажись, къ лицу. Мы это испытаемъ.

Альтада! Гдѣ Альтада?

Сферо.

Государь,

Онъ ждетъ тебя у входа -- со щитомъ.

Сарданапалъ.

Да, я забылъ, что онъ мой щитоносецъ,

По праву родовому. Подалуй

Теперь меня, любовь моя; еще,

Еще разъ -- такъ; затѣмъ, что бъ ни случилось,

Люби меня; покроюсь ли я славой,

Такъ для того, чтобъ только быть достойнѣй

Твоей любви.

Мирра.

Иди и побѣждай!

(Сарданапалъ и Сферо уходятъ.)

Вотъ я одна; всѣ разошлись- какъ мало

Изъ этихъ всѣхъ придутъ назадъ, быть можетъ!

О! если бы купить ему побѣду

Могла моя погибель! Я погибла,

Когда не побѣдитъ онъ; пережить

Его не захочу я; это сердце

Онъ приковалъ... не знаю чѣмъ и какъ;

Не тѣмъ лишь, что онъ царь: его престолъ

Колеблется; сама земля зіяетъ,

Ему земли грозя лишь на могилу

На всемъ своемъ пространствѣ уступить,

Межь тѣмъ я все люблю. Увы, Юпитеръ!

Простишь ли ты чудовищной любви?

Я варваромъ, незнающимъ Олимпа

Увлечена: да, я его люблю,

И больше, чѣмъ когда-нибудь... Но чу!

Военный кличъ -- все ближе. Если такъ,

(вынимаетъ склянку)

Колхосскій этотъ ядъ, что мой отецъ

На берегахъ Эвксина научился

Слагать изъ травъ и научилъ меня

Какъ сберегать его, теперь рабыню

Освободитъ. Онъ сдѣлалъ бы свободной

Давно меня, когда бъ я не любила,

Когда бъ любовь мнѣ не дала забыться,

Что я раба. О, тамъ гдѣ всѣ рабы,

Кромѣ лишь одного, гдѣ даже рабствомъ

Своимъ рабы гордятся, лишь бы имъ

Нижайшіе рабы еще служили,

Тамъ скоро забывается, что цѣпи,

Надѣтыя на насъ, какъ украшенье,

Такіе же оковы... Чу! опять

Такой же кличъ!... Бряцаніе мечей!...

Опять, опять...

(Входитъ Альтада.).

Альтада.

Гей, Сферо, Сферо! Гей!

Мирра.

Его здѣсь нѣтъ. Зачѣмъ онъ? Какъ идетъ

Сраженіе?

Альтада.

Сомнительно, но жарко.

Мирра.

Какъ царь?

Альтада.

Какъ царь. Я долженъ взять у Сферо

Лишь новое копье ему и шлемъ.

До сей поры онъ бьется не покрытый

Почти ничѣмъ, и вовсе ужь не въ мѣру

Не дорожитъ собой. Войска признали

Его давно; надѣюсь, и враги...

Своихъ волосъ распущенныхъ волнами

И шолковой тіарой при лунѣ

Онъ слишкомъ ужь царемъ глядитъ. Черты

Его лица прекраснаго и пряди

Его волосъ, особенно повязка

Багряная -- почти одна лишь цѣль,

Въ которую теперь пускаютъ. стрѣлы.

Мирра.

Вы, боги, въ сторонѣ моей родимой

Разящіе! покройте мнѣ его.

Ты присланъ отъ царя?

Альтада.

Отъ Салимена,

Которымъ я отправленъ былъ тайкомъ,

Безъ вѣдома безпечнаго монарха.

Но царь... о! царь таковъ же и въ бою,

Какъ на пирахъ. Гей, Сферо! Я, быть можетъ,

Найду его въ палатѣ оружейной.

(Альтада уходитъ.)

Мирра.

Нѣтъ, въ этомъ нѣтъ безчестья, нѣтъ; любить

Такого человѣка нѣтъ безчестья.

Я пожелать теперь почти готова,

Чего я не желала никогда,

Чтобъ онъ былъ грекъ. О! ежели Алкидъ

Подвергся порицанью, что онъ въ платья

Лидіянки Омфалы наряжался

И прялъ веретеномъ ея, такъ тотъ,

Кто вдругъ сталъ Геркулесомъ, бывши съ дѣтства

Лишь съ женскими искусствами знакомъ,

Это, бросивъ пиръ, идетъ на бой, какъ-будто

На брачную постель -- о! тотъ достоинъ

И греческой дѣвицей быть любимымъ,

И греческимъ поэтомъ быть воспѣтымъ,

И въ греческой могилѣ быть зарытымъ

На мѣсто обелиска.

(Входитъ оруженосецъ.)

Какъ сраженье?

Оруженосецъ.

Потеряно, потеряно! Гдѣ Зама?

Мирра.

При женщинахъ на стражѣ.

(Оруженосецъ уходитъ.)

Онъ ушелъ. --

И лишь сказать едва успѣлъ, что все

Потеряно! Что знать еще мнѣ нужно?

Въ его словахъ... о! въ этихъ двухъ словахъ

Погребены и царь и это царство,

Тринадцати-столѣтній родъ Немврода,

Безчисленныя жизни и судьба

Всего, что уцѣлѣло; ахъ! и я --

И я затѣмъ въ великомъ ураганѣ,

Ничтожная пылинка, закружусь

И обращусь... въ ничто. По-крайней-мѣрѣ

Моя судьба въ моихъ рукахъ. О, нѣтъ!

Надменный побѣдитель не увидитъ

Меня въ числѣ добычъ своихъ.

(Входитъ Панія.)

Панія.

За мной,

Сейчасъ за мною, Мирра! этотъ мигъ,

Одинъ лишь мигъ -- вотъ все, что намъ осталось.

Мирра.

А царь?

Панія.

Прислалъ меня затѣмъ, чтобъ я

Черезъ Евфратъ окольными путями

Съ тобою переѣхалъ.

Мирра.

Такъ онъ живъ?

Панія.

Онъ живъ и мнѣ велѣлъ тебя просить

Беречь себя, пока онъ будетъ въ силахъ

Съ тобой соединиться.

Мирра.

Не ужель

Онъ хочетъ уступить?

Панія.

Покуда нѣтъ.

Что можетъ лишь отчаянье, такъ это

Онъ сдѣлалъ все; въ самомъ дворцѣ теряетъ

Онъ каждый шагъ -- лишь съ бою.

Мирра.

Такъ они.

Поэтому, ужь здѣсь? О, да! я слышу

Нестройный гамъ вдоль этихъ старыхъ стѣнъ, '

Впервые оскорбленныхъ буйнымъ крикомъ

Мятежниковъ. Прощай же, Ассирія!

Все, что хранитъ здѣсь память о Немвродѣ,

И даже это имя -- все прощай.

Панія.

Идемъ, идемъ же!

Мирра.

Нѣтъ; я здѣсь умру.

Скажи царю, что я его любила

До самаго конца.

(Входитъ Сарданапалъ и Салименъ съ воинами. Панія покидаетъ Мирру и примыкаетъ къ нимъ.)

Сарданапалъ.

Ужь если такъ --

Умремъ, гдѣ мы родились -- во дворцѣ.

Сомкнемъ ряды и постоимъ! Я Заму

На помощь жду, онъ подойдетъ сейчасъ

Со свѣжею и вѣрною намъ стражей.

Не все погибло. Панія, гляди

За Миррою.

(Панія возвращается къ Миррѣ.)

Салименъ.

Мы можемъ отдохнуть

Покуда здѣсь: друзья, еще попытку

Одну за Ассирію!

Сарданапалъ.

Нѣтъ, скажи

За Бактрію! О, вѣрные бактрійцы!

Я быть царемъ лишь вашего народа

Теперь хочу; мы будемъ править вмѣстѣ

Съ тобою этимъ царствомъ.

Салименъ.

Чу! идутъ.

Вотъ, вотъ они!

(Входятъ Белезисъ и Арбакъ съ бунтовщиками.)

Арбакъ.

За мной! теперь они

У насъ въ рукахъ. Смѣлѣй! смѣлѣй!

Белезисъ.

Впередъ!

За насъ сто и тъ, намъ помогаетъ небо.

Впередъ! впередъ!

(Бунтовщики нападаютъ на царя и Салимена, которые защищаются до прихода Замы съ вышеупомянутою стражею. Мятежники, въ свою очередь, отступаютъ, подвергаясь преслѣдованію Салимена, и проч., и проч. Царь хочетъ присоединиться къ преслѣдующимъ; Белезисъ заграждаетъ ему путь.)

Белезисъ.

Постой, тиранъ! я кончить

Хочу войну.

Сарданапалъ.

Ого! мой храбрый жрецъ,

Мой милый прорицатель, благодарный

Мой подданный! Прошу тебя, сдавайся!

Я лучше бы хотѣлъ твой приговоръ

Немного отдалить, чѣмъ эти руки

Пятнать въ святой крови.

Белезисъ.

Твой часъ насталъ.

Сарданапалъ.

Нѣтъ, твой. Я юный астрологъ, однако

Я наблюдалъ недавно звѣзды и,

Слѣдя по зодіаку, я открылъ

.Твою судьбу подъ знакомъ Скорпіона;

Тамъ писано, что ты на этомъ мѣстѣ

Сейчасъ раздавленъ будешь.

Белезисъ.

Не тобой.

(Сражаются; Белезисъ раненъ и обезоруженъ.)

Сарданапалъ.

(поднявъ мечъ, чтобы покончить съ Белезисомъ).

Взывай теперь къ планетамъ, пусть онѣ

Попробуютъ спасти и звѣздочота

И собственную честь...

(Бунтовщики возвращаются и освобождаютъ Белезиса. Они нападаютъ на царя, котораго, съ свою очередь, освобождаютъ его воины, вытѣсняющіе бунтовщиковъ.}

Кромѣ всего,

Мерзавецъ былъ пророкъ. За мной! побѣда

На нашей сторонѣ.

(Бросается преслѣдовать.)

Мирра (Паніи).

Ты ждешь чего?

Зачѣмъ давать собратіямъ-солдатамъ

Прославиться побѣдой безъ тебя?

Панія.

Мнѣ велѣно беречь тебя.

Мирра.

Меня!

Не думай обо мнѣ; теперь рука

И одного солдата дорога;

Я не прошу, я не нуждаюсь въ стражѣ.

Вселенная на ставкѣ -- такъ пора ли

Тутъ женщину стеречь? Я говорю:

Иди отсель, иль , откажись отъ чести!

Нейдешь? такъ я иду на мѣсто битвы,

Я, женщина лишь слабая, и тамъ

Велю тебѣ стеречь меня, гдѣ долженъ

Ты своему монарху быть щитомъ.

(Уходитъ.)

Панія.

Постой, красавица! Ушла! Случись

Съ ней что нибудь -- я человѣкъ погибшій;

Сарданапалъ ее дороже ставитъ,

Чѣмъ свой вѣнецъ, хотя и за него

Сражается. Зачѣмъ же и не я?

Онъ тожь меча до нынѣ не бралъ въ руки.

Ахъ, Мирра, воротись! я соглашаюсь

Ослушаться монарха.

(Уходитъ. Входятъ Альтада и Сферо съ противоположной стороны).

Альтада.

Мирра! какъ?

Я опоздалъ, Она была, однако,

Тутъ въ самый пылъ сраженья; съ нею былъ

И Панія. Но что жь случилось съ ними?

Сферо.

Я видѣлъ ихъ, когда отсель послѣдній

Мятежникъ отступалъ: они, навѣрно,

Прошли въ гаремъ окольными путями.

Альтада.

Вернись нашъ царь съ побѣдой, какъ и надо

Разсчитывать, и не найди онъ тутъ

Своей гречанки, намъ придется хуже,

Чѣмъ схваченнымъ мятежникамъ.

Сферо.

Но мы

Найдемъ ее; она уйти далеко

Едва-ль могла; а это вѣрно: онъ

Находкою такою будетъ больше

Обрадованъ, чѣмъ вновь вернутымъ царствомъ.

Альтада.

Такъ никогда не бился самъ Ваалъ,

Чтобъ покорить монархію, какъ бьется

Его потомокъ хилый, чтобъ ее

Не потерять. Онъ превзошелъ всѣ мнѣнья

О немъ враговъ, какъ и друзей: вотъ такъ

Лучистый лѣтній вечеръ иногда

Такой грозой вдругъ грянетъ, что и воздухъ

Въ лоскутья рветъ и льетъ потопъ на землю.

Онъ человѣкъ загадочный.

Сферо.

Какъ люди

Всѣ вообще. Всѣмъ управляетъ случай.

Идемъ искать рабыню, а не то

Мы быть должны готовы умереть

Подъ пыткою, не сдѣлавъ преступленья.

(Входятъ Салименъ и воины.)

Салименъ.

Побѣда улыбается: дворецъ

Отбитъ кругомъ; открытъ свободный доступъ

Къ войскамъ, расположеннымъ за Евфратомъ,

Которыя, быть можетъ -- нѣтъ, должно быть --

Еще вѣрны, какъ скоро имъ извѣстно --

Кто побѣдилъ. Гдѣ жь главный побѣдитель?

Гдѣ царь нашъ?

(Входитъ Сарданапалъ съ своими и съ Миррою.)

Сарданапалъ.

Здѣсь, братъ.

Салименъ.

Невредимъ, надѣюсь.

Сарданапалъ.

Нѣтъ, не совсѣмъ; но, ничего, пройдетъ.

Вотъ мы дворецъ очистили.

Салименъ.

И городъ,

Я думаю; у насъ довольно войскъ

Для этого; я приказалъ отряду

Парѳянскому, стоявшему въ запасѣ,

Тѣснить бунтовщиковъ, и онъ горитъ

Желаніемъ, чтобъ это отступленье

Имъ сдѣлать пораженьемъ.

Сарданапалъ.

Это имъ

Ужь сдѣлано: они, по-крайней-мѣрѣ,

Бѣгутъ быстрѣй гораздо, чѣмъ я могъ

Ихъ догонять съ бактрійцами моими,

Извѣстными проворствомъ. Я усталъ;

Подайте мнѣ скамью!

Салименъ.

Монархъ, вотъ тронъ.

Сарданапалъ.

