Раньше по нашему заводу обычай держался, – праздничным делом стенка на стенку ходили. По всем концам этим тешились, и так подгоняли, чтоб остальным поглядеть было можно. Сегодня, скажем, в одном конце бьются, завтра – в другом, послезавтра – в третьем.
Иные теперь это за старую дурость считают, – от малого, дескать, понятия да со скуки колотили друг дружку. Может, оно и так, да ведь не осудишь человека, что он неграмотным родился и никто ему грамоты не показал. Забавлялись, как умели. И то сказать, это не драка была, а бой по правилам. К нему спозаранок подготовку делали. На том месте, где бойцам сходиться, боевую черту проводили, а от нее шагов так на двадцать, а когда и больше, прогоняли по ту и другую сторону потылье – тоже черты, до которых считалось поле. За победу признавали, когда одна сторона вытеснит другую за потылье, чтоб ни одного человека на ногах в поле не осталось. Со счетом тоже строго велось. Правило было:
– Выбирай из своего околодка бойцов, каких тебе любо, а за счет не выскакивай! Сотня на сотню, полсотни на полсотню.
Насчет закладок, то есть в руке какую тяжесть зажать, говорить не приходится. Убьют, коли такой случай окажется, и башлыка, который за начальника стенки ходил, не пощадят. Недаром перед началом боя каждый башлык говорит:
– А ну, молодцы, перекрестись, что в кулаке обману нет!
Бились концами, кто где живет, а не то что подбирались по работе либо еще как. Ну, подмена допускалась. Приедет, к примеру сказать, к кому брат либо какой сродственник из другого места, и можно этого приезжего вместо себя поставить. Таких, бывало, братцев да сродничков понавезут, что диву даешься, откуда этаких молодцов откопали.
Все, понятно, знали, что это подстава. Порой и то сказывали, за сколько бойца купили, а все-таки будто этого не замечали. На то своя причина была. Своих бойцов не то что в каждом конце, а и по всему заводу знали, – кто чего в бою стоит. Если одни-то сойдутся, так наперед угадать можно, чем бой кончится, а с этими приезжими дело втемную выходило, потому – никто не знал их силы и повадки. Недолюбливали этих купленных бойцов, норовили покрепче памятку оставить, а отвергать не отвергали и к тому не вязались, кто они: точно ли в родстве, али вовсе со стороны. За одним следили, чтоб подмены было не больше одного на десяток, а в остальном без препятствий. Те, кто приходил поглядеть, заклады меж собой ставили на этих приезжих бойцов, а когда и на всю артель. Заклады, может, в копейках считались, зато азарту на рубли было. Такие закладчики – будь спокоен – не хуже доброго судьи за порядком следили, чтоб никакой фальши либо неустойки не случилось.
Так и велось по заводу. Ни про один бой нельзя вперед угадать, чем он кончится. Только в одном месте уж сколько годов по-одинаковому шло. Многие из заводских на этот конец рукой махнули.
– Глядеть тошно! Всякий год ямщина да прасолы мастеровщину сразу с копыльев сшибают.
Тут, видишь, что получилось.
Недалеко от механической фабрики, за рекой, жило много слесарей да токарей. Известно, всяк старается поближе к работе поселиться. Так и называлось это место – слесарский конец.
Против него, на другом берегу, приходился ямской. Там две больших гоньбы содержалось от разных подрядчиков. Там же хлебные лавки стояли да сколько-то постоялых дворов. В ямщики народ дюжий подбирался, а в молодцы при хлебных лавках и того крепче, чтоб с пятипудовыми мешками играючи обходились. Дворничать на постоялых дворах тоже слабых не брали. Мало ли какой случай выйдет, так чтоб мог дворник неспокойного постояльца и за ворота выставить. Да и купцы тамошние и подрядчики из таких были, что не прочь самолично в ряду с бойцами выйти. Про подмену и говорить нечего. При надобности тут половина на половину ставь, скажи только, что это новые ямщики либо приказчики.
Ну, а в слесарях, как говорится, святых не бывало, и богатырей не ищи. Ежели он с малолетства в копоть фабричную попал, так румянцу-то у него разыграться не от чего. У которого щеки покраснели, так не от солнышка либо морозу, а от мелкой железной сечки. Впилась она, – не выскребешь. Конечно, этот народ сноровку имеет и к удару привычен, только против ямского конца все-таки никак выстоять не может. Разойтись не успеют, как их за потылье выбросят.
Нашим заводским обидно было, что ямщина да лабазники этак с мастеровыми обходятся. Подсобить хотели. Не раз подставу слесарям давали, а конец тот же: живехонько стенку собьют и за потылье выжмут да еще стоят, похваляются:
– Видим ваши хитрости! Только нам это нипочем. Хоть всех самолучших бойцов с завода поставьте, а быть вам битыми!
До того дошло, что хоть от бою отказывайся. Опять же перед народом зазорно, а молодым пуще того неохота неустойку перед женским полом показать. Побитый, дескать, худо, а который струсил, тот вовсе никуда. Они, эти девки-бабы, хоть на бойцов заклады не ставили, а большую силу в этом деле имели. Иной, может, потому только и выходил в стенке, чтоб перед девками себя не уронить.
В слесарском конце в числе других был Федя Ножовый Обух. Его в солдаты не приняли. Ростом не вышел. На ножовый обух не дотянул до самой низкой мерки. По этой причине ему и кличка такая была. А силой против других не обижен. На покосах его с литовкой в голове пускали. Начнет помахивать, так, знай, держись да пошевеливайся, чтоб не больно далеко отстать. С малых годов Федя в механической работал, да в рекрутчину-то согрубил тамошнему надзирателю, – Федю потом и не приняли да еще посмеялись:
– Раз в солдаты не вышел, так нам такого тоже держать не с руки.
С той поры Федя и перебивался, как придется. Ведра да замки починял, кровельной работой не брезговал, когда старателям насос направит. Одним словом, что под руку попадет. Хорошо еще, что одиночкой жил. Кормился все-таки с грехом пополам и в одежде себя соблюдал. Щеголевато даже ходил, – не желал механическому начальству скудость свою показать. Без вас, дескать, проживу, плакаться не стану.
К концовским боям этот Ножовый Обух с молодых годов азарт имел. Сперва-то его башлыки отстраняли.
– Не путался бы ты, Федя, под ногами! Раз ростом не вышел, так тебе это дело несподручно. Там вон какие мужики выходят. Тебе, поди, скоком не дотянуться, чтоб по-доброму стукнуть!
Федя все-таки правдами-неправдами добьется своего – попадет в бойцовскую ватагу. По времени увидели, что боец он не хуже других, а порой его последним с поля выпирают. Да еще одна особина. Другие, как из боя выйдут, – сразу это заметишь, а этот будто и не бывал: не растрепался, не завздыхался, без синяков и шишек. Каким пошел, таким и вышел, даже поясок поправлять не надо. Одна заметка, – ворчит:
– Все из-за наших богатырей-то! Они себе тешатся, кровь из носу добывают да синяками на месяц запасаются, а на стенку не оглянутся. Какое это дело! Говорю, широким плечом надо!
В ямском конце тоже давно Федюху приметили и всяко измывались над ним. Как выйдут на поле, первым делом начинают про него выкрикивать:
– Эй, чернотропы, вы бы Федьку башлыком поставили! Ему ловко. При малом-то росте на кулак не попадет. Вроде мухи. С таким наверняка поле бы взяли. Попытайте!
