-- Я продолжаю,-- сказалъ Поликсфенъ.-- Въ карманахъ покойнаго капитана я нашелъ подтвержденіе всѣхъ моихъ ожиданій и убѣдился, что онъ самъ не смогъ бы воспользоваться съ успѣхомъ всѣми своими шансами. Если бы не то, что вы нашли зубецъ изъ моего гребня, я бы не появился на слѣдственномъ судѣ. Но согласитесь, что роль свою я сыгралъ мастерски -- совсѣмъ какъ въ дни моихъ великихъ успѣховъ на сценѣ. Могу вамъ сообщить, если это васъ интересуетъ, что капитанъ зналъ передъ смертью, кто я. У насъ было свиданіе -- перешедшее въ драку -- въ комнатѣ капитана. Тогда, вѣроятно, и сломалась гребенка. Я хотѣлъ украсть нѣсколько документовъ; это мнѣ не удалось и привело въ послѣднему столкновенію, которое плохо кончилось для капитана. Потомъ пошла возня: необходимость притворяться больнымъ, выступать въ судѣ. Кромѣ того, меня начали безпокоить вы. Молодого Мередита я сразу узналъ -- очень ужъ она похожа на своего дядю. Пришлось также потерять много драгоцѣннаго времени изъ-за м-ра Варко.

Филиппъ невольно вздрогнулъ.

-- А, я начинаю возбуждать въ васъ интересъ,-- замѣтилъ Поликсфенъ съ иронической улыбкой.-- Сознайтесь въ этомъ.

-- Гдѣ Варко?-- нервно спросилъ Филиппъ, скрывая свой внутренній ужасъ.

-- Подождите,-- сказалъ Поликсфенъ, что-то соображая.-- Сегодня понедѣльникъ, третій день. Сегодня вечеромъ всѣ узнаютъ, гдѣ Варко. Онъ былъ очень способный человѣкъ, но слишкомъ самонадѣянный. Онъ все подготовилъ самъ и хотѣлъ сразить меня однимъ ударомъ. Въ этомъ была его единственная ошибка. Онъ не зналъ, что я на-сторожѣ и подозрѣваю его, такъ что когда онъ вошелъ въ мою комнату для рѣшительнаго сраженія, я поджидалъ его за дверью съ моимъ маленькимъ орудіемъ; исходъ оказался для него неожиданнымъ. Вы спрашиваете: гдѣ онъ? Подъ поломъ. Я съ перваго же дня, какъ поселился въ Угловомъ Домѣ, долженъ былъ найти мѣсто, гдѣ спрятать мужское платье, и съ этой цѣлью приподнялъ одну изъ досокъ, вынувъ гвозди. Для человѣка, практиковавшаго всѣ ремесла, это, конечно, сущіе пустяки. Я могъ, когда хотѣлъ, поднимать доску, и снова приколачивать ее. Конечно, можно было бы и капитана тамъ схоронить. Но онъ былъ слишкомъ толстъ и тяжелъ, такъ что продавилъ бы потолокъ нижней комнаты и упалъ бы въ нижній этажъ. Ну, а м-ръ Варко былъ тонкій, стройный человѣкъ и спокойно лежитъ на мѣстѣ -- пока, конечно, присутствіе его не обнаружится... въ силу закона разложенія органической матеріи. Согласитесь, что все это продѣлано было мною съ поразительнымъ искусствомъ и присутствіемъ духа. Я даже самъ пораженъ своей геніальностью. Мнѣ было жаль положить конецъ блестяще начатой карьерѣ м-ра Варко. Но что же дѣлать!-- сыщики должны считаться съ рискомъ быть убитыми.

-- Не тратьте понапрасну своего краснорѣчія,-- сказалъ Филиппъ, прерывая его.-- Вы знаете мое мнѣніе. Вы просто не придаете никакой цѣны человѣческой жизни.

-- Вы преувеличиваете, мой молодой другъ,-- сказалъ Поликсфенъ.-- Я придаю извѣстную цѣнность человѣческой жизни,-- хотя и не безграничную. Я, напримѣръ, больше щажу людей, чѣмъ кабинетъ министровъ, который, собираясь за завтракомъ, рѣшаетъ объявить войну. Послѣдній кабинетъ, сдѣлавшій это, убилъ, приблизительно, до десяти тысячъ человѣкъ на каждаго изъ членовъ. А развѣ это мѣшало имъ спокойно спать? Ничуть. Ваше заблужденіе заключается въ томъ, мистеръ Мастерсъ, что вы никогда не смотрѣли трезво на вещи.

Филиппъ ничего не отвѣтилъ.