Плохой пріютъ для отдыха какъ тѣла,

Такъ и души. Подайте мнѣ кровать,

Пастушечій чурбанъ -- мнѣ все равно.

(Подаютъ скамью.)

Вотъ такъ! ну -- я дышу теперь свободнѣй.

Салименъ.

Ты въ жизнь свою не пережилъ часа,

Который бы такъ былъ великъ и славенъ.

Сарданапалъ.

И утомителенъ. Гдѣ виночерпій?

Дай мнѣ воды!

Салименъ (улыбаясъ).

Онъ слышитъ въ первый разъ

Такой приказъ, и даже я, строжайшій

Совѣтникъ твой, на болѣе багряный

Напитокъ разрѣшаю.

Сарданапалъ.

Да на. кровь...

Но безъ того ея такъ много, много

Ужь пролито; что до вина, то я

За эту ночь простой стихіи силу

Узналъ вполнѣ: три раза принимался

Я пить ее и трижды съ новой силой,

Какой мнѣ гроздъ ни разу не давалъ,

Возобновлялъ я битву. Гдѣ солдатъ,

Что напоилъ водой меня изъ шлема?

Одинъ изъ стражи.

Убитъ, монархъ! въ тотъ самый мигъ, какъ онъ,

Стряхнувъ свой мокрый шлемъ, его надѣть

Готовился, ему високъ пронзила

Насквозь стрѣла.

Сарданапалъ.

Убитъ! ненагражденый

Убитъ за то, что утолилъ мнѣ жажду --

Какъ грустно! Бѣдный рабъ! будь онъ въ живыхъ,

Я золотомъ пресытилъ бы его.

За тотъ напитокъ мало заплатить

Всѣмъ золотомъ вселенной; мнѣ гортань

Палило, какъ теперь.

(Приносятъ воду.)

Я ожилъ вновь.

Отнынѣ я за кубокъ буду браться

Въ часы любви, войну жь вести съ водою.

Сарлименъ.

А эта перевязка, царь, которой

Обвязана рука твоя, что значитъ?

Сарданапалъ.

Царапина героя Белезиса.

Мирра.

Ты раненъ! ахъ!...

Сарданапалъ.

Поменѣе хлопотъ.

А впрочемъ, я теперь, какъ охладѣлъ,

Какой то жаръ сталъ чувствовать и боль.

Мирра.

Ты сдѣлалъ перевязку...

Сарданапалъ.

Изъ моей

Повязки діадемной: въ первый разъ

Мнѣ это украшенье послужило

Съ чему-нибудь.

Мирра (къ окружающимъ).

Скорѣй сюда врача

Искуснаго! скорѣй! а между тѣмъ

Я рану развяжу пока сама

И посмотрю.

Сарданапалъ.

Пожалуй. Эта боль

Становится чувствительной; но много ль

Ты разумѣешь въ ранахъ? впрочемъ, что

Я говорю? А знаешь ли ты, братъ,

Гдѣ повстрѣчалъ я эту чародѣйку?

Салименъ.

Въ толпѣ другихъ красавицъ, отъ испуга

Дрожащую, какъ лань.

Сарданапалъ.

Нѣтъ, какъ подругу

Младого льва, когда во слѣдъ ловцу,

Укравшему дѣтеныша у ней,

Она рычитъ, по-женски негодуя,

(По-женски означаетъ тутъ -- свирѣпо,

Затѣмъ, что мы всѣ крайности страстей

Находимъ лишь у женщинъ) такъ она

И голосомъ, и видомъ, и блистаньемъ

Своихъ очей, и вѣтромъ разносимыхъ

Своихъ волосъ распущенныхъ -- на битву

Солдатъ одушевляла.

Салименъ.

Въ самомъ дѣлѣ?

Сарданапалъ.

Не я одинъ, ты видишь, въ эту ночь

Сталъ воиномъ. Я такъ былъ пораженъ,

Что глазъ не могъ свести съ нея. Румянецъ

Ея ланитъ, огонь большихъ и чорныхъ

Ея очей, изъ-подъ ея волосъ

Разбросанныхъ сверкавшій, яркій блескъ

Ея чела и голубыя жилки

На томъ челѣ, гармонію размѣра

Утратившія ноздри, раздвоенье

Багряныхъ губъ, ея звѣнящій голосъ,

Всѣ голоса пронзавшій, какъ пронзать

Дано струнамъ звонко-поющей арфы

Тяжолое бряцаніе кимвала,

Размахи рукъ, сверкавшихъ бѣлизною

Ярчѣй, чѣмъ сталь, что у нея въ рукѣ

Тогда была и что она исторгла,

Изъ рукъ у мертваго солдата -- все,

Все это представляло изъ нея

Для нашихъ войскъ пророчицу побѣды,

Иль самую побѣду, къ намъ съ привѣтомъ

Сходившую.

Салименъ (про-себя).

Ужь это слишкомъ: имъ

Опять любви припадокъ овладѣлъ:

Останься онъ при этомъ настроеньи,

И все опять потеряно. (Громко.) Подумай

О ранѣ, государь, своей: ты самъ

Назвалъ ее чувствительной.

Сарданапалъ.

Да, правда;

И потому о ней не нужно думать.

Салименъ.

Я долженъ отлучиться, чтобъ узнать

О ходѣ дѣлъ, взглянуть на исполненье

Мной отданныхъ приказовъ, если что

Угодно государю приказать --

Я выслушать надѣюсь, возвратившись.

Сарданапалъ.

Согласенъ.

Салименъ (уходя).

Мирра!

Мирра.

Князь!

Салименъ.

Ты показала

Себя за эту ночь: не будь онъ мужемъ

Моей сестры... Но мнѣ теперь не время.

Ты любишь государя?

Мирра.

Я люблю

Сарданапала.

Салименъ.

Да; но ты бъ желала

Ему царемъ быть снова?

Мирра.

Я бъ желала,

Чтобъ онъ былъ тѣмъ, чѣмъ долженъ быть -- не меньше.

Салименъ.

Ну -- хорошо: чтобъ быть ему царемъ,

Чтобъ быть твоимъ, быть всѣмъ, чѣмъ долженъ онъ

Или не долженъ быть, чтобъ быть въ живыхъ --

Спаси его отъ нѣги; ты надъ нимъ

Имѣешь больше власти, чѣмъ разумность

Внутри дворца, или кровавый бунтъ

Внѣ стѣнъ его: смотри, чтобъ онъ не палъ.

Мирра.

Для этого и голосъ Салимена

Не нуженъ мнѣ: я обѣщаю все,

Что женское безсиліе лишь можетъ.

Салименъ.

Надъ сердцемъ, какъ его, оно всесильно.

Умѣй разспорядиться.

(Уходитъ.)

Сарданапалъ.

Мирра! какъ?

Шептать тайкомъ съ моимъ суровымъ братомъ?

Я сдѣлаюсь ревнивымъ.

Мирра (улыбаясь).

И ты будешь

Правъ, государь: другого человѣка

Нѣтъ на землѣ, который бы имѣлъ

Такъ много правъ на женскую любовь,

На уваженье храбрыхъ, на вниманье

Властителя, на преданность рабовъ,

На удивленье мира!

Сарданапалъ.

Расточай

Хвалы ему, но ужь не такъ усердно.

Изъ этихъ устъ прекрасныхъ не должно

Струиться краснорѣчье для другаго,

Кто бъ могъ меня затмить. Но я согласенъ,

Ты правду говоришь.

Мирра.

Теперь пойдемъ

Твоей заняться раной. Обопрись

Мнѣ на руку.

Сарданапалъ.

О да, любовь моя!

Хотя не потому, что я страдаю.

(Уходятъ.)

ДѢЙСТВІЕ ЧЕТВЕРТОЕ.

СЦЕНА I.

Сарданапалъ спитъ въ постели; сонъ его безпокоенъ и тревоженъ; Мирра у его изголовья.

Мирра.

Я прихожу тайкомъ сюда на отдыхъ

Его взглянуть, коль въ этомъ снѣ ужасномъ

Лишь отдыхъ есть. Я разбужу его...

Нѣтъ, онъ утихъ. О, богъ успокоенья!

Волшебный царь чарующихъ видѣній,

Замкутыхъ вѣждъ и сновъ столь крѣпкихъ, крѣпкихъ,

Что ихъ и сны не возмущаютъ! будь

Похожимъ на сестру свою -- на смерть,

Столь тихую, недвижную; мы въ этомъ

Находимъ столько счастія; можетъ быть,

Лишь потому, что счастіе живетъ

Лишь въ царствѣ молчаливой, непробудной?

Таинственной сестры твоей. Опять

Онъ весь дрожитъ; опять припадокъ боли

Стянулъ лицо: вотъ такъ въ тѣни подгорной

Надъ озеромъ мелькаетъ легкой рябью

Внезанный вихрь; такъ колыхаетъ вѣтеръ

Осенними листами, недвижимо

И жалобно прильнувшими къ своимъ

Роднымъ вѣтвямъ. Иль разбудить его?

Однако, нѣтъ: кто знаетъ, что за сонъ я

Могу прервать? Онъ страждетъ -- это видно

Но если я для большаго страданья

Дамъ встать ему? Притомъ, всему причиной

Быть могутъ лишь событья этой ночи

Томительной и боль отъ этой раны,

Хотя пустой. Быть можетъ, онъ и страждетъ

Совсѣмъ не такъ, какъ я воображаю.

Такъ пусть о немъ радѣетъ мать-природа

Заботой материнской; я должна

Ей помогать скорѣе, чѣмъ мѣшать.

Сарданапалъ (просыпаясь).

Нѣтъ, нѣтъ! хотя бъ вы мнѣ всѣ звѣзды неба

Могли отдать и мнѣ устроить вѣчный

Межь ними тронъ, я бъ этою цѣною

Не захотѣлъ купить его! Прочь древній

Ловецъ звѣрей! и вы, своихъ собратій

Травившіе съ звѣрями наравнѣ --

Вы, нѣкогда кровавыя лишь твари,

Теперь такіе жь боги, если ваши '

Жрецы не лгутъ! И ты, сѣдая вѣдьма,

Обагренная кровію солдатъ

Индійскаго похода! Прочь! Гдѣ я?

Гдѣ признаки?... Нѣтъ, ты не привидѣнье:

Тебя ль отъ мертвецовъ, изъ чорной бездны

Дерзающихъ вставать на страхъ живыхъ,

Не отличу я? Мирра!

Мирра.

Ахъ! ты блѣденъ;

Холодный потъ покрылъ твое чело

Какъ бы росой вечерней. Милый, милый!

Твои слова съ того какъ-будто свѣта,

А ты любимъ на этомъ. Успокойся:

Худого ничего нѣтъ.

Сарданапалъ.

Руку! -- такъ:

Я чувствую, что это плоть, что это

Твоя рука; сожми ее, но крѣпче-,

Дай мнѣ сознать, что я сталъ вновь чѣмъ былъ.

Мирра.

И что и я все та-же, какъ была,

Такая же, какъ быть должна: твоя.

Сарданапалъ.

Теперь я сознаю. Я эту жизнь

Вновь узнаю. Ахъ, Мирра! я былъ тамъ,

Гдѣ будутъ всѣ.

Мирра.

Мой царь!...

Сарданапалъ.

Я былъ въ могилѣ,

Гдѣ червяки -- цари, и гдѣ цари...

Но я тому не вѣрилъ, я считалъ

Все это за ничто.

Мирра.

И ты былъ правъ.

Несбыточность являться можетъ въ лицахъ

Однимъ лишь боязливымъ.

Сарданапалъ.

Мирра! ахъ!

Когда намъ сны такія вещи кажутъ,

То что намъ смерть откроетъ?

Мирра.

Я не знаю,

Чтобъ смерть могла открыть такое зло,

Какого жизнь еще бы не открыла

Тому, кто жилъ во плоти на землѣ.

Когда лишь есть страна, гдѣ и во смерти

Душа живетъ -- тамъ все должно безплотнымъ

Быть, какъ душа; но если тѣнь отъ этихъ

Земныхъ оковъ, бродящихъ между небомъ

И нашими душами и къ землѣ

Давящихъ насъ, останется и тамъ,

То эта тѣнь -- какой ни предстоялъ бы

Ей страхъ еще -- по-крайней-мѣрѣ смерти

Не будетъ ужь страшиться.

Сарданапалъ.

Я ее

Нисколько не страшуся; но я видѣлъ

Фалангу мертвецовъ.

Мирра.

И я видала:

Весь этотъ прахъ, что мы ногами топчемъ,

Когда-то жилъ и бѣдствовалъ. Но дальше --

Открой мнѣ, что ты видѣлъ: ты разсказомъ

Скорѣй свой умъ въ сознанье приведешь.

Сарданапалъ.

Мнѣ чудилось...

Мирра.

Нѣтъ, погоди, ты слабъ,

Ты изнуренъ отъ боли; это можетъ

Опять тебя разстроить-, ты бы лучше

Еще заснулъ.

Сарданапалъ.

О, нѣтъ! мнѣ будетъ сниться...

Я не хочу... хоть то, что мнѣ приснилось,

Теперь я самъ считаю лишь за сонъ...

Но можешь ли ты вынести разсказъ мой?

Мирра.

Я все могу, и вынесу всѣ сны,

Какіе жизнь, иль смерть послать лишь могутъ,

Все, все, что я дѣлю съ тобой въ мечтахъ,

Иль на-яву.

Сарданапалъ.

Я говорю, что это

Какъ на яву казалось мнѣ: я видѣлъ

Открытыми глазами, какъ они

Отсюда исчезали.

Мирра.

Продолжай!

Сарданапалъ.

Я видѣлъ... нѣтъ, мнѣ снилось, будто тутъ,

На этомъ самомъ мѣстѣ возлежалъ

Я на пиру; я былъ хозяинъ пира,

Но, милое равенство соблюдая,

Казался только гостемъ; отъ меня

Направо и налѣво, вмѣсто Замы,

Тебя и всѣхъ гостей обычныхъ нашихъ,

Тянулся рядъ... и я замѣтилъ слѣва

Надменный, мрачный, помертвѣлый ликъ,

Который я хотя не могъ признать,

Но будто гдѣ-то видѣлъ, гдѣ -- не знаю;

Онъ былъ гигантъ, глаза его горѣли,

Но были неподвижны; ниже плечъ

Волосъ вилися прядки за спиной

Висѣлъ колчанъ огромный, полонъ стрѣлъ,

На счотъ крыла орлинаго добытыхъ,

И сквозь его змѣящихся вол о съ

Сквозившихъ, какъ щетина. Я его

Просилъ наполнить чашу, что стояла

Межь нимъ и мной, но онъ не отвѣчалъ;

Я налилъ самъ, онъ не взялъ, но взглянулъ

Такъ на меня упорно, такъ недвижно,

Такъ пристально, что я затрепеталъ.

