Театральные Заметки

Фото Елены Александровны Полевицкой (1881-1973)

Талантливый русский актер недолюбливает техники, всецело полагаясь на пресловутое "нутро".

Обладателями же законченной артистической техники у нас, обычно, являются не только талантливые, сколько умные артисты "холодного" расчета.

Приятное исключение в этом отношении составляет г-жа Полевицкая выступавшая 4 июля впервые в Смоленске.

К природным данным: талантливой натуре, благодарной внешности, прекрасному голосу и большому темпераменту артистка присоединила серьезную и разнообразную технику. Во всем: от тщательно продуманного исполнения и до мелочей туалета (серьги, брошки, прически и т. д.) чувствуется большая любовь к своему искусству.

Техника не отлилась, как это часто бывает, в несколько шаблонов, но чрезвычайно гибка и разнообразна в передаче самых тонких нюансов. Хорошая дикция.

Правда, голос, в своих модуляциях временами переходит в певучесть и речь приобретает ритмичность несколько выходящую за пределы обычного разговорного языка, но, возможно, что причина этого кроется не в артистке, а в языке пьес Ocтpoвcкоro.

Сцена из спектакля "Последняя жертва". Юлия Павловна Тугина -- Е. А. Полевицкая, Михевна -- Е. П. Шебуева.

Если язык Чехова обладает внутренней музыкальностью, то язык Oстpoвскогo по своему внешнему техническому построению приближается к белым стихам.

Монологи, напр., Катерины из "Грозы", или Любима Торцова обладают стихотворною певучестью, почти переходящею в правильную ритмичность. ("А вот, ты послушай живая душа"... Из мон[олога] Любима Торцова), что не поддаться этой ритмичности часто значило бы уничтожить характерную музыкальность языка Островского. Поэтические образы и эпитеты ("сокол мой ясный" и т. д.) этих монологов сближают их еще больше с белым стихом.

Сцена 2-го акта, с достойным партнером, г-ном Бороздиным, была проведана артисткой художественно. Не только поцелуй Флору Федуловичу, но и вся игра Юлии Павловны "от сердца" и потому "дорогого стоит". Флор Федулович одна из лучших ролей г-на Бороздина.

Не удовлетворял г-н Кручинин в роли Лавра Мироновича. Вина в этом не только артиста, но и режиссера, поручившего эту роль г-ну Кручинину не подходящему по своим природным данным к роли Замоскворецкого Монте-Кристо. Лавр Миронович -- фантазер, мечтатель, большой ребенок, мягкий доверчивый, взбалмошный.

В исполнении же г-на Кручинина получилась какая-то сухая бюрократическая фигура, от которой, не смотря на английские бакенбарды отдавало и канцелярией, и прилавком и каким-то скверным aвaнтюристским душком. Нет, не похож Лавр Миронович на Монте-Кристо!

Г-н Ангаров хороший Дульчин.

"Смоленский вестник". -- Смоленск. -- 1913. -- No 148. -- С.3

В первых двух рецензиях он подробно останавливается на акцентах исполнения ролей Юлии Тугиной в "Последней жертве" и Лизы в "Дворянском гнезде", в последней -- только упоминает о ее участии в спектакле.

Несмотря на большое количество рецензий, посвященных Е.А. Полевицкой, о ее участии в "Крыльях смерти" кроме А.Р. Беляева не пишет больше никто.

"Последняя жертва"

Комментарии