Дошел до станового слух:
В селе Голодном – вольный дух:
У двух помещиков потрава!
И вот – с несчастною, покорною толпой
Кровавая учинена расправа.
Понесся по селу и плач, и стон, и вон…
Знал озверевший становой,
Что отличиться – случай редок,
Так лил он кровь крестьянскую рекой.
Что ж оказалось напоследок?
Слух о потраве был пустой:
От мужиков нигде потравы никакой.
«Ах, черт! Дела на слабом грунте!
Не избежать плохой молвы!»
Но, не теряя головы,
Злодей строчит доклад об усмиренном бунте.
Меж тем, очнувшися от бойни, мужики
На тайном сходе у реки
Постановили: быть Афоне
За дело общее в столице ходоком,
Пред Думой хлопотать, – узнать, в каком законе
Дозволено все то, что ноне
Лихие вороги творят над мужиком?
Уехал наш ходок и через две недели
Привозит весть.
Не дали мужики Афоне с возу слезть,
Со всех сторон насели:
«Был в Думе?» – «Был».
«Ну, что?»
«Да то:
Судились овцы с волком…»
«Эй, не томи!.. Скорее толком
Все говори, – кричит Егор, –
Нашел на извергов управу?»
«Не торопись ты… Больно скор…
Мы казнены и впрямь совсем не за потраву.
Шел в Думе крепкий спор
Про наше – слышали? – про наше изуверство!
Но всех лютей чернил нас некий старичок…
По виду так… сморчок..
А вот – поди ж, ответ держал за министерство:
„Потравы не было. Да дело не в траве:
У мужика всегда потрава в голове“.
Так, дескать, господа нас малость постращали,
Чтоб мы-де знали:
Крепка еще на нас узда!
А кровь… Так не впервой у нас ее пущали…
Что, дескать, было так и будет повсегда!»
«Ай, горе наше! Ай, беда!
Ни совести в тебе, скотина, ни стыда! –
Тут с кулаками все к Афоне. –
Ты ж в Думу послан был, а ты попал куда?
Ведь ты же был, никак, балда,
В разбойничьем притоне!»
1912 г.
Святая истина была в словах толпы:
Ведь в Думе кто сидел? Помещики, попы.
А с мужиком у них была какая спайка?
Крест да нагайка!
1918 г.