Федюне эти разговоры про малый рост не больно сладко слушать. С малых лет это надоело, а тут еще, как на грех, в ямском конце у него зазноба завелась. Феней звали. Девка, видать, не его судьбы: от парня нос воротила, а сама на тамошнего самолучшего бойца глаза пялила. В ту пору у ямщиков на славе был Кирша Глушило. Мужик писаный, а вместо кулаков у него пудовые гири. Попадешь под такую руку – не встанешь. Счастье еще, что Кирша не больно развертной был.
С этим вот Глушилом Ножовый Обух как-то и сошлись. Сперва они в разных местах были. Кирша в самой середке своего ряда, а Федюня ближе к правому краю. Потом, как стенка разбилась, он и подскочил к Глушилу. Тот по своему бычьему норову только промычал:
– Поминай родителей!
Махнул своим пудовым кулаком, а Федюня увернулся да раз-раз и насыпал Глушилу поперек ходовой жилы на правой руке, как гвозди забил. Кирша и руки поднять не может, как плеть повисла. Тут он разозлился, взял да и пнул ногой. Федюня опять увернулся, Кирша и плюхнулся во всю спину, а Федюня тут как тут, хлоп тыльником руки по носу, а сам приговаривает:
– Лежачего не бьют, а который пинается, тому памятку дают!
Все, кто пришел поглядеть, в один голос закричали:
– Правильно! Так ему и надо! Вперед не лягайся, коли на кулачный бой пришел.
Ямщина слышит, о чем кричат, а помалкивает, потому – неустойка на виду. Не закроешь ее: боец ногой обороняться стал. А Федя той порой на лабазника насел. Тоже задавалко был не последний: все я да я. Федюня и сделал ему оборот: сперва по руке, потом под чушку, – лежи, пока не опамятуешься!
Ямщина в тот раз все-таки поле унесла, только с конфузом: самолучший их боец пришел домой, как кровью умытый, а купчину того по его нежности пришлось на носилках выносить. С той поры он и думать забыл, чтоб в бойцовском ряду покрасоваться. Понятно, – человек при капитале, – испужался: вдруг ненароком вовсе оглушат. Злобу на Федю затаил. Нашел какого-то нового бойца, пострашней Кирши, и наказал ему:
– За одним гляди, – где Федька. Ты мне эту мокреть разотри, чтоб глаза мои больше ее на поле не видели.
Купленный – он купленный и есть.
– Не беспокойся, – говорит, – ваше степенство. Видел я этого мужичонка. Будь благонадежен, долбану кулаком, – больше на поле не сунется. Как бы до смерти не захлестнуть, а то отвечать придется.
– Бей, – кричит, – в мою голову. Руку не сдерживай, а то он живучий. В случае отстою, никаких денег не пожалею.
По заводскому положению всякое дело не больно прикрыто. Феде эти купецкие речи передали, а он только посмеялся:
– Не поглянулось, видно, ему. Пусть вперед знает, что в бою ему кланяться не станут. Не пуд муки пришли в долг просить.
У слесарей опять свой разговор вышел. Потолковали, потолковали меж собой, да и объявили:
– Вот что, Федор. Придумали мы выбрать тебя башлыком на предбудущее время. Боец ты надежный. Может, и вожак из тебя дельный выйдет. А что малорослый, так в том беды нет. Не ростом города берут.
Федюня отнекиваться да канителиться не стал.
– Почему, – говорит, – не попытать. Хуже того, что у нас есть, быть не может, а лучше пойдет – всем радость. Только, чур, уговор на берегу. Раз выбрали, – слушаться меня в бою, как на войне либо в заводе. Что велено, то и делай, а про то забудь, чтоб перед другими покрасоваться, себя показать. Наше дело мастеровое. Нам не тройки на скаку останавливать. Наша сила в том, чтоб в одну точку бить, широким плечом поворачивать.
После этого случая, как Федя Киршу да купца сбил, по народу разговор пошел:
– Самый раз зареченским слесарям подсобить. Дать им подставу покрепче, так они, может, ямщину и купчишек пересилят.
Сказали об этом новому башлыку, а он наотрез:
– Чужим, – говорит, – хлебом век не проживешь, за чужую спину не спрячешься. Пусть купцы себе бойцов покупают, а нам это не подходит.
Его, понятно, уговаривают:
– Чудак ты! Разве такое сравнить можно. Мы, поди-ко, не за деньги да и не чужие, а свой брат мастеровой.
– Понимаю, – отвечает. – Случись мастеровым против кого другого стоять, сам бы пошел и тут спорить бы не стал, а при концовских боях этого нельзя. Кто где живет, за то место и стоять должен!
На прощанье еще пообещал:
– Да вы не беспокойтесь. Мы этих быков одолеем. Не на этот раз, так на следующий. Нам главнее силу свою понять да рабочую сноровку в ход пустить. Без фальши одолеем.
Те, кто приходил, все-таки это за обиду приняли.
– Задаваться Ножовый Обух стал. Свалил Киршу да купца и думает, – сильней его нет. Поглядим вот, как весной башлычить будет. Долго ли своих на поле удержит.
От всех этих разговоров большое любопытство родилось, как в самом деле этот концовский бой пройдет. Со всего заводу народ сбежался поглядеть. Зимами у них боевая черта была по самой середине реки, а по вешнему времени бились на Покатом логу. Место обширное, а на этот раз и тут тесно стало. Пришлось оцепить поле, чтоб помехи не случилось.
Вот вышли бойцы. Полсотня на полсотню.
С ямской стороны народ на подбор: рослые да здоровенные. Башлык у них из лабазников. В пожилых годах, а боец хоть куда, смолоду от этого не отставал. Неподалеку от него, справа и слева, два саженных дяди: Кирша Глушило да этот новокупленный-то. Забыл его прозванье. Оба Федюню глазами зорят, – где он? Глушило, конечно, желает за прошлый раз рассчитаться, а новокупленному надо хозяйские рубли оправдать. И одеты на ямской стороне по-богатому. Этот купец, которого Федюня сшиб, раскошелился: всякому бойцу велел сшить новую рубаху, плисовые шаровары да пояс выдать пофасонистее. Рубахи, понятно, разные: кому зеленая, кому красная, кому жаркого цвету. Пестренько вышло. Поглядеть любо.
Слесарская стенка куда жиже. Там, конечно, тоже кто повыше, кто пониже, только все народ худощавый, тощой и с лица как задымленный. Одежонка хоть праздничная, а без видимости. Рубахи больше немаркого цвету, поясья кожаные. И башлычок у них – Ножовый Обух – за малым ростом в солдаты не приняли. Ямщина да прасолы над этим башлыком зубы скалят, всякие обидные слова придумывают, он, знай, свое ведет. Расставил бойцов, как ему лучше показалось, и наказывает, особенно тем, кои раньше в корню ходили и за самых надежных слыли.
