Докторъ Литъ проводилъ меня, какъ и обѣщала Юдиѳь, до моей спальни, чтобы показать мнѣ приспособленіе телефона для музыки. Онъ показалъ мнѣ, какъ, при повертываніи винта, звуки музыки могли наполнять комнату или замирать столь слабымъ и отдаленнымъ эхомъ, что едва можно было разобрать, слышатся ли эти звуки въ дѣйствительности или это фикція воображенія. Если бы изъ двухъ человѣкъ, находившихся бокъ о бокъ другъ съ другомъ, одинъ пожелалъ слушать музыку, а другой захотѣлъ спать, то можно бы устроить такъ, чтобы она была слышна одному и не доходила до слуха другого.
-- Я бы очень посовѣтовалъ вамъ, мистеръ Вестъ, если возможно, на сегодняшнюю ночь всѣмъ прелестнѣйшимъ мотивамъ въ свѣтѣ предпочесть сонъ, сказать докторъ, объяснивъ мнѣ приспособленіе телефона.-- При томъ возбужденномъ состояніи, какое вы испытываете, сонъ самое лучшее средство для укрѣпленія нервовъ.
Помня, что случилось со мною въ то самое утро, я обѣщалъ послушать его совѣта.
-- Хорошо,-- сказалъ онъ.-- Такъ я поставлю телефонъ на восемь часовъ.
-- Что вы хотите этимъ сказать?-- спросилъ я.
Онъ объяснилъ мнѣ, что приспособленіемъ часового механизма каждый по своему желанію могъ быть пробужденъ въ любой часъ музыкой.
Мнѣ стало ясно, какъ и подтвердилось впослѣдствіи, что свою наклонность къ безсонницѣ, вмѣстѣ съ другими неудобствами существованія, я оставилъ позади себя въ девятнадцатомъ столѣтіи, ибо хотя и на этотъ разъ я не принялъ никакого лекарства отъ безсонницы, тѣмъ не менѣе такъ же какъ и въ прошлую ночь моментально заснулъ, едва голова моя коснулась до подушки. Мнѣ снилось, что я сидѣлъ на тронѣ Абенсераджей въ банкетномъ залѣ Альгамбры, гдѣ я давалъ пиръ моимъ лордамъ и генераламъ, которые должны были на слѣдующій день вести турокъ противъ испанскихъ собакъ -- христіанъ. Воздухъ, освѣжаемый брызгами фонтана, былъ наполненъ ароматомъ цвѣтовъ. Нѣсколько танцовщицъ съ округленными формами и чувственными губами съ сладострастной граціей плясали подъ музыку цимбалъ и струнныхъ инструментовъ. Подымая глаза къ верху на рѣшетчатыя галлереи, вы встрѣчали время отъ времени мимолетный взглядъ красавицы гарема, брошенный внизъ на собравшійся цвѣтъ мавританскаго рыцарства. Громче и громче гремѣли цимбалы, мелодія становилась все болѣе и болѣю дикою, пока, наконецъ, кровь сыновъ степей не въ силахъ была противустоятъ далѣе воинственному изступленію, и эти смуглые рыцари вскочили на ноги, тысячи палашей обнажились и крикъ "Аллахъ, Аллахъ!" огласилъ зало и разбудилъ меня. Былъ уже бѣлый день и электрическая музыка играла турецкую утреннюю зорю.
За завтракомъ, разсказавъ своему хозяину объ этомъ утреннемъ происшествіи, я узналъ, что я ее это не простая случайность, что пьеса, разбудившая меня, была именно зоря, а не что-нибудь другое. Мелодіи, исполнявшіяся въ одномъ изъ залъ въ часы пробужденія, всегда отличались оживленностью и воодушевленіемъ.
-- Кстати,-- замѣтилъ я -- вотъ мы говоримъ объ Испаніи, а я еще не спросить у васъ, насколько измѣнились условія жизни въ Европѣ. Не произошла ли такая же перемѣна и въ общественныхъ отношеніяхъ Стараго Свѣта?
