Абиссиния, или Хабеш, некогда играла довольно видную роль в истории Африки. По всей вероятности, так иди иначе ей опять придется выступить на политическую сцену, если судить по тому насколько она уже теперь останавливает на себе внимание политического мира. В виду этого, интересно познакомиться с ее географическим положением, физическими богатствами, некоторыми этнографическими и бытовыми особенностями ее обитателей.
Абиссиния находится на восточном берегу Африки и почти прилегает к Красному Морю в его юго-западном углу, против Дахлакского архипелага, состоящего из маленьких и низеньких островов. Она занимает со всех сторон круто обрывающееся плоскогорье в среднем от 6 до 7 тысяч футов выше уровня моря. Это плоскогорье состоит из многих равнин, то богатых лесом, то безлесных, но всегда покрытых богатыми травами. Попадаются возвышенности достигающие 8 и даже 10 тысяч футов. Между этими возвышенностями встречаются совершенно плоские плато, хорошо орошенные и покрытые прекрасною растительностью. Эти же плато, в случае войны с соседями (что часто случается в тех местах), служить естественными крепостями для занимающих их жителей. Дорог в нашем смысле в Абиссинии нет, а есть только редко попадающиеся тропинки, часто идущие уступами и, конечно, едва удобные для верховой езды и караванного движения. О колесной езде в Абиссинии, разумеется, и речи быть не может, когда даже в бесспорно более культурной стране, как Персия, колесное сообщение впервые введено всего несколько лет тому назад и совершается лишь на нескольких стах верстах. Даже самое слово колесо отсутствует в абиссинском языке. Сравнительно, самая торная дорога есть та которая ведет из Массовы в центр Абиссинии. Кроме того, есть и другие тракты с горными проходами, например, тракт чрез Буагит переходит даже за снеговую линию. Большая часть Абиссинии покрыта девственными первобытными лесами, в которые еще не ступала нога человека и ни до чего не дотрогивалась всесокрушающая рука его, движимая ненасытною алчностью наживы. Здесь водятся во множестве и бродят целыми стадами слоны, составляя приманчивый предмет охоты из-за ценной слоновой кости. Есть кабаны, тоже бродящие стадами. Множество хищников кошачьей породы: от царственного льва, раз на всегда занявшего для себя известные места, до тигра, леопарда, пантеры и мелкого барса. Змеи громадных размеров до боа включительно, который там держится наверно несколько иначе чем в наших зоологических садах и аквариях. Там встречается и такое явление какого не описывалось даже и Меин-Ридом: на запад от Гондара, то есть в области знаменитого озера Цана, попадаются целые стада диких быков, которые опаснее хищных зверей, потому что сами нападают на человека. Это конечно в сильной степени свидетельствует о дикости самой страны и малом участии человека в культивировании ее. Едва ли нужно говорить о богатстве растительности абиссинских лесов: за льянами и другими ползучими растениями переплетающими все что только попадается на встречу, растет банан, финиковая пальма, ананас, кофейное дерево, превосходный плод которого по достоинству не уступает моккскому, рощи всевозможных сортов лимонов, апельсинов и мандаринов, а в этих рощах целые мириады обезьян, прыгающих с дерева на дерево с самыми разнообразными криками. По берегам рек, речек и озер растут гигантский сахарный тростник и другие растения самых разнообразных видов. Само собой понятно как при подобной растительности должно быть богато царство пернатых. Попугаи всевозможных сортов, белые фазаны, цецарки, дикие куры, мириады уток, певчие голуби, дикие страусы, держащиеся стадами в ровных долинах, орлы, из которых замечателен встречающийся только в Абиссинии золотой орел; в долинах же встречаются венценосцы, в роде наших драхв, замечательные тем что у них на голове густой серый венец с золотыми перышками, который раззевается при движении этих птиц. Венценосцы составляют любимый предмет охоты для леопардов. Кроме того, есть еще всевозможные виды птиц от громадных до птицы-мухи (колибри) включительно. Вообще в абиссинских лесах встречается такое невероятное множество дичи что человеку наших стран трудно себе и представить. Если иметь с собой достаточное количество охотничьих припасов, то можно целые годы безо всякого труда питаться ею и никогда не нуждаться в пище. Надо прибавить что Абиссинцы совсем не едят дичи и, следовательно, не бьют ее. Насколько внутренность Абиссинского плоскогорья богата водой, растительностью и животными, настолько плоское побережье Красного Моря безводно, пустынно и бедно во всех отношениях. Это мертвая земля и совершеннейший контраст центральной Абиссинии.