– Гляди, без баловства у меня. Нам без надобности, коли ты с каким Гришкой-Мишкой на потеху девкам да закладчикам станешь силой меряться. Нам надо, чтоб всем заодно, широким плечом. Действуй, как сказано. Голову оберегай, руку посвободнее держи, чтоб маленько пружинила, а сам бей с плеча напересек ходовой жилы в правую руку. Который обезручеет, хлещи с локтя ребром под самую чушку. Свалишь – не свалишь, а больше об этом подбитом не беспокойся. Он как очумелый станет и ежели еще руками машет, так силы в них, как в собачьем хвосте. Ты на него и не гляди, а пособляй соседу справа. Кто приучился левой бить не хуже правой, тот этим пользуйся. При случае ловко выходит. Особо, когда надо чушку рубить. А главное помни, – не одиночный бой, не борьба, а стенка. Не о себе думай, о широком плече!
Сделал этак наказ напоследок и встал крайним с левой стороны. С ямского конца закричали:
– Куда вы свою муху прячете? Почему башлык не в середке?
Федя отвечает:
– Нет такого правила, чтоб башлыку место указывать.
В народе тоже закричали:
– О чем разговор? Где захотел, там и встал. На то он и башлык. При бое волен и с места на место перебегать. Законно дело. Чем о пустом спорить, давай зачин. Не до обеда вас ждать.
Ямскому концу это не по губе, потому как они подстроили, чтоб Федя оказался против самых что ни есть крепких бойцов и никуда выскользнуть не мог. Все-таки при народе, видно, постыдились местами меняться. Ну, вышли обе стороны на свои потылья, покрестились, каждый руку поднял, показал: нет никакой закладки, – стали сходиться. Федюня, конечно, не без хитрости себе место выбрал. Против него пришелся прасол один. Мужик могутный, только грузный и неувертливый. Пока он замахивался, Федя его левой рукой под чушку и срубил, да так, что он глаза закатил и дыханье потерял. Федя между тем у следующего руку пересек, а его сосед тем же манером это дальше передал. Глядишь, трех бойцов и нестало: один на земле лежит, очухаться не может, два хоть на ногах, да обезручены. Тут Федя видит, – стенка прогнулась, двоих уж там оглушили, кинулся туда, с налету сбил тамошнего башлыка, да и сам под кулак приезжему-то попал. Ну, не больно крепко, потому этому идолу до того успели насадить на руке зарубок, сила-то и была на исходе. Вскоре его и вовсе повалили. Кирше на этот раз вовсе не посчастливило. То ли оступился, то ли промахнулся, только его сразу начисто укомплектовали: не боец стал, а туша под ногами.
Так поворот и вышел. Выбили тогда ямщину да прасолов с поля. Человек с пяток пришлось им лежачими подобрать. Купчишко, который обряжал бойцов, чуть со злости не уморился.
– Не допущу, – кричит, – чтоб такое еще когда случилось!
А на деле наоборот вышло. Всякий раз слесаря стали ямщину выбивать. Чего только те не делали. Подставу без стыда до половины довели, башлыков сколько раз меняли, повадку эту, чтоб по руке-то бить переняли, а все не действует. И то сказать, повадку, перехватить недолго, да привычку нескоро добудешь, а он, слесарь, по всяк день молотком играет. Хоть с локтя, хоть с плеча без промаху бьет. На то и слесарь. К Федюне тоже подсыл делали:
– Переезжай в наш конец. Избу тебе поставим за мое почтенье. Живи барином, а у нас в боях башлыком будешь.
Федя на это и говорит:
– Ежели бы мне такую подлость сделать, перевертышем стать, так все едино толку бы не вышло. По другим концам не угадаешь, кто кого одолеет, а у нас дело открытое. Раньше вы наших били, потому мы вашим же обычаем шли, а теперь пошли по-своему, – широким плечом, и быть вам завсегда битыми. Никакой башлык не поможет.
– Что, – спрашивают, – за плечо такое? Чем расхвастался?
– А это, – отвечает, – по вашему разумению и не втолкуешь. Народ вы одиночный: кто на козлах, кто при своей лавке либо постоялом сидит, а широкое плечо тому вразумительно, который с другими сообща в работе идет.
Фенька тоже крючочки закидывать стала. Дескать, Федя да Феня как нарошно придумано, чтоб в одной избе жить, в одной упряжке ходить. Только Федя к той поре одумался.
– Нет, – говорит, – девушка, не сойдется дело, потому – в разные стороны глядим. Ищи себе кочета с богатым пером, а я свою долю в другом месте поищу.
И верно, вскорости женился, да и другая перемена у него в житье случилась. Старатели, коим он иной раз насос направлял, смекнули: подходящий мужик, ежели его вожаком пустить. Стали зазывать:
– Переходи к нам в долю.
Феде этак-то лучше показалось, чем по мелочам перебиваться, он и перешел. И что ты думаешь? Загремела ведь артель. Сроду у нас по заводу такой не бывало. Башлычить в боях Федя с годами перестал.
– Седых-то, – говорит, – башлыков дураками зовут. Пускай молодые тешатся, а мы полюбуемся, как мастеровой народ широким плечом орудует. Ни силой, ни казной его не удержишь, все сшибет!
Из артели Федя до конца жизни не ушел. В почете его там держали. Когда, к разговору случится, похвалят артель, старик говаривал:
– Живем, не жалуемся, а все потому, что хоть малой артелью, да одним плечом на дело навалились. Когда еще добавит:
– Конечно, ни у кого желанья нет хозяйский карман набивать. А не будь-ка этого да навалиться широким плечом по всему заводу! А? Заиграло бы дело! Через год-другой родного места не узнать бы.
И сам зажмурится, как от солнышка.
Теперь вот видно стало, что старый башлык не зря про широкое плечо говорил. На глазах у нас оно разворачивается. Давно ли мы радовались именитым людям заводов и рудников, а теперь именитые цехи да участки, звенья да смены пошли. С каждым годом растет и крепнет широкое рабочее плечо, и нет силы, чтоб против него выстоять.
Сколько ни пыжатся разные толстосумы, а сомнет их широкое плечо людей труда. Сомнет, что и памяти не останется.
Объяснение отдельных слов, понятий и выражений, встречающихся в сказах
Азов, Азов-гора – на среднем Урале, километрах в 70 к ю.-з. от Свердловска, высота 564 метра. Гора покрыта лесом; на вершине большой камень, с которого хорошо видны окрестности (километров на 25–30). В горе есть пещера с обвалившимся входом.
В XVII столетии здесь, мимо Азова, шла «тропа», по которой проходили «пересылки воевод» из Туринска на Уфу, через Катайский острог.
Азов-горы клады – По большой дороге на Сибирь шло много «беглых», которые, «сбившись в ватаги», становились «вольными людьми». Эти «вольные люди» нередко нападали на «воеводские пересылки и на купеческие обозы».
В сказах об Азов-горе говорилось, что «вольные люди» сторожили дорогу с двух вершин – Азова и Думной горы, устраивая здесь своего роду ловушку. Пропустят обоз или отряд мимо одной горы и огнями дадут знать на другую, чтобы там готовились к нападению, а сами заходят с тыла. Захваченное складывалось в пещере Азов-горы Были сказы и другого варианта – «о главном богатстве», которое находится в той же Азов-горе. Основанием для сказов этого варианта послужило, вероятно, то, что на равнине у Азова были открыты первые в этом крае медные рудники (Полевской и Гумешевский) и залежи белого мрамора. По речкам, текущим от Азова, нашли первые в этом районе золотые россыпи, здесь же стали потом добывать медистый и сернистый колчедан.
