Домик Сольвейг, 1912, ГТГ, Москва
Сам Ибсен назвал свое произведение драматической поэмой. Большинство Приключений Пер Гюнта взято Ибсеном из народных норвежских сказок и "Волшебных сказок" Асбоернсена, элементом фантастики пронизана все поэма. Тролли, гномы, лесные духи, волшебные полеты.
Все это заставляло предполагать, что пьеса будет поставлена как волшебная сказка, простая по внешности и глубокая по своему внутреннему содержанию.
Бесконечные, чудесные приключения Пер Гюнта не есть ли создание его воображения? Гюнт преображает весь мир.
Марокко, 1912 Государственный театральный музей им. А.А.Бахрушина, Москва
"Какое облако чудное... Вроде коня... на нем же человек верхом. А сзади баба на метле как будто мать.
Да это мать! Бранится и кричит.
Скотина, Пер! Постой-ка! я тебе!
(Глаза его понемногу слипаются). Ага, теперь, небось перепугались: Пер Гюнт со свитой едет на коне...
И нет больше оборванного деревенского парня. Гюнт -- король.
Мир грез, воображения заполняет Пера и все его дальнейшие приключения есть только "там -- внутри". Гюнтовской души.
Рондские скалы, 1911, Государственная картинная галерея Республики Армения
Так верилось в сказку... И с такою сладкой жутью ожидался тот момент, когда раздвинется мягкий серый занавес и унесемся мы "на лихом коне" поэтического вымысла в Copia-Mopia замок волшебный"... Ожидания не оправдались. Вся постановка носит реалистический характер. Не было духов, троллей, не было сказки... Все было слишком реально. Тролли могли заинтересовать зоолога: к какому виду позвоночных отнести их? Клубки мысли напоминали оброненные кем-то узлы. А когда открылся вход в пещеру и мы увидали деревянную, белую свинью, это напомнило... витрины колбасных. Для сказки все это слишком реально, для действительной жизни неправдоподобно.
Этот общий основной "реалистический" тон постановки я считаю главной ошибкой художественного театра. В этом же реалистическом тоне велось и исполнение ролей.
Пер Гюнт -- Г. Леонидова -- деревенский оболтус и фантазер. C первого его явления чувствуется, что из этого парня толку не выйдет, хотя, в сущности, он талантливый и добрый малый. Пер Гюнт Ибсена погибает от того, что не мог найти себя, "быть самим собой", Пер Гюнт Леонидова погибает потому, что ничего и не искал. Вместо драмы личности, не нашедшей себя, получилась нравоучительная повесть о печальных последствиях нравственного разгильдяйства. Гюнт Ибсена экспансивен и каждой новой роли отдается с увлечением, Гюнт Леонидова с ленцой поет "плыви мой челн по воле волн".
И весь грандиозный замысел Ибсена суживается. Рерих, писавший декорации к Гюнту и принимавший ближайшее участие в постановке, трактует "Пер Гюнта" как "песнь о красоте и радости священного очага" Гюнт погиб, по мнению Рериха, потому, что разрушил священный очаг, уготованный ему Сольвейг. "Беспутный парень" наказан за то, что не женился на Сольвейг. Большое основание предполагать, что Рерих пришел к этому заключению глядя на г. Леонидова -- Гюнта. Слишком уж глубоко запрятал г. Леонидов "песни не спетые", "мысли не высказанные", "слезы не выплаканные" Гюнтом. В духе понимания Рериха была и Сольвейг -- г-жa Коренева. Что это за трогательный, нежный образ, что за чудная, чистая девушка. Но... ведь это только добродетельная Гретхен, а не вечная женственность, не олицетворение материнства, как мировой творческой силы.
Дом Озе, 1912, Собрание Н.Д. Токмачевой, Россия, Санкт-Петербург
Трогательный образ создает г-жa Халюгина -- Озе. Не мешает ей больше оттенить "наследственную" чертy, -- увлечение фантастикой и дать больше дряхлости, болезненности перед смертью.