Абиссиния вообще богата водой. Целая масса рек и ручьев с замечательно быстрым течением изобилуют водой во время периодических дождей и быстро мелеют в другое время. Нужно ли говорить что в такой гористой стране реки по большой части с порогами? Есть также озера, из которых самое замечательное озеро Цан, в трех днях пути от Гондара, девять миль в длину и от двух до семи в ширину. Оно единственное из озер Абиссинии в котором не водятся крокодилы, по причине его сравнительно холодной воды; за то гиппопотамы целыми стадами занимают его берега и большую часть дня находятся в освежающей их воде. Из Цана вытекает Голубой Нил, правый приток самого старика Нила.
Почти экваториальное положение страны и разнообразие ее строения заставляют, конечно, предполагать и разнообразие климата. Вследствие значительной возвышенности Абиссинии, ее климат вообще умеренный и приятный, а в зимнее время в некоторых высоких, горных пунктах бывает даже очень холодный. В среднему, температура Абиссинии не падает ниже 17° и не поднимается выше 37°, за то летняя жаре на побережьи Красного Моря, например в Macсове, доходить до 53°, а в Таджуре до 60°! Абиссинцы избегают этого побережья, не перенося такой температуры.
Что касается самого Абиссинского народа, т.е. относительно его происхождения нет точных данных.. Некоторые полагают что вследствие каких-то причин из Аравии вышло одно арабское племя, перешло на западный берег Красного Моря, вдалось внутрь настоящей Абиссинии и подчинило себе низшие туземные племена. Едва ли это впрочем так. Есть предания что Магомед послал в Абиссинию 120 арабских семейств, с тем чтоб они обращали туземцев в мусульманство. Потомки этих Арабов будто бы нынешние Галлаи, действительно исповедующие ислам. Допустим что это придание вероятно, то оно относится к началу VII, века, тогда как мы знаем что уже в начале III века между Абиссинцами распространялось христианство. Об этом, впрочем, мы еще скажем несколько слов в политической истории Абиссинии. Замечательно что преобладающий среди Абиссинцев тип, особенно среди господствующего класса, чисто кавказский; при среднем росте (Только Гаджамцы составляют поразительное исключение, потому что встретить между ними человека в сажень ростом вовсе не редкость, и их женщины ростом не уступают мущинам.) и довольно тонкой стройной фигуре (толстяков в Абиссинии нет), продолговатое лицо с прямым острым носом, живыми выразительными глазами, правильным, довольно большом ртом, тонкими губами и замечательно белыми и ровными зубами. Что касается волос на голове, то по большей части их бреют; только убивший льва, мусульманина или Иаглиза (Англичанина) заплетает себе косички из волос. Женщины до десяти лет бреют всю голову, оставляя только вокруг ее бахромку из волос; от десяти лет до первого ребенка бреют маковку, а после ребенка запускают все волосы. В некоторых провинциях Абиссинии, эти черты сменяются жесткими волосами, изогнутым носом и даже толстыми губами, что прямо указываешь на примесь негритянской крови. Это и неудивительно, благодаря существовавшей тысячи лет торговле невольниками. Этим, конечно, объясняется и разность в оттенках цвета кожи от почти белого до совершенно черного.