Азовка-девка, Азовка – Во всех вариантах сказов о кладах Азов-горы неизменно фигурирует девка Азовка – без имени и указания ее национальности, лишь с неопределенным намеком: «из не наших людей». В одних сказах она изображается страшилищем огромного роста и непомерной силы. Сторожит она клады очень ревностно: «Лучше собаки хорошей, и почуткая страсть – никого близко не подпустит». В других сказах девка-Азовка – то жена атамана, то заложница, прикованная цепями, то слуга тайной силы.
Аида, айда-ко – от татарского. Употреблялось в заводском быту довольно часто в различном значении: 1) иди, подойди; 2) пойдем, пойдемте; 3) пошел, пошли. «Аида сюда», «Ну, айда, ребята, домой!», «Свалил воз – и айда домой».
Артуть – ртуть.
Артуть-девка – подвижная, быстрая.
Ашать (башкирское) – есть, принимать пищу.
Бадог – старинная мера – полсажени (106 см); употреблялась как ходовая мерка при строительных работах и называлась правилом. «У плотинного одна орудия – отвес да правило».
Бадожок – дорожный посох, палка.
Байка – колыбельная песня, с речитативом.
Балодка – одноручный молот.
Банок – банк.
Баской, побаще – красивый, пригожий; красивее, лучше.
Бассенький(-ая) – красивенький(-ая).
Бельмень – не понимает, не говорит.
Бергал – переделка немецкого бергауэр (горный рабочий). Сказителем это слово употреблялось в смысле старший рабочий, которому подчинялась группа подростков-каталей.
Беспелюха – неряха, разиня, рохля.
Блазнить – казаться, мерещиться; поблазнило – показалось, посудилось, привиделось.
Бленда, блендочка – рудничная лампа.
Богатимый – богатый, богатейший.
Болботаль – бормотать, невнятно говорить.
Большину брать – взять верх, победить, стать верховодом.
Братцы-хватцы из Шатальной волости – присловье для обозначения вороватых бродяг (шатаются по разным местам и хватают, что под руку попадет).
Васькина гора – недалеко от Кунгурского села, в километрах 35 от Свердловска к ю.-з.
Ватага, ватажка – группа, артель, отряд.
Взамок – способ борьбы, когда борцы, охватив друг друга, нажимают при борьбе на позвоночник противника.
Взвалехнуться – беспорядочно, не вовремя ложиться; ложиться без толку, как попало.
Взыск будет – придется отвечать в случае невыполнения.
Винну бочку держали – под предлогом бесплатной выдачи водки рабочим беспошлинно торговали водкой.
Виток или цветок – самородная медь в виде узловатых соединений.
Витушка – род калача со сплетенными в средине концами.
В леготку – легко, свободно, без труда, безопасно.
Вожгаться – биться над чем-нибудь, упорно и длительно трудиться.
Впотай – тайно, скрытно от всех.
Вразнос – открытыми разработками.
Всамделе – в самом деле, действительно.
Вспучить – поднять, сделать полнее, богаче.
Выходить – вылечить, поставить на ноги.
Годиться – издеваться, мучить с издевкой.
Гаметь – шуметь, кричать.
Гинуть – гибнуть, погибать.
Глядельце – разлом горы, глубокая промоина, выворотень от упавшего дерева – место, где видно напластование горных пород.
Голбец – подполье; рундук около печки, где делается ход в подполье, обычно зовется голбчик.
Голк – шум, гул, отзвук.
Гольян – болото на водоразделе между речками Исетской и Чусовской системы, которые здесь близко сходятся.
Гоношить – готовить.
Гора – медный рудник (см. Гумешки).
Город – без названия всегда имелся в виду один – бывший Екатеринбург, ныне Свердловск.
Горный шит – по-настоящему Горный Щит, к ю.-з. от Свердловска. В прошлом был крепостцой, построенной для защиты дороги на Полевской завод от нападения башкир. В Горном Щиту обычно останавливались «медные караваны». Даже в девятидесятых годах прошлого столетия полевские возчики железа и других грузов обычно ночевали в Горном Щиту. В какой-то мере это было тоже отголоском старины.
Грабастенький – от грабастать, загребать, захватывать, отнимать, грабить; грабитель, захватчик, вороватый.
Грань – см. заводская грань.
Гумешки (от старинного слова «гуменце» – невысокий пологий холм) – Гумешевский рудник. Медная гора, или просто Гора – вблизи Полевского завода. Одно из наиболее полно описанных мест со следами древних разработок, богатейшее месторождение углекислой меди (малахита). Открытые в 1702 г. крестьянами-рудознатцами два гуменца по речке Полевой начали разрабатываться позднее. Одно гуменце (Полевской рудник), около которого Генниным в 1727 г. был построен медеплавильный завод, не оправдало возлагавшихся на него надежд; второе (Гумешевский рудник) свыше сотни лет приносило владельцам заводов баснословные барыши. О размере этих барышей можно судить хотя бы по таким цифрам. Заводская цена пуда меди была 3 р. 50 к., казенная цена, по которой сдавалась медь, – 8 руб., и были годы, когда выплавка меди доходила до 48 000 пудов. Понятно поэтому, что такие влиятельные при царском дворе люди, как Строгановы, пытались «оттягать Гумешки», и еще более понятно, какой жуткой подземной каторгой для рабочих была эта медная гора Турчаниновых. По приведенным в «Летописи» В. Шишко сведениям, в Гумешках добывались малахит, медная лазурь, медная зелень, медный колчедан, красная медная руда, медь самородная кристаллами в форме октаэдров, брошантит, фольбортит, фосфоро-хальцит, халько-трихит, элит.
Дача, заводская дача – территория, находившаяся в пользовании Сысертского горного округа (см. Сысертские заводы).
Девка на выданьи – в возрасте невесты.
Дивно, давненько – много, многонько.
Диомид – динамит.
Добренькое – хорошее, дорогое, ценное.
Дознаться маяками – узнать с помощью знаков, мимикой.
Дозорный – старший по караулам; контролер.
Долина – длина; долиной, в долину – длиной, в длину.
Долить-одолевать; долить приняла – стала одолевать.
Доступить – добыть, достать, найти.
Доходить – узнавать, разузнавать, исследовать.
Думная гора – в черте Полевского завода, со скалистым спуском к реке. В пору сказителя этот спуск был виден частично, так как с этой стороны находились в течение столетия шлаковые отвалы медеплавильного и доменного производства.
Елань, еланка – травянистая поляна в лесу (вероятно, от башкирского Jalan – поляна, голое место).
Ельничная – одна из речек, впадающих в Полевской пруд.
Емко – сильно.
Жженопятики – прозвище рабочих кричного производства в вообще горячих цехов, где ходили обычно в валеной обуви с подвязанными внизу деревяшками-колодками.
Жидко место – слабый.
Жоркий – тот, кто много ест и пьет; в сказе – много пьет водки.
Жужелка – название мелких самородков золота.
Забедно – обидно.
Завидки – зависть; завидки взяли – стало завидно.
Заводская грань – линия, отделявшая территорию одного заводского округа от другого. Чаще всего «грань проходила» по речкам и кряжам, по лесу отмечалась особой просекой, на открытом месте – межевыми столбами. За нашей гранью – на территории другого заводского округа, другого владельца.
Завозня – род надворной постройки с широким входом, чтобы можно было завозить туда на хранение телеги, сани и пр.
Завсе – постоянно.
За всяко просто – попросту.
Заделье – предлог.
Зазнамо – знаючи, заведомо, в точности зная.