Тогда я сдвинулъ брови, какъ царю

Должно сдвига+ь; онъ мнѣ въ отвѣтъ не сдвинулъ

Своихъ бровей, но продолжалъ хранить

Все тотъ же видъ, невыносимый, страшный,

Своею неподвижностью, и я

Къ другимъ гостямъ, глядѣвшимъ добродушнѣй,

Направо повернулся, гдѣ привыкъ

Встрѣчать тебя. Гляжу...

(Онъ останавливается.)

Мирра.

И что же... что?

Сарданапалъ.

Тамъ, тамъ, гдѣ я искалъ твой образъ милый,

Гдѣ ждалъ найти тебя, гляжу -- сѣдая,

Костлявая, съ кровавыми зрачками,

Съ запекшеюся кровью на рукахъ,

Двужильная, могильная, сухая

Тварь, женщиной одѣтая, съ короной

На головѣ, съ морщинистымъ лицомъ,

Усмѣшкой кровожадной искаженнымъ,

Отъ бѣшенства разврата покошеннымъ,

Сидитъ: во мнѣ застыла кровь.

Мирра.

Тутъ все?

Сарданапалъ.

Въ одной рукѣ, въ рукѣ, какъ птичьи когти

Изсохнувшей, она держала чашу

Клубившуюся кровью черезъ край,

Въ другой -- другую, съ чѣмъ -- я не видалъ:

Я отвернулся. Вдоль стола сидѣли

Вѣнчанныя всё твари разныхъ видовъ,

Но сходныя по выраженью лицъ.

Мирра.

И ты не сознавалъ, что это было

Простое сновидѣнье?

Сарданапалъ.

Нѣтъ; оно

Такъ было осязательно, что я

Къ нимъ могъ бы прикоснуться; я глазами

Отъ одного лица блуждалъ къ другому,

Межь нихъ найти стараясь хоть одно,

Которое я зналъ бы -- нѣтъ!... Они

Ко мнѣ поворотились и недвижно

Всѣ на меня уставились; никто

Ни ѣлъ ни пилъ; уставились не движно

Всѣ на меня; я сталъ такимъ же камнемъ,

Какъ и они; но не бездушнымъ камнемъ,

Какъ и они; я чуялъ жизнь, да, жизнь

Въ себѣ и въ нихъ: межь нами былъ какой-то

Ужасный родъ сочувствіи, какъ - будто

Отъ нихъ полсмерти перешло въ меня

И отъ меня полжизни въ нихъ: то былъ

Особый міръ съ особымъ бытіемъ

Отличнымъ отъ земнаго, непохожимъ

На адское. Скорѣе смерть, всю смерть --

Чѣмъ бытіе такое!...

Мирра.

Наконецъ?

Сарданапалъ.

Такъ я сидѣлъ, какъ мраморъ; вдругъ ловецъ

Во весь свой ростъ встаетъ; за нимъ вся тайна;

Онъ улыбнулся мнѣ; да, благородный

Гигантскій ликъ ловца мнѣ улыбнулся,

Но только лишь губами: взоръ его

Былъ такъ же неподвиженъ; на устахъ

У женщины мнѣ тоже показалось

Подобіе улыбки. Вотъ они

Встаютъ вдвоемъ; всѣ царственныя твари

За ними вслѣдъ, стараясь обезьянить

Своихъ вождей; да, обезьянить -- даже

И послѣ самой смерти. Я одинъ

Не тронулся: отчаянная бодрость

Вдругъ мною овладѣла; я не сталъ

Ихъ наконецъ бояться; я въ лицо

Смѣялся привидѣньямъ... Но тогда,

Тогда ловецъ вдругъ протянулъ мнѣ руку,

Я взялъ ее, хотѣлъ пожать -- она

Какъ будто бы растаяла, межь тѣмъ

Исчезъ и онъ, оставивъ за собою

Лишь память о героѣ.

Мирра.

Это былъ

Родоначальникъ племени героевъ,

Равно и твой.

Сарданапалъ.

Да, Мирра; но старуха,

Та женщина, та вѣдьма, вдругъ ко мнѣ

Такъ бѣшено прильнула и, цалуя

Мои уста такъ громко, жгла ихъ, жгла...

Изъ чашъ ея, пролитыхъ ею, ядъ

Текъ справа и текъ слѣва; мнѣ казалось,

Что двѣ рѣки зловонныхъ наконецъ

Составилось. Она ко мнѣ все льнула...

Какъ рядъ статуй печальныхъ въ нашихъ храмахъ,

Стояли признаки другіе; но она

Меня все цаловала; наконецъ

Я вырвался и отскочилъ, какъ-будто

Я былъ ей не потомокъ, а тотъ сынъ,

Что наказалъ ея кровосмѣшенье,

Убивъ ее. Потомъ... потомъ насталъ

Хаосъ вещей невыразимо-мерзкихъ,

Мѣнявшихся такъ быстро, но безличныхъ.

Я чувствовалъ, но я былъ мертвецомъ

Усопшимъ и возставшимъ, былъ червями

Изъѣденнымъ, очищеннымъ въ огнѣ,

И въ воздухѣ исчезнувшимъ... Я дальше

Не въ силахъ чувствъ своихъ опредѣлить,

Кромѣ того, что средь моихъ томленій

Грустилъ я по тебѣ, искалъ тебя,

Очнулся вдругъ -- и нахожу тебя.

Мирра.

Такъ близь себя всегда меня найдешь ты

И здѣсь, и тамъ, когда не все со смертью

Кончается. Но позабудь объ этомъ

Ужасномъ снѣ; онъ -- слѣдствіе событій,

Разстроившихъ тѣлесный твой составъ,

Къ труду непріученный, между тѣмъ,

Какъ трудъ, тобой подъятый, великана

Могъ изнурить.

Сарданапалъ.

Мнѣ лучше. Я теперь,

Какъ вновь тебя увидѣлъ, въ томъ, что видѣлъ,

Не вижу ничего...

(Входитъ Салименъ.)

Салименъ.

Уже ли царь

Такъ скоро могъ проснуться?

Сарданапалъ.

Да, братъ; я

Жалѣю, что и спалъ; я видѣлъ тутъ

Воскресшими всѣхъ прадѣдовъ моихъ,

За мною приходившихъ; мой отецъ

Былъ также между нихъ; но онъ меня

Все избѣгалъ за чѣмъ-то, и покинулъ

Между ловцомъ, нашъ древній родъ начавшимъ,

И этою женой-мужеубійцей,

Что ты зовешь великой.

Салименъ.

Такъ зову

Я и тебя теперь, какъ показалъ ты

Такой же духъ. Я снова на разсвѣтѣ

Иду смирять мятежниковъ отбитыхъ,

Отброшенныхъ, но не совсѣмъ разбитыхъ.

Сарданапалъ.

Въ какай мы части ночи?

Салименъ.

Темнота

Еще продлится нѣсколько часовъ,

Употреби ихъ съ пользою -- на отдыхъ.

Сарданапалъ.

Въ другую ночь, а эта пусть пройдетъ:

Я въ этомъ снѣ, казалось мнѣ, провелъ

Часы, часы...

Мирра.

Едва одинъ лишь часъ,

Я тутъ была: то былъ тяжелый часъ,

Но только часъ.

Сарданапалъ.

Я обращаюсь къ дѣлу:

Мы утромъ выступаемъ.

Салименъ.

Но покуда

Я милости просить пришелъ.

Сарданапалъ.

Она

Дана тебѣ.

Салименъ.

Ты выслушалъ бы прежде,

Потомъ бы далъ; и говорить хочу я

Съ однимъ тобою.

Мирра.

Князь, я ухожу.

(Уходитъ.)

Салименъ.

Теперь раба достойна быть свободной.

Сарданапалъ.

Свободной быть? Теперь раба достойна

Участницей быть трона.

Салименъ.

Потерпи,

Пока другой онъ занятъ, и какъ разъ

Я говорить хочу съ тобой о ней.

Сарданапалъ.

Какъ! о царицѣ?

Салименъ.

Да. Я разсчиталъ,

Что ей съ дѣтьми гораздо безопаснѣй

Отправиться теперь же, до разсвѣта,

Отселѣ въ Пофлагонію, гдѣ Котта,

Нашъ родственникъ, правителемъ: тамъ жизнь

Твоихъ дѣтей, племянниковъ моихъ,

Вполнѣ обезопасена, а съ нею

И ихъ права законныя на тронъ,

На случай, если...

Сарданапалъ.

Я паду; а это

Теперь такъ вѣроятно. Хорошо

Придумано: дать имъ отрядъ надежный

И поскорѣй отправить.

Салименъ.

Это все

Устроено; галера на Евфратѣ

Стоитъ давно; но прежде, чѣмъ разстаться,

Не хочешь ли ты видѣть...

Сарданапалъ.

Сыновей?

Малютки будутъ плакать; это можетъ

Меня обезоружить. Чѣмъ могу я

Утѣшить ихъ, кромѣ пустыхъ надеждъ,

Натянутыхъ улыбокъ? притвориться

Я не могу -- ты знаешь.

Салименъ.

Но ты можешь,

Надѣюсь, чувствовать -- не правда ль? Словомъ,

Царица проситъ на тебя взглянуть,

Пока вы не разстались на всегда.

Сарданапалъ.

Къ чему? какая цѣль? Я ей даю

Все, что она способна лишь желать...

Но эта встрѣча...

Салименъ.

Царь! ты знаешь женщинъ,

Иль долженъ знать; ты съ рѣдкимъ постоянствомъ

Ихъ изучалъ: когда онѣ желаютъ

Чего-нибудь такого, въ чемъ ихъ сердце

Замѣшано, такъ это для ихъ чувствъ,

Иль ихъ причудъ, дороже всей вселенной.

Твой взглядъ насчетъ желанія сестры

Я раздѣляю самъ; но тѣмъ не меньше

Оно ея желанье -- я ей братъ,

Она -- твоя жена, такъ что жь, позволишь?

Сарданапалъ.

Все это безполезно: но вели --

Пускай придетъ.

Салименъ.

Иду.

(Уходитъ.)

Сарданапалъ.

Мы слишкомъ долго

Съ ней жили врознь, чтобъ встрѣтиться опять

И встрѣтиться теперь. Еще ли мало

Страдаю я? Еще ли не довольно

Мнѣ этихъ мукъ? И почему должны мы

Дѣлить печаль, когда любви не дѣлимъ?

(Входятъ Салименъ и Зарина.)

Салименъ.

Сестра! смѣлѣй: не позабудь, какая

Въ тебѣ струится кровь и отъ кого .

Мы родъ ведемъ. Царица, государь,

Передъ тобой.

Зарина.

Я умоляю, братъ,

Оставь меня.

Салименъ.

Коль ты объ этомъ просишь...

(Уходитъ.)

Зарина.

Я съ нимъ! одна! какъ много лѣтъ прошло,

Хоть мы еще такъ молоды, съ тѣхъ поръ,

Какъ сердцемъ овдовѣла я, какъ съ нимъ

Не видѣлась. Онъ не любилъ меня,

Но онъ не измѣнился; измѣнился

Къ одной лишь мнѣ. О, еслибъ перемѣна

Была хотя взаимной! Онъ меня

Почти не замѣчаетъ; онъ со мною

Не говоритъ: ни слова и ни взгляда/

Межь тѣмъ онъ былъ такъ кротокъ и доступенъ

И голосомъ и видомъ, хоть небреженъ,

Но не суровъ. Властитель мой...

Сарданапалъ.

Зарина!

Зарина.

Зарина! нѣтъ, не говори Зарина.

О! этотъ звукъ уничтожаетъ разомъ

Дни долгіе, и вещи, отъ которыхъ

Дни столькихъ лѣтъ казались мнѣ годами.

Сарданапалъ.

Теперь такъ поздно вспоминать объ этихъ

Минувшихъ снахъ. Оставимъ укоризны...

Оставь, хочу сказать.я, укоризны

На этотъ разъ...

Зарина.

И первый и послѣдній:

Я никогда тебя не укоряла.

Сарданапалъ.

О, это слишкомъ вѣрно! твой упрекъ

Поэтому ложится мнѣ на сердце

Гораздо тяжелѣе, чѣмъ когда бъ...

Но мы въ своемъ не властны сердцѣ.

Зарина.

Такъ же,

Какъ и въ рукѣ; межь тѣмъ я безраздѣльно

Ихъ отдала.

Сарданапалъ.

Мнѣ братъ твой говорилъ,

Что этого свиданья ты желала,

Такъ-какъ тебѣ покинуть Ниневію

Должно съ своими...

(Колеблется.)

Зарина.

Съ нашими дѣтьми --

Да, это такъ. Я быть къ тебѣ хотѣла

Признательной за то, что это сердце

Ты не совсѣмъ разрознилъ, что ему

Любить теперь осталось; ты оставилъ

Со мною тѣхъ, которыхъ называю

Я нашими, которые похожи

Такъ на тебя, которые глядятъ

Съ такою же любовію мнѣ въ очи

Какъ ты глядѣлъ когда-то... Но они

Пока не измѣнились.

Сарданапалъ.

Никогда

И не должны. Я видѣть ихъ желаю

Покорными.

Зарина.

Я ихъ люблю -- малютокъ.

Не только лишь какъ нѣжная ихъ мать,

Но и супруга нѣжная, одною

Любовію живущая: межь нами

Вся связь теперь заключена лишь въ нихъ,

Сарданапалъ.

Сокрой отъ нихъ, что я передъ тобою

Несправедливъ, старайся имъ внушить

Примѣры брать изъ вашей родословной,

Чѣмъ съ ихъ отца. Я ввѣрилъ ихъ тебѣ,

Ты къ трону приготовишь ихъ; но если

Престолъ дли нихъ утраченъ... Ты слыхала

О безпорядкахъ этой ночи?

