Была скучная пьеса Рышкова "Склепъ".
Успѣла надоѣсть и капутъ въ Лету.
Однако, предпріимчивый драмодѣлъ не желалъ примириться съ этимъ, передѣлалъ названіе и "Склепъ" во "Всероссійское горе" и опять выпустилъ пьесу "въ люди". Это, конечно, легче было сдѣлать, чѣмъ написать новую пьесу. А результатъ одинъ.
Публика повидимому, даже не замѣтила "подмѣна". Такъ похожи пьесы Рышкова, такъ всѣ онѣ сдѣланы "на одну колодку".
Рышковъ не просто драмодѣлъ дурного вкуса, а съ претензіей на "идейность".
Въ каждой своей пьесѣ Рышковъ доказываетъ какую-нибудь великую, но малоизвѣстную истину: что Волга течетъ въ Каспійское море, что ученье свѣтъ, а не ученье тьма, что женщина -- такой же человѣкъ, какъ и мужчина и т. п.
Во "Всероссійскомъ горе" (оно-же "Склепъ") авторъ проводитъ смѣлую мысль о вредѣ пьянства. Но блестяще доказавъ это на примѣрѣ дѣдушекъ и внуковъ, авторъ совершенно оправдываетъ самихъ піяницъ: посдѣдственность, обстоятельства и пр. словомъ, больные люди которые не могутъ, которымъ, поэтому, не надо бороться съ своей пагубной привычкой. Обрадованные такимъ неожиданно-благопріятнымъ для нихъ оборотомъ лѣта, рыжковскіе пьянчужки тутъ-же, на сценѣ, начинаютъ "хлестать" водку цѣлыми цистернами въ продолженіе всѣхъ трехъ дѣйствій.
Пьютъ всѣ оптомъ и поштучно, пьютъ до чортиковъ, пьютъ такъ много и такъ "смачно", что у любителей выпивки, -- по теперешнимъ временамъ, -- прямо слюньки течь должны.
Для алкоголиковъ -- пьесу вытащили на свѣтъ своевременно: "хотъ однимъ глазкомъ посмотрѣть" на алкогольный рай до "грѣхопаденія"...
Но заботливый авторъ не забываетъ и "непьющую" часть публики. Для нея онъ -- (скучные люда эти непьющіе!) приготовилъ назидательные историческіе разсказы: о крѣпостномъ правѣ, о походѣ на турокъ и т. п.
Однако, это не повышаетъ интереса къ пьесѣ.
На сценѣ царить зеленый змій, въ зрительномъ залѣ -- зеленая скука...
И если вниманіе зрителей не угасло совершенно, въ этомъ заслуга талантливыхъ артистовъ, напрягавшихъ усилія, чтобы "спасти" пьесу.
Прекрасенъ былъ г. Собольщиковъ-Самаринъ въ роли Ивана Томилина, такъ же хорошъ Николай Томилинъ, г. Васильевъ. Г-жа Зарайская сдѣлала все, что было можно сдѣлать съ ролью Екатерины Алексѣевны, -- долженствовавшей изображать "свѣтлый лучъ въ темпомъ царствѣ".
Малохарактерный становой приставъ г. Лужковъ. Въ сторону шаржа уклонялась игра г. Бартеньева (Тихоструевъ). Артистъ, уходя, одѣтъ какое-то короткое клѣтчатое пальто, поверхъ "длиннополаго одѣянія". Смѣшно, но малоправдоподобно. Оживило нѣсколько публику сцена "женъ": Татьяны Семеновны (г. Сіянова) и Надежды Васильевны (г. Волховская).
А, въ общемъ, публика съ нетерпѣніемъ ждала, скоро-ли, наконецъ, Томилины сопьются до конца.
А. БѢЛЯЕВЪ.
"Приазовскій край". 1915. No 266. 9 октября. С. 3.