Зазорина – видная из вырезов или прорезей материя другого цвета.
Заневолю – невольно, поневоле.
Заплот – забор из жердей или бревен (однорезки), плотно уложенных между столбами; заплотина – снятая с забора жердь или однорезка.
Зарукавье – браслет.
Запон, запончик – фартук, фартучек.
Заекать – засучить Застукать – поймать, застать врасплох.
Заступить – поступить вместо кого-нибудь.
Званья не останется – не будет, в следа не останется.
Звосиять – сверкнуть.
Здвиженье – осенний праздник 27(14) сентября.
Земляная кошка – мифическое существо, живущее в земле. Иногда «показывает свои огненные уши».
Змеевка – дочь Полоза. Мифическое существо, одна из «тайных сил». Ей приписывалось свойство проходить сквозь камень, оставляя после себя золотой след (золото в кварце).
Змеиный праздник – 25 (12) сентября.
Знал – знает.
Знатко, незнатко – заметно, незаметно.
Знатье бы – если бы знать.
Золотник – старая мера аптекарского веса – 4,1 грамма.
Зорить – зорко смотреть, высматривать.
Зюзелька, Зюзельское болото, Зюзельский рудник – речка, одна из притоков речки Полевой, Чусовской системы. Здесь на заболоченной низине, покрытой лесом, в прошлом была разработка золотоносных песков. В настоящее время на Зюзельском месторождении большой рабочий поселок со школами, больницей, рабочим клубом; связан автобусной линией с Полевским криолитовым заводом.
Изварначиться – превратиться в негодяев (варнаков), испортиться, разложиться.
Изготовиться – приготовиться.
Изоброченный – нанятый на срок по договору.
Изоброчить – нанять по договору (оброку), законтрактовать.
Изробиться – выбиться из сил от непосильной работы, потерять силу, стать инвалидом.
Из пору изойти – устать до предела.
Изумруд медный – диоптаз. Встречался ли этот редкий камень в Гумешевском руднике, точных сведений нет. Возможно, что основанием для упоминания о нем послужила находка других разновидностей этого драгоценного камня.
Исхитриться – ухитриться.
И то – в смысле утвердительного наречия: так, да.
Казна – употребляется это слово не только в смысле государственные средства, но и как владельческие по отношению к отдельным рабочим. «Сперва старатели добывали тут, потом за казну перевели» – стали разрабатывать от владельца.
Как счастье поищет – как удается.
Калым – выкуп за невесту (у башкир).
Каменка – банная печь, с грудой камней сверху, на них плещут воду, «подают пар».
Карнахарь – одна из бытовавших еще в девятидесятых годах переделок немецких технических названий. Вероятно, от гарма-херского горна, на котором производилась очистка меди.
К душе – по душе, по мысли – по нраву.
Кого доходя – всякого, каждого.
Колтовчиха – Колтовская, одна из дочерей первого владельца заводов. Эта Колтовская одно время занимала среди промотавшихся наследников первое место и фактически была «главной барыней».
Коробчишечко – уменьшительное от коробок – плетенка, экипаж из плетеных ивовых прутьев.
Королек – самородная медь кристаллами; вероятно, название перешло как перевод бытовавшего слова «кених». «Зерна, называемые кених, взвеся записать… а по окончании года медные кенихи объявлять в обер-берг-амт» (Из инструкции Геннина).
Косоплетки плести – сплетничать.
Кош – войлочная палатка особого устройства.
Кразелиты – хризолиты Красненькое – виноградное вино.
Красногорка – Красногорский рудник вблизи горя Красной, у Чусовой, километрах в 15 от Поповского завода. В вору сказителя это был заброшенный железный рудник, теперь там ведутся мощные разработки.
Крепость – крепостная пора, крепостничество.
Крица – расплавленная в особой печи (кричном горне) глыба, которая неоднократной проковкой под тяжелыми вододействующими молотами (кричными) сначала освобождалась от шлака, потом под этими же молотами формировалась в «дощатое» или «брусчатое» железо. Кричная, крична, кричня – отделение завода, где находились кричные горны и вододействующие молоты для проковки криц, крична употреблялась и в смысле – рабочие кричного отделения. «Крична с горой повздорили» – рабочие кричного отделения поспорили с шахтерами. (Вообще это – самый древний способ получения стали, которая из-за высокой (свыше 200 °C°) температуры плавления, в отличие от меди, не могла кустарными методами быть восстановлена при переплавке руды с углем. Выходили из положения многократной проковкой губчатого железа с древесным углем, при этом происходило восстановление железа из его окислов до металла. Качество стали, однако, из-за неоднородности, оставляло желать лучшего. С неоднородностью боролись с большим трудом, например при изготовлении булата заготовка сплеталась из многочисленных тонких стержней полученного вышеописанным образом углеродистого железа. – пр. ск.) Кричный мастер – этим словом не только определялась профессия, но и атлетическое сложение и большая физическая сила. Кричный подмастерье был всегда синонимом молодого сильного человека, которого ставили к опытному, но уже старому мастеру, потерявшему силу.
Крылатовско – один на золотых рудников, вблизи Кунгурского села.
К чему гласит – куда ведет, направляется.
Кышкаться – возиться, биться.
Ласкобай – ласково говорящий, внешне приветливый, сладкий говорун.
Лестно на себя навздевать – любить наряжаться.
Листвянка – лиственница.
Марков камень – гора формы огромного голого камня; находится почти в средине между заводами восточной и западной группы б. Сысертского округа.
Мараковать – понимать.
Мертвяк – мертвец; иногда только потерявший сознание. «Сколько часов мертвяком лежал».
Местичко – место.
Мешат – мешает.
Милостина – милостыня, сбор кусочков, подаянье.
Мода была – такой был обычай, так привыкли.
Моду выводить – модничать, наряжаться Мошенство – мошенничество, жульничество, обман.
Мрамор, Мраморский завод – в 40 километрах к ю.-з. от Свердловска (население поселка занималось исключительно камнерезным делом, главным образом обработкой мрамора, змеевика, яшмы).
Мудровать – придумывать необыкновенное, дурачить кого-нибудь, ставить в трудное положение Мурзинка, Мурзинское – село (в прошлом слобода, крепость). Одно из древнейших на Урале. Здесь впервые в России в 1668–1669 гг. братья Тумашевы нашли «цветные каменья в горах, хрустали белые, фатисы малиновые и юги зеленые и тунпасы желтые».
По обилию и разнообразию драгоценных камней Мурзинское месторождение является одним из самых замечательных в мире.
Здесь добывались аквамарины, аметисты, бериллы, топазы, тяжеловесы, турмалины розовые, малиновые, черные, зеленые, бурые, сапфиры, рубины и другие разновидности корунда.
Мягкий камень – тальк.
Навидячу – на глазах, быстро.
Надсада – надрыв, повреждение организма от чрезмерного напряжения при работе.
Назгал, назгального (от галиться – насмехаться, издеваться) – насмех, издевательски, с издевкой.
На кривой аршин – неправильно, по неверной мерке.
На ладан дышит – близок к смерти, скоро умрет.
Нали – даже Намятыш – крепкий, сильный, плотный, как туго намятое тесто.
Нареченная – невеста.
На славе были – широко известны.
Наставать – наставлять, учить, следить за поступками.
Натаскаться – найти На хлеб не сходится – не стоит работы.
