Первая часть книги дает новую концепцию того типа романа, который был создан Достоевским, вторая посвящена стилистике Достоевского. Большое достоинство работы -- ее цельность и продуманность. Мешает только предисловие, в котором выраженные в книге взгляды искусственно соединены с социологическим пониманием художественного творчества, а также некоторые уклоны в самой книге (с. 30, 213, 241), из этого следующие.
Автор называет созданную Достоевским новую форму романа "полифоническим романом". В основе этого определения лежит верное, отмеченное, впрочем, не только автором, наблюдение, что знаменательнейшей особенностью романов Достоевского является "множественность самостоятельных и неслиянных голосов и сознаний, подлинная полифония полноценных голосов" (с. 8). Заслуга автора состоит не столько в этом общем наблюдении, сколько в последовательном анализе романов Достоевского, проведенном с этой точки зрения. Даже при ином мнении относительно частностей надо констатировать, что Бахтин дает законченную систему понимания творчества Достоевского. Он объясняет характерную для Достоевского относительную свободу и самостоятельность "героя" и его независимость от автора; проводит интересный анализ "идеи" в творчестве Достоевского, подчеркивая ее необусловленность идеей автора и его индивидуальной идеологией; наконец, он делает ряд удачных стилистических наблюдений над произведениями Достоевского -- "Бедными людьми", "Двойником", "Бесами", "Братьями Карамазовыми". Вместе с тем, выдвигая "полифонию" как основную черту творчества Достоевского, Бахтин склонен так заострять свое утверждение, что вообще отрицает единство автора, стоящее за всем этим многообразием чувств и мыслей героев. У Достоевского, полагает он, "с точки зрения безучастного "третьего" не строится ни один элемент произведения. В самом романе этот "третий" никак не представлен. Для него нет ни композиционного, ни смыслового места" (с. 28--29).
Мне уже приходилось подчеркивать именно композиционную роль этого "третьего", так часто у Достоевского встречающегося (см.: "Тайна личности Достоевского" в сборнике "Православие и культура". Берлин, 1922. С. 187). Я имею в виду того "наблюдателя чужой жизни", который нередко повествует о действии в романах Достоевского. "Этот странный наблюдатель чужой жизни собственно есть единственное лицо, в себе вмещающее всю сложную трагедию человеческих страстей", -- к такому выводу я прихожу в названной работе.
Верно подмеченная внешняя черта построения романов Достоевского не находит все же окончательного прояснения. "Над-словесное, надголосовое, надакцентное единство полифонического романа остается нераскрытым", -- такой упрек делает Бахтин другим исследователям Достоевского (с. 52), но он сохраняется в полной мере и после появления его работы.
Много ценных выводов содержит вторая часть. Первая глава о "типах прозаического слова" может быть интересна для лингвистов, поскольку в ней подчеркивается значение чужих голосов в построении речи ("двуголосое слово", ориентированное на чужую манеру говорить). Наблюдение автора над характером речи в произведениях Достоевского может многое добавить к изучению стиля писателя. У Достоевского, пишет он, "явно преобладает разнонаправленное двуголосое слово, притом внутренне диалогизированное и отраженное чужое слово: скрытая полемика, полемически окрашенная исповедь, скрытый диалог" (с. 133). Все это подтверждается также новыми историко-литературными работами о Достоевском (Виноградов, Тынянов, мои работы)1. Особенно интересным нам представляется стилистический анализ "Двойника", во многом дополняющий известную работу В. Виноградова по этой теме.
К сожалению, общей установкой бахтинской работы обусловлена недооценка специфики стиля Достоевского в том случае, когда присутствие собственно Автора невозможно отрицать: стиль церковных преданий, церковной исповеди и поучения -- ничто из них не обнаруживает "многоголосия". Недооцененным остался также стиль таких произведений, как "Хозяйка" или "Село Степанчиково". Это, однако, не умаляет явного интереса и ценности новой работы о Достоевском.