-- Конечно,-- сказалъ докторъ Литъ,-- большія націи Европы, а также Австралія, Мексика и части Южной Америки представляютъ собою въ настоящее время промышленныя республики подобно Соединеннымъ Штатамъ. Послѣдніе были піонерами этого движенія. Мирныя сношенія этихъ націй обезпечены свободной формой федеральнаго союза, распространеннаго по всему земному шару. Международный совѣтъ регулируетъ взаимныя сношенія и торговлю между членами союза и ихъ общую политику относительно болѣе отсталыхъ расъ, которыя мало по малу должны воспитаться до высшаго развитія. Внутри своихъ предѣловъ каждая нація пользуется полнѣйшей автономіей.
-- Но какъ же вы ведете торговлю безъ денегъ? спросилъ я.-- Обходясь безъ денегъ во внутреннихъ дѣлахъ націи, вы все таки должны имѣть нѣчто вродѣ денегъ, при сношеніяхъ съ другими націями.
-- О, нѣтъ! деньги излишни и въ международныхъ сношеніяхъ. Пока торговля между иностранными государствами велась починомъ частныхъ предпріятій, деньги были необходимы для устраненія различныхъ усложненій; теперь же торговыя сношенія составляютъ дѣло націи, какъ отдѣльныхъ единицъ. Теперь на всемъ свѣтѣ купцовъ найдется всего какая-нибудь дюжина или около того. И такъ какъ торговля ихъ контролируется союзнымъ совѣтомъ, то, для урегулированія ихъ торговыхъ сдѣлокъ, вполнѣ достаточна простая система бухгалтеріи и счетоводства. Конечно, никакихъ пошлинъ не существуетъ. Нація ввозитъ только такіе товары, которые ея правительствомъ признаются нужными въ общественныхъ интересахъ. Каждая нація имѣетъ бюро для обмѣна товаровъ съ иностранными націями. Напримѣръ, американское бюро, считая такое-то количество французскихъ товаровъ необходимымъ для Америки въ данномъ году, посылаетъ ордеръ во французское бюро, которое, въ свою очередь, присылаетъ свои заказы въ наше бюро. Тоже самое совершается взаимно и другими націями.
-- Но какимъ образомъ устанавливаются цѣны на иностранные товары, если нѣтъ конкуренціи?
-- Заказанные товары каждая нація доставляетъ другой по той же цѣнѣ, какую платятъ ея граждане. Этимъ устраняется опасность какихъ бы то ни было недоразумѣній. Конечно, въ теоріи ни одна нація не обязана снабжать другую продуктами своего собственнаго труда, но такой взаимный обмѣнъ товаровъ дѣлается въ общихъ интересахъ. Въ случаѣ регулярнаго снабженія одной націи другою извѣстнаго рода товарами, обо всякомъ важномъ измѣненіи въ дѣловыхъ сношеніяхъ обязательно взаимное предувѣдомленіе и съ той, и съ другой стороны.
-- Но что, если нація, имѣющая монополію на какое-нибудь естественное произведеніе страны, откажется снабжать имъ всѣ другія націи или одну изъ нихъ?
-- Подобнаго случая никогда еще не бывало и это для самой отказывающей страны принесло бы гораздо болѣе ущерба, нежели для другихъ,-- возразилъ докторъ Литъ.-- Прежде всего не допускается ни малѣйшаго предпочтенія въ чью-либо пользу. Законъ требуетъ, чтобы каждая нація вела торговлю съ другими народами во всѣхъ отношеніяхъ на совершенно одинаковыхъ основаніяхъ. Подобный образъ, дѣйствій, о какомъ вы упомянули, лишилъ бы провинившуюся націю всякой возможности поддерживать какія бы то ни было сношенія съ прочими странами, такъ что опасаться такой случайности нѣтъ никакого основанія.
-- Но предположимъ,-- сказалъ я,-- что нація, имѣя въ своихъ рукахъ монополію на какой-нибудь продуктъ, котораго она вывозитъ болѣе, чѣмъ потребляетъ сама, возвыситъ на него цѣну и, такимъ образомъ, не прекращая поставки, воспользуется потребностью сосѣдей для своей выгоды. Ея собственнымъ гражданамъ, правда, пришлось бы платитъ дороже за этотъ товаръ, но въ общемъ, отъ вывоза его заграницу, во всякомъ случаѣ, они получили бы такія выгоды, которыми съ избыткомъ возмѣстились бы ихъ затраты изъ собственнаго кармана.