Всего населения в Абиссинии считается от 10 до 12 миллионов. Оно живет в деревнях и городах. Деревни состоят из лачуг крытых соломой, а в городах есть даже низкие двухэтажные каменные дома и обыкновенно много церквей и монастырей. Главным средством жизни для туземцев служит земледелие: сеют пшеницу, даже рожь, кукурузу, хлопчатник, табак и проч. В год получают две жатвы. В городах каждую неделю бывает один базарный день, например, в Адуи суббота, в Аксуме, в трех часах расстояния от Адуи, пятница, в Гондаре -- Четверг. Окрестные жители привозят на базар: перец, хлеб, муку пшеничную и расовую, стоящую на наши деньги 15 коп. за пуд. Пригоняется также скот, стоящий на наши деньги баснословно дешево: например, корова от 3 до 5 рублей, бык рублей 5, и за 5 же рублей можно купить очень порядочную лошадь, а за 10 уже совсем хорошую. Катырь (мул)и как вообще на Востоке, стоит дороже лошади: от 15 до 20 рублей за штуку, потому что он сильнее лошади и лучше ее годен для перевозки тяжестей. Баран внутри страны стоит 40 и 50 коп., а ближе к берегу Красного Моря даже около 2 р. Торговлей занимаются сами Абиссинцы, но, например, в Амгаре она находится в руках Евреев, которые называются Фалашанами и, подобно Туземцам, совершенно черные, но без пейсов и ходят нагими. Замечательна удивительная живучесть их типа, сохранившегося и при таких условиях в своей первоначальной чистоте: взглянув на лицо, нельзя не сказать что это Еврей. Евреи, например в Гондаре, и самые искусные ремесленники, как то: кузнецы, плотники, маляры, и пр. Можно с известною вероятностью принять что Евреи пришли в Абиссинию после разрушения Иерусалима. Начиная с X века по Р. X. они имели свои права и привилегии, со своими собственными выборными, которых род производили от Давида, но с начала нынешнего столетия их привилегии нарушены, и они подчинены абиссинским властям. Абиссинцы не пускают к себе европейских торговцев. Гондар надо считать центральным пунктом абиссинской торговли. Местное производство ограничивается выделкой кожи и тканьем грубых материй, в роде пестрой шаммы (красное с белым), которая, в виде пледа, употребляется вместо единственной верхней одежды. Иностранная торговля ведется через Массову и Таджуру на Красном Море. Главные предметы для вывоза суть золото, слоновая кость, носорожьи рога, черепаха, страусовое перо, воск и гумми, кожи, кофе замечательного качества, считаемый знатоками выше моккского. Вместо всего этого, они получают преимущественно бумажные материи, платки, в небольшом количестве шелковые материи, писчую бумагу, бритвы, холодное и огнестрельное оружие (т. е. преимущественно ружья заряжающиеся с дула), бисер, ртуть и многое другое. Весь этот рынок находится главным образом в руках Италиянцев, Немцев и Англичан, сбывающих туда весь брак своих дутых фабрик и заводов.
Жизнь Абиссинца крайне проста, а потребности его более чем ограниченны, почему он не нуждается в работе и не любит ее. Все его хозяйство лежит на женщине. Абиссинец-христианин даже не знает ремесл, которыми преимущественно занимаются магометане и Евреи. Едят Абиссинцы очень скромно, и в пище вообще замечательно умеренны. Для бедных главную пищу составляет хлеб в виде огромных тонких лепешек, густо посыпаемый толченым красным перцем, так как соли они совершенно не знают. Кухни, котлов, посуды и других кухонных принадлежностей у Абиссинцев совсем нет, и конечно нет вареных кушаний и разных соусов. Мясо они едят куриное, баранье и козлиное; для чего сначала режут его на кусочки, бросают их на раскаленные уголья и поджаривают; за то бычачье мясо едят сырым, и вследствие этого, конечно, страдают солитером и другими подобными болезнями. В жарких долинах царствуют гнилые лихорадки, дизентерии и даже сильные нервные болезни. Абиссинцы пьют молоко, но не пьют чая, хотя он растет у них в диком состоянии. За то у них есть налиток теч, в роде нашего меда, очень крепкий и опьяняющий; они его пьют с чайными листьями из больших роговых стаканов, вместимостью с наш полуштоф. Напиток этот хранится в больших глиняных кувшинах. Угощают им следующим образом: один слуга наливает в стакан, а другой подносит его, но прежде чем предложить, складывает особым образом пальцы своей руки в воде желобка, отливает себе из стакана часть напитка, пьет в доказательство того что отравы нет, и затем уже подает стакан тому кого угощают. Бывало, конечно, промеры что слуга и угощаемый одинаково умирали от отравы.
Замечательно что в последнее время Европейцы стали ввозить абсент и вермут, которые абиссинская знать пьет ужасно. Рас-Алула, главнокомандующий всех войск, очень любит шампанское. Словом, к Абиссинцам начинает проникать не цивилизация поднимающая и облагораживающая ум и сердце, а цивилизация в виде спаиваний спиртными налитками, убивающая и оскотинивающая их, и без того скудных духовным достоянием. Абиссинцы отличаются замечательным гостеприимством и радушием, храбры, способны, самолюбивы и обидчивы, и в то же время очень хитры, вероятно вследствие царящего там рабства. Несмотря на то что детям не дают никакого воспитания, они все же почитают своих родителей.