Пастушки слишком воздушны и изящны. Здесь нужны вакханки Рубенса, а не босоножки Дункановского толка.
Песнь Сольвей г (Избушка в лесу), 1912, ГТГ, Россия, Москва
Декорации интересны по замыслу, но не везде достойны Рериха по исполнению. В 1-ой картине, напр., слишком ярки "французская зелень" и фиолетовые тени. Чарующая и едва ли не лучшая декорация -- избушка в сосновом бору зимой. Летний вид той же избушки интересен, но краски не достигают в своей яркости той гармонии, которую привыкли мы видеть на полотнах г. Рериха.
По отношению к музыке Грига художественный театр совершил смертный грех, которому нет объяснения и прощения. Для меня остается совершенно загадочным, как мог мировой образцовый театр так бесцеремонно обойтись с гениальным художественным произведением Грига?
Рвать на части музыкальное произведение, "отрезать" треть его и надшивать начало, совершенно разрушая музыкальную конструкцию, это такое же варварство, как если бы вырезать кусок "неба" из полотна гениального живописца только для того, чтобы употребить этот кусок на декорацию. Правда, Григ, к счастью не умрет от этой операции, но, ведь, и живет-то он только тогда, когда звучит его музыка!
Доврский дед, 1912, Музей МХАТ, Москва
Слишком больно за Грига! Вот примеры печального "приспособления". "Танец во дворце короля гор". Пещера. Лежат тролли. Начинается музыка из сюиты Грига. Учащается темп (вообще взятый медленно) и тролли оживают, двигаются. Музыка растет и ждешь, что тролли поднимутся, сольются в бешеную пляску, так гармонирующую с музыкой Грига. Ничуть не бывало.
Озе, 1912, Музей МХАТ, Москва
Когда Григ завладел вами совершенно, музыка вдруг "на пол слове" обрывается и умолкает, входит Гюнт и начинаются "разговоры". Это действует как ушат холодной воды. Чудеснейшая "смерть Озе" обрезана и надшита. Этого, во всяком случае, можно было избежать, вводя музыку позже, с таким расчетом, чтобы она оканчивалась с последними словами Гюнта. "Песнь Сольвейг" -- одна из лучших мелодий, какие знает мир, заглушается "мелодекламацией" артистки, причем, не соблюдено даже соответствие ритма.
Сольвейг (3-й акт), 1912, Музей МХАТ. Москва
Я привел лишь более яркиe примеры. Только в одном случае музыка оказалась на месте, -- когда она была только интродукцией перед поднятием занавеса, почти во всех остальных она не сливалась с действием.
В сравнении с тем, что сделал художественный театр ранее, "Пер Гюнт" не является шагом вперед, но это не мешает "Пер Гюнту" быть шедевром в сравнении со всем тем, что не художественный театр.
"Смоленский вестник". -- Смоленск. -- 1912. -- No 251 (7.11). -- С. 2.
Комментарии
Сопоставив даты публикации статьи ""Пер Гюнт" в московском художественном театре" и доклада о Гордоне Крэге, 7 и 11 ноября 1912 года, прихожу к выводу, что незадолго до написания и публикации этих статей А. Беляев был в Москве на нескольких спектаклях МХТ, как минимум на "Пер Гюнте" и "Гамлете" -- самом противоречивом и популярном спектакле 1912 года. Даже в журнале "Рампа и жизнь" при публикации анонса спектаклей МХТ пишут, что на "Гамлет" "все билеты проданы".
Это дает возможность отнести многократно упоминаемый в литературе эпизод встречи со Станиславским и замене заболевшего актера на конец октября начало ноября 1912 года, особенно учитывая, что Станиславский с 1908 по 1914 годы в Смоленск не приезжал, и гастролей МХТ не было, что можно проверить как по подшивке "Смоленского вестника", так и по подшивке московского театрального журнала "Рампа и жизнь".
Также, в журнале "Рампа и жизнь" в 1912 году опубликовано большое количество рецензий на мхатовскую постановку "Пер Гюнта".