I.
Зарыта въ лохмотья пеленокъ,
На кучкѣ гнилого тряпья,
Ростетъ она, страшный ребенокъ,
Свернувшись въ клубокъ, какъ змѣя.
Проклятья невидимый пологъ
Хранитъ ее въ темномъ углу...
И сонъ ея чуткій не дологъ...
Проснулась -- и смотритъ во мглу.
II.
Презрѣнной, страшною и гадкой,
Она растетъ, растетъ шутя,
И жены, матери украдкой
Ласкаютъ страшное дитя.
И, вслухъ не говоря ни слова,
Отцы и юноши идутъ,
Украдкой, молча и сурово
Ребенка на руки кладутъ.
Ее въ тиши лелѣютъ люди...
И кто-то пищу носитъ ей,
И теплоту согрѣвшей груди,
Она воруетъ у людей,
Кто на груди хотя однажды,
Отродье страшное согрѣлъ,
Тотъ изнывалъ отъ тайной жажды
И въ пыткѣ медленной горѣлъ.
Все становилось невеселымъ,
Все чуждымъ дѣлалось на вѣкъ..
И взоромъ жуткимъ и тяжелымъ
Глядѣлъ на ближнихъ человѣкъ.
Нѣмое, странное раздумье
Сильнѣй, чѣмъ страстная любовь,
Рождало тайное безумье:
Ласкать ребенка вновь и вновь.
III.
Она растетъ. У ней окрѣпли ноги,
Ей тѣсенъ сталъ убогій старый домъ.
Перешагнувъ изгнившіе пороги,
Она ползла медлительно, съ трудомъ.
Она ползла, пугающее чудо,
По деревнямъ и городамъ земли...
И гдѣ прошла -- гудѣлъ набатъ оттуда
И зарево маячило вдали.
Вокругъ нея взросло уже преданье,
Зловѣщее и темное какъ ночь...
И ждутъ ее, какъ дѣву на свиданье,
Грядущаго невѣдомую дочь.
Уже въ сердцахъ безмолвныхъ и несчетныхъ,
Мечта о ней невидимо цвѣтетъ,
Считая бѣгъ мгновеній мимолетныхъ...
За ней идутъ. Она ростетъ, ростетъ.
*
Она ростетъ! И ликъ ея ужасный,
Со дня на день становится свѣтлѣй...
Уже сквозитъ нежданный ликъ прекрасный,
Загадочный и новый для людей.
Великихъ дѣлъ таинственная жрица,
Она еще таится въ дальней мглѣ,
Но близокъ часъ! И гордая царица,
Она пойдетъ съ тріумфомъ по землѣ.
Она зажжетъ властительное пламя.
Весь старый міръ смететъ, какъ соръ!
И лишь тогда свое откроетъ знамя,
И съ нимъ взойдетъ безстрашно на костеръ.