Президент - единый, - постоянный, - всегда подчиненный собранию, - не исправляющий никаких других обязанностей, кроме своей должности, - избранный и сменяемый исключительно им. Вот положения, которые я сейчас буду развивать. Я не считаю нужным доказывать, что президент нужен для того, чтобы открывать собрание, ставить вопросы, собирать голоса, говорить от имени собрания, поддерживать в нем порядок.
Всякое совещательное собрание вызывает споры. Правда для предотвращения их существуют регламенты, но для применения регламентов необходимо лицо, облеченное властью; необходимо немедленное прекращение таких затруднений, которые бы остановили течение дел, если бы пришлось разбираться в них самому собранию.
Единый президент должен быть постоянным не только для избежания неудобств, проистекающих от частых выборов, но главным образом для лучшего исполнения своих обязанностей. Постоянный президент приобретает опыт, знакомится с собранием, находится в курсе дел и в правильном ведении их, конечно, более заинтересован, чем президент временный. Этот последний, хорошо ли, дурно ли выполняет свои обязанности, все-таки неизбежно сменяется. Постоянный же президент может лишиться своего места лишь при плохом исполнении обязанностей, а это побуждает его прилагать к делу все свои старания. Правда, можно опасаться, что вследствие несменяемости он приобретает слишком сильную власть. Но чем эта власть будет сильнее, тем более послужит она общему благу, если только сфера действий президента строго определена регламентом; притом для того, чтобы деятельность собрания не прекращалась и в случаях болезни, смерти или отсутствия его президента, должны быть заместители, действующие за него и готовые в каждую данную минуту занять его место.
Упущение столь простой и вместе с тем столь важной предосторожности указывает на редкую непредусмотрительность, и в нее было бы даже трудно поверить, если бы не было тому поразительного примера в одном из самых больших и старинных политических собраний.
Обязанности, связанные с должностью президента, можно разбить на две категории: обязанности судьи и исполнителя - судьи, в разрешении спора, исполнителя - в остальных действиях, связанных с его званием* (* Например, президент ставит вопрос, объявляет результат голосования, дает приказания своим подчиненным, обращается с благодарностями или выговорами к разным лицам и т.д.).
В исполнении этих функций все решения, все действия президента должны быть подчинены воле собрания и притом немедленно. Предполагается, что он солидарен с общей волей собрания. Решение президента, когда оно правильно, есть, в сущности, решение самого собрания, но только оно составляется одним лицом и притом в более короткий срок.
Я говорил уже, что президент не должен исполнять в собрании никаких обязанностей кроме тех, которые присвоены его должности, т.е. он не должен иметь права делать предложений, участвовать в прениях и голосованиях. Правило это представляет выгоду, как для него, так и для самого собрания.
1) Таким образом, председатель посвящает себя исключительно исполнению своих обязанностей и приобретает тот особенный опыт, который для этого необходим. Если бы он был призван играть роль рядового члена собрания, он бы часто отвлекался от своего главного дела; его стремления были бы иного рода, не говоря уже о том, что участвуя в прениях, он рисковал бы выступать неудачно и тем дискредитировать свое звание.
2) Важнейшее основание указанного правила поставить президента вне увлечений партийностью, защитить его от всякого подозрения в пристрастии. Допуская президента к прениям, вы делаете его стороной, а между тем он должен быть судьей. Только полное доверие может привлечь все партии на сторону его решений.
Можно возразить, пожалуй, что президент, как и всякий другой, едва ли может оставаться нейтральным и беспристрастным в вопросах, интересующих всю нацию, тем более что по своей должности он все время ими занят; можно возразить, что лучше дать ему право высказать свои подозрения и тем предостеречь собрание от неправильной оценки его личности, чем предоставить ему под личиной беспристрастия пользоваться незаслуженным доверием.
На это возражение есть несколько ответов.
Во-первых, нельзя отрицать, что пока личные мнения президента не оказывают неправильного влияния на его действия, они не интересны собранию; между тем, раз эти мнения им выражены, они должны вызвать сочувствие одной из партий, вследствие чего тотчас является подозрение в пристрастии и естественное недоверие.
С другой стороны, если президенту предоставлено быть беспристрастным, то ему удается это легче, чем всякому другому. Он смотрит на прения с другой точки зрения, чем участвующий в них. Его внимание, направленное, главным образом на исполнение формальностей и поддержание порядка, отвлекается от сути дела. Мысли его во время прений отличаются от мыслей ораторов настолько же, насколько, например, мысли ботаника отличаются от мыслей землевладельца при виде поля. Навык облегчает эти обязанности. Если бы этого не было, то как могли бы истинно гуманные судьи и притом с полным беспристрастием обращать свое внимание на какой-нибудь пункт закона в то время, как целая семья с трепетом ожидает тут же окончательного приговора? Из всего изложенного следует, что в многочисленном политическом собрании, где часто возникают страсти и вражда, нужно, чтобы призванный умерять их не был поставлен в необходимость записываться под партийные знамена, приобретать друзей и врагов, переходить от роли борца к роли третейского судьи и, наконец, подрывать исполнением противоречивых функций то уважение, которое присуще его званию.
Некоторые собрания допускали к голосованию президента только в тех случаях, когда голоса делились поровну. Но это право еще более противоречит требованиям беспристрастия, чем право голосовать во всех случаях; в его пользу доводов нет. Наиболее простой и естественный выход, при равенстве голосов, это считать предложение, не имевшее большинства голосов, - отклоненным. При выборах лучше предоставить дело судьбе, чем дать президенту решающий голос, так как приговор судьбы никого не может обидеть.
Остается сказать еще несколько слов об избрании президента. Необходимо, чтобы он избирался исключительно собранием, абсолютным большинством голосов, избирательными записками и чтобы только собрание могло его сменить. Все это вытекает из одного и того же принципа. Место президента может занимать лишь тот, кто пользуется большим доверием собрания, чем всякий другой; полезность президента пропорциональна этому доверию. Но не достаточно, чтобы доверие было временное; он должен им пользоваться постоянно. Если доверие прекратится, его деятельность перестанет приносить пользу. Право выбора без права отстранения более чем бесполезно; если бы пришлось сравнивать, то право отстранения было бы предпочтительнее права выбора.
Все эти правила, главным образом, относятся к многочисленным собраниям, к законодательным корпусам. Комитеты, законодательные бюро, суды не имеют оснований лишать президента права участвовать в совещаниях и голосовать.
Кроме того, для временного собрания, образованного по случайному поводу, нет оснований самому избирать президента. Отрицательная сторона выборов здесь заключается в потере времени и в возможности несогласий, которые только замедляют дело. Например, в собраниях графств в Англии предоставляют председательство шерифу-чиновнику, назначенному королем, так как считают, что тут важнее всего спокойствие и быстрота делопроизводства. Казалось бы, что предлагаемый в настоящем труде регламент президентства настолько прост и удобен, что он должен был бы возникать сам собой в каждом политическом собрании. На деле мы видим, однако, иное. Так, даже Английская система, наиболее к нему приближающаяся, расходится с ним в очень важном пункте: она допускает участие президента в совещаниях и голосовании. Это объясняется тем, что первые учреждения создались во времена невежества и могли быть только попытками более или менее несовершенными: когда же опыт указывает на неудобства, то рутинеры противятся реформам и не дают найти истинные причины зла.