Зарина.

Я

Совсѣмъ почти забыла и могла бъ

Благословитъ бѣду какую хочешь,

Кромѣ твоей, которая дала

Мнѣ случай вновь лицо твое увидѣть.

Сарданапалъ.

Престолъ -- я говорю не изъ боязни --

Престолъ въ опасности; быть можетъ, дѣтямъ

На немъ не быть; но пусть они отъ правъ

Своихъ не отрекутся. Я отважусь

На все, чтобъ ихъ за ними утвердить.

Но если я паду, они должны --

Должны ихъ возвратить и, возвративъ,

Ихъ сохранятъ разумно, а не такъ,

Какъ я моей порфирой помыкалъ.

Зарина.

Я передать берусь -- и въ состояньи --

Имъ только то, что памяти отца ихъ

Приноситъ честь.

Сарданапалъ.

Пускай они узнаютъ

Всю истину скорѣе отъ тебя,

Чѣмъ по молвѣ презрительной. Когда

Имъ суждено въ несчастьи жить, они

Пресытятся презрѣніемъ толпы

Къ развѣнчаннымъ монархамъ; всѣ ошибки,

Несчастья ихъ отцовъ падутъ на нихъ.

Малютки!.. ахъ! и"е будь лишь ихъ, я все бы

Все перенесъ.

Зарина.

Увы! не говори,

Не отравляй послѣдній мой покой

Раскаяньемъ, что ты отецъ. Быть можетъ,

Ты побѣдишь -- они царями будутъ,

И будутъ чтить того, кто спасъ имъ царство,

Которымъ самъ такъ мало дорожилъ.

Но ежели...

Сарданапалъ.

Его я потеряю,

Тогда земля отъ крику надорвется:

"Отца благодарите!" -- и они

На этотъ крикъ проклятіемъ отвѣтятъ. '

Зарина.

Нѣтъ этого не будетъ. Тотъ довольно

Свое прославилъ имя, кто, по царски

Кончая жизнь, въ ея послѣдній часъ

Для своего безсмертья сдѣлалъ больше,

Чѣмъ многіе цари -- твои отцы --

Во много лѣтъ, продлившихъ только время,

Не лѣтописи царства.

Сарданапалъ.

Что до насъ --

Быть можетъ, эти лѣтописи съ нами

Окончатся. Но чѣмъ бы ни казалось

Ихъ прошлое, мы сдѣлаемъ конецъ

Подобнымъ ихъ началу -- незабвеннымъ.

Зарина.

Лишь береги себя, будь остороженъ;

Живи для тѣхъ, которые такъ любятъ...

Сарданапалъ.

Да кто они? -- раба, любовь которой

Есть только страсть -- я не скажу тщеславье:

Мой тронъ дрожитъ, межь тѣмъ она все любитъ;

Немногіе друзья, которыхъ я

Съ собой равнялъ средь оргій, но которымъ

Ничтожество грозитъ съ моимъ паденьемъ;

Достойный братъ, котораго такъ часто

Я оскорблялъ; да дѣти, о которыхъ

Позабывалъ, да наконецъ жена...

Зарина.

Которая все любитъ...

Сарданапалъ.

И прощаетъ?

Зарина.

Я никогда не думала объ этомъ;

Но никогда тебя не обвинявши,

Что я прощу?

Сарданапалъ.

Жена! жена моя!

Зарина.

Будь ты благословенъ за это слово!

Не думала его уже услышать

Я отъ тебя.

Сарданапалъ.

Увы! но ты услышишь

Его отъ подданныхъ моихъ. Да, эти

Рабы, которыхъ я питалъ, лелѣялъ,

Пресытилъ миромъ, окормилъ довольствомъ,

Царями всѣхъ подѣлалъ -- да, царями

Въ ихъ собственныхъ домахъ, теперь кишатъ

Мятежными роями, просятъ смерти

Того, кто жизнь ихъ сдѣлалъ юбилеемъ.

Межь тѣмъ немногіе, хотя такъ много

Обиженные мною, мнѣ вѣрны!

Чудовищно, но это такъ.

Зарина.

Быть можетъ,

Тутъ ничего нѣтъ страннаго: добро

Въ дурныхъ рукахъ становится отравой.

Сарданапалъ.

А добрыя искуснѣе пчелы,

Берущей медъ съ однихъ цвѣтовъ цѣлебныхъ:

Ядъ дѣлаютъ безвреднымъ.

Зарина.

Такъ бери

И ты свой медъ откуда бъ онъ ни шелъ.

Не унывай: тебя еще не всѣ

Покинули.

Сарданапалъ.

Порукой въ этомъ то,

Что я живу. Уже ль ты допускаешь,

Что, переставъ царемъ быть, я бы могъ

Хоть часъ одинъ быть смертнымъ? то есть, быть

Межь смертными... не тамъ еще, гдѣ будутъ

Всѣ смертные.

Зарина.

Ты долженъ жить, для той...

Жить для дѣтей, хотѣла я сказать.

Сарданапалъ.

Обиженный, но добрый другъ! Зарина!

Я жалкій рабъ случайности, игрушка,

Носимая по прихоти вѣтровъ.

Не кстати тронъ, не кстати жизнь дана мнѣ.

Не знаю, чѣмъ я могъ бы быть, но знаю,

Что я не то, чѣмъ долженъ быть. Пора

Покончить все. Но я скажу тебѣ:

Я не рожденъ, чтобъ оцѣнить дары ,

Такой любви такой души, съ какими

Ты рождена; ни даже упиваться

Твоею красотою такъ, какъ я

Столь меньшимъ совершенствомъ упивался --

И почему?.. Лишь по одной причинѣ,

Что преданность къ тебѣ была -- мой долгъ,

А я такъ ненавидѣлъ все, что цѣпи

Могло напоминать не только мнѣ,

Но и другимъ, что подтвердить обязанъ

И самый бунтъ; но вотъ мои слова

И, можетъ быть, послѣднія: никто

Такъ искренно тебя за добродѣтель

Не уважалъ, какъ я, хоть и не нажилъ

И тутъ добра. Такъ бѣдный рудокопъ,

Наткнувшійся на дѣвственную жилу

Разсыпчатаго золота, находитъ

Кладъ безполезный для себя. Что нужды,

Что онъ нашелъ находку? -- не ему

Находкой обладать, а господину,

Которымъ онъ приставленъ лишь копать,

А не дѣлить богатство, что блистаетъ

У ногъ его: ни взять его не смѣетъ,

Ни даже взвѣсить; онъ, хотя съ проклятьемъ,

Обязанъ рыть неблагодарный грунтъ.

Зарина.

Ахъ! если ты находишь наконецъ

Мою любовь достойной уваженья

То я прошу немногаго: рѣшимся

Бѣжать отселѣ вмѣстѣ. Какъ бы я...

Позволь сказать мнѣ мы... о, какъ бы мы

Еще могли быть счастливы! Земля

Пространнѣй Ассиріи; мы особый

Міръ создадимъ, такимъ блаженствомъ полный,

Какого я не знала никогда,

И даже ты, со всѣмъ громаднымъ царствомъ

Своихъ льстецовъ.

(Входитъ Салименъ.)

Салименъ.

Я разлучить васъ долженъ*

Такихъ минутъ мы тратить такъ не можемъ

И не должны.

Зарина.

Безчеловѣчный братъ!

Какъ можешь ты высчитывать мгновенья,

Столь полныя блаженства?

Салименъ.

Какъ! блаженства?

Зарина.

Онъ такъ былъ добръ со мною, что теперь

Я не могу и думать о разлукѣ.

Салименъ.

Вотъ женскія прощанья! всѣ они

Кончаются рѣшимостью остаться.

Я это зналъ, но этому не быть.

Зарина.

Не быть?

Салименъ.

Останься и погибни.

Зарина.

Вмѣстѣ

Съ моимъ супругомъ.

Салименъ.

И съ дѣтьми.

Зарина.

Увы!

Салименъ.

Но эти колебанья не достойны

Моей сестры: не позабудь, что ты

Дѣтей спасешь; а въ нихъ теперь вся важность,

И вся надежда наша. Дѣло тутъ

Не чувствъ однихъ касается, хотя

И этого ужь много, но вопросъ

Тутъ государственный. Бунтовщики

Предпримутъ все, чтобъ овладѣть потомствомъ

Законнаго царя ихъ, чтобъ затѣмъ

Покончить разомъ...

Зарина.

Ахъ, остановись!

Салименъ.

Такъ выслушай меня: какъ скоро мы

Спасти дѣтей успѣемъ отъ захвата,

Бунтовщики теряютъ весь свой планъ,

Основанный на истребленьи рода

Немвродова. Положимъ, что царя

Удастся имъ низвергнуть; онъ оставитъ

Для мщенья и.побѣды сыновей.

Зарина.

Такъ я одна останусь?

Салименъ.

Какъ! младенцевъ

Отца и мать имѣющихъ, столь малыхъ,

Такъ далеко, на сторонѣ чужой,

Оставить сиротами?

Зарина.

Нѣтъ! во мнѣ

Изнемогаетъ сердце.

Салименъ.

Выбирай

Теперь сама; ты знаешь все.

Сарданапалъ.

Зарина!

Онъ дѣло говоритъ; и уступить

Такой необходимости должны мы.

Оставшись тутъ, ты все, быть можетъ, губишь,

Бѣжавъ отсель, ты сохранишь хоть то,

Что самаго безцѣннаго осталось

И намъ съ-тобой, и всѣмъ сердцамъ правдивымъ,

Пока неизмѣнившимъ намъ.

Салименъ.

Пора.

Сарданапалъ.

Такъ отправляйся. Если мы опять

Увидимся, я болѣе достоинъ

Тебя, быть можетъ, буду; если жь нѣтъ,

То вспоминай, что всѣ мои пороки,

Какъ ни были они неисправимы,

Окончены. Но вотъ что: я боюсь,

Не больше ль ты способна сокрушаться

О томъ, что такъ позорны прахъ и имя,

Которыя такъ были всемогущи

Когда-то въ Ассиріи, чѣмъ... Но я

Вновь поддаюся чувству, между тѣмъ

Какъ долженъ быть безчувственъ какъ скала.

Вотъ такъ и всѣ вины мои... простыя

Лишь слабости. Скрой эти слезы! я

Не говорю: не лей ихъ; было бъ легче

Остановить Евфратъ въ его истокѣ,

Чѣмъ удержать одну слезу подъ сердцемъ

Столь правымъ и столь нѣжнымъ; но не лей

Ихъ предо мной: не то мои усилья,

Чтобъ перестать быть женщиной, напрасны.

Братъ, уведи ее.

Зарина.

О боги! боги!

Я никогда его ужь не увижу.

Салименъ (стараясь увести ее).

Сестра, пойдемъ; ты слышишь -- мнѣ велятъ.

Зарина.

Ты слышишь: прочь! Я остаюся. Какъ!

Онъ умирать останется одинъ?

Я жить одна останусь?

Салименъ.

Не одинъ

Онъ умирать останется; но ты

Года жила съ нимъ розно.

Зарина.

Ложь! я знала,

Что онъ живетъ; его любезный образъ

Со мною жилъ. Оставь меня!

Салименъ (увлекая ее).

Такъ я,

Какъ брать, употребляю силу; ты

Должна простить мнѣ.

Зарина.

Никогда! Спасите!

Сарданапалъ, ужель ты позволяешь

Такъ изгонять меня отселѣ? Ахъ!...

Салименъ.

Пойми жь, что мы погубимъ все, коль это

Мгновенье потеряемъ.

Зарина.

У меня

Кружится голова, темнѣетъ взоръ...

Гдѣ онъ?

(Лишается чувствъ.)

Сарданапалъ.

Постой! Будь съ нею остороженъ;

Она мертва и ты убилъ ее.

Салименъ.

Она лишь ослабѣла отъ избытка

Печали непомѣрной: воздухъ вновь

Придти въ себя поможетъ ей. Прошу,

Уйди отсель.

(Въ сторону.)

Я этою минутой

Воспользоваться долженъ, чтобъ ее

Перенести на царскую галеру,

Готовую отплыть съ ея дѣтьми.

Салименъ уноситъ ее.)

Сарданапалъ (одинъ)

Такъ вотъ что я, такъ вотъ что перенесть

Еще обязанъ я -- кто никогда

Намѣренно не причинялъ печалей

Сердцамъ людскимъ. Но это ложь -- она

Меня любила и я самъ, я самъ

Ее любилъ. О, роковая страсть!

Зачѣмъ же вдругъ погасла ты въ сердцахъ,

Которыя зажгла ты вдругъ? Зарина!

Какъ дорого расплачиваюсь я

За все, что ты терпѣла. Будь я вѣренъ

Твоей любви -- почтительный народъ

Монархомъ бы считать меня достойнымъ

Теперь не пересталъ. Въ какую бездну

Презрѣнье къ человѣческому долгу

Ввергаетъ даже тѣхъ, кого бы весь

Родъ человѣческій природнымъ долгомъ

Обязанъ чтить, и чтитъ -- пока они

Себя не обезславятъ сами.

(Входитъ Мирра.)

Ты!

Кто требовалъ тебя?

Мирра.

Никто; но мнѣ

Послышался какъ будто голосъ плача:

Я думала...

Сарданапалъ.

Пока тебя не звали,

Ты не была обязана нисколько

Входить сюда.

Мирра.

Хотя я и могла бы

О болѣе привѣтливыхъ рѣчахъ,

Хоть такъ же мнѣ съ укоромъ говоренныхъ,

Припомнить, можетъ быть, когда меня

Ты упрекалъ за то, что я боялась

Входить къ тебѣ безъ зова, и что я,

Наперекоръ и собственному чувству

И всѣмъ твоимъ внушеньямъ, никогда

Не разбирать ни времени, ни мѣста,

Ни лицъ, ни обстоятельствъ, а входить

Незваною къ тебѣ, все не могла

На столько смѣлой быть. Я ухожу.

Сарданапалъ.

Ты здѣсь, такъ погоди, и обвиняй

Событія: они меня совсѣмъ

Испортили; я становлюсь бранчивымъ...

Прости меня, и не гляди на это:

Я не замедлю стать самимъ собой.

Мирра.

