Ни один из членов собрания, кроме автора предложения, не должен иметь преимущества при предоставлении ему слова. Тот, кто первый просит слова, будет выслушан первым. Между несколькими соискателями первенство определяется президентом (или жребием).
Определенный порядок предоставления слова - весьма вредное правило для политического собрания.
Видимый порядок здесь является беспорядком; кажущееся равенство на деле является неравенством. Этот вопрос требует подробного рассмотрения.
Определенный порядок неблагоприятен для использования индивидуальных способностей.
Тот, кто записан в ряду ораторов одним из последних, должен естественно ожидать, что его аргументы будут предвосхищены; это неизбежно убивает желание изучить трудный вопрос. Чем меньше шансов он имеет выделиться и быть полезным, тем меньше у него побудительных причин к работе. Положим, это не повлияет на ораторов, обладающих исключительным талантом, но и они могут лишиться энергии, сознавая, что придется говорить перед утомленной и предубежденной аудиторией.
Такой способ влечет за собой большую потерю времени на бесполезные речи. Записанные на листе первыми будут считать себя обязанными говорить; они станут произносить речи не для пользы дела, а лишь для того, чтобы не молчать. Таким образом, наиболее способные могут быть обречены на безмолвие, а, напротив, неспособные будут вынуждены пользоваться или, вернее, злоупотреблять правом голоса.
Определенный порядок вреден еще тем, что он мешает людям, обладающим разнородными талантами, соединяться и распределять между собой роли наиболее выгодно для спора.
Один лучше всего излагает содержание, обладая умением сообщить по порядку целую серию самых разнообразных фактов. Другой не в состоянии сразу охватить целое, но зато владеет искусством выставить на вид достоинства какого-нибудь одного аргумента. Третий, не имея изобретательности, обладает той находчивостью, которая сразу видит слабую сторону противника, что ему дает большое преимущество при возражениях. Наконец, четвертый, не умея влиять своими речами, может отлично резюмировать дело, перечислять аргументы и ускорять окончание работы.
Допустите только свободный порядок пользования правом слова, и распределение ролей совершится само собой.
Таким образом, мы видим, что определенный порядок идет вразрез с естественным; он устанавливает очередь, но отнимает возможность пользоваться способностями.
Определенный порядок неудобств еще и в других отношениях. Для правильного ведения прений желательна смена противников. Я не говорю, что эта смена абсолютно необходима, но она является во всех отношениях наилучшим путем для достижения цели.
Когда приводят неверный факт или софистический аргумент, очень важно немедленно опровергнуть его. Если какая-нибудь речь производит большое впечатление и этим усиливает влияние одной партии, нужно дать другой возможность тут же ослабить его. Без этого нет равновесия. Для подготовления судей к правильному произнесению приговора нужна постоянная борьба противоположных мнений, когда предрассудки противопоставляются предрассудкам, факты - фактам, аргументы - аргументам? Du choc des opinions jaillit la verite.
В национальном собрании все, желавшие говорить о данном предмете, записывались заранее, и этот лист определял очередь речей. Каков же был результат?
Множество ораторов одного и того же направления, произнося заранее составленные речи, утомляли собрание вечными повторениями. Никакого соглашения между ними не было. Нападение и защита не чередовались в своем естественном порядке. Обвинение, сделанное в одной из первых речей, опровергалось лишь в последних. Это противоречит самой идее прений. Отдельные речи без всякой взаимной связи вызывали скуку, нетерпение и усталость, и все это способствовало торопливости заключений.
когда порядок речей определяется в зависимости от служебного или общественного положения ораторов, он имеет еще один недостаток, а именно ведет к усилению посторонних влияний. В каждом собрании есть люди, которые отрекаются от собственной воли и подчиняются чужой. Это зло нельзя устранить, но во всяком случае его не следует усиливать; между тем его усиливают несомненно, устанавливая порядок, при котором подчиненные вынуждены иметь в виду мнения своих начальников. Свобода очереди способствует более искреннему выражению мнений. Тот, кто не имеет гражданского мужества оспаривать взгляда могущественного человека, имеет возможность свободно выражать свое мнение в тех случаях, когда можно предположить, что он этого взгляда не знает.
Наконец, по отношению к личным правам человека определенный порядок представляет из себя безусловно несправедливое неравенство. Если первенство слова есть преимущество, то нет оснований представлять его кому-либо из членов палаты.
Я усматриваю лишь одно возражение против свободного порядка речей, это - неизбежность споров при одновременном требовании слова несколькими лицами. Если этот спор решает президент, то последний может оказаться пристрастным, а если собрание, то это вызывает проволочку времени и несправедливое отношение к непопулярным членам или, наконец, даже злоупотребление со стороны большинства.
В ответ на это приведу пример британского парламента. Там нет права первенства. Всякий. Желающий говорить, просит слова, вставая со своего места в тот момент, когда предшествующий оратор садится. В случае недоразумения между соискателями, предварительно решает президент, окончательное же решение принадлежит палате. Правда, при таком порядке вставший первым не всегда получает слово, так как президент легко может найти способ обойти плохих ораторов, и в тех случаях, когда такое пристрастное отношение соответствует воле собрания, протеста не бывает, но выдающиеся ораторы, к какой бы они партии ни принадлежали, всегда могут быть уверены, что их выслушают. Без этого никогда бы ни к чему не пришли. Действительно, какая польза выслушивать нелепые воззвания? Выражение недовольства и нетерпения, шум, разговоры могут быть до известной степени полезны, чтобы отбить охоту говорить у нахальных и упрямых говорунов, но все же лучше обуздывать их применением власти президента с поддержкою собрания. Что же касается отстранения целой партии, то этого в Англии никогда не случалось и ни в одном собрании случиться не может без особого уговора, по крайней мере при господстве гласности. Красноречивая и здравомыслящая речь слушается с удовольствием даже лицами противоположного лагеря. Вздорная болтовня, напротив, раздражает всех, особенно же тех, кому хочет быть полезной, так как они только дискредитирует их.
Можно сказать, что во всякой партии "услужливый дурак опаснее врага".
Таким образом, из самого свойства предмета вытекают те мотивы, которые заставляют президента применять в известных случаях дискреционную власть на общую пользу собрания.