Наводить – походить, иметь сходство. «На отца находит по волосам-то»
Не ахти какой, неахтительный – несложный, недорогой, простой.
Невдолге – вскоре.
Неженатик – холостой, парень. «У неженатиков разговор вышел – друг дружке рожи покарябали».
Некорыстный – нестоящий, плохой.
Неминуче дело – неизбежное.
Немудрящее – немудренькое, плохонькое, мало стоящее.
Не оказывать – не показывать.
Не от простой поры – некогда, нет времени.
Не охтимнеченьки живут – без затруднений.
Не по ноздре – не по нраву, неприятно.
Не сладко поелось – не удалось жить спокойно и сытно, как было «что-то не сладко сношеньке у нас поелось – ушла».
Не стояли (ребята) – не выживали, не оставались в живых, умирали в детстве.
Не тем будь помянут, покойна головушка – присловье, когда об умершем вспоминали что-нибудь отрицательное Не того слова – сейчас, немедленно, без возражений.
Не утыхаючи, без утыху – не переставая.
Нокоток – ноготок.
Нюхалка, наушник – заводской сыщик, шпион.
Нязя – река, приток Уфы Нязи – лесостепь, по долине реки Нязи, по направлению к Нязепетровскому заводу. Эта лесостепь часто упоминалась в быту Полевского завода.
Обальчик – пустая порода.
Обахмурить – овладеть вниманием, поразить.
Обдуват – обдувает, освежает
Обзариться – сильно пожелать, устремиться к чему-нибудь.
Обережный – телохранитель, ближайший прислужник.
Обломать – победить, скрутить.
Обой – куски камня, которые откалываются, отбиваются при первоначальной грубой обработке, при околтывании.
Оболгать – заговорить, обмануть.
Оборуженный – вооруженный, с оружием.
Обраковать – забраковать, признать негодным.
Обратить – надеть оброть, недоуздок, подчинить себе, обуздать.
Обсказать – рассказать.
Обстроил – устроил Обуй – имя сущ. м. р. – обувь.
Обутки, обуточки – род кожаной обуви; коты.
Объедь – 1) ядовитые растения, которыми объедается скот. 2) то что остается от корма, не съедается. «Объеди много в тамошних сенах».
Огневаться – разгневаться, рассердиться.
Огневщик – лесной сторож, которого брали на сезон летних пожаров (по стаянии снегов до свежего травостоя, иногда до осенних дождей).
Ограда – двор (слово «двор» употреблялось лишь в значении семьи, тягловой и оброчной группы, но никогда в смысле загороженного при доме места).
Одинова – один раз.
Одно свое – повторяет сказанное, стоит на своем.
Оклематься – прийти в сознание, начать поправляться.
Околтать – обтесать камень, придать ему основную форму.
Омельян Иванович – Пугачев Емельян Иванович.
Омег, или вех – ядовитое растение Cicuta virosa.
Омман – обман.
Оружье – ружье. Как из оружья стрелено – прямо.
Оплести – обмануть.
Оплетать – в смысле быстро и с особой охотой есть.
Опупышек – округление, круглый выступ.
Ослабу давать – снисходительно, терпимо относиться к кому-нибудь, слабо держать.
Остатный раз – последний раз.
Осыпь – обвал мелких камней с песком.
Откать – отброс.
Отутоветь – отойти, прийти в нормальное состояние.
Отходить охота – хотелось вылечить, поправить, поставить на ноги.
Оха поймать – оказаться в трудном положении и притом неожиданно для себя.
Охлестыш, охлест, схлестка, схлестанный, хвост, подол, полы – человек грязной репутации, который ничего не стыдится, наглец, обидчик.
Охота – хочется.
Охотку стелить – добиться того, что хотелось, остыть.
Охтимнеченьки, охтимне (от междометия «охти», выражающего печаль, горе) – горе мне, тяжело. Не охтимнеченьки – без горя, без затруднения, спокойно. «Жизнь досталась охтимнеченьки» – тяжелая, трудная. «Не охтимнеченьки прожили» – свободно, без больших затруднений.
О чем – почему. «О чем не сделать? – Сделаю». «О чем не спросить, коли надобность».
Очестливый, очесливый – почтительный, обходительный, вежливый; неочесливый – неучтивый, невежа.
Папора – папоротник.
Парун – жаркий день после дождя.
Парча – ткань с серебряной или золотой ниткой.
Перебуторивать – перерывать песок, землю, перемывать пески, вероятно от слова «бутара» – промывальный станок.
Переоболокчись – преодеться.
Пескозоб – пескарь.
Петровки – вторая половина июня и первая половина июля, когда в старое время был так называемый «Петров пост».
Пехло – доска, посаженная поперек черня, род скребка для перегребания и разборки промываемых песков.
Пировля – пир, гулянка.
Пище – пуще, сильнее, больше.
Плавень -примесь к руде, облегчающая плавку, флюс.
Плеха – распутница.
По времени – с течением времени, через известный промежуток.
Погалиться – насмехаться, издеваться, измываться.
Подавывать – неоднократно выдавать понемногу.
Подбегать стали – стали обращаться.
Податься – пойти, уйти.
Под всюе – под всю.
Поддерново золото – то, что находят в верхних слоях песка – под дерном.
Поддонить, поддодонить – незаметно подставить, подсунуть.
Подлеток – подросток (преимущественно о девочках в возрасте от 12 до 16 лет).
Подлокотник – близкий слуга, доверенный, помощник.
Подыскиваться – приискивать повод для обвинения.
Пожарна – она же машинна – в сказах упоминается как место, где производилось истязание рабочих. Пожарники фигурируют как палачи.
Позаочь, позавочь – за глазами, заглазно, в отсутствии заинтересованного.
Покарябать – побить, поцарапать, окровянить, оставить след. «Кто тебя эдак покарябал».
Покорпуснее – плечистее, сильнее, здоровее.
Покров – старый праздник 14(1) октября.
Покучиться – опросить, выпросить.
Палева, Полевая – Полевской завод, ныне криолитовый, в 60 километрах к ю.-з. от Свердловска. Строился Генниным, как казенный медеплавильный, в 1727 г. одновременно был и железоделательным, со своей домной. С 1873 г. переделочные цеха работали на слитках Северского завода. Плавка меди держалась до конца прошлого столетия и была основной для Полевского завода. Во время, когда слушались сказы, медеплавильное производство умирало, переделочные цеха тоже работали с большими перебоями. В первом десятилетии XX в. здесь был построен один из первых на Урале химических заводов (сернокислотный), который при советской власти был переконструирован и расширен. Ныне здесь организован большой криолитовый завод, около которого развернулся соцгородок. На фоне строительства жалкой деревней кажется теперь старый заводской поселок.
В пору сказителя еще не было Челябинской железной дороги и завод был вовсе глухим углом. Входил он в состав Сысертского горного округа (см. Сысертские заводы и Гумешки).
Полер навести – отшлифовать.
Полоз – большая змея. Среди натуралистов, сколько известно, нет полной договоренности о существовании полоза на Урале, зато у кладоискателей полоз неизменно фигурирует как хранитель золота. В сказах Хмелинина, как обычно, полозу присваиваются человеческие черты.
Полштоф – старая мера жидкости (0,75 литра).
Помогчи – помочь.
Помстилось – почудилось, показалось.
Помучнеть – побледнеть.
По насердке – по недоброжелательству, по злобе, из мести.