Я этого рѣшаюсь ждать съ терпѣньемъ,

Увижу съ удовольствіемъ.

Сарданапалъ.

За мигъ

Предъ тѣмъ, какъ ты вошла сюда, отселѣ

Царица Ассиріи выходила.

Зарина.

Мирра.

Ахъ!

Сарданапалъ.

Ты содрогнулась?

Мирра.

Я?

Сарданапалъ.

Каръ хорошо, что ты другою дверью

Вошла сюда, иначе, вы могли

Съ ней повстрѣчаться. Пусть отъ этой пытки

Она избавлена, по-крайней-мѣрѣ.

Мирра.

Какъ мнѣ больна печаль ея!

Сарданапалъ.

Тебѣ?

Но это черезъ-чуръ и вопреки

Природѣ человѣка; это чувство

Не можетъ быть взаимнымъ, да едва ль

Оно и вѣроятно: какъ ты можешь

Жалѣть ее, когда межь тѣмъ она,

Какъ женщина, должна лишь...

Миррп.

Презирать

Наперсницу-рабыню? Но не больше,

Чѣмъ я сама гнушаюся собой.

Сарданапалъ.

Гнушаешься? быть гордостію женщинъ,

Царицей быть надъ чувствами царя,

Властителя вселенной?

Мирра.

Если бъ ты

Имѣлъ такихъ вселенныхъ двадцать тысячъ,

Хоть и одна, которой ты владѣешь,

Изъ рукъ твоихъ уходитъ, я себя

Не меньше унижала бъ, бывъ твоею

Наложницей, чѣмъ еслибы ты былъ

Простой пастухъ; а еслибъ тотъ пастухъ

Былъ грекъ, притомъ, то и того бы больше...

Сарданапалъ.

Вотъ это рѣчь...

Мирра.

Изъ глубины души.

Сарданапалъ.

Въ суровый часъ паденья все дерзаетъ

На падшаго! но такъ какъ не совсѣмъ

Я палъ еще, и. такъ какъ я не склоненъ

Выслушивать упреки, можетъ быть,

По одному тому, что слишкомъ много

Ихъ заслужилъ, то поспѣшимъ разлукой,

Пока межь насъ хранится миръ.

Мирра.

Разлукой!

Сарданапалъ.

Всѣ прошлыя созданья разлучились;

И нынѣшнимъ -- не всѣмъ ли предстоитъ

Такъ точно разлучиться?

Мирра.

Для чего?

Сарданапалъ.

Для лучшей безопасности твоей.

Я отпустить съ прикрытіемъ надежнымъ

Хочу тебя на родину, и я

Такими надѣлю тебя дарами,

Что если ты и не была вполнѣ --

Царицею, то не дешевле царства

Приданое получишь.

Мирра.

Я прошу --

Не унижай меня.

Сарданапалъ.

Но вѣдь царица

Отправилась, ты, подражая ей,

Не можешь быть униженной; я пасть

Хотѣлъ бы одинокимъ. Я друзей

Ищу лишь въ удовольствіи.

Мирра.

А я

Ищу лишь удовольствія остаться.

Ты силою, конечно, не захочешь

Прогнать меня.

Сарданапалъ.

Подумай хорошенько,

Иль можешь опоздать.

Мирра.

Тѣмъ лучше: ты

Меня тогда не будешь-въ состояньи

Съ собою разлучить.

Сарданапалъ.

И не хочу;

Но ты того сама хотѣла.

Мирра.

Я!

Сарданапалъ.

Ты о своемъ паденьи говорила.

Мирра.

Но я его и чувствую такъ живо...

Какъ ничего не чувствую на свѣтѣ,

Кромѣ любви.

Сарданапалъ.

Бѣги же отъ него.

Мирра.

Но прошлаго я этимъ не верну,

Ни честь мою неискуплю, ни сердце.

Паду ли я, возстану ли, -- но здѣсь!

Ты побѣдишь -- твоя побѣда будетъ

Мнѣ жизнію; но если жребій твой

Совсѣмъ иной, я не оплачу только --

Я раздѣлю его съ тобою. Ты

За часъ назадъ во мнѣ не сомнѣвался.

Сарданапалъ.

Въ геройствѣ -- никогда; въ любви -- доселѣ;

И въ этомъ усомниться бы никто,

Кромѣ тебя, не могъ меня заставить.

Твои слова...

Мирра.

Слова. Ты удостоилъ

Почтить хвалой дѣла мой, не дальше,

Какъ въ эту ночь; я это поведенье

Не измѣню, какая бы судьба

Тебя ни ожидала.

Сарданапалъ.

Я доволенъ

И, вѣря въ правоту свою, надѣюсь

Быть побѣдителемъ и водворить

Желанный миръ -- единственный трофей,

Любезный мнѣ. Война, по мнѣ, не слава,

Побѣда не величье. Быть вотъ такъ

Принуждену поддерживать оружьемъ

Свои права... о, это тяжелѣй

Мнѣ давитъ грудь, чѣмъ вся неблагодарность,

Которою такъ изумить меня

Рѣшились эти люди. Никогда,

Нѣтъ, никогда не буду въ состояньи

Забыть я эту ночь, хотя бъ мнѣ жить

Пришлось затѣмъ, чтобъ сдѣлать незабвенной

Ее другимъ. Я думалъ, что мое

Правленье безобидное на вѣки

Эпохою сладчайшей тишины

Среди кровавыхъ лѣтописей будетъ,

Зеленымъ лугомъ посреди пустынь

Столѣтій безотрадныхъ, что потомки

Съ улыбкою покоить будутъ взоры

Свои на немъ, и подражать ему,

Или вздыхать, что золотаго царства

Сарданапала имъ не возвратить.

Я помышлялъ, какъ изъ моихъ владѣній

Устроить рай, какъ сдѣлать, чтобъ луна

Свѣтила въ нихъ затѣмъ лишь, чтобъ эпохи

Различныхъ наслажденій измѣрять.

Я принималъ безумной черни клики

За преданность, слова друзей мнѣ льстившихъ --

За истину, уста моихъ красавицъ --

За высшую награду... Да -- и точно

Въ нихъ есть награда: поцалуй меня.

(Цалуетъ Мирру.)

Пускай они и власть мою и жизнь

Берутъ теперь. Такія вещи могутъ

Быть взяты, но -- не ты.

Мирра.

Нѣтъ! никогда!

Все человѣкъ ограбить въ состояньи

У своего собрата человѣка --

Величіе и славу; могутъ царства

Разрушиться, войска поколебаться,

Рабы уйти, друзья друзей оставить,

Всѣ измѣнить, и -- болѣе чѣмъ всѣ --

Тѣ, для кого мы сдѣлали всѣхъ больше,

        Но не душа, которая любила

Не изъ корысти: такова моя;

Подвергни испытанью.

(Входитъ Салименъ.)

Салименъ.

Я искалъ

Тебя. Она! опять она явилась?

Сарданапалъ.

И ты опять? но на твоемъ лицѣ

Я замѣчаю что-то поважнѣе,

Чѣмъ пребыванье женщины со мной,

Салименъ.

Та женщина, которой озабоченъ

Я въ этотъ мигъ, теперь ужь далеко:

Царица отплыла.

Сарданапалъ.

Но какъ? Скажи,

Она здорова?

Салименъ.

Да; ея припадокъ

На воздухѣ прошолъ; по-крайней-мѣрѣ,

Онъ перешелъ въ безмолвную печаль.

Опомнившись, и заглянувъ на спящихъ

Дѣтей своихъ, она горящій взоръ

Спѣшила приковать къ дворцовымъ башнямъ;

Ну -- а межь тѣмъ гребцы при свѣтѣ звѣздъ

Спускались по теченью. Но она

Ни слова не сказала.

Сарданапалъ.

Ахъ зачѣмъ,

Я чувствъ имѣю больше, чѣмъ она

Сказала словъ.

Салименъ.

Но этимъ позднимъ чувствомъ

Ты ни одной не заживишь ей раны.

Такъ обратись къ событіямъ: халдейцы

И мидяне вновь въ боевой порядокъ

Приведены мятежными вождями;

По ихъ рядамъ сомкнутымъ можно думать,

Что цѣль у нихъ -- устроить нападенье:

Я убѣжденъ, что новые сатрапы

Пристали къ нимъ.

Сарданапалъ.

Какъ! новая измѣна?

Такъ нападать мы первые начнемъ.

Салименъ.

Я вижу въ этомъ рискъ теперь, хоть это

И было рѣшено у насъ; когда

Къ намъ подойдутъ войска, которыхъ я

Жду съ солнечнымъ восходомъ, мы, пожалуй,

Довольно будемъ сильны -- и напасть

И поразить; до тѣхъ же поръ совѣтъ мой:

Ждать приступа.

Сарданапалъ.

Я ненавижу эту

Медлительность; я знаю, что вѣрнѣе

Сражаться за высокими стѣнами,

Свергать враговъ въ глубокіе окопы,

Иль видѣть ихъ торчащими на кольяхъ,

Разставленныхъ для нихъ, но не люблю

Я этого; я потеряю тотчасъ

Терпѣніе; когда же нападенье

Я самъ начну, засядь они въ твердыню,

На гребнѣ горъ- отвѣсныхъ, все до нихъ

Я доберусь, или паду въ порывѣ

Высокихъ чувствъ. Веди меня на приступъ!

Салименъ.

Ты говоришь какъ молодой солдатъ.

Сарданапалъ.

Я не солдатъ, я человѣкъ; ни слова

Мнѣ о солдатствѣ; я и это званье

И тѣхъ, кто имъ гордится, презираю.

Ты только покажи, гдѣ ихъ найти?

Салименъ.

Ты жизнь свою не долженъ такъ поспѣшно

Отваживать; она не то, что жизнь*

Моя, иль чья другая: вся война

Вращается на ней, изъ-за нея;

Она одна зажгла ее и можетъ

Раздуть и погасить ее, продлить

Какъ и окончить.

Сарданапалъ.

Такъ покончимъ разомъ

Съ обѣими! Быть можетъ, это лучше,

Чѣмъ длить ихъ безполезно... Мнѣ противна

Одна изъ нихъ, быть можетъ -- обѣ.

(Слышенъ звукъ трубы.)

Салименъ.

Чу!

Сарданапалъ.

Я возражать хочу имъ, а не слушать.

Салименъ.

А какъ же рана, государь, твоя?

Сарданапалъ.

Забыта... перевязана... прошла.

Идемъ! Меня иголка оцарапать

Могла бъ больнѣй; рабъ, сдѣлавшій мнѣ рану,

Безславія достоинъ за свою

Царапину.

Салименъ.

О, еслибъ и теперь

Никто тебя больнѣй не оцарапнулъ!

Сарданапалъ.

Да, если мы останемся съ побѣдой;

А если нѣтъ, рабы мнѣ предоставятъ

Исполнить трудъ, котораго ихъ царь

Могъ ждать отъ нихъ. Идемъ!

Салименъ.

Я не отстану.

Сарданапалъ.

Мои доспѣхи, гей! мои доспѣхи!

(Уходятъ.)

ДѢЙСТВІЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА I.

Та же дворцовая палата.

Мирра и Балеа.

Мирра (у окна).

Ну, вотъ и день. Какая ночь предтечей

Ему была! Какъ хороша на небѣ!

Мгновенная гроза ей придала

Лишь красоты своимъ разнообразѣемъ.

Какъ безобразно на землѣ! гдѣ миръ,

Любовь, надежда, оргія внезапно

Повержены страстями человѣка

Въ такой хаосъ чудовищный... Война

Еще горитъ. Какъ можешь ты, о солнце!

И такъ вставать, и такъ сіять, и такъ

Въ багряныхъ облакахъ играть, и строить

Воздушныя созданія изъ нихъ:

Вотъ снѣговыя горы, вотъ гряды

Багровыхъ волнъ, вотъ золотые шпицы

Какихъ-то башень -- чудная игра!

Такъ землю отражающая въ небѣ,

Что можно обмануться, но и такъ

Причудливо на вѣчномъ этомъ сводѣ

Скользящая, что мы должны назвать

Ее лишь сномъ. А, между тѣмъ, все.это

Такъ умиляетъ душу, такъ съ душою

Сливается и властвуетъ надъ ней,

Что времена восхода и заката

Считаются порой любви и грусти --

Двухъ геніевъ-мучителей сердецъ,

Двухъ сладкихъ истязателей, которыхъ

Мученій мы не отдали бъ за всѣ

Отрады на землѣ. Кто этимъ мирнымъ

Богинямъ не служилъ, тотъ не знакомъ

Съ волшебными дворцами, гдѣ усердный

Поклонникъ ихъ свой освѣжаетъ духъ,

Хотя на мигъ; но мигъ такой отрады

Даетъ довольно неба для того,

Чтобъ облегчить ему и остальные

Тяжолые и скучные часы

Вседневной нашей жизни и сносить,

Подобно всѣмъ живущимъ и терпящимъ,

Ея печаль и радость -- два названья

Одной и той же вещи... Мы хотимъ

Въ своей тоскѣ глубокой, безпокойной

Хоть звуками разнообразить то

Гнетущее надъ чувство, что напрасны

Всѣ, всѣ старанья наши, всѣ труды,

Чтобъ испытать -- что значитъ чувство счастья...

Балеа.

Спокойна и задумчива; возможно ль

Такъ солнечнымъ восходомъ любоваться,

Когда для насъ онъ можетъ быть послѣднимъ?

Мирра.

Я потому имъ и любуюсь такъ,

И этотъ взоръ, которому, быть можетъ,

Ужь имъ не любоваться, укоряю

За то, что онъ такъ часто на него

Глядѣлъ безъ упоенья... безъ любви

Къ чудесному свѣтилу, что одно

Мѣшаетъ быть землѣ такой же бренной,

Какъ ты и я. Приди, взгляни на это

Царь -- божество халдейское... Чѣмъ больше

Я на него гляжу, тѣмъ становлюсь

Все болѣе поклонницей Ваала.

Балеа.

Онъ такъ же, какъ теперь на небесахъ,

Когда-то царствовалъ и на землѣ.

Мирра.

Онъ царствуетъ досель на ней, и лучше,

Чѣмъ нѣкогда: найди мнѣ на землѣ

Царя, чтобъ онъ имѣлъ хоть половину

Величія и славы -- одного

Его луча.

