сиречь
О Макдональде Рамзае и Уеббе Сиднее
(Кто чего стоит, читателю виднее)
Разве можно надеяться на правильную оценку (со стороны коммунистов) для мистера Сиднея Уебба, писателя, который пошел дальше Маркса, или для мистера Рамзая Макдональда? (Бернард Шоу.)
Ради конца истекающего года
Да будет мной прославлена сия рыбья порода,
От коей нам ни ухи, ни навару.
Пятак за пару!
Пишу по Щедрину.
Кой-что свое вверну,
Да прихвачу две цитаты из Брэма.
Веселая тема.
I
Карась-идеалист
Карась имеет очень тупое рыло. Окраска латинно-желтого цвета. Карась любит стоячую воду, особенно так называемые «мертвые рукава» больших рек. Он обладает способностью жить в самых нечистых водах и процветать при самой грязной пище. Зимние холода переносит в оцепенелом состоянии, может даже замерзать во льду и оживать снова. В прудохозяйстве карасем кормят благородных хищных рыб. (А. Брэм.)
А щука возьмет да и скажет: «За то, что ты мне. карась, самую сущую правду сказал, жалую тебя этой заводью; будь ты над нею начальник!» (Н. Щедрин.)
О щедринском карасе
Тоже читали все,
Как он не обращал внимания никоторого
На предупреждения ерша колючеперого.
Диспутируя с означенным ершом:
«Вот я тут весь, нагишом!
Не верю, – твердил он на диспуте оном, –
Чтоб борьба и свара были нормальным законом,
Согласно которому развивается вся тварь земная
И водная.
Есть законность иная,
Более благородная.
Верю в бескровное преуспеяние,
Верю в общественную гармонию…
Будет справедливое воздаяние
Всякому беззаконию!»
Ерш отвечал: «Балда!
Щука ж денется куда?»
«Какая щука?.. Новые поколения,
Когда сила общественного мнения…»
«А и распросукин ты сын, карасишка,
Безголовый трусишка.
Ты ль у щуки потребуешь сдачи? –
Сыпал ерш на карася проклятия. –
Хочешь разрешать мировые задачи,
А не имеешь о щуке понятия!»
Карась заладил одно:
«Зло будет посрамлено!
Если ты в это не имеешь веры,
То я сошлюсь на исторические примеры.
Какое было рыбам раньше истребление?
От рыбьей крови краснела вода.
Нынче ж вошли во всеобщее употребление
Невод, верша и уда.
И всё законом установленной формы,
Не уклоняясь от нормы…»
«Брось молоть чепуху
Лихую!
Не все ль равно, как попасть в уху?..»
«В какую?»
«Тьфу, язви тя. На что ж это похоже?
Насчет ухи не смыслишь тоже.
Не стоит, карась, ни черта
Твоя философия слезная,
Чешуя на тебе – и та
Несерьезная!»
Но карась считал себя умнее друга
И не почувствовал никакого испуга,
Когда узрел пред собой полицейского головля,
Который, грозно плавниками шевеля,
Объявил ему: «Ну-ка!
В заводь прибыла щука.
Изволь завтра явиться чуть свет
Держать ответ!»
Карась решил пустоголово,
Что у него есть «магическое слово».
«Я, это слово произнеся,
Превращу любую щуку в карася».
Представ перед щукой превосходительной,
Сытой, а потому снисходительной,
Понес карась перед нею
Ту же ахинею,
Которою изводил ерша:
«Жизнь, дескать, хороша
И была б
Еще прекраснее,
Когда б все рыбы жили согласнее,
То есть, когда б
Сильный не теснил того, кто слаб,
А богатый питал к бедному снисхождение.
Тогда – таково мое убеждение! –
Жизнь обрела б такое совершенство…
Общее счастье, как высокая цель…»
«Гм, – хамкнула щука, – головель!»
«Чего изволите, ваше высокостепенство?»
«Как такие речи называются, ась?»
«Социализмом, ваше высокостепенство».
«Ва… Ва… Вас-сясь! –
Зававакал карась. –
Что назвать… социалистическим строем?..
Я в своей простоте…»
«Знаем мы… Про-сто-та!»
Диспутировал дальше карась под конвоем –
С поврежденьем спины и хвоста.
При последнем часе,
На случай чего такого,
Имел он в запасе
Магическое слово.
И вот, когда у щуки
Стало сводить скулы от скуки
И искривило губы от такой ухмылки,
Что у карася задрожали поджилки,
Собрался он с духом
И, решив, что «настал момент»,
Гаркнул щуке над самым ухом
Последний аргумент:
«А знаешь ли ты, что такое добродетель?!»
Не один головель был тому свидетель, –
Вся, какая здесь рыба была,
Замерла!
Щука – после такого заявления –
Разинула пасть от удивления,
Потянула машинально воду
И, отнюдь не посягая на чью-либо жизнь и свободу
И не являя тем свою злобу,
Втянула карася в свою утробу.
Ерш, предвидевший это заранее
И держа от щуки приличное расстояние,
При виде этакого бедствия
Не удержался от афоризма:
«Вот они – щучьи последствия
Карасиного социализма!»
Нынче карась чудесно обнаружен.
Попавши щуке в утробу на ужин,
Вываренный в ее соку,
С подозрительными пятнами на одном и другом боку,
Пахнущий преотвратно,
Был он выблеван щукой обратно
И – постигнув вещам надлежащую меру –
Сделал в Англии карьеру.
В рыбьих вождях, щучий сын, обретается,
От щучьих щедрот питается,
Смотрит ради сих щедрот
Капиталистической щуке в рот, –
За такое похвальное поведение
(За готовность всегда отдаться щуке на съедение)
Этот жеваный карась
Был даже министром вчерась
В образе Макдональда Рамзая,
Того, что, парламентски дерзая
Диспутировать со щукой капиталистической,
Прославился политикой империалистической,
Единосущной «социализму конструктивному»,
Который узнается по запаху противному
И по несмываемой пробе,
Полученной в щучьей утробе.
II
Премудрый пескарь
За вкусное мясо пескаря любят везде. Его употребляют в прудохозяйстве в качестве корма для более ценных благородных рыб. Благодаря его живучести он годен также для более продолжительной неволи. Английские рыботорговцы широко пользуются последним его свойством. (А. Брэм, «Жизнь животных».)
Собственно говоря,
Житие щедринского пескаря
Всем хорошо известно.
Прожил он век свой честно,
По прародительскому завету,
Не попавши в западню ни в ту, ни в эту.
Дожил до возраста предельного,
Не сделав, правда, ничего дельного.
Всю жизнь дрожал, забившись в нору,
Дрожал бы там и по сию пору,
Доживая свой век бесполезно и безвредно,
Когда б не исчез бесследно:
То ли щука его заглотала,
То ли рак его клешней перешиб,
Этого до сих пор не знала
Ни одна из рыб,
Хоть их много над этой загадкой тужилось.
И вдруг обнаружилось,
Что он дожил до наших дней,
Что его зовут Уебб Сидней,
Что он в Англии достиг положения,
Что он участник рыбьего движения,
Что вышла из-под его пера
Известная книга «Ни два, ни полтора,
Ни богу свеча, ни черту дудка», –
Что он, «премудрый», – шутка! –
Щука б его заглотала! –
Превзошел глубину Марксова «Капитала»,
Книгу «допотопного пророка лондонских предместий»
(Как сказал Шоу в рождественском номере «Известий»),
Что, вознося ученую хвалу
Чемберленовско-щучьему хайлу,
Он живуч и процветает в неволе.
Что о нем скажешь боле?