-- Во всемъ этомъ сложномъ дѣлѣ,-- продолжалъ Поликсфенъ,-- послѣ того какъ я по неуклюжести усыпилъ капитана вѣчнымъ сномъ, вмѣсто того, чтобы оглушить его на время, я сдѣлалъ только одну оплошность. Слегка поранивъ руку о подоконникъ, въ то время какъ я спускалъ трупъ бѣднаго капитана, я не подумалъ о томъ, чтобы сейчасъ же промыть и перевязать руку, а только слегка примочилъ ранку слюной. Отлично зная, какъ опасно оставлять отпечатки пальцевъ, я не предотвратилъ эту опасность. Вотъ моя ошибка, которую я замѣтилъ уже слишкомъ поздно, увидавъ, что рука въ крови, только послѣ зарытія трупа. Ну, а относительно всего остального вы не можете не отдать мнѣ справедливости. Я вѣдь даже побывалъ въ "Обелискъ-Отелѣ", послѣ того какъ жилъ въ Угловомъ Домѣ подъ видомъ м-ссъ Оппотери, такъ что въ случаѣ необходимости можно было бы установить отдѣльное существованіе въ одно и то же время м-ссъ Оппотери и м-ра Поликсфена. И какъ ловко я васъ обошелъ, какъ искусно подмѣнилъ два моихъ банковыхъ билета на ваши! Вотъ только жаль, что ставилъ слѣды пальцевъ.

-- Чего же вамъ жалѣть? Вы все-таки добились полной удачи.

-- Мнѣ жаль васъ. Вы почему-то нравитесь мнѣ. Такой прямодушный, простой англичанинъ, какъ вы, представляетъ особый интересъ для меня, чуждаго всякаго національнаго отпечатка, сложнаго въ своихъ мысляхъ и чувствахъ. Если бы я не отмѣтилъ кровью кусочекъ камня, если бы вы не нашли его и не спрятали въ саквояжъ, если бы не потеряли этотъ саквояжъ и онъ не попался случайно въ руки Варко, если бы Варко не положилъ его снова въ вашу спальню, и вы бы не заразились страстью въ дактилографіи -- у меня не было бы впереди непріятнаго долга.

-- Какого?

-- Да, вотъ, не пришлось бы послать васъ съ объясненіями къ м-ру Варко.

Филиппъ подмѣтилъ легкую дрожь въ голосѣ Поликсфена и сѣлъ на койкѣ.

-- Зачѣмъ вамъ убивать меня?-- спросилъ онъ съ прекрасно разыграннымъ спокойнымъ удивленіемъ.-- Вы восторжествовали, спаслись бѣгствомъ. Значитъ, въ васъ говоритъ только кровожадность?

-- Я ненавижу кровь,-- сказалъ Поликсфенъ.-- Да къ тому же крови и не будетъ. Мнѣ не хочется убивать васъ. Но у меня нѣтъ выбора. Я не могу держать васъ въ плѣну,-- а какъ только я васъ отпущу, моя жизнь будетъ въ опасности. Передо мной закроются всѣ порты, и Англія такъ поклоняется этимъ двумъ фетишамъ, частной собственности и неприкосновенности человѣческой личности, что британское правительство въ состояніи послать за мной миноноску. Увы, правда, что энергію въ праздныхъ людяхъ возбуждаетъ дьяволъ. Онъ загубилъ вашу жизнь -- и, повторяю, я очень объ этомъ сожалѣю.

-- Убейте меня, если желаете,-- спокойно сказалъ Филиппъ; -- я оставляю за собой только удовольствіе назвать васъ негодяемъ и трусомъ.

-- Я предпочитаю ваше прежнее горизонтальное положеніе на койкѣ,-- сказалъ Поликсфенъ, видя, что Филиппъ приподнимается и придвигается въ нему. Онъ такъ близко направилъ на него дуло револьвера, что Филиппу пришлось снова растянуться на койкѣ.

-- Я только тогда рѣшилъ разсказать вамъ о моемъ участіи въ этомъ дѣлѣ,-- спокойно продолжалъ Поликсфенъ,-- когда вполнѣ рѣшилъ, какъ поступить съ вами. Я такъ одинокъ, что сильно чувствую потребность поговорить откровенно съ другимъ человѣкомъ. И наша бесѣда доставила мнѣ большое удовольствіе. Но, возвращаясь въ вамъ, вотъ что я долженъ сказать: въ сущности я вамъ окажу такую же услугу, какъ капитану Поликсфену. Вы одиноки, все ваше состояніе -- два тысячныхъ билета, которыхъ вы не можете размѣнять. Карьеры вы не сдѣлаете -- у васъ нѣтъ нужныхъ для этого качествъ -- и останетесь неудачникомъ на всю жизнь; а въ старости вы будете раздражать всѣхъ своимъ недовольнымъ, ворчливымъ видомъ. Отъ этого я васъ избавляю -- и жалѣть объ этомъ нѣтъ причины.