Балеа.

Воистину онъ богъ!

Мирра.

Такъ думаютъ и греки; но порою

Мнѣ кажется, что этотъ чудный шаръ

Скорѣй боговъ безсмертное жилище,

Чѣмъ равный имъ властитель. Вотъ онъ, вотъ

Разсѣялъ облака; онъ ослѣпляетъ

Мои глаза, весь застилаетъ міръ.

Я больше не могу смотрѣть.

Балеа.

Чу! слышишь?

Какой-то стукъ...

Мирра.

Стукъ? нѣтъ! они дерутся

Теперь ужь за стѣнами, а не такъ,

Какъ въ эту ночь -- среди дворцовыхъ комнатъ:

Съ того часа обиднаго дворецъ

Сталъ крѣпостью, и здѣсь, въ его срединѣ --

Широкими дворами окружонной

И цѣпью залъ громадныхъ, по которымъ

Они должны пройти поочередно,

За шагомъ шагъ, чтобъ вновь зайти сюда,

Какъ въ прошлый разъ -- мы далеки отъ всякой

Опасности, какъ и отъ всякой славы.

Балеа.

Но въ эту даль они ужь проникали.

Мирра.

Имъ помогла внезапность, и отпоръ

Данъ храбростью; теперь у насъ на стражѣ

И зоркій глазъ и храбрость.

Балеа.

Я молю

Успѣха имъ!

Мирра.

Теперь объ этомъ много

Молящихся; но болѣе за это

Боящихся: да, это трудный часъ!

Я силюсь позабыть о немъ. Увы!

Напрасный трудъ!

Балеа.

Я слышалъ, будто царь

Такъ велъ себя во время этихъ схватокъ,

Что удивилъ измѣнниковъ не меньше,

Чѣмъ и друзей.

Мирра.

Не трудно удивить

Такую чернь ничтожную, такую

Орду рабовъ; а впрочемъ, онъ отважно

Себя держалъ.

Балеа.

Убилъ онъ Белезиса?

Я слышалъ отъ солдатъ, что онъ ему

На горло наступилъ.

Мирра.

Несчастный былъ

У ногъ его; но былъ спасенъ, быть можетъ --

Для торжества надъ тѣмъ, кто побѣдилъ

Его въ бою, простилъ ему измѣну,

Кто за порывъ великодушный свой

Теперь короной платитъ.

Балеа.

Чу!

Мирра.

Ты правъ:

То шумъ шаговъ... но медленныхъ.

(Входятъ воины, внося раненаго Салимена; въ боку его видѣнъ обломокъ дротика, которымъ онъ раненъ; его кладутъ на одну изъ скамей, входящихъ въ состааъ мебели).

Мирра.

Юпитеръ!

Балеа.

Такъ значитъ, всё погибло!

Салименъ.

Это ложь!

Убить раба, сказавшаго ее,

Коль онъ солдатъ.

Мирра.

Такъ пощади его:

Онъ не солдатъ, онъ мотылёкъ придворный,

Порхающій въ сіяньи царской славы.

Салименъ.

Такъ пусть его живетъ.

Мирра.

И ты, надѣюсь,

Останешься въ живыхъ!

Салименъ.

Я пережить

Хотѣлъ бы этотъ часъ и эту битву,

Но въ этомъ сомнѣваюсь. Для чего

Вы принесли сюда меня?

Воинъ.

Намъ царь

Такъ приказалъ. Когда ты поражонъ

Былъ дротикомъ, упалъ и чувствъ лишился,

Онъ именно велѣлъ тебя вотъ въ эту

Палату перенесть.

Салименъ.

И хорошо

Онъ поступилъ; не то средь этой схватки,

Видъ мертваго вождя могъ уронить

Духъ нашихъ войскъ; но только это

Не воскреситъ меня -- и мнѣ не жить.

Мирра.

Дай мнѣ взглянуть на рану: это дѣло

Отчасти мнѣ знакомо: тамъ у насъ,

На родинѣ моей насъ воспитанье

Знакомитъ съ нимъ, такъ какъ война для грековъ

Простой, вседневный видъ.

Воинъ.

Не лучше ль дротикъ

Сперва извлечь...

Мирра.

Нѣтъ! это невозможно.

Салименъ.

Такъ кончено!

Мирра.

За вынутымъ оружьемъ

Кровь побѣжитъ изъ раны: я боюсь

За жизнь твою.

Салименъ.

Я не того боюсь,

Что я умру. Гдѣ былъ въ то время царь,

Какъ вы меня изъ битвы выносили?

Воинъ.

Вблизи тебя, стараясь оживить

Смутившихся солдатъ: они твое паденье

Замѣтили.

Салименъ.

А кто назначенъ, слышно,

Начальствовать?

Воинъ.

Я не слыхалъ.

Салименъ.

Скорѣй же

Лети къ нему; скажи, что мой послѣдній

Ему совѣтъ: отдать начальство Замѣ,

Покуда не придетъ къ намъ Офратанъ,

Сатрапъ изъ Сузы -- я съ часу на часъ

Жду этой вѣрной помощи. Идите --

Идите всѣ: мы не настолько сильны,

Чтобы терять такъ много рукъ.

Воинъ.

Но князь...

Салименъ.

Иди, я говорю! Вотъ царедворецъ

И женщина! Какого лучше надо

Мнѣ общества подъ сводами палатъ?

Вы не дали мнѣ умереть средь боя;

Я не хочу, чтобъ праздные солдаты

Торчали при одрѣ моемъ. Въ походъ!

(Воины уходятъ.)

Мирра.

Высокая, прекрасная душа!

Уже-ль земля должна тебя лишиться?

Салименъ.

Ахъ, ласковая Мирра! я доволенъ

Кончиною такою, лишь бы въ ней

Монархія, или монархъ спасенъ.

Нашли себѣ... никто, по-крайней-мѣрѣ,

Не скажетъ мнѣ, что я ихъ пережилъ.

Мирра.

Ты все блѣднѣй становишься.

Салименъ.

Дай руку.

Осколокъ этотъ только продолжаетъ

Мои мученья, не давая мнѣ

Полезнымъ быть. Я вырвалъ бы его

И съ жизнію... когда бъ могъ знать о ходѣ

Сраженія.

(Входитъ Сарданапалъ въ сопровожденіи воиновъ.)

Сарданапалъ.

Безцѣнный братъ!

Салименъ.

А битва

Проиграна?

Сарданапалъ (съ отчаяньемъ).

Ты видишь, что я здѣсь.

Салименъ.

Вотъ какъ тебя я видѣть радъ!

(Вырываетъ изъ раны дротикъ и умираетъ )

Сарданапалъ.

Я такъ

И покажу себя; -- вотъ только

Не подоспѣй къ намъ вѣрный Офрананъ,

Послѣдняя былинка всѣхъ разбитыхъ

Надеждъ моихъ.

Мирра.

Ты слышалъ о послѣднемъ

Желаніи умершаго -- отдать

Начальство Замѣ?

Сарданапалъ.

Слышалъ.

Мирра.

Гдѣ онъ?

Сарданапалъ.

Умеръ.

Мирра.

Альтада?

Сарданапалъ.

Этотъ умираетъ.

Мирра.

Сферо

И Панія?

Сарданапалъ.

Послѣдній живъ; а Cфepo

Или въ плѣну, или бѣжалъ отъ насъ.

Я весь -- одинъ.

Мирра.

Такъ никакой надежды?

Сарданапалъ.

Не будь еще измѣны, наши стѣны,

Хотя онѣ укрѣплены и слабо,

Противу силъ теперешнихъ стоять

Еще могли бъ, но въ полѣ...

Мирра.

Салименъ,

Мнѣ кажется, не думалъ нападать

Безъ новыхъ силъ, которыхъ ожидалъ

Онъ въ скорости.

Сарданапалъ.

Но я увлекъ его.

Мирра.

О чемъ жалѣть?-- Ты увлеченью храбрыхъ

Послѣдовалъ.

Сарданапалъ.

На гибель. Братъ мой, братъ!

Я отдалъ бы всю власть мою, которой

Ты былъ щитомъ, мечомъ и украшеньемъ,

H честью искупительной, чтобъ вновь

Вернуть назадъ... Но надъ тобой лить слезы

Не буду я -- нѣтъ, ты оплаканъ будешь,

Какъ самъ ты быть оплаканнымъ желалъ...

Я объ одномъ скорблю, что, умирая,

Ты думать могъ, что я переживу

Все то, за что ты умеръ -- наше царство

И царственность властительнаго рода.

Когда я ворочу ихъ, въ искупленье

За жизнь твою я дамъ тебѣ кровь тысячъ

И слезы милліоновъ... (Слезы честныхъ

И добрыхъ душъ и безъ того твои.)

Не то... не то, тебя я не заставлю

Свиданья ждать со мною, если точно

Въ насъ есть душа... Ты видишь эту душу?

Отдай ей справедливость. Дай, я руку

Твою пожму, пока она тепла;

Дай, приложусь къ небьющемуся сердцу

Я сердцемъ бьющимся такъ горько, горько...

(Обнимаетъ тѣло.)

Ну, уберите тѣло!

Воинъ.

Царь, куда?

Сарданапалъ.

Въ мой собственный покой. Подъ балдахиномъ

Поставь его, какъ-будто бы подъ нимъ

Кладутъ даря: обряды похоронъ,

Приличные такому праху, мы

Опредѣлимъ потомъ.

(Воины уходятъ съ тѣломъ Салимена. Входитъ Панія.)

Что, Панія,

Разставилъ ли ты стражу? все ли сдѣлалъ,

Какъ я велѣлъ?

Панія.

Монархъ! какъ только могъ.

Сарданапалъ.

Какъ держатся солдаты?

Панія.

Государь...

Сарданапалъ.

Ты все сказалъ! Когда на царскій спросъ

Вопросомъ отвѣчаютъ, это признакъ

Злосчастія. Войска упали духомъ?

Панія.

Побѣдный крикъ мятежниковъ при видѣ

Паденія и смерти Салимена

Заставилъ ихъ...

Сарданапалъ.

Разсвирѣпѣть -- не дрогнуть

Онъ долженъ былъ заставить ихъ; но мы

Ихъ вдохновимъ.

Панія.

Подобная потеря

И самую побѣду опечалитъ.

Сарданапалъ.

Увы! да кто такъ чувствовать способенъ

Ее, какъ я? А впрочемъ, хоть и точно,

Насъ заперли въ стѣнахъ, но эти стѣны

Падутъ не вдругъ;притомъ, мы ждемъ отважныхъ,

Которые себѣ проложатъ путь

Сквозь вражій станъ, чтобъ царское жилище

Вновь сдѣлать тѣмъ, чѣмъ быть оно должно --

Дворцомъ, а не тюрьмой и не бойницей.

(Входитъ почотный стражъ.)

Твое лицо мнѣ кажется зловѣщимъ.

Но говори!

Почотный стражъ.

Не смѣю.

Сарданапалъ.

Какъ, не смѣешь?

Да противъ насъ осмѣлились мильонь;

Возстать открытой силой? Странно! Я

Прошу тебя, прерви свое молчанье

Столь честное; не бойся оскорбить

Меня ничѣмъ: ты ничего не скажешь,

Чѣмъ могъ бы изумить меня.

Панія.

Ты слышишь --

Разсказывай!

Почотный стражъ.

Стѣна, которой берегъ

Былъ обнесенъ, внезапнымъ наводненьемъ

Разрушена. Бушующій Евфратъ,

Пресыщенный послѣдними дождями

Тѣхъ горныхъ странъ, отколѣ онъ начало.

Беретъ свое, изъ береговъ вдругъ хлынулъ

И повалилъ береговой оплотъ.

Панія.

Зловѣщій знакъ! Есть искони вѣковъ

Преданіе, "что городъ человѣку

Не будетъ сданъ, пока рѣка не будетъ

Ему врагомъ".

Сарданапалъ.

Преданье -- ничего;

Но съ этимъ разрушеньемъ примириться

Я не могу. А какъ великъ пространствомъ

Проломъ стѣны?

Почотный стражъ.

Примѣрно -- стадій въ двадцать.

Сарданапалъ.

И это все доступно нападенью

Мятежниковъ?

Почотный стражъ.

Пока рѣка въ разливѣ,

Имъ невозможенъ приступъ; но какъ скоро

Она опять войдетъ въ свое русло

И вновь начнутъ обычной чередою

По ней ходить суда -- дворецъ въ ихъ власти.

Сарданапалъ.

Нѣтъ, этого не будетъ никогда!

Пусть возстаютъ стихіи, боги, люди

И знаменья противъ того, кто ихъ

Вооружать не думалъ, никогда

Домъ моего отца не будетъ смрадной

Пещерою волковъ: ни жить, ни выть

Не будутъ въ немъ они.

Панія.

Позволь на мѣстѣ

Мнѣ осмотрѣть проломъ и предпринять

Возможныя -- по времени и средствамъ --

Къ его защитѣ мѣры.

Сарданапалъ.

Это такъ.

Лети стрѣлой; взгляни на все, подробно

Все разузнай и не заставь меня

Отчета ждать объ этомъ наводненьи.

(Панія и почотный стражъ уходятъ.)

Мирра.

Вотъ до чего дошло, что даже волны

Противъ тебя!

Сарданапалъ.

Они мнѣ неподвластны,

Красавица, и такъ какъ я не въ силахъ

Ихъ наказать, то долженъ извинить.

Мирра.

Я радуюсь, что этимъ предвѣщаньемъ

Ты не сраженъ.

Сарданапалъ.

Я выше предвѣщаній

Стою теперь; они мнѣ ничего

Не могутъ предсказать, чего бы самъ я

Не предсказалъ себѣ за эту ночь.

Отчаянье не можетъ знать боязни.

Мирра.

Отчаянье!

Сарданапалъ.

Не то -- чтобы совсѣмъ

Отчаянье. Когда мы знаемъ все,

Что встрѣтитъ насъ, и какъ намъ это встрѣтить,

То твердая рѣшимость наша стоитъ

Быть названной не столь обиднымъ словомъ.

Но что для насъ слова? мы все почти

Покончили и съ ними -- и со всѣмъ.

Мирра.