1929
ПРИМЕЧАНИЯ
<Рец. на кн.:> Бахтин M. M. Проблемы творчества Достоевского. Л.: Прибой, 1929
Впервые: Slavische Rundschau. Berlin, 1930. No 6. S. 67--76. Печатается по изданию: M. M. Бахтин в зеркале критики. М., 1995. С. 67--69 / Пер. с нем., публ. и комм. Т. Г. Юрченко. Ниже мы используем некоторые данные из биографической справки, составленной комментатором.
Бе м Альфред Людвигович (1886--1945) -- русский филолог, выпускник историко-филологического факультета Петербургского университета. До революции -- ученый хранитель рукописного отделения Академии наук. С 1919 -- в эмиграции (Варшава, Прага). Преподавал русский язык в Карловом университете, историю русской литературы в Русском Педагогическом институте им. Я. А. Коменского, руководил Семинарием по изучению Достоевского при Русском народном университете, был секретарем Русского Педагогического бюро, редактором журнала "Крестьянская Россия". Арестован в 1945 г. с приходом в Прагу Красной армии. По одной из версий, расстрелян, по другой -- покончил с собой.
Библиографию и детали жизненного пути А. Л. Бема см. во вступительной статье И. Сурат и С. Бочарова к публикации "А. Бем. Статьи о литературе" (Вопросы литературы. 1991. No 6. С. 67--76). См. работы А. Л. Бемао Достоевском: Тайна личности Достоевского // Православие и культура / Ред. В. В. Зеньковского. Берлин, 1923. С. 181--196; Достоевский и Суслова // Последние новости. Париж, 1925.12 июня. No 1574; "Игрок" Достоевского (в свете новых биографических данных) // Современные записки. Париж, 1925. Т. 24. С. 372--392; Гоголь и Пушкин в творчестве Достоевского // Slavia. Прага, 1928. Т. 7. С. 86; 1929. Т. 8. Вып. 1. С. 82--100; К вопросу о влиянии Гоголя на Достоевского. Прага, 1928; Отражение "Пиковой дамы" в творчестве Достоевского // Труды IV съезда Русских академических организаций заграницей. Белград, 1929. Ч. 1. С. 59--61; Эволюция Ставрогина (К спору об "Исповеди" Ставрогина) // Труды V съезда Русских академических организаций за границей. София, 1931. Т. 1. С. 177--213; Личные имена у Достоевского (Генезис романа "Бедные люди" // Slavia. Прага, 1933. Т. 12. Вып. 1--2. С. 134--161; Гюго и Достоевский. Психоаналитические этюды. Прага, 1938.
1...Виноградов, Тынянов, мои работы... -- см.: Виноградов В. В. 1) К морфологии натурального стиля (Опыт лингвистического анализа петербургской поэмы "Двойник") // В. В. Виноградов. Поэтика русской литературы. М., 1976. С. 101--140; 2) Школа сентиментального натурализма (Роман Достоевского "Бедные люди" на фоне литературной эволюции 40-х гг.) // Там же. С. 141--190; Тынянов Ю. Н. 1) Достоевский и Гоголь (К теории пародии) // Ю. Н. Тынянов. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977. С. 198--226; Беем А. Л. 1) Развертывание сна ("Вечный муж" Достоевского) // Ученые записки, основанные Русской Учебной коллегией в Праге. Прага, 1924. Т. 1. С. 45--59; 2) "Игрок" Достоевского (В свете новых биографических данных) // Современные записки. Париж, 1925. Т. 24. С. 379--392; 3) К вопросу о влиянии Гоголя на Достоевского. Прага, 1928; 4) Драматизация бреда ("Хозяйка" Достоевского)//О Достоевском. Прага, 1929. С. 77--124; 5) "Скупой рыцарь" Пушкина в творчестве Достоевского// Пушкинский сб. Прага, 1929. С. 209--244.