-- Какъ же вы меня убьете?-- спросилъ Филиппъ.

-- Этого я вамъ не скажу,-- сказалъ Поликсфенъ,-- изъ добраго чувства въ вамъ. Постараюсь, чтобы вы какъ можно меньше страдали.

-- Послушайте,-- сказалъ Филиппъ, приподнимаясь на локтѣ.-- Вы много комедій играли за послѣднюю недѣлю. Что же, это тоже комедія?

-- Нѣтъ, не комедія,-- отвѣтилъ Поликсфенъ, и Филиппъ сразу ему повѣрилъ. Въ теченіе часа онъ сталъ понимать до нѣкоторой степени этого человѣка, привыкъ къ странному очарованію его голоса и въ необычности его чувствъ и словъ.

Филиппъ сталъ находить его интереснымъ и даже -- что дѣлало честь его безпристрастію -- ему нравился Поликсфенъ смѣлостью своей чудовищной натуры и тѣмъ, что онъ не стыдился своихъ инстинктовъ, не боялся называть вещи по имени, не притворялся, что побужденія его не были чисто эгоистическими. Все это Филиппъ оцѣнилъ по достоинству,-- но вмѣстѣ съ тѣмъ ему вовсе не хотѣлось умирать, и онъ быстро сталъ думать о средствахъ спасенія. Въ умѣ его мелькнулъ образъ Мэри Поликсфенъ, и мысль о вѣчной разлукѣ съ нею казалась ему недопустимой. Въ нѣсколько часовъ онъ такъ сблизился съ нею, точно они знали другъ друга цѣлую жизнь. Такъ неужели же ихъ разлучитъ Вальтеръ Поликсфенъ? Она его ждала, и неужели же ожиданія ея окажутся напрасными? Онъ нашелъ цѣль въ жизни -- и какъ разъ теперь Поликсфенъ хочетъ убить его. Онъ, Филиппъ, чувствовалъ въ себѣ силу страсти, столкнувшуюся съ опасностью смерти, и понималъ какимъ-то внутреннимъ чутьемъ, что побѣдитъ сила жизни. Онъ встрѣтился взглядомъ съ Поликсфеномъ. Броситься на него въ эту минуту было бы опасно, потому что при малѣйшемъ рискѣ для себя Поликсфенъ, конечно, не задумается застрѣлить его. Приходилось выжидать. Просить Поликсфена о пощадѣ Филиппъ не согласился бы даже ради того, чтобы обрѣсти Мэри.

-- Однако вы очень спокойны,.-- замѣтилъ Поликсфенъ, глядя на него.

-- Вы полагаете?-- презрительно сказалъ Филиппъ.-- Будь вы честный человѣкъ, вы бы во всякомъ случаѣ...

-- Подождите на минуту,-- прервалъ его Поликсфенъ.-- Что вы называете быть честнымъ человѣкомъ? Вы сами -- честный человѣкъ?

-- Конечно,-- отвѣтилъ Филиппъ: -- я никогда не былъ ни воромъ, ни убійцей, никого не обманывалъ и не нарушалъ слова.

-- Вотъ какъ!-- сказалъ Поликсфенъ.-- Ну, что же, и это идеалъ, какъ и всякій другой. Но я хотѣлъ бы знать, какъ далеко можетъ повести васъ честность. Я хочу сдѣлать опытъ.

-- Что вы этимъ хотите сказать?

-- Я дарую вамъ жизнь въ обмѣнъ за слово, что вы ни прямо, ни косвенно не будете содѣйствовать выдачѣ меня въ руки такъ называемаго правосудія, а также не оставите эту яхту безъ моего позволенія.

Филиппъ задумался о Мэри Поликсфенъ, о жизни и любви, о радостяхъ міра. Прошло нѣсколько секундъ, показавшихся ему вѣчностью.

-- Я согласенъ,-- пробормоталъ онъ.,

-- Только помните,-- предупредилъ его Поликсфенъ.-- Обдумайте свое обѣщаніе.-- Помните, что я дѣлаю это изъ пустого донъ-кихотства, просто желая знать, есть ли хоть одинъ честный человѣкъ на землѣ. Возможно, что я поступаю глупо. Словомъ, вы даете мнѣ слово ничего не предпринимать противъ меня.

-- Я вѣдь вамъ далъ слово!-- воскликнулъ Филиппъ.-- Сколько же разъ повторять это?

Поликсфенъ засмѣялся.

-- Вотъ вашъ револьверъ,-- сказалъ онъ и, подойдя къ Филиппу, положилъ его на его койку. Филиппъ закрылъ лицо рукой, чтобы скрыть свое волненіе.