Еще одно послѣднее дѣянье

Равно для всѣхъ великое, вѣнецъ

Всего, что было, есть, что даже быть

Готовится -- единственная вещь

Столь общая всѣмъ людямъ -- столь различнымъ

По ихъ странамъ, рожденью, нравамъ, цвѣту,

По временамъ, характерамъ, языкамъ,

Чертамъ лица, наклонностямъ и чувствамъ,

Безъ всякаго подобія во всемъ

И сходнымъ только въ этомъ, для чего

Мы родились, страдали, пресмыкались,

Къ чему мы шли сквозь этотъ лабиринтъ

Таинственный, который названъ -- жизнью.

Сарданапалъ.

Но такъ какъ нашъ клубокъ почти размотанъ,

То будемъ веселѣй. Кто все уже --

Все испыталъ, чего бояться можно,

Тотъ смѣетъ улыбаться и предъ тѣмъ,

Чего робѣлъ. Разгаданная бука

Перестаетъ бытъ страшной для дѣтей.

(Панія возвращается.)

Панія.

Все вышло такъ, какъ было государю

Донесено: въ мѣстахъ не столь опасныхъ

Я приказалъ ослабить караулъ

Съ тѣмъ, чтобы двойной поставить у пролома

Пробитаго водою.

Сарданапалъ.

Ты свою

Обязанность исполнилъ честно -- такъ,

Какъ мой достойный Панія, и этимъ

Мы кончимъ наши связи. На, возьми

Вотъ этотъ ключъ.

(Даетъ ему ключъ.)

Онъ отмыкаетъ двери

У комнаты, устроенной въ стѣнѣ

Моей палаты спальной, за моей

Кроватію -- (увы! обремененной

Столь благородной ношею теперь,

Какой еще носить ей не случалось,

Хоть въ рамкахъ золотыхъ ея такъ много

Царей опочивало: я хочу

Сказать о томъ, что было съ Салименомъ

Лишь часъ назадъ) -- тотъ сокровенный ходъ

Ты отыщи: онъ грудами сокровищъ

Загроможденъ; бери изъ нихъ себѣ,

Бери друзьямъ: вамъ всѣмъ до пресыщенья

Достанетъ ихъ, рабовъ я объявляю

Свободными; всѣмъ во дворцѣ живущимъ

Всѣхъ возрастовъ и половъ я даю

Совѣтъ -- его оставить, и не медлить.

Пусть заберутъ весь царскій флотъ, когда-то

Забавою служившій, а теперь

Убѣжищемъ отъ золъ -- и поплывутъ:

Рѣка такъ широка и полноводна

И, будучи властительнѣй царя,

Свободна отъ осады. Торопись --

И будьте всѣ счастливы!

Панія.

Подъ твоей

Защитою! Будь вѣрной своей стражѣ

Вождемъ въ пути.

Сарданапалъ.

Нѣтъ, Панія, бѣги --

И предоставь меня моей судьбѣ.

Со мной другое будетъ.

Панія.

Я ни разу

Ослушнымъ не являлся; но теперь...

Сарданапалъ.

Ужель я палъ такъ глубоко, что наглость

Моихъ друзей равняется измѣнѣ

Моихъ враговъ? Ни слова! -- это мой

Приказъ тебѣ, послѣдній мой приказъ.

Уже ли ты его нарушишь -- ты?

Панія.

Дай время намъ.

Сарданапалъ.

Даю; но поклянись

Покорнымъ быть, какъ только я дамъ знакъ.

Паніи.

Отъ всей души, хотя убитой скорбью,

Я обѣщаю.

Сарданапалъ.

Этого довольно.

Теперь вели принесть сюда побольше

Сухой сосны, увядшихъ листьевъ, прутьевъ,

Такихъ веществъ, чтобъ обнялись пожаромъ.

Въ единый мигъ и отъ одной лишь искры;

Не позабудь о кедрѣ; принеси

Душистыхъ смолъ, кореньевъ благовонныхъ;

А чтобъ огонь былъ ярче и сильнѣй,

Поболѣе досокъ большихъ; ни мирры,

Ни ладону не позабудь съ собою

Принесть сюда: я для великой жертвы

Костеръ сооружаю. Уложи

Все это вкругъ престола.

Панія.

Государь!..

Сарданапалъ.

Я приказалъ -- ты мнѣ клялся.

Панія.

Я вѣрнымъ

Остался бъ и безъ клятвъ.

(Панія уходитъ.)

Мирра.

Что это значитъ?

Сарданапалъ.

Что предстоитъ узнать тебѣ, объ этомъ

Міръ цѣлый не забудетъ никогда.

(Панія возвращается съ вѣстникомъ.)

Панія.

Мнѣ, государь, при выходѣ отсюда

Попался этотъ вѣстникъ: онъ желалъ

Быть предъ тобой.

Сарданапалъ.

Онъ можетъ говорить.

Въ чемъ дѣло?

Вѣстникъ.

Царь Арбакъ...

Сарданапалъ.

Ужь онъ успѣлъ

Короноваться? Какъ! Но продолжай!

Я слушаю, что дальше.

Вѣстникъ.

Белезисъ,

Верховный жрецъ, помазанный служитель...

Сарданапалъ.

Какихъ боговъ, иль дьяволовъ? Съ другими

Царями воздвигаются тотчасъ,

И алтари другіе. Продолжай!

Ты можешь мнѣ не отвѣчать; ты присланъ

Лишь волю господина своего

Мнѣ передать.

Вѣстникъ.

И Офратанъ, сатрапъ...

Сарданапалъ.

Какъ, Офратанъ? Онъ былъ одинъ изъ нашихъ.

Вѣстникъ.

Онъ въ станѣ побѣдителей теперь.

И вотъ его перстневая печать.

(Показываетъ перстень.)

Сарданапалъ.

Кольцо его. Что можетъ быть достойнѣй

Такихъ людей? Ты во-время покончилъ,

Мой бѣдный Салименъ! одной измѣной

Ты видѣлъ меньше: этотъ человѣкъ

Былъ изъ числа друзей твоихъ; онъ былъ

Мой подданный вѣрнѣйшій... Продолжай!

Вѣстникъ.

Тебѣ даруютъ жизнь; ты въ правѣ выбрать

Одну изъ отдаленныхъ областей

Для жительства; тамъ будетъ за тобою,

Слѣдить надзоръ; но лично ты свободенъ --

Ты можешь жить тамъ въ мірѣ, но съ однимъ

Условіемъ: троихъ князей наслѣдныхъ

Отдать въ заложники ты долженъ.

Сарданапалъ.

Такъ!

Кто моръ бы ждать такого снисхожденья

Отъ побѣдителей?

Вѣстникъ.

Я жду отвѣта.

Сарданапалъ.

Отвѣта? Рабъ! давно ль располагаютъ

Рабы судьбой царей?

Вѣстникъ.

Съ тѣхъ поръ, какъ стали

Свободными.

Сарданапалъ.

Прислужникъ мятежа!

Я покажу тебѣ, по-крайней-мѣрѣ,

Какъ измѣнять опасно. Панія!

Пусть съ нашихъ стѣнъ въ измѣнническій лагерь

Забросятъ его голову, а трупъ

Вдоль по рѣкѣ пустить. Покончи съ нимъ!

(Панія и воины схватываютъ вѣстника.)

Панія.

Я никогда съ подобнымъ наслажденьемъ

Не исполнялъ твоей высокой воли!

Не тутъ, солдаты, стой! не оскверняйте

Нечистой кровью царственныхъ палатъ:

Съ измѣнникомъ мы кончимъ на просторѣ.

Идемъ отсель.

Вѣстникъ.

Одно лишь слово: званье

Мое священно, царь.

Сарданапалъ.

А это званье,

Которое ты оскорбилъ во мнѣ,

Такъ нагло предложивъ мнѣ отказаться

Отъ правъ моихъ, оно какого свойства?

Вѣстникъ.

Я долженъ былъ исполнить порученье;

За мой отказъ меня могла постигнуть

Такая же опасность, какъ теперь.

Сарданапалъ.

Такъ вотъ они -- минутные монархи!

Ужь деспоты... какъ-будто багряница

Пеленками служила имъ и тронъ

Съ младенчества ихъ няньчилъ.

Вѣстникъ.

Жизнь моя

Въ одномъ дыханьи устъ твоихъ. Твоя --

Я говорю о томъ, что такъ возможно,

И говорю съ смятеніемъ -- твоя

Находится въ опасности не меньшей.

Прилично ли послѣдніе часы

Немвродовой великой родословной

Пятнать убійствомъ мирнаго посла,

Смиреннаго, безсильнаго? Уже ли

Въ подобный часъ свершится поруганье

Не только надо всѣмъ, что человѣкъ

Привыкъ считать святымъ межь человѣкомъ

И человѣкомъ, нѣтъ, но и надъ тѣмъ,

Что насъ одно связуетъ лишь съ богами?

Сарданапалъ.

Онъ правъ; пустить его. Дѣянье гнѣва

Не можетъ быть концомъ всѣхъ дѣлъ моихъ.

Поди сюда, пріятель.

(Беретъ со стола золотую чашу.)

Этотъ кубокъ

Я отдаю тебѣ; пей изъ него

Вино свое и помни обо мнѣ-,

Иль сплавь его и помни объ одной

Лишь цѣнности и тяжести металла.

Вѣстникъ.

Благодарю вдвойнѣ тебя: за жизнь

И этотъ даръ, дающій цѣну жизни.

Съ какимъ же я иду отвѣтомъ?

Сарданапалъ.

Да...

Скажи, что я прошу на размышленье

Часъ перемирія.

Вѣстникъ.

Лишь часъ?

Сарданапалъ.

Лишь часъ.

Какъ скоро я по окончаньи срока

Къ союзникамъ ни съ чѣмъ не отнесусь,

То это знакъ, что я не принимаю

Условій ихъ, и пусть они поступятъ

Какъ захотятъ.

Вѣстникъ.

Я не премину быть

Твоимъ истолкователемъ вѣрнѣйшимъ.

(Намѣревается уйти.)

Сарданапалъ.

Ахъ, да! еще два слова.

Вѣстникъ.

Я ихъ жду,

Съ почтеніемъ.

Сарданапалъ.

Поклонъ мой Белезису.

Скажи ему, что ровно черезъ годъ

Я съ нимъ увижусь.

Вѣстникъ.

Гдѣ?

Сарданапалъ.

Мы въ Вавилонѣ

Съ нимъ встрѣтимся: по-крайней-мѣрѣ, онъ

Оттоль ко мнѣ отправится.

Вѣстникъ.

Я это

Все передамъ буквально.

(Уходитъ.)

Сарданапалъ.

Ну, теперь

Живѣй, мой добрый Панія! за дѣло!

Панія.

Я приказалъ солдатамъ. государь.

Но вотъ они идутъ.

(Входятъ воины и устроиваютъ около трона костеръ.)

Сарданапалъ.

Плотнѣй и выше,

Друзья мои. Да вотъ что: основанье

Устройте такъ, чтобъ изъ него не вышло

Потѣшнаго огня, иль кто-нибудь

Не вздумалъ бы услужливой рукою

Гасить его, а главное, чтобъ тронъ

Пришелся въ самомъ сердцѣ: жаль его

Мнѣ выскочкамъ покинуть; пусть на долю

Имъ упадетъ огнемъ неистребимый

Лишь грузъ его... Смолы, смолы побольше.

Старайтесь такъ, какъ-будто мы твердыню

Своихъ враговъ закоренѣлыхъ сжечь

Сбираемся. Вотъ такъ! Теперь въ немъ есть

Внушающее что-то. Панія!

Что скажешь ты? довольно ли такого

Костра для похоронъ царя?

Паніи.

И царства; да,

Теперь я понимаю.

Сарданапалъ.

И меня,

Быть можетъ, осуждаешь?

Панія.

Нѣтъ. Дозволь

Зажечь лишь мнѣ костеръ и раздѣлить

Его съ тобой.

Мирра.

Нѣтъ, это ужь моя

Обязанность.

Панія.

Какъ, женская?

Мирра.

Когда

Солдатъ считаетъ долгомъ умереть

За своего царя, такъ почему

Не умереть бы женщинѣ съ своимъ

Возлюбленнымъ?

Панія.

Но это чрезвычайно!

Мирра.

Не такъ, однако, рѣдко, какъ ты могъ

Воображать, мой Панія. Межь тѣмъ

Желаю долго жить тебѣ. Прощай.

Костеръ готовъ.

Панія.

Да какъ же моего

Я умирать покину государя

Лишь съ женщиной?

Сарданапалъ.

Я много, слишкомъ много

Себѣ предтечъ имѣлъ уже ко праху.

Обогатись и уходи.

Панія.

Чтобъ жить

Въ безславіи.

Сарданапалъ.

Не позабудь, что ты

Далъ клятву мнѣ: она невозвратима.

Панія.

Когда ужь такъ, властитель мой, прощай!

Сарданапалъ.

Обыскивай теперь мои покои

Прилежнѣе. Не чувствуй угрызеній

Брать золото. Не позабудь, что все,

Что только ты оставишь, ты оставишь

Рабамъ, моимъ убійцамъ. Но какъ скоро

Вы на суда отправитесь, дворецъ

Покинувъ безопасно, дай мнѣ знакъ;

Возьми рожокъ и длинный, длинный звукъ

Издай на немъ: рѣчные берега

Такъ далеки, рѣка такъ.говорливо

Течетъ теперь, что слабый звукъ навѣрно

Сюда не долетитъ оттоль. Потомъ --

Счастливый путь! Но, распустивши парусъ,

Ты оглянись назадъ, и ужь затѣмъ

Плыви, мой Панія, вдоль береговъ

Широкаго Евфрата; если ты

Достигнешь Пафлагоніи, гдѣ Котта

Царицѣ оказалъ гостепріимство

Съ тремя дѣтьми моими, разскажи

Ей обо всемъ, что видѣлъ на прощаньи

И проси не забывать о томъ,

Что при другомъ, при болѣе печальномъ

Прощаньи говорилъ я.

Панія.

Эту руку

Высокую! Дозволь намъ прикоснуться

Устами къ ней и мнѣ и этимъ бѣднымъ

Солдатамъ, окружающимъ тебя,

Хотѣвшимъ бы и умереть съ тобою.

(Воины и Панія тѣснятся вокругъ Сарданапала, цалуя его руку и полу его одежды.)

