О если римскій рабъ, отверженецъ забытый
Тефя призналъ, ища въ тебѣ защиты
И темный умъ повѣрилъ въ правду божью,--
То насъ прельстить тебѣ труднѣе ложью!
Ты -- богъ? Но зналъ ли ты про вѣчное вращенье
Міровъ безчисленныхъ въ пространствѣ міровомъ?
Ты -- богъ? Но рядъ вѣковъ, блюдя твое ученье
Донынѣ въ туникѣ, въ страданьи роковомъ?
Вѣка затратили кровавыя усилья
Понять твой дѣтскій бредъ, безпомощный еврей!
Ты -- богъ? Откуда же глубокое безсилье
Любви божественной и истины твоей?
Ты обѣщалъ, что горы сдвинетъ вѣра,
Но ты не могъ песчинокъ сдвинуть съ мѣстъ!
Двухъ тысячъ лѣтъ безплодная химера
И никого не искупившій крестъ...
Одно, одно, что ты съумѣлъ на время:
Такъ исказить прекрасный ликъ земли,
Что жизнь на ней была намъ только бремя,
Что жизнь на ней любить мы не могли.
Ты рисовалъ намъ рай благословенный!
Ты обманулъ игрушкою смѣшной,
Ты затемнилъ святой и сокровенный
Высокій смыслъ мистеріи земной.
Ты развѣнчалъ торжественную сказку
Текущихъ дней, мелькающихъ минутъ
И перенесъ туманную развязку
Туда, во мглу, въ загадочный пріютъ.
Ты отягчилъ мучительное бремя:
Ты кромѣ мукъ земного бытія
Мнѣ обѣщалъ невѣдомое время,
Когда на судъ еще предстану я.
На судъ, за то, что вы съ отцомъ небеснымъ
Насъ не могли безгрѣшными создать,
На судъ за то, что странникомъ безвѣстнымъ
Я долженъ здѣсь безропотно страдать!..
Въ обмѣнъ за скорбь и муки дней ужасныхъ
Ты дашь вѣнецъ и впустишь насъ на пиръ...
На эту ложь -- ты привлекалъ несчастныхъ,
Но обмануть не могъ ты цѣлый міръ...