Современная Абиссиния составлена из четырех провинций, почти самостоятельных царств со своими отдельными правителями: Тигре, Амхары, Шоа и Гаджама. Тигре занимает северо-восточную часть Абиссинии по рекам Марабу и Такацце с главными городами Адуей, Аксумом и Антало. Амхара есть центр Абиссинии, со столицей государства Гондаром, главным местопребыванием Абиссинского царя Ивана. Шоа составляет южную часть царства и имеет главным городом Анкобер. В провинции Тигре, в городе Азмаре, находится вице-король Рас-Алула, главнокомандующий всех абиссинских войск, который имеет полную свободу действий, а в Гаджаме негус Текле-Минот, в Шоа негус Менелек. Царь Иван имеет титул "негус негусис", царь царей; царь Эфиопский, Богом поставленный. Он коронуется в Аксуме, то есть помазуется миром и возлагает на себя корону. Говорят что золотому кувшину, в котором хранится миро, несколько тысяч лет. Абиссинский негус негусис чтит только нашего Царя первым и сильным царем в мире, а других не считает за царей. В Адуе и Гонадаре у него есть дворцы, конечно, по нашим понятиям, не только скромные, но и бедные; самый большой из них состоит из двух больших комнат и внутри увешан шелковыми материями. У Рас-Алулы глиняные стены ничем не покрыты, и только пол устлан хорошими индийскими коврами. За Менелеком Шоаским замужем дочь царя Ивана, очень богатая и энергическая женщина. Все другие цари подвластны дарю Ивану, который иной раз по два года не живет в Гондаре, своей столице, а проводит время на охоте около озера Ашенги. Костюм негуса составляют рубашка (особая роскошь среди Абиссинцев), панталоны, сверху шелковая шамма; ходит он босой. Царь Иван очень религиозен; он имеет звание священника и сам служит по ночам. Он такой фанатик что недавно, обращая мусульман Галлаев в христианскую веру, большую часть их вырезал. Европейцев принимает сидя во дворце. Когда принимал Англичан, то велел их раздеть и без шляп посадить на дворе, а сам сидел во дворце и разговаривал с ними чрез переводчика, то и дело перебегавшего от царя к гостям, а от гостей к царю. Никто не смеет первый заговорить с царем. Переводчик, приблизившись к нему, наклоняется, касаясь обеими руками пола, и ждет пока царь прикажет говорить или спросит сам. Во время разговора, царь закрывает свое лицо шаммой; так как и на голове его есть какой-то шелковый платок спускающийся на лоб, то можно видеть только глаза его. Сказав фразу, он постоянно плевался, в знак своего пренебрежения к Англичанам. Расправа его с преступниками короткая: смертная казнь через повешение, для чего около дворца или ставки царя поставлено несколько десятков виселиц.