-- Когда вы узнаете, какимъ образомъ въ настоящее время опредѣляются цѣны на всѣ товары, то сами увидите, что измѣненіе этихъ цѣнъ возможно только въ зависимости отъ сравнительнаго количества или трудности работы при производствѣ извѣстныхъ товаровъ,-- возразилъ докторъ Литъ.-- Принципъ этотъ представляетъ собою гарантію не только для національныхъ сношеній, но и для международныхъ. Но, кромѣ того, сознаніе общности интересовъ, каковы бы они ни были, національные или международные. и убѣжденіе въ нелѣпости своекорыстія слишкомъ глубоки въ настоящее время, чтобы можно было опасаться такого безчестнаго образа дѣйствій. Вы должны понять, что всѣ мы ожидаемъ окончательнаго возсоединенія государствъ всего міра въ единую націю. Это, безъ сомнѣнія, будетъ послѣднею формою общества, которая принесетъ съ собой извѣстныя выгоды, какихъ еще недостаетъ теперешней системы федераціи равноправныхъ штатовъ. Пока же мы настолько удовлетворены настоящей системой, что охотно предоставляемъ потомству выполнить помянутый планъ. Иные полагаютъ даже, что до осуществленія этого плана не придется дожить на томъ основаніи, что федеральная система является не только временнымъ рѣшеніемъ проблемы человѣческаго общества, но и лучшимъ, окончательнымъ ея разрѣшеніемъ.
-- Что же вы дѣлаете,-- спросилъ я,-- когда въ итогахъ отчетныхъ книгъ націи не оказывается баланса? Допустимъ, что мы вывозимъ изъ Франціи къ себѣ больше, чѣмъ ввозимъ въ нее?
-- Въ концѣ каждаго года,-- отвѣтилъ докторъ,-- пересматриваются книги каждой націи. Если Франція у насъ въ долгу, то, по всей вѣроятности, мы въ долгу у другой какой-нибудь націи, которая должна Франціи, и т. д. относительно всѣхъ націй. Получающаяся разница между приходомъ и расходомъ послѣ сведенія счетовъ международнымъ совѣтомъ, при нашей системѣ, обыкновенно бываетъ не велика. Но какова бы она ни была, по требованію совѣта, она должна сводиться на нѣтъ каждые два или три года; совѣтъ можетъ даже потребовать удаленія ея во всякое время, если она возрастетъ до слишкомъ большихъ размѣровъ, такъ какъ, въ цѣляхъ сохраненія дружественныхъ международныхъ отношеній, вовсе не желательно, чтобы одна нація чрезмѣрно должала другой. Съ этой же цѣлью международный совѣтъ производитъ осмотръ товаровъ, которыми мѣняются націи, и слѣдить за тѣмъ, чтобы они были высшаго качества.
-- Но какимъ же образомъ уравновѣшиваются балансы, когда въ вашемъ распоряженіи не имѣется денегъ?
-- Главными національными продуктами странъ. Заранѣе условливаются насчетъ того, какіе продукты и къ какомъ количествѣ могутъ приниматься для погашенія счетовъ.
-- А какимъ образомъ относятся теперь къ эмиграціи? Когда каждая нація организована въ тѣсное промышленное товарищество, монополизирущее всѣ производства страны, то эмигранту, даже при условіи разрѣшенія селиться въ чужой странѣ, приходится умирать съ голоду. По всей вѣроятности, эмиграціи теперь болѣе не существуетъ.
