Нужно ли требовать, чтобы предложение было поддержано? Предложение не может быть принято к рассмотрению в палате общин, если его не поддерживает, кроме автора, еще кто-нибудь, т.е. если хотя бы два члена не признают его полезным. Полагают, что это правило может предупредить появление предложений, которые только отнимают время, но не приносят пользы. Прежде чем занимать ими собрание, нужно узнать мнение кого-либо из товарищей; если никто не отнесется сочувственно к предложению, то нет никакой беды в том, что оно будет оставлено. Какой шанс имеет автор убедить большинство собрания, если ему не удалось этого сделать среди своих единомышленников? Так рассуждают сторонники указанного правила.
Вместе с тем, однако, способ этот мало действителен: он бессилен против партийных предложений, бессилен против человека, имеющего в собрании удобного приятеля, бессилен, наконец, против двух сумасшедших или дураков, решивших помогать друг другу. К тому же такой способ применим лишь к коренным предложениям, а не к тем, которые возникают в течение прений; равным образом он не применим к поправкам, по поводу которых нет времени с кем-либо согласиться.
Против этого обычая можно возразить, что он может лишить должной энергии тех, кто особенно нуждается в поддержке, а именно людей одиноких, ценящих свою независимость и не желающих связываться с какой-нибудь партией. Если такой человек, после двух-трех попыток, не найдет поддержки, это отнимет у него охоту делать предложения; вместе с тем нельзя быