"II у а un lieu sur la terre, où les
joies pures sont inconnues, où les remords et les
inquiétudes, furies infаligablés, tourmenten les
habilans. C'est а la maison de deux époux, qui ne
peuvent ni s'aimer, ni s'estimer."
St. Lаmbedt.
"Есть на землѣ мѣсто, гдѣ чистыя радости неизвѣстны, гдѣ
угрызенія совѣсти и безпокойство, фуріи неутомимыя,
преслѣдуютъ и терзаютъ обитателей. Это домъ супруговъ,
которые ни уважать, ни любить другъ друга не могутъ."
С. Ламбертъ.
Комната Софьи была подлѣ кабинета Княгини Фольгиной. Прежде, проснувшись, тотчасъ уходила она къ Свіяжской; но въ эту ночь Софья дурно спала, встала рано, и зная, что Свіяжская еще не просыпалась, осталась противъ обыкновенія долго въ своей комнатѣ, успѣла одѣться, окончить свои утреннія молитвы, и принялась за чтеніе сочиненій Фенелона. Она сидѣла очень тихо, когда Княгиня Фольгина пришла къ себѣ въ кабинетъ. Вскорѣ послѣ того явился къ ней мужъ ея. Софья, совсѣмъ нечаянно, услышала слѣдующій разговоръ между ними.
"Я получилъ сей часъ записку отъ Графини Юліи Станиславовны Лелевой," сказалъ Князь, входя въ комнату. "Она сегодня пріѣдетъ къ намъ обѣдать, и пробудетъ нѣсколько дней. Прошу приказать приготовить для нея эту комнату. Вели вынесть все свое отсюда." -- И такъ, не смотря на всѣ слова мои, ты пригласилъ ее къ себѣ?-- сказала ему жена его.-- Но вспомни, по крайней мѣрѣ, условіе твое съ Прасковьею Васильевною: она рѣшительно объявила тебѣ, что прибытіе Лелевой сюда будетъ знакомъ ея отъѣзда. Кажется, хотя изъ уваженія къ этой почтенной женщинѣ и благодѣтельницѣ нашей, могъ-бы ты не приглашать ее.-- "А я, сударыня, пригласилъ, и хотѣлъ пригласить ее. Что мнѣ за нужда до вашихъ глупыхъ женскихъ прихотей! Я хозяинъ у себя въ домѣ," возразилъ Князь грубымъ голосомъ, и съ неудовольствіемъ. "Опять слезы и слезы! Ты хоть кого выведешь изъ терпѣнія: ты мнѣ надоѣла жалобами и слезами своими. Я кончу тѣмъ, что буду гласно имѣть любовницу!" -- Этой гласности только и недостаетъ!-- отвѣчала Княгиня, заливаясь слезами, и почти задыхаясь отъ рыданій.-- Я тебѣ надоѣла своими слезами и жалобами; но шло видалъ меня плачущую? Кому я жалуюсь? Оставшись одна, позволяю себѣ предаться моему справедливому горю; но никто, ничего не знаетъ, никто даже не подозрѣваетъ, до какой степени я несчастлива! Ты хочешь при всѣхъ казаться добрымъ и угодливымъ мужемъ, и почти всѣ такъ о тебѣ думаютъ. На мой счетъ говорятъ Богъ знаетъ что; называютъ меня сумасбродною, и жалѣютъ о тебѣ; но я все терплю, и никому неизвѣстно, какъ ты лицемѣришь со мною при всѣхъ! Никогда и никому я не жаловалась, и съ покорностію несу тягостный крестъ мой. Настоящая истина отъ всѣхъ сокрыта!--
"Къ чему весь этотъ вздоръ, и кончится-ли твое болтанье?"
-- Я знаю; все безполезно, что я ни говорю тебѣ; но вотъ, посмотри, какую я получила записку. Три мѣсяца тому назадъ сказывалъ ты мнѣ, что заплатилъ деньги въ Институтъ, за дочь нашу, изъ Пансіонъ, за сына. Теперь черезъ Полицію объявлено у насъ въ домѣ, въ Москвѣ, чтобы мы, или заплатили деньги, или взяли ихъ къ себѣ!--
"Ахъ! да, въ самомъ дѣлѣ, я забылъ, что деньги точно не заплачены. Въ этотъ день обѣдалъ я въ Англійскомъ Клубѣ, игралъ несчастливо, и деньги, назначенныя для заплаты за дѣтей, всѣ спустилъ; по это небольшая бѣда -- подождутъ -- заплачу! Деньги и все деньги! Вѣкъ свой мучишь ты меня изъ денегъ, а откуда мнѣ взять ихъ? "
-- О себѣ самой я не говорю ни слова; по твоей волѣ разлучена я съ дѣтьми моими. Ты самъ знаешь, что я во всемъ должна отказывать себѣ, не имѣю никогда копѣйки, и даже вчера, когда пришла ко мнѣ крестница, дочь старосты, на поклонъ, должна я была занять пять рублей у Софьи Васильевны, говоря, что у меня нѣтъ мѣлкихъ ассигнацій. Если-бы ей извѣстна была настоящая причина!--
"Большая важность -- пять рублей!" сказалъ Князь Фольгинъ, вынимая книжку свою, наполненную ассигнаціями, которыя получилъ заложивъ брилльянты жены.-- На, отдай эти пять рублей! "
-- У тебя, кажется, теперь довольно денегъ. Ради Бога, дай мнѣ отослать за дѣтей.--
"Ну, вздоръ! Тамъ еще потерпятъ, а мнѣ деньги нужны на другія издержки."
-- Прошу тебя, сдѣлай одолженіе, избавь меня и себя отъ стыда: отошли поскорѣе деньги за дѣтей! И того, кажется, слишкомъ довольно, что съ нашимъ состояніемъ ты не воспитываешь ихъ дома.--
"А я опять тебѣ повторяю, что ты говоришь все вздоръ. Не тебѣ вмѣшиваться въ мои дѣла. Я вдесятеро тебя умнѣе, и самъ знаю, что дѣлать надобно. Впрочемъ, ежели ты такъ упряма, и непремѣнно все по своему хочешь поставить, я тебѣ не мѣшаю. Займи у твоей старухи, или у Холмской: ей старуха даетъ много денегъ; да Холмской даже не грѣхъ было-бы и подарить мнѣ. Я усердно хлопочу, чтобы она вышла за богатаго Чадскаго. Надѣюсь, по крайней мѣрѣ, что когда она будетъ помолвлена, то изъ благодарности уговоритъ жениха своего купишь эту подмосковную. Тогда я устроюсь и разплачусь съ долгами.-- Но я долго заболтался съ тобою, а мнѣ нѣкогда. Вели непремѣнно приготовить эту комнату для Графини Лелевой." Съ сими словами онъ вышелъ.
Софья долго слышала рыданія Княгини Фольгиной. При самомъ началѣ разговора, она хотѣла было выйдти, но боялась, что стукъ дверей, при уходѣ ея, откроетъ Князю Фольгину, что она все слышала, и что это еще болѣе можетъ повредишь несчастной его женѣ: подастъ ему поводъ думать, что она нарочно просила Софью подслушать ихъ. Мысль сія удержала Софью; она не смѣла пошевелишься, и ушла тогда только, когда вошедшая къ Княгинѣ Фольгиной служанка сказала, что Прасковья Васильевна проситъ ее къ себѣ.
По выходѣ Княгини, отправилась Софья въ гостиную, гдѣ почти всѣ уже собрались. Князь Фольгинъ, какъ будто ни въ чемъ не бывалъ, также шутилъ, смѣялся, былъ веселъ по обыкновенію. Софья не могла безъ ужаса смотрѣть на него.
Вскорѣ явился и Чадскій, съ подвязанною рукою. Всѣ обратились къ нему съ вопросомъ: что это значитъ? "Ничего," отвѣчалъ онъ равнодушно. "Сего дня утромъ, я нечаянно упалъ и ушибъ себѣ руку; это скоро пройдетъ." Между тѣмъ, бывшій у него секундантомъ Стрѣльскій успѣлъ разсказать многимъ, по секрету, о дуэлѣ и ранѣ его; слышавшіе, также по секрету, сообщили другимъ, и дамы находили Чадскаго съ подвязанною рукою огень интереснымъ. Софья, догадываясь, что вчерашняя ссора съ Сердоликовымъ должна была окончиться дуэлемъ, почувствовала еще болѣе отвращенія къ Чадскому; она внутренно благодарила Бога, что не будетъ женою такого бѣшенаго и взбалмошнаго человѣка, за котораго всякій день должно было опасаться, что или онъ кого нибудь лишитъ жизни, или его самаго убьютъ.
Однакожъ, слѣдуя намѣренію -- испытать еще счастія своего у Софьи, Чадскій подошелъ къ ней, и возобновилъ извиненія во вчерашнемъ поступкѣ, говорилъ, что ему рѣдко случается забыться до такой степени, и предаться такъ сильно бѣшенству и нетерпѣливости. Онъ давалъ честное слово, что впередъ никогда этого не случится, и окончилъ рѣчь вторичнымъ предложеніемъ руки и всего состоянія своего. Софья холодно поблагодарила за сдѣланную ей честь, и рѣшительно объявила, что намѣреніе ея непоколебимо, и что она вѣкъ не перемѣнитъ того, что вчера сказала ему. Не смотря на данное слово никогда не горячишься, Чадскій взбѣсился, и ежели-бы Софья не ушла изъ гостиной въ комнату Свіяжской, то имѣла-бы съ нимъ очень непріятную сцену.