-- Напротивъ, теперь-то и возможна непрерывная эмиграція, подъ которой, полагаю, вы понимаете переселеніе въ чужіе края на болѣе постоянное жительство,-- возразилъ докторъ Литъ.-- Все устраивается на основаніи простого международнаго соглашенія. Если, напримѣръ, человѣкъ двадцати одного года эмигрируетъ изъ Англіи въ Америку -- Англія теряетъ затраченное на его содержаніе и воспитаніе, а Америка получаетъ дарового работника и даетъ Англіи подобающее вознагражденіе. Тотъ же принципъ всюду находить себѣ соотвѣтственное примѣненіе. Если же кто нибудь эмигрируетъ въ концѣ срока службы, то вознагражденіе получаетъ государство, которое его принимаетъ. О людяхъ же неспособныхъ къ труду, каждая нація должна заботиться сама, и эмиграція ихъ допускается лишь въ томъ случаѣ, если нація ихъ гарантируетъ имъ полное содержаніе. При соблюденіи этихъ условій право каждаго эмигрировать во всякое время остается неприкосновеннымъ..
-- А какъ же быть, если кому-нибудь приходится путешествовать ради удовольствія или съ научною цѣлью? Какимъ образомъ иноземецъ можетъ путешествовать въ странѣ, гдѣ не принимаютъ денегъ и гдѣ все необходимое для жизни добывается такимъ порядкомъ, въ которомъ онъ не имѣетъ своей доли? Его собственная карта кредита, конечно, не можетъ быть дѣйствительна въ другихъ странахъ. Какимъ же образомъ платитъ онъ за дорогу?
-- Американская карточка кредита является столь же дѣйствительной въ Европѣ, какъ нѣкогда было американское золото, и принимается на такомъ же точно условіи, а именно: она перемѣняется на ходячую монету страны, по которой вы путешествуете. Американецъ, прибывши въ Берлинъ, несетъ свою карточку кредита въ мѣстную контору международнаго совѣта и, взамѣнъ всей ея стоимости или части таковой, получаетъ германскую карточку кредита, валюта которой вносится въ международныя книги, въ отдѣлъ долговыхъ обязательствъ Соединенныхъ Штатовъ по отношенію Германіи.
-- Можетъ быть, мистеръ Вестъ, пожелаетъ сегодня отобѣдать въ "Слонѣ", сказала Юдиѳь, когда мы встали изъ-за стола,
-- Такъ мы называемъ общую столовую нашего округа,-- объяснилъ ея отецъ.-- Не только все наше кушанье готовится на общественныхъ кухняхъ, какъ я говорилъ вамъ вчера вечеромъ, но и сервировка и качество блюдъ за обѣдомъ гораздо удовлетворительнѣе въ общественной столовой, нежели дома. Завтракъ и ужинъ приготовляются обыкновенно дома, такъ какъ не стоитъ для этого выходить изъ дому, но обѣдаемъ мы внѣ дома. Съ тѣхъ поръ, какъ вы у васъ, мы нарушили этотъ обычай, желая дать вамъ возможность ближе освоиться съ нашими порядками. Какъ вы думаете? Не пойти ли намъ сегодня отобѣдать въ общую столовую?
-- Я отвѣтилъ, что мнѣ это очень желательно.
Немного спустя, Юдиѳь подошла ко мнѣ и, улыбаясь, сказала:
-- Вчера вечеромъ, когда я раздумывала, какъ бы мнѣ устроить, чтобы вы чувствовали себя болѣе какъ дома, пока вы не вполнѣ освоитесь съ нами и съ нашими порядками, мнѣ пришла въ голову счастливая мысль. Что бы вы сказали, если бы я свела васъ съ нѣкоторыми очень милыми людьми вашего времени, съ которыми, я увѣрена, вы были близко знакомы?
Я отвѣчалъ довольно неопредѣленно, что, конечно, мнѣ было бы это очень пріятно, но что я не вижу, какъ это она можетъ устроить.
-- Пойдемте со мною,-- сказала она улыбаясь,-- и вы увидите, съумѣю ли я сдержать свое слово.
Моя воспріимчивость къ сюрпризамъ, вслѣдствіе множества пережитыхъ мною потрясеній, нѣсколько ослабѣла, но тѣмъ не менѣе я, съ нѣкоторымъ недоумѣніемъ, послѣдовалъ за нею въ комнату, въ которой я еще не былъ. Это была маленькая, уютная комнатка, въ стѣнахъ которой были шкафы, наполненные книгами.