Начало исторической жизни Абиссинии, как и большей части других стран, теряется во мраке. Очень возможно что более близкое знакомство с ней даст и более точные сведения, но теперь нам приходится делать свои заключения лишь на основании очень немногих данных. По некоторым памятникам, особенно в городе Аксуме, и по десятку обелисков в нем, нельзя не заключить что Абиссинии некогда была известна египетская и даже более поздняя греческая культура, занесенная, вероятно, сирийскими колониями созданными Александром. Греки и Евреи, нет никакого сомнения, влияли на развитие некоторой гражданственности в Абиссинии. Евреи, вероятнее всего, прибыли сюда после разрушения Иерусалима. Вернее всего что с этим переселением Евреев связано предание о Менелеке царе, сыне Соломона, и царице Савской. Как бы там ни было, но в III веке в Абиссинию было введено христианство; затем следовал целый ряд религиозных войн. Замечательно что руководителями Абиссинии в X веке стали люди признававшие иудейскую веру, и это удивительное явление продолжалось до 1268 года. В XVI столетии стране угрожала опасность от Ислама; прибывшие из Индийского Океана Португальцы вовремя помогли Абиссинии, но в то же время привезли с собой иезуитов, которые внесли раздор своим властолюбием. В начале XVII века римским лапой был возведен в патриарший сан Альфонс Мендец и послан в Абиссинию, где, между прочим, ему приписывают основание нескольких монастырей. В 1684 году католики однако были изгнаны из страны, Абиссинцы снова обратились к Коптам за патриархом, и с тех пор в этом отношении не было заметных перемен. За то непрерывно продолжались внутренние раздоры между правителями провинций, искавшими самостоятельности. Такое положение дел в начале нашего столетия кончилось тем что власть негуса, царя, сильно пошатнулась, сам негус Саглу Денгель был низвержен и содержался как бы в плену в Гондаре, где он исполнял обязанности верховного судьи. С 1831 года возвышаются в Амхаре Рас-Али, в Тигре, как независимый князь, Убиэ и в Шоа Захеля-Зелясси. Но скоро это политическое положение страны принимает совсем иной вид. Во время войны Амхары с соседями замечательно выделился своею храбростью некто Казай, сын одного родственника дембейского правителя. Он так понравился Рас-Али что тот выдал за него свою дочь и поставил его под покровительство своей матери, очень влиятельной женщины того времени, Зонзоро Меннес; Казай, однако, скоро повздорил с ней, взял ее в плен и напал на правителя провинции Дембеи. Против него вышел сам тесть Рас-Али, был разбит и должен был бежать к соседям. Это было в 1853 году. С тех пор Казай сделался единственным повелителем всей Амхары и среднего Хабеша, лежащего между реками Такацце и Голубым Нилом. Одна заветная мысль одушевляла его: во что бы то ни стало объединить всю Абиссинию под своею властью, чего достигнуть, конечно, было не легко. Но молодой Казай был замечательно умен и находчив: он очень ловко воспользовался издавна ходившим в народе преданием что появится некогда царь Феодор, который сделает страну великою, а народ счастливым; что он изгонит магометан и завладеет Меккой. Как умный человек, он прекрасно понимал что тот правитель пользуется большею властью чью сторону держит верховный абун (старший епископ). В то время этот абун жил в Адуе, главном городе провинции Тигре, правитель которой Убиэ, благодаря влиянию католического духовенства, относился к нему и ко всему своему духовенству с крайним принебрежением. Тогда Казай предложил абуну перейти к нему в Гондар. Абун согласился переменить свою резиденцию, но под условием что Казай выгонит из своей страны всех католических миссионеров приехавших обращать Абиссинцев в римское католичество. Когда это условие было исполнено, абун переехал в Гондар и тем, конечно, политически возвысил Казая, который своими приемами очень напоминает нашего Ивана Калиту. Расположив к себе духовенство и собравшись с силами, он покорил гордого Убиэ, а его область присоединил к себе. Это была очень важная и решительная победа, после которой Казай провозгласил себя Феодором, царем Эфиопским. Потом ему было уже не трудно завоевать и последнюю важную область Шоа. Таким образом, с 1856 года эти четыре отдельные области, Амхара, Гаджам, Тигре и Шоа образовала одно целое, именно настоящую Абиссинию, с царем Иваном во главе, бывшим главнокомандующим царя Феодора, как нынче Рас-Алула у царя Ивана. В довершение переворота, Феодор запретил многоженство и торговлю невольниками.
