В период, когда заканчивалась работа над этой книгой (ноябрь 1931 года), Генри Форду исполнился 71 год. Но он еще полон сил и жизненной энергии. Он усердно работает над новыми конструкциями, он создает все новые и новые типы машин, передоверяя коммерческую и хозяйственную сторону своего предприятия сыну Эдзелю и управляющему Соренсону.
Несмотря на преклонные годы, высокая сухая фигура автомобильного короля мелькает на заводе всюду. Его трудно найти на месте. Он то в цехах копошится у станка, то в лаборатории испытывает новое приспособление, на ферме следит за работой новых машин, или в конторе беседует с конструкторами и управляющим.
Его никто не видел долго за письменным столом или сидящим без дела хотя бы несколько минут.
Его имя по-прежнему не сходит со страниц газет и журналов. Старый миллионер по-прежнему интересуется политикой, энергично проповедует свои взгляды и свою философию.
Он по-прежнему любит рекламу, газетный шум и эксцентричные выходки.
Недавно все газеты облетело интервью, данное Фордом в связи с убийством известного американского бандита Дилннджера, преемника не менее знаменитого Аль Капонэ.
Мистер Дилинджер совершал свои бандитские операции обычно на фордовских машинах и не мог нахвалиться их качеством и пригодностью для этих операций. Он несколько раз писал письма автомобильному королю, в которых восхвалял его продукцию и просил разрешения навестить его лично.
Сведения об этой переписке проникли в печать, и после убийства Дилннджера какой-то предприимчивый репортер обратился к Форду с просьбой высказать свое мнение о покойном бандите.
Автомобильный король покачал головой и с грустью ответил, что жалеет лишь о том, что преждевременная смерть Дилннджера помешала ему встретиться и познакомиться с ним.
Такой ответ автомобильного короля привел в восторг падких на сенсации газетчиков и в добродетельное негодование — общественное мнение буржуазной Америки.
Однако Форд позволяет себе не только озорные рекламные выходки, он активно участвует также и в серьезной политической борьбе.
Он боролся с генералом Джонсоном и «Администрацией восстановления» и дождался отставки генерала. Он борется сейчас против Рузвельта и его реформ.
Автомобильный король резко восстает против вмешательства и контроля государства над промышленностью и банками, он призывает вернуться назад, к прошлому, к неограниченной свободе хозяйственной деятельности, к полной свободе хозяев устанавливать условия труда для своих рабочих.
В октябре 1934 года в самый разгар рузвельтовских реформ газета «Нью-Йорк Таймс», направила в Детройт известную журналистку Анну Мак-Кормик.
Генри Форд. Один из последних портретов
Интервью с Генри Фордом заняло всю первую и вторую полосы газеты. Высказывания семидесятилетнего Форда мало чем отличаются от его мыслей и философии, которые он проповедовал в 1920 и 1925 годах.
Анна Мак-Кормик задала Форду несколько конкретных вопросов:
1. Как он относится к мероприятиям президента Рузвельта и считает ли он необходимым изменить отношения между трудом и капиталом? 2. Считает ли Форд, что рабочие должны иметь голос в промышленности и верит ли он, что это может спасти страну от стачек? 3. Как он относится к социальному страхованию?
На все вопросы старый миллионер ответил резко отрицательно. Он воздал официально дань уважения президенту Рузвельту за его мужество и заботы о восстановлении промышленности, но заявил, что никогда не поверит, чтобы попытки правительственной администрации могли дать серьезные результаты.
Правительство не может изменить хода хозяйственной жизни страны и успешно делать что-нибудь кроме политического управления. Правительство не должно вмешиваться в дела промышленности, его дело — лишь устанавливать правовые принципы и охранять законный порядок.
«Политики, — утверждает Форд, — всегда плелись в хвосте жизни. Настоящая жизнь, революционные реформы создаются где-нибудь на заднем дворе мастерской или в тихой лаборатории ученого. В момент, когда изобретатель предложил человечеству паровую машину, в конгрессах и парламентах обсуждались ничтожные политические вопросы. Мы, люди дела, не желаем, — заявил Форд, — никакой опеки правительства».
В основу Оздоровления Страны Форд рекомендует положить его методы производства и нормы заработной платы, и тогда не нужно будет никаких профсоюзов, никакого соглашения с рабочими и страна будет избавлена от стачек.
Далее Форд превозносит роль промышленника и предпринимателя.
«Нужно оставить разговор о том, что рабочие работают на капиталиста. Они работают на меня, а я работаю на них. Предприниматель — это человек, имеющий идею, и рабочие только помогают ему ее осуществить. Всякий человек, заработавший право быть хозяином, может им быть».
О социальном страховании Форд говорит с яростью. Он ненавидит благотворительность. Выступая против выплаты пособий безработным, он не стесняется ссылаться на… самого себя.
«Я никогда не взял бы пособия, если бы нуждался», — утверждает самый богатый человек Америки.
Форд возражает также против того, что государство намерено выплачивать пенсию старикам за выслугу определенного количества лет.
«Старики должны так же работать, как и молодые. Мне 71 год, а ведь я продолжаю работать. Зачем же зря тратить государственные средства?
В ряде стран введено социальное страхование от безработицы, а между тем средства израсходованы, а безработица не уменьшается».
Критикуя мероприятия Рузвельта, Форд по существу не предлагает ничего взамен.
«Американский народ должен терпеливо ждать улучшения дел и не допускать никаких опасных экспериментов.
Лишь полная свобода хозяйственной жизни, полная свобода капиталистической предприимчивости и инициативы может привести страну к улучшению».
Так откровенно излагает свою программу старый капиталистический волк.
Способнейший инженер нашего времени и один из самых богатых людей Америки даже на склоне своих лет остается все тем же алчным предпринимателем, все тем же горячим охотником за прибылью и верным рыцарем доллара, каким он был всю жизнь.
Невольно вспоминаются слова тов. Сталина о крупных капиталистах. Действительно, старый миллионер «прикован к профиту, и никакими силами его оторвать от него нельзя».