-- Вотъ ваши друзья,-- сказала Юдиѳь, указывая на одинъ изъ шкафовъ въ то время, какъ я взглядомъ пробѣгалъ имена авторовъ на корешкахъ книгъ: Шекспиръ, Мильтонъ, Уордсвортъ, Шелли, Теннисонъ, Дэфое, Диккенсъ, Теккерей, Гюго, Гауторсъ, Ирвингъ и десятка два другихъ великихъ писателей моего времени и всѣхъ временъ. Тутъ я понялъ ее. Она дѣйствительно сдержала свое слово такимъ образомъ, что въ сравненіи съ этимъ буквальное исполненіе ея обѣщанія явилось бы для меня разочарованіемъ. Она ввела меня въ кругъ друзей, въ теченіи столѣтія, которое прошло съ тѣхъ поръ, такъ я въ послѣдній разъ бесѣдовалъ съ ними, состарившихся такъ же мало, какъ и я самъ. Умъ ихъ былъ такъ же возвышенъ, остроты такъ же язвительны, смѣхъ и слезы не менѣе заразительны, какъ и въ то время, когда за бесѣдами съ ними коротались часы прошедшаго столѣтія. Теперь уже я не могъ быть одинокимъ въ этомъ добромъ, веселомъ обществѣ, какая бы пропасть ни лежала между мною и моею прежнею жизнью.
-- Вы довольны, что я привела васъ сюда,-- воскликнула сіяющая Юдиѳь, читая на лицѣ моемъ успѣхъ ея опыта надо мною.-- Вотъ это счастливая мысль, не правда ли, мистеръ Вестъ? Какъ жаль, что я не подумала объ этомъ раньше. Теперь я васъ оставлю съ вашими старыми друзьями, такъ какъ я знаю, что въ настоящее время для васъ лучшаго общества не найти, но помните одно, что изъ-за старыхъ друзей не слѣдуетъ забыть о новыхъ.
И съ этимъ милымъ предостереженіемъ она вышла изъ комнаты. Привлеченный самымъ близкимъ д.тя меня именемъ, я взялъ томъ сочиненій Диккенса и принялся за чтеніе. Этотъ авторъ всегда былъ моимъ первымъ любимцемъ изъ всѣхъ писателей нашего столѣтія, т. е., я хочу сказать, девятнадцатаго столѣтія -- и въ моей прежней жизни рѣдко проходила недѣля безъ того, чтобы я не бралъ какого-нибудь изъ его сочиненій, и не проводилъ съ нимъ свободные часы. Любое изъ другихъ сочиненій, знакомыхъ мнѣ ранѣе, при чтеніи среди настоящихъ моихъ обстоятельствахъ, произвело бы на меня необыкновенное впечатлѣніе. Но мое исключительно близкое знакомство съ Диккенсомъ и вытекавшая отсюда сила, съ какою онъ вызвалъ во мнѣ ассоціацію идей о прежней моей жизни, сдѣлали то, что его сочиненія потрясли меня болѣе, чѣмъ это возможно было для какихъ бы то ни было другихъ авторовъ, ибо поразительнымъ контрастомъ они въ высшей степени усилили впечатлѣніе странности всего того, что меня теперь окружало. Какъ бы ново и удивительно ни было окружающее человѣка, у него столь быстро является влеченіе сдѣлаться частью этого окружающаго, что почти тотчасъ же теряется способность наблюдать объективно это окружающее и вполнѣ уразумѣть его странность. Способность эту, притупившуюся уже въ моемъ положеніи, возстановили мнѣ страницы Диккенса; вызваннымъ впечатлѣніемъ набросанныхъ на нихъ картинъ онѣ снова перенесли мое "я" на точку зрѣнія моей прежней жизни. Съ ясностью, недостижимой для меня дотолѣ, я увидѣлъ теперь прошедшее и настоящее, какъ двѣ контрастныя картины рядомъ одна съ другой. Для генія великаго романиста девятнадцатаго столѣтія, какъ и для генія Гомера -- время въ самомъ дѣлѣ не могло имѣть никакого значенія. Но предметъ его трогательныхъ разсказовъ -- страданія бѣдныхъ, неправыя дѣйствія сильныхъ, безжалостная жестокость общественной системы,-- все это кануло въ вѣчность, подобно тому, какъ исчезли съ лица земли Цирцея и Сирены, Харибда и циклопы.
