(The Cornelian).
Не блескомъ милъ мнѣ сердоликъ!
Одинъ лишь разъ сверкалъ онъ ярокъ,
И рдѣетъ скромно, словно ликъ
Того, кто мнѣ вручилъ подарокъ.
Но пусть смѣются надо мной,
За дружбу подчинюсь злословью:
Люблю я все же даръ простой
За то, что онъ врученъ съ любовью!
Тотъ, кто дарилъ, потупилъ взоръ,
Боясь, что дара не приму я,
Но я сказалъ, что съ этихъ поръ
Его до смерти сохраню я!
И я залогъ любви поднесъ
Къ очамъ -- и лучъ блеснулъ на камнѣ,
Какъ блещетъ онъ на капляхъ росъ...
И съ этихъ поръ мила слеза мнѣ!
Мой другъ! хвалиться ты не могъ
Богатствомъ или знатной долей,--
Но дружбы истинной цвѣтокъ
Взростаетъ не въ садахъ, а въ полѣ!
Ахъ, не глухихъ теплицъ цвѣты
Благоуханны и красивы,
Есть больше дикой красоты
Въ цвѣтахъ луговъ, въ цвѣтахъ вдоль нивы!
И еслибъ не была слѣпой
Фортуна, еслибъ помогала
Она природѣ,-- предъ тобой
Она дары бы расточала.
А еслибъ взоръ ея прозрѣлъ
И глубь души твоей смиренной,
Ты получилъ бы міръ въ удѣлъ,
Затѣмъ что стоишь ты вселенной!
Перевод: Валерій Брюсовъ.