Сарданапалъ.

Друзья мои! послѣдніе мои

И лучшіе друзья! къ чему вводить

Въ уныніе другъ друга? лучше вдругъ

Разстанемся. Послѣднія прощанья

Мгновенными должны быть, или ихъ

Минуты намъ покажутся за вѣчность,

И только лишь послѣдніе пески

Дней остальныхъ намъ сдѣлаютъ печальнѣй.

Прощайте! Будьте счастливы! Спѣшите.

Повѣрьте мнѣ, что если я теперь

Достоинъ сожалѣнья, то скорѣе

За то, что жилъ, а не за то, что жить

Перестаю. Про остальное знаютъ

Одни лишь боги, если есть они...

Я скоро все узнаю. Но -- прощайте,

Прощайте всѣ.

(Панія и воины уходятъ.)

Мирра.

Вотъ честный былъ народъ!

По-крайней-мѣрѣ, взоръ послѣдній нашъ

На любящихъ былъ лицахъ остановленъ.

Сарданапалъ.

И на возлюбленныхъ, краса моя!

Но выслушай еще разъ! Если въ это

Мгновеніе -- а мы дошли до края --

Ты чувствуешь сердечную боязнь

Перескочить сквозь пламя въ неизвѣстность,

То говори: я тѣмъ не меньше буду

Любить тебя, быть можетъ, даже больше,

За эту слабость женщины-, а ты

Успѣла бы пристать пока къ бѣгущимъ.

Мирра.

За этой дверью жертвенникъ Ваала

Съ огнемъ неугасимымъ передъ нимъ

И цѣлой грудой факеловъ: не время ль

Зажечь одинъ изъ нихъ?

Сарданапалъ.

Зажги, и это

Весь твой отвѣтъ?

Мирра.

Какъ ты сейчасъ увидишь.

(Уходитъ.)

Сарданапалъ (одинъ).

Она тверда. Ты, мой отецъ! вы, предки,

Къ которымъ отхожу я, можетъ быть,

Очищенный хоть смертію отъ пятенъ

Моей не слишкомъ чистой жизни, -- вы!

Я вашего стариннаго жилища

Не захотѣлъ невольникамъ-ворамъ

Отдать на оскверненье... Если вашимъ

Я царствомъ управлялъ не такъ, какъ мнѣ

Завѣщано, то этотъ пёрлъ наслѣдства,

Семейный вашъ очагъ, вашъ домъ, и всѣ

Сокровища, священные останки

Оружій вашихъ, статуи, колонны,

И свитки лѣтописцевъ, и добычи

Военныя, которыя они

Въ пирахъ могли истратить, я съ собою

Къ вамъ уношу -- я поручить дерзнулъ

Все это истребляющей стихіи, "

Которая, погаснувши, оставитъ

Не болѣе вещественныхъ слѣдовъ,

Какъ и душа, которая сродни ей.

Нѣтъ, никогда столь царственный костеръ

Для похоронъ еще не воздвигался;

Пожаръ его не будетъ лишь простымъ

Столбомъ огня и дыма, маякомъ,

Зажженнымъ н а день, и потомъ

Горой золы: о нѣтъ! онъ разгорится

Свѣтиломъ, поучающимъ вѣка,

Мятежные народы и безпечныхъ

Владыкъ земныхъ. Пусть истребляетъ время

Дѣла героевъ, лѣтописи царствъ,

Пускай оно монархіи сметаетъ

Съ лица земли, одну во слѣдъ другой,

Подобно этой первой между ними;

Царь подвиговъ -- мой подвигъ и тогда

Найдетъ себѣ пощаду, будетъ вѣчной

Задачею, которой подражать

Немногіе посмѣютъ, но никто

Не оскорбитъ презрѣньемъ, а -- быть можетъ --

Еще и жизнь оставитъ кто-нибудь,

Ведущую ль такой развязкѣ.

(Мирра возвращается съ зажженнымъ факеломъ въ одной рукѣ и съ чашею въ другой.)

Мирра.

Вотъ!

Фонарь зажженъ; онъ будетъ намъ свѣтить

До самыхъ звѣздъ.

Сарданапалъ.

А чаша?

Мирра.

У моей

Отчизны есть обычай: чтить боговъ

Посредствомъ возліяній.

Сарданапалъ.

Мой обычай

Былъ дѣлать возліянья межь людьми.

Я не забылъ обычая.

(Беретъ чашу.)

Одинъ!...

Но и одинъ я осушу напитокъ

На память всѣхъ веселыхъ ликованій

Среди друзей.

(Выпиваетъ и, опрокинувъ чашу, ударяетъ по дну, чтобы выронить каплю, которая и упадаетъ.)

А это возліянье

Во славу Белезиса.

Мирра.

Отчего

Ты этого припомнилъ человѣка,

А не его сообщника въ измѣнѣ?

Сарданапалъ.

Тотъ -- лишь солдатъ, простой солдатъ, не больше,

Орудіе, родъ палаша въ рукахъ

Пріятеля; другой же -- зачинатель,

Душа и жизнь солдатской этой куклы.

Но я ихъ забываю. Погоди!

Такъ ты, моя возлюбленная Мирра,

Свободно, безбоязненно рѣшилась

Идти за мной?

Мирра.

Уже ль ты можешь думать

Что греческой дѣвицѣ изъ любви

Труднѣе сдѣлать то, что изъ обряда

Дерзаетъ дѣлать въ Индіи вдова?

Сарданапалъ.

Поэтому, мы ждемъ теперь лишь знака.

Мирра.

Онъ долго заставляетъ ждать.

Сарданапалъ.

Прощай.

Одинъ послѣдній поцалуй...

Мирра.

Одинъ,

Но не послѣдній: остается

Еще одинъ.

Сарданапалъ.

Да, правда; это пламя

Пожарное соединитъ нашъ пепелъ.

Мирра.

И чистый, какъ любовь моя къ тебѣ.

Прахъ сердца моего соединится

Съ твоимъ сребристымъ пепломъ. Лишь одно

Грусть на меня невольную наводитъ.

Сарданапалъ.

Скажи, о чемъ?

Мирра.

Ничья рука съ любовью

Нашъ общій прахъ не соберетъ и урной

Надгробной не почтитъ его.

Сарданапалъ.

Тѣмъ лучше:

Пусть разнесутъ его скорѣе вѣтры

Въ просторномъ поднебесьи, чѣмъ руками

Нечистыми еще разъ осквернятъ

Измѣнники. Пылающій дворецъ

И стѣнъ его дымящихся обломки

Громадные оставятъ по себѣ

Намъ памятникъ, какого самъ Египетъ,

Горами громоздившій кирпичи,

Не воздвигалъ надъ мертвыми царями,

Иль надъ своей скотиной, такъ какъ это --

Кто изъ двоихъ подъ гордой пирамидой

Покоится: монархъ, иль быкъ, богъ Аписъ --

Покуда неизвѣстно. Вотъ цѣна

Всѣмъ этимъ монументамъ! Пирамида

Забыла лѣтопись свою

Мирра.

Прощай,

Прощай, земля! и ты, столь мной любимый,

Край на землѣ, ты, Греція! прощай.

Будь навсегда свободна и прекрасна,

Никѣмъ непобѣдима! За тебя

Была моя послѣдняя молитва

И о тебѣ мои всѣ думы были

Послѣднія, кромѣ одной...

Сарданапалъ.

А эта?

Мирра.

Твоя.

(Раздается рожокъ Паніи.)

Сарданапалъ.

Ого!-- пора!

Мирра.

Пора!

Сарданапалъ.

Прощай,

О Ассирія! я любилъ тебя,

Любилъ тебя, страна моихъ отцовъ,

И больше какъ отчизну, чѣмъ какъ царство.

За радости, за миръ, которымъ я

Тебя пресытилъ -- вотъ моя награда!

И я теперь ничѣмъ, ничѣмъ тебѣ

Не одолженъ, ниже моей могилой;

(Всходитъ на костеръ.)

Ну, Мирра..

Мирра.

Ты готовъ?

Сарданапалъ.

Какъ этотъ факелъ

Въ твоихъ рукахъ.

(Мирра зажигаетъ костеръ.)

Мирра.

Пылаетъ! я иду.

(Мирра принимаетъ положеніе, чтобы съ размаху броситься въ пламя; занавѣсъ падаетъ.)

Е. Заринъ.

ПРИМѢЧАНІЯ КЪ САРДАНАПАЛУ.

1) "Сарданапалъ" былъ первоначально изданъ вмѣстѣ съ трагедіей "Двое Фоскари". Впослѣдствіи Байронъ снабдилъ обѣ эти пьесы слѣдующимъ маленькимъ предисловіемъ, въ которомъ высказалъ свой взглядъ на техническое построеніе драмы -- взглядъ совершенно необыкновенный для соотечественника Шекспира, но все-таки любопытный, какъ правило, какъ статья изъ эстетическаго кодекса Байрона:

"Издавая въ свѣтъ эти трагедіи, я считаю нужнымъ повторить, что онѣ создавались безъ всякаго, даже самаго отдаленнаго, разсчота на театральныя подмостки. Въ одной изъ нихъ авторъ старался вполнѣ а въ другой хотя приблизительно сохранить извѣстныя "единства" (т. е. мѣста, времени и дѣйствія). Онъ полагаетъ, что и при какомъ угодно отступленіи отъ этихъ единствъ можно быть поэтичнымъ, но быть драматичнымъ нельзя. Ему извѣстна вся непопулярность этого мнѣнія въ теперешней англійской литературѣ; но система "единствъ" принадлежитъ не ему, а тоже, въ свою очередь, есть мнѣніе, которое еще не такъ давно было литературнымъ закономъ для цѣлаго міра, да и теперь еще остается таковымъ для наиболѣе цивилизованныхъ частей его. Но nous avons changé tout cela (мы все это перемѣнили) и пожинаемъ выгоды такой перемѣны. Авторъ чрезвычайно далекъ отъ самообольщенія, чтобы то, что онъ можетъ преподать или исполнить лично, собственнымъ примѣромъ, могло приближаться къ произведеніямъ его предтечей, уважавшихъ ли правила, или вовсе безъ правилъ; онъ только приводитъ резонъ, почему онъ предпочолъ наиболѣе правильный планъ постройки, хотя и слабой, совершенному отрѣшенію отъ какихъ бы то ни было правилъ. Гдѣ онъ потерпѣлъ неудачу, тамъ она должна быть приписана архитектору, а не искусству.

2) Извѣстно, что Гёте глубоко былъ тронутъ этимъ посвященіемъ; извѣстны и самыя слова, высказанныя имъ по этому поводу. Вотъ они: "Хорошо сознавая на старости лѣтъ моихъ цѣну самому.себѣ и моимъ произведеніямъ, я, однако, не могу иначе понимать слова этого посвященія, какъ съ благодарностью и уваженіемъ; я вижу въ нихъ не болѣе, какъ благородное вниманіе ко мнѣ высшаго генія, столько же оригинальнаго въ выборѣ, сколько неисчерпаемаго въ матеріалахъ своихъ созданій."

3) Это мѣсто въ подлинникѣ поясняется слѣдующимъ историческимъ примѣчаніемъ: "Для этой экспедиціи онъ (Александръ Македонскій) взялъ съ собою всѣ свои легкія войска и только небольшую, отборную часть своей фаланги. Въ первый же день пути онъ доcтигъ Анхіала, города, основаннаго, но преданію, ассирійскимъ царемъ Сарданапаломъ. Укрѣпленія, по ихъ громадности и протяженію, еще во времена Арріана носили характеръ величія, котораго ассиріяне, повидимому, особенно добивались въ постройкахъ подобнаго рода. Памятникъ въ честь Сарданапала, найденный здѣсь, былъ узнанъ по надписи, сдѣланной ассирійскими письменами, конечно, на древне-ассирійскомъ языкѣ. Худо ли, хорошо ли, греки прочитали эту надпись такъ: "Сарданапалъ, сынъ Анасиндаракса, въ одинъ день основалъ Анхіалъ и Тарсъ. Ѣшь, пей, наслаждайся: всѣ другія человѣческія радости не стоютъ щелчка". Предполагая эту надпись приблизительно подлинной (потому что Арріанъ говоритъ, что она была не совершенно такова), можно, кажется, не безъ основанія задуматься: не имѣла ли эта надпись скорѣе въ виду призвать къ гражданскому порядку народъ, расположенный къ возмущеніямъ, чѣмъ восхвалять ему неумѣренную роскошь? Въ самомъ дѣлѣ, съ какою цѣлью ассирійскій царь могъ созидать подобные города въ странѣ, столь отдаленной отъ его столицы и отдѣленной отъ нея огромнымъ пространствомъ песчаныхъ пустынь и высокими горами? Даже болѣе, нисколько не очевидно, какимъ образомъ жители этихъ городовъ могли бы предаться вдругъ неумѣреннымъ удовольствіямъ, къ которымъ, по предположенію, совѣтовалъ имъ обратиться ихъ государь? Но тутъ очень у мѣста одно замѣчаніе: по той же самой береговой линіи, составляющей югъ Малой Азіи, развалины, едва упоминаемыя въ исторіи, но, очевидно, принадлежащія вѣку позднѣйшему Александра, еще и до сихъ поръ удивляютъ путешественниковъ своимъ величіемъ и красотою. Въ условіяхъ ли климата и почвы, или въ удобствахъ для торговли, но, во всякомъ случаѣ, для процвѣтанія здѣсь человѣческихъ обществъ -- здѣсь, среди запустѣнія въ продолженіе столькихъ столѣтій -- каждодневно все дальше и дальше распространяемаго варварскимъ невѣжествомъ на прекраснѣйшія страны въ мірѣ -- должны были существовать, или быть открыты необыкновенныя средства. А отсюда можно заключать, что предпріятіе Сарданапала вытекало изъ болѣе здравыхъ соображеній, чѣмъ какія обыкновенно ему приписываются. И такъ какъ этотъ государь былъ послѣднимъ въ династіи, погибшей отъ революціи, то позоръ, сопровождающій его память, можетъ быть очень естественно объясненъ политикою его преемниковъ и ихъ сторонниковъ. Несостоятельность преданій о Сарданапалѣ поразительна въ разсказѣ о немъ Діодора". Митфордъ.