Просидѣвъ часъ или два съ открытымъ предо мною Диккенсомъ, я въ сущности прочелъ не болѣе двухъ страницъ. Каждая глаза, каждая фраза давала какое-нибудь новое освѣщеніе совершившемуся преобразованію міра, направляла мои мысли на путь долгихъ и далекихъ уклоненій по самымъ различнымъ направленіямъ. Размышляя такимъ образомъ въ библіотекѣ доктора Лита, я, мало по малу, дошелъ до болѣе яснаго и связнаго представленія того удивительнаго зрѣлища, свидѣтелемъ котораго я такъ странно очутился. Я былъ полонъ глубокаго удивленія передъ чѣмъ-то въ родѣ каприза судьбы, которая столь недостойному сыну своему, единственному изъ всѣхъ его современниковъ, отнюдь не предназначавшемуся для того, дала возможность быть на землѣ въ эти позднѣйшія времена. Я не предвидѣлъ новаго міра, не трудился на его пользу, что дѣлали многіе изъ окружавшихъ меня, не обращая вниманія ни на издѣвательство глупцовъ, ни на неразуміе добряковъ. Нечего и говорить, что гораздо умѣстнѣе было бы, если бы одному изъ этихъ смѣлыхъ пророковъ дано было видѣть плоды своихъ трудовъ и порадоваться имъ. Тенисонъ, напримѣръ, который въ мечтахъ заранѣе созерцалъ представшій нынѣ предо мною міръ, воспѣтый имъ въ словахъ, неотступно звучавшихъ въ моихъ ушахъ впродолженіе этихъ послѣднихъ удивительныхъ дней,-- онъ, конечно, въ тысячу разъ болѣе меня заслужилъ лицезрѣть этотъ новый міръ. Онъ говорилъ: "Я заглянулъ въ будущее такъ далеко, какъ только могъ видѣть человѣческій глазъ, и я увидѣлъ призракъ міра, со всѣми предстоящими въ немъ чудесами; когда не будетъ болѣе слышно барабаннаго боя -- военные флаги будутъ убраны въ парламентѣ, соединяющемъ міръ во едино. Здравый смыслъ будетъ обуздывать человѣческія страсти, кроткая земля будетъ мирно покоиться подъ сѣнью мірового закона, ибо, несомнѣнно, черезъ всѣ вѣка протекаетъ одно разрастающееся предначертаніе и человѣческія задачи расширяются съ теченіемъ времени".
И хотя въ старости неоднократно онъ терялъ вѣру въ свое собственное пророчество, что обыкновенно случается съ пророками въ часы унынія и сомнѣнія, однако слова его остались вѣчнымъ, свидѣтельствомъ предвидѣнія сердца поэта, проникновенія, которое дается только вѣрующему.
Я все еще сидѣлъ въ библіотекѣ, когда, нѣсколько часовъ спустя, пришелъ туда докторъ Литъ.
-- Юдиѳь сказала мнѣ о своей выдумкѣ и я нахожу,-- замѣтилъ онъ.-- что это была прекрасная мысль. Мнѣ любопытно узнать, какого писателя вы изберете прежде всѣхъ. Ахъ, Диккенсъ! Такъ и вы восхищаетесь имъ! Въ этомъ мы, люди новаго поколѣнія, сходимся съ вами. По нашимъ понятіямъ онъ выше всѣхъ писателей своего вѣка не потому, что его литературный геній быль выше всѣхъ, а потому, что его великодушное сердце билось за бѣдныхъ, потому что онъ бралъ сторону угнетаемыхъ въ обществѣ и посвящалъ свое перо для обнаженія жестокости и притворства въ жизни. Ни одинъ человѣкъ того времени не сдѣлалъ такъ много, какъ онъ, для того, чтобы обратить вниманіе людей на несправедливость и жестокость стараго порядка вещей и открыть людямъ глаза на необходимость предстоящаго крупнаго переворота, хотя онъ и самъ не предвидѣлъ его ясно.