Понаставить – понаблюдать, последить.
Понаторкать – плотно уложить.
Пониток – верхняя одежда из домотканого сукна (шерсть по льняной основе).
Понуждаться – не иметь больше надобности в ком-нибудь, не надобно.
Поправляться житьишком – жить лучше.
Попущаться – отступить, отступиться.
Порушить – разрезать хлеб ломтями.
Посадить козла – остудить, «заморозить» чугун или медь. Отвердевшая в печи масса называлась козлом. Удалить ее было трудно. Часто приходилось переделывать печь. (переделывать – это практически сломать ее до основания, ибо другого способа извлечь огромный слиток затвердевшего металла не существует. – пр. ск.) Поскакуха – один из действовавших владельческих приисков.
Поскыркаться – поскрести, поковыряться в земле, порыть.
Пословный – послушный, кто слушается «по слову», без дополнительных понуканий, окриков.
Посоветовать – посоветоваться с кем-нибудь. «Посоветовать с ним ладил».
Постряпенька – домашнее праздничное печенье.
Посупорствовать – противиться.
Потишае – потише.
Похаять – осудить, опорочить.
Почто – зачем.
Правиться – направляться, держать направление.
Пригон – общее название построек для скота (куда пригоняли скот).
Пригрожать – угрожать, грозить.
Приказал долго жить – обычное в прошлой присловье при извещении о чьей-нибудь смерти.
Приказный – заводской конторский служащий. Название это держалось по заводам и в девятидесятых годах.
Приказчик – представитель владельца на заводе, главное лицо; впоследствии таких доверенных людей называли по отдельным заводам управителями, а по округам – управляющими.
Приклад – пожертвование, подарок, вклад (в церковь); на приклад отправил – послал бесплатно, как подарок.
Прилик – видимость; для прилику – для видимости; ради приличия.
Припалить – быстро приехать.
Припека – прибавка; сбоку припека – случайно приставшее, постороннее, чужое.
Припой – медная стружка, которую иногда сдавали неопытным скупщикам за золото.
Присадить – 1) прикрепить к дереву, металлу; 2) крепко больно, садко ударить.
Прискаться – придраться.
Притча – неожиданный случай, помеха, нежданная беда.
Приходить на кого-нибудь – обвинять кого-нибудь, винить.
Прихорониться – укрыться, спрятаться.
Причтется – придется.
Пробыгаться – проветриться, освежиться.
Провинка – ошибка.
Проворный – сильный (в обычном значении почти не употреблялось в заводском говоре; для понятия «проворный» употреблялись другие слова: развертной, верткий).
Промяться – пройтись, проходиться.
Просто было – свободно, легко, без проволочек.
Профурить, профурять – расшвырять, растратить; фурять – бросать; фурка – род ребячьей пращи, рогатки.
Пустоплесье – открытое место среди леса.
Пушить – быстро бросать в кого-нибудь, забрасывать.
Пущай – пусть.
Пятисаженные столбы – упоминаемые в сказе «Медной горы Хозяйка», видимо, малахитовые колонны Исаакиевского собора.
Раделец – от слова «радеть» – кто заботился о них, старался для них.
Различка – разница.
Разоставок – то, чем можно разоставить ткань, вставка, клин, лоскут; в переносном смысле-подспорье, прибавок, подмога.
Расстараться – достать, добыть, найти.
Растолмачить – перевести, разъяснить.
Резунцы – растения типа осоки.
Ремки, ремье – лохмотья, отрепье. Ремками трясти-ходить В плохой одежде, в рваном, в лохмотьях.
Робить – работать. Основное слово для обозначения этого действия. «Где робил?», «Куда робить?», «Ушел робить».
Руками хлопали – удивлялись (от жеста).
Рыкало -зылало – свирепый, непомерно-строгий, крикун (от рычать и выкать-хлестать, ударять).
Рябиновка – речка, приток Чусовой.
Сбить народ – созвать, скликать.
Свышный – привычный; не свышны – не привычны, не в обычае это.
Сголуба – голубоватый, бледно-голубой.
Северский завод, Северна – один из заводов Сысертского округа. В прошлом доменное и мартеновское производство (см. Сысертские заводы).
Северушка – приток Чусовой; впадает в Чусовую в километрах трех от Северского завода.
Синюха, синюшка – болотный газ. (в основном – метан. – пр. ск.) Скажи на милость – присловье, в смысле – удивительно даже, удивляться надо.
Сквозь свитеют – просвечивают.
Скудаться – хилеть, недомогать, хворать.
Скыркаться – скрести, скрестись (в земле).
Слань – вернее стлань, настил по дорогам в заболоченных местах. Увязнуть в болоте такая стлань не давала, но ездить по ней тоже было невозможно.
Сличье – удобный случай, к сличью пришлось – подошло.
Слышок, слушок – слух.
Сметить дело – понять, догадаться.
Смотник(-ца) – сплетник(-ца).
С находи – приходить на время.
Сном дела не знать – даже не предполагать.
Сноровлять, сноровить – содействовать, помогать, сделать кстати, по пути.
Совестить – стыдить, укорять.
Сойкнуть – вскрикнуть от испуга, неожиданности (от междометия «ой»).
Сок – шлак от медеплавильного и доменного производства.
Соломирский – последний владелец заводов.
Сопнуть – сдвинуть ногой.
Сорочины – сороковой день после смерти.
Спокой – покой.
Сполоху наделать – переполошить, поднять на ноги, привести в беспокойное состояние.
Спортить – испортить.
Справный – исправный, зажиточный; справа – одежда, внешний вид. «Одежонка справная», то есть не плохая. «Справно живут» – зажиточно. «Справа-то у ней немудренькая» – одежонка плохая.
Спущаться – спускаться.
Сряжаться – снаряжаться.
Стара-дорога – П. А. Словцов в «Историческом обозрении Сибири», изданном в 1838 г., говоря о путях сообщения в период с 1595 по 1662 год, писал: «Была еще летняя тропа для верховой езды пролегавшая из Туринска, после из Тюмени через Катайский острог на Уфу по западной стороне Урала с пересечкой его подле Азовской горы». Памятником этой старинной дороги надо считать и название горы около Нязепетровского завода – Катайскнй холм.
Стары люди – Может быть, потому, что Полевской завод строился на месте древних рудокопен – «чудских» капаней, здесь была живы рассказы о «старых людях». В этих рассказах «стары люди» изображались по-разному. Одни говорили, что «стары люди» жили в земле, как кроты, а потом засыпали себя, когда в этот край пришли «другие народы»; другие говорили, что «стары люди» брали медь только сверху, а золота вовсе не знали и жили охотой да рыболовством. Предполагалось, что слой земли, на котором жили «стары люди», уже так завален сверху, что до этого слоя приходилось «докапываться». «Докопались до той земли, где стары люди жили, – нет золота. Не на место, видно, угадали».
Стенбухарь – так назывались рабочие у толчеи, где дробилась пестами руда. Этим рабочим приходилось все время бросать под песты руду – бухать в заградительную стенку.
Столб-гора – за Северским заводом, со сторожевой вышкой.
Страмец, страмина – от слова «срамить» (бесчестить, позорить); употреблялись в быту довольно часто в смысле бесстыдник(-ца), бесчестный(-ая). Слова срам, срамить произносились с наращенным Т – страм.
Стурять – сдавать, сбывать (поспешно).
