Неизвестный Александр Беляев. Театральные Заметки.
"В понедельник вечером 6-го июля.
Ты страдаешь, ты, мое сокровище! Ах, где я, там и ты со мной; зная, что ты моя, я добьюсь того, что мы соединимся; что это будет за жизнь!!! Да! Я плачу, когда подумаю, что ты не раньше субботы получишь весточку от меня... Покойной ночи... Не целое ли небо открывает нам наша любовь, -- и не также ли она непоколебима, как небесный свод".
7 июля.
Едва проснулся, как мысли мои летят к тебе, бессмертная любовь моя! Ты не смеешь сомневаться в моей любви, некогда другая не обладает моим сердцем! О, какое страстное желание видеть тебя, моя жизнь... Никогда не сомневайся в верности любимого тобою Л.
Люби на веки тебя, меня, нас.
Эта безумные письма писал Бетховен графине Джульете Гуакарди, в браке с которой он мечтал найти высшее счастье. Но эти мечты не сбылись. Она не могла помириться с необходимостью "ждать" и порвала с Бетховеном. И на этот раз личное счастье ушло от Бетховена, как и раньше, когда любимые им женщины предпочитали партию с "менее" талантливыми, но более блестящими представителями высшего общества. В отчаянии Бетховен хотел уморить себя голодом, три дня, скрываясь в саду своего испытанного друга, гр. Mapии Эрдеди. Когда его нашли в пытались узнать, что с ним, он упорно молчал, а когда заговорил, это был язык сонаты "Араssiоnata", op. 57.
И эти глубокие переживания, записанные дрожащей рукой гения, оказались запечатленными на век. Но как воскресить их пред нами? Как оживить мертвые точки нотного письма?
Рихард Вагнер в своем интересном этюде о Бетховене говорит, что в творчестве Бетховена блестяще подтверждена теория Шопенгауэра о том, что музыка -- это единственное средство познать нуменальный мир, войти в непосредственное отношение с "душой''. Это справедливо настолько, поскольку исполнителем и выразителем своего "нумена" является сам композитор.
Но там, где исполняется чужое произведение, заключающаяся в произведении "душа" композитора проходит сквозь призму настроений и пониманий исполнителя и, таким образом, слушатель получает представление о "душе", "нумене" творца со вторых рук.
Отсюда ясно, как много требуется от исполнителя, чтобы он передал переживание творца с возможной чистотой и неприкосновенностью.
Таким исполнителем оказался молодой, но уже завоевавший большую известность, пианист Альфред Гён.
Он был хорош во всех номерах разнообразной программы, но соната апассионата, соната страсти, доминировала, и пред блеском этого исполнения меркло все остальное. Вся страсть, вся неудовлетворительность, все разочарование несбывшимися мечтами были переданы с изумительной силой и экспрессией. Это был какой-то синтез тоски о несбывшемся, страсть до боли, мученье, переходящее в наслаждение.
Andante сon moto: желание религиозного композитора найти утешение в религии, невозможность и этого, и горький смех над собой, и отчаянье, не знающее границ...
Так играть может только большой артист и, при том, в тот счастливый период, когда искусство еще не сделалось ремеслом, когда только выковываются художественные образцы, когда исполняемое переживается всем существом. Для такого исполнения мало техники, надо иметь большую душу. В этот вечер г. Ген оживил и заставил говорить так страстно, так красноречиво о своих страданиях подлинную душу "нумен" Бетховена.
Из других номеров программы следует отметить симфонический этюд Шумана, в котором сказалась вся капризная Муза композитора.
Прекрасно были переданы артистом неожиданные переходы настроений, от бурно-веселых, жизнерадостных, к глубоко-тоскующим. В бешеном деортиссимо артист не уступает по силе Гофману, и также хорошо владеет нежнейшим пианиссимо.
Шопена г. Гён исполняет хорошо, но это, по-видимому, не в его индивидуальности. Не то, чтобы он не мог дать нужного пианиссимо в ноктюрне или вальсе, но это как-то не по нем. Он не нежный Миннезингер, в нем живет душа викинга. Не борцу, закаленному в битвах, мечтать и вздыхать при луне.
В техническом отношении идти дальше некуда.
Интересный артист и интересный концерт.
Надо надеяться, что если г. Гён навестит Смоленск вторично, зал будет полон. Красиво и полно звучал концертный рояль Шредера.
" Смоленский вестник". -- Смоленск. -- 1911. -- No 280, (20.12). -- С.2