Все было готово къ отъѣзду ихъ. Свіяжская и Софья вошли въ гостиную проститься, бъ то самое время, когда Графиня Лелева пріѣхала. Свіяжская обошлась съ нею очень холодно. Князь Фольгинъ смѣшался; совѣсть мучила его. Замѣшательство его еще болѣе увеличилось, когда Свіяжская бросила на него строгій, выразительный взглядъ, доказывавшій, что ей извѣстна связь его съ этою безстыдною кокеткою.
Съ большимъ удовольствіемъ оставила Софья домъ, гдѣ хозяинъ, по ея мнѣнію, былъ совершенный извергъ. Вообще всѣ мужчины казались ей вѣроломными, несправедливыми, настоящими чудовищами!
Чадскій съ горестію проводилъ Свіяжскую и Софью до кареты. Ему тягостно было лишиться всей надежды получить когда нибудь руку Софьи. Самолюбіе его было жестоко оскорблено. По отъѣздѣ Свіяжской, онъ притворялся равнодушнымъ, хотѣлъ казаться веселымъ, и, для разсѣянія, обратился къ волокитству за Графинею Лелевою. Интрига ихъ кончилась, какъ обыкновенно, въ свое время; но прежде того Чадскій и Графиня перессорились и разстались на вѣкъ съ Княземъ Фольгинымъ.
Дорогою сообщила Софья Свіяжской послѣдній разговоръ свой съ Чадскимъ, прибавивъ къ тому, что если-бы она не поспѣшила уйдти изъ гостиной, то видно было, что взбѣсившись за рѣшительный отказъ ея, онъ готовъ былъ сдѣлать новую непріятную сцену. "Ты, мой другъ, на самомъ опытѣ видишь теперь," сказала ей Свіяжская, "какъ хорошо дѣйствовала ты, умѣвъ покоришь сердце свое разсудку. Чадскій точно былъ-бы самый дурной мужъ, и ты вѣкъ свой была-бы съ нимъ несчастлива." Она разсказала ей, что онъ прежде пріѣзжалъ просить ея пособія; но что не знавши характера его, она обѣщалась только ни мѣшать, ни помогать ему, и что послѣ замѣчала она нѣсколько разъ чрезвычайную запальчивость и нетерпѣливость его, а потомъ еще и Князь Фольгинъ, по нескромности своей, сообщилъ ей всѣ козни и клеветы Графини Хлестовой, также и подвиги Чадскаго, то есть все то, что мы уже знаемъ. "Я узнала только вчера обо всемъ этомъ," прибавила Свіяжская. "Такая неразсудительность, легковѣріе, или просто сумасшествіе Чадскаго, не предвѣщали ничего, кромѣ самой бѣдственной жизни, если-бы ты за него вышла. Я хотѣла предостеречь тебя, но, къ счастію, онъ самъ скоро открылъ тебѣ глаза своими прекрасными поступками."
Софья была поражена разсказомъ Свіяжской; она не могла постигнуть, за что ненавидѣла ее Графиня Хлестова, и для чего рѣшилась она на такую гнусную клевету. По добротѣ своей, не знала Софья, что свойства людей разнообразны, что точно такъ-же, какъ одни готовы на всякую помощь и добро, другіе напротивъ готовы вредишь, и находятъ удовольствіе дѣлать зло. Поступкамъ Графини Хлестовой тѣмъ еще менѣе должно было удивляться, что собственный интересъ подвигнулъ ее дѣйствовать такимъ образомъ. Она имѣла въ виду отбить у Софьи жениха, и выдать за богатаго и знатнаго человѣка свою дочь. До интереса-жъ гдѣ коснется, не только тамъ гусямъ -- и людямъ достается -- сказалъ М. А. Крыловъ.
Послѣ того Софья разсказала слышанный ею нечаянно разговора Княгини Фольгиной съ мужемъ.-- "Я это знаю," отвѣчала Свіяжская, со вздохомъ. "За дѣтей я заплачу, и сдѣлаю все, что отъ меня будетъ зависѣть, къ облегченію ея горестей. Но чѣмъ помочь въ несчастной ея жизни съ мужемъ? Ты, конечно, замѣтила связь нашу съ нею, и сердечное мое участіе въ судьбѣ этой несчастной женщины?" -- Очень замѣтила -- отвѣчала Софья.-- Она воспитывалась въ вашемъ домѣ: вотъ все, что я знаю объ ней. Давно хотѣлось мнѣ спросить у васъ, но обеспокоивъ васъ прежде нескромнымъ вопросомъ о нѣкоторыхъ подробностяхъ вашей жизни, послѣ того остерегалась я, чтобы не причинить вамъ новаго горя.-- "Благодарю тебя за нѣжность твою", отвѣчала Свіяжская, "но еще повторяю: воспоминаніе о моемъ несчастій не такъ уже тягостно для меня, какъ было прежде. Исторія Княгини Фольгиной имѣетъ нѣкоторую связь съ моею собственною. Я все разскажу тебѣ."