Сугонь – погоня; в сугонь пошли – бросились догонять.
Сумки надевать – дойти или довести семью до сбора подаяния, до нищенства.
Сходственность – сходство.
Счунуться – связаться, сцепиться, заняться с кем-нибудь.
Сысертские заводы – группа из пяти заводов, принадлежавших на так называемом посессионном праве сначала Турчаниновым, потом Соломирскому. Называлась эта группа Сысертским горным округом.
В восточной части округа было три железоделательных завода: Сысертский, главный завод округа, Верх-Сысертский (Верхний), Нижне-Сысертский (Ильинский) – все на речке Сысерти Обской водной системы (через Исеть). В западной части округа были заводы: Полевской и Северский на речках Волжской системы (через Чусовую).
«Заводская дача» – территория округа; составляла 239 707 десятин; по современной мере свыше 2 600 кв. километров=260 000 га.
Кроме заводских поселков, на территории округа были в восточной части деревни: Кашина, Космакова (Казарина), и села: Абрамовское, Аверинское, Щелкунское; в западной части: Кунгурское, деревня Косой Брод и Полдневское. В прошлом населяли их или крепостные, или «непременно обязанные работники» Турчанинова. После падения крепостничества многие из жителей этих селений занимались тоже исключительно заводскими работами.
Общая численность населения заводов и поселков, расположенных на территории заводского округа, немногим превышала тридцать две тысячи человек, или двенадцать человек на один кв. километр. Пахотная земля лишь у сельского населения, да и то больше за пределами заводской дачи. Жители заводских поселков пахоты вовсе не имели, и почти вся «заводская дача» была занята лесом, в котором ежегодно вырубали свыше 2 400 десятин сплошной рубкой и 7 500 десятин – выборочной.
На территории округа насчитывалось до сорока железных рудников, восемь владельческих золотых рудников и приисков и свыше сотни золотоносных россыпей (разрабатывалось не больше трети), кроме того, добывали тальк, огнеупорную глину, известь, мрамор, хризолиты. Медистые и сернистые колчеданы в пору сказителя не разрабатывались: их считали обальчиком – пустой породой.
По территории Сысертского округа тогда проходила одна трактовая дорога на Челябинск; железной дороги не было, и западная часть округа была особенно глухой. Расстояние между группами восточной и западной было, примерно, сорок километров; расстояние между Полевским и Северским – семь километров Общность заводского хозяйства отразилась и в сказах. Особенно часто упоминается Сысерть, как главный завод округа, а также Северский и деревня Косой Брод, – как ближайшие.
Таку беду – в смысле сильно, очень. «Суетится, таку беду, хлопочет», то есть очень суетится.
Тайный купец – скупщик золота.
Тамга – знак, клеймо.
Твердой – решительный, с характером.
Терсут, Терсутское – самое большое болото б. Сысертской заводской дачи.
Толкуют, толковать – понимают, знают толк в чем-нибудь. «В песках-то он добро толкует» – знает золотоносные пески.
Толмить – твердить, повторять
Тонцы-звонцы – танцы, веселье.
Туе – вин. и ж. р. от местоимения «та»: «в туе гору, в туе дудку».
Тулаем – толпой.
Тулово – туловище.
Турчанинов – владелец заводского округа. В сказах фигурирует обыкновенно первый владелец – «старый барин». По историческим материалам, он действительно уже был стариком, когда выклянчил себе заводы. Был он из купцов, числился «в ранге сухопутного капитана», но не имел дворянского звания, а с ним и права покупать крестьян. Это, однако, не помешало Турчанинову заселить заводы «выведенцами» из северных областей.
Во время Пугачевского восстания Турчанинов системой обмана, угроз, жестокостей и посулов сумел удержать в повиновении большую часть рабочих, и едва ли не один из уральских заводовладельцев не понес материального ущерба по заводам. Екатерина II высоко оценила эту изворотливость Турчанинова и в своей грамоте писала: «За такие похвальные и благородные поступки, особенно учиненные в 1773 и 1774, возвести с рожденными и впредь рождаемыми детьми его и потомками в дворянское достоинство Российской империи».
Не удивительно, что этот хитрый, ловкий и жестокий старик остался в памяти заводского населения. Что касается остальных Турчаниновых, то к ним, видимо, подходит определение из сказа «Малахитовая шкатулка»: «Однем словом, наследник».
Туяс, туес, туесок, туесочек – берестяный бурак.(емкость, в том числе и для воды. Правильно сделанный туес воду не пропускает; из-за весьма низкой теплопроводности стенок сравним с термосом. Крышка обычно широкая. – пр. ск.)
Угоить – устроить, сделать.
Удобриться – стать добрым, ласковым (чаще притворно).
Удумать – придумать, выдумать.
Ужна-ужин; чужа ужна – кто живет за счет других.
Укрепа – укрепление; для укрепы – чтобы крепче было.
Умуется – близок к помешательству; заговаривается.
Умыл – растратил, пропял.
Упалить – быстро уехать, ускакать.
Упредить – предупредить.
Урево – стадо.
Уроим или Ураим (по-башкирски котел), – котловина по реке Нязе, где расположен Нязепетровский завод. Селения, близко подходившие к этой котловине, назывались тоже Ураимом.
Уставщик – завцеха или передела; на его ответственности было, чтоб продукция выпускалась установленного образца, по уставу.
Усторонье, наусторонье – в стороне, отдельно от других, на отшибе.
Утуга – густая толпа.
Утурить – прогнать, угнать.
Ухайдакать – уходить, сгубить, убить, истратить, потерять. «Тут в лесу ухайдакали» (убили); «все наследство ухайдакал» (прожил, промотал, истратил); «там, видно, и пестерь свой ухайдакал» (потерял свою суму); «сколь посуды на свадьбе ухайдакали!» (разбили).
Фаску снять – обточить грань.
Фунт – старая мера веса, 400 гр.
Хватовщина – растаскивание второпях, как попало, что под руку подвернулось, что успел схватить.
Хезнуть – ослабеть, слабеть.
Хитник – грабитель, вор, хищник.
Хозяевать – хозяйничать.
Чести приписывать – похвалить.
Честно-благородно – по-хорошему, как следует.
Чирла – яичница, скороспелка, скородумка, глазунья (от звука, который издают выпускаемые на сковородку яйца).
Что хоти – хотя, хотя бы.
Чутешный – едва, чуть заметный.
Шалыганить – праздно шататься, повесничать, бездельничать, в сказе – уклоняться от работы на барина.
Шварев Ванька – был главным приказчиком Сысертских заводов во время крестьянской войны под предводительством Пугачева.
Шибко – сильно, очень.
Ширинка – полотенце; отрезок ткани по всей ее ширине.
Шмыгало – быстрый, подвижной человек.
Шнырить – искать.
Штабеля – большие стопы, в какие обыкновенно укладываются строительные материалы.
Щегарь – штейгер.
Щелкунская дорога – Челябинский тракт. Название по ближайшему селу в направлении от Сысерти на Челябинск.
Яга – шуба из собачьих шкур шерстью наружу; такая же шуба из оленьих, козьих, жеребковых шкур называлась дохой.
Ясак – подать, дань.
Яшник, яшничек – ячменный хлеб (ячный).
Примечания
Сказ опубликован в 1948 году (журнал «Огонек», № 26, 1948 г., газета «Уральский рабочий», 1 апреля 1948 г.).