Нам остается сказать еще несколько слов об абиссинском духовенстве и религии чтоб окончить наш очерк. Абиссиния страна по преимуществу христианская, хотя в ней есть не мало магометан и даже язычников. Явное распространение христианства началось в вей с III века, хотя тайное, может быть, и раньше. Говорят, впрочем, что первым абиссинским абуном был Фрументий, поставленный во епископа патриархом Александрийским Афанасием. С тех пор александрийские патриархи рукополагают абуна для Абиссинии, взимая за это, на наши деньги, от 20 до 50.000 рублей. После того как Халкидонский собор в 451 году отлучил от церкви Александрийского патриарха Диаскора за приверженность его к Евтихию, основателю секты монофизитов, Абиссинская церковь попрежнему осталась при своем абуне, ставленнике Диоскора. Резиденция Абуна в Гондаре, но ему также подчинены церкви Гаджама, Тигре и Шоа. Его власть ограничена только властью царя, но часто бывала страшною и для последнего. В делах веры он неограниченный авторитет. Ему подчинены комуры, которые непосредственно должны следить за священниками, отправлением богослужения и церковными нуждами. В Абиссинии есть еще одно важное духовное лицо Эчеге. Он собственно настоятель одного важного, всею Абиссинией чтимого монастыря в Шоа, Дебры-Либаноса и, сверх того, ему подчинены все монастыри и все черное духовенство в Шоа. В делах веры, по своему авторитету, эчеге стоит не ниже абуна. Вообще светское и черное духовенство в Абиссинии очень многочисленно, во невежественно и крайне бедно, за исключением некоторых очень чтимых народом монастырей, как-то: Дебры-Либаноса в Шоа, Св. Стефана в стране Ешу, Дебры-Дамо в Тигре и некоторых других. Путешественники утверждают что вся религиозность Абиссинцев наружная, что под ней скрываются грубое язычество и пустые церемонии. Насколько вообще это верно, не знаем, но думаем что в этих утверждениях, при известной их предвзятости, есть некоторая доля правды. Библия высоко чтится, но народ не понимает ее, так как она переведена для них на эфиопское наречие. Крещению предшествует обрезание, совершаемое над детьми обоего пола от третьего до восьмого дня после рождения. Самый акт крещения состоит в молитве, погружении в воду, благословении, обращении новорожденного на все четыре стороны, дуновении и помазании миром. Причащение совершается под двумя видами. Хлеб употребляется квасный.
В виду всего вышеизложенного нельзя не сделать вывода что Абиссиния еще мало культурная страна и в этом смысле не может иметь для нас большого значения. В чем же ее важность? В ее географическом положении, естественных богатствах и религии. Этим только и можно объяснить почему сначала Египет, то есть Англия, а потом Италия желают так или иначе подчинить ее своему влиянию и вместе с этим завладеть ее рынком. И действительно, с открытием Суэзского канала Красное Море сделалось международным, вернее европейским, и Абиссиния, по ее положению, как самостоятельное государство, призвана играть очень важную роль в политической жизни того народа который сумеет сделать ее своею союзницей. Такое значение Абиссинии, как всегда, прежде всех поняли и оценила Англичане. В 1875 и 1876 годах, конечно не без подстрекательства Англичан, Египетское правительство впервые начало действовать активно против Абиссинии. Абиссинцы искусно завели египетскую армию в долину Мараба, не доходя местечка Гундета, замечательного львами и удавами. Вооруженные только холодным оружием, они два дня бились с хорошо вооруженною египетскою армией, вырезала всех до одного человека, отбила у Арабов до 30 тысяч ружей системы Ремингтона, взяли до 100 орудий разных калибров, полевых и горных, и сами потеряла убитыми и ранеными не менее 80 тысяч человек, так что в этой долине, покрытой огромными камнями и колючими растениями, еще и до сих пор грудами валяются кости египетских воинов. Легко представить себе как различно было тогда одушевление обеих сторон. Для Арабов это был только каприз хедива, желавшего покорить Абиссинию и попробовать сделать ее магометанскою, а для Абиссинцев это был вопрос о существовании, потому что он касался их религии с которою они прожили пятнадцать веков. Понятно почему они дрались как львы.
После такого ужасного поражения Египтян, Англичане повели дело совершенно иначе: они начала постепенно натравлять на Африку Италиянцев и обещали им, устами покойного Беконсфильда на пресловутом Берлинском конгрессе, содействие в приобретении Триполи. После неудачного зондирования в этом смысле, Италиянцы остановились на Абиссинии, найдя вдруг что там затронуты их интересы, их будущее и пр. Расчет Англичан, очевидно, верен. Коль скоро Италиянцы покорят себе Абиссинию, они волей-неволей станут соседями Судана и, следовательно, во всякий критический для Англичан момент могут отвлечь часть суданских сил. Конечно, Англия никогда не допустила бы в Красное Море другую, более сильную чем Италия державу, например Францию. Во всяком случае странно что Италиянцы не заметили ловушки поставленной им Англичанами в Массове: занимая Массову, они тем самым пошли на столкновение с Абиссинцами, не имеющими другого вывода в море кроме Массовы, через которую идет вся их отпускная торговля с Европейцами. Когда, в 1885 году, магдийцы на всех пунктах били египетское войско, а с ним конечно и Англичан, последние весной послали в Абиссинию посольство, которое просило помощи у Рас-Алулы, приглашая его идти в Кассалу и освободить сидевшее там египетское войско и 2-3 баталиона Англичан осажденных магдийцами. Рас-Алула потребовал миллион франков, 15 тысяч ружей, 10 миллионов патронов, 2 тысячи ящиков абсенту и Массову. Англичане привяли условия и уже через несколько недель доставили все обещанное Рас-Адуле, заключив с ним формальный договор. Неизвестно почему, но Рас-Алула пошел на Кассалу осенью и, конечно, опоздал: Кассала уже была взята, и весь гарнизон вырезан. Чтобы поход не был совершен напрасно, Рас-Алула кстати напал на магдийцев, разбил их, отнял оружие и, согласно договору с Англичанами, пошел занимать Массову, которая уже была занята Италиянцами. Надо полагать что Англичане, заключая с Рас-Адулой договор, заранее имели в виду не исполнить его, потому что они вскоре после того убедили Италиянцев занять Массову (все еще принадлежащую Египту), для чего обязались бесплатно перевезти туда италиянское войско и целый год содержать его. Италиянцы приняли условия и заняли Массову. В виду этого Рас-Алуле ничего не оставалось делать как вернуться назад. Можно себе представить теперь как приятно стало имя Англичан для абиссинского слуха. Но вернемся к Массове, судьба которой очень замечательна. До 1850 года она принадлежала Мехмету-Ади Египетскому; в этом году она отошла обратно к Турции, которой принадлежала прежде и от которой получала своего губернатора. Затем, в 1865 году, она снова отошла к Египту за 2 1/2 пиастров ежегодной платы. Она собственно находится не на берегу моря, а на двух маленьких островах Дахлек, лежащих в небольшом, вдающемся в берег заливе. На островах, в самой Массове нет никаких зданий, кроме губернаторского домика и складов, за то по берегу моря, против острова, раскинулось несколько сот шалашей из плетенок, в которых насчитывается до трех тысяч жителей, условия существования которых самые неблагоприятные: нет ни рек, на озер, ни колодцев, словом, ни капли воды, а дожди идут только очень короткое время; вот тогда-то жители собирают дождевую воду в цистерны и пробавляются ею целый год, до следующих дождей. Для италиянского войска специальный пароход опресняет морскую воду. Температура в Массове никогда не падает ниже 40°, а летом поднимается до 53° и стоит так целые месяцы! Если у туземцев это место считается невыносимым, то для Европейцев оно убийственно и, конечно, сделается для Италиянцев громадным кладбищем, на котором они уже похоронили до восьми тысяч человек! В самой Массове Италиянцы устроили укрепленный лагерь, где стоят четыре баталиона, то есть приблизительно около 2.500 человек; затем в деревушке Манкуле (час расстояния от Массовы), где находится протестантская и католическая миссии, стоят два баталиона пехоты и две роты артиллерии, то есть около двух тысяч человек, и в третьем месте, часах в четырех от Манкула, есть еще один баталион; таким образом всего около шести тысяч человек.
В виду совершенного недостатка воды и убийственного климата Массовы, Италиянцы хотят двинуться в горы, где воды в изобилии, и где климат лучше и умереннее; но Абиссинцы хорошо понимают это и не хотят пустить их туда. Если Италиянцы привезут в Массову еще столько же войска, все-таки ничего не сделают, потому что нужно 200.000 войска чтобы взять Абиссинию, имеющую наверно не меньше 100.000 войска вооруженного английскими ружьями, частью магазинными, частью ременгтоновскими. Абиссинцы, конечно, поведут партизанскую войну, что им очень удобно, так как они обходятся без обозов, а каждый берет себе лишь несколько фунтов муки и может довольствоваться ими очень долгое время, несмотря на свою удивительно неутомимую подвижность. Вообще, на основании всего предыдущего, можно предсказать, не будучи пророком, что дело Италиянцев в Абиссинии будет проиграно. Чтобы занять Абиссинию, обратив ее в свою провинцию, Италии нужно было бы сделать над собой страшное усилие и напречь все свои силы материальные и нравственные, на что она едва ли способна, и говоря откровенно, едва ли окупались бы подобные с ее стороны жертвы. Вступая в Абиссинию с орудием в руках, она, конечно, будет иметь в Абиссинцах самых заклятых и непримиримых врагов себе. Впрочем, что нам до Италиянцев, когда дело Абиссинии во многих отношениях касается ближе всего нас самих. Может быть думающая за нас дипломатия наша сериозно взглянула на этот вопрос и у же до некоторой степени благоприятно для нас решила его? Вот в том-то и дело что она, со своей универсальной точки зрения, не нашла ни одного возражения в защиту африканских полуварваров Абиссинцев пред европейскими "неварварами", Англичанами и Италиянцами. Мы не созданы предвидеть и опережать события, а можем только следовать за ними, идя в хвосте за другими народами. Вот почему другие всегда выигрывают, а мы всегда оказываемся в проигрыше. Теперь мы находимся с Абиссинией в следующих отношениях.
Несколько лет тому назад царь Абиссинский Иван обратился к вам с просьбой, которая состояла в том чтобы мы прислали ему одного нашего епископа для Абиссинии и несколько церковной утвари для абиссинских церквей. Просьба ничтожная и легко исполнимая, но мы не вняли ей и даже не ответили на нее, нарушив самое первое условие простой вежливости. Одно важное духовное лицо говорило по этому случаю что царь Иван мог бы сам приехать за епископом, и тем обнаружило полное незнание восточного этикета, которому подчинены каждый шаг и каждое движение властителя. Смешно сказать, ничего не видя, царь Абиссинский поедет к вам за епископом! Другие утверждают что предания нашей церкви не позволяют нам исполнить просьбу царя Абиссинского. Неужели предания нашей церкви таковы что запрещают нам заботиться о распространении ее света? Возможно ди это? С чем это сообразно отталкивать людей которые стремятся к соединению с нашею церковью? Мы, впрочем, смотрим на Абиссинию с точки зрения наших интересов и ее политического для вас значения. Дав своего епископа, мы через то самое завязали бы непосредственные сношения с Абиссинскою церковью и Абиссинским народом. Может быть, иной подозрительный скептик спросит нас, в чем же тут важность для нас, Русских? А вот в чем. В то время как другие европейские народы, например Французы в Алжире, Англичане в Египте и да Красном Море, Италиянцы теперь в Массове, вступали в Африку врагами, с огнем и мечом, пролили столько крови туземцев и употребляли против них столько хитрости, обмана, подкупов и других недостойных средств, нам сами Абиссинцы добровольно протягивают руку и, как друзей и единоверцев, приглашают принять участие в их жизни. По всему видно что мы еще не понимаем всей важности для нас этого явления, но рано или поздно простая логика вещей должна будет привести нас к этому сознанию. Нам ничего не стоило бы послать туда епископа и церковные принадлежности, а с ними вместе несколько светских людей, из которых одни могли бы быть инструкторами для абиссинского войска, другие могли бы заняться печатанием и приведением в порядок некоторых их книг, так как абиссинские книги до сих пор еще пишутся, а не печатаются, наконец третьи могут быть полезными руководителями еще слабо развитой политической жизни Абиссинии. Таким образом, безо всяких жертв с нашей стороны, без пролития крови и употребления иезуитских средств, мы приобрели бы огромный новый рынок с десятью по крайней мере миллионами единоверного нам народа, имели бы эти десять миллионов нашими друзьями и союзниками. С прорытием Суэзского канала значение Красного Моря и Абиссинии увеличилось, равно как увеличилась и уязвимость тех кто в этом канале больше всех заинтересован. В Абиссинии есть кое-какие ремесла, но нет никакой фабричной промышленности. Поэтому можво заранее считать обеспеченным сбыт в ней всевозможных фабричных товаров. Уже с одной этой стороны непростительно отталкивать от себя добровольно идущую в наши объятия Абиссинию с ее десятью слишком миллионами населения. Другие народы, например Французы в Тонкине, из-за менее важных выгод приносят огромные жертвы, а мы безо всякого труда не хотим протянуть руку и сказать ласковое слово ради собственной же выгоды. Удивительное отсутствие чуткости ко своим национальным интересам!
Вообще едва ли будет преувеличением сказать что кто станет располагать силами Абиссинии в союзе с ней, тот будет господствовать над Красным Морем и даже до некоторой степени держать ключ от Египта.
Текст воспроизведен по изданию: Что такое Абиссиния и чего хотят от нее италиянцы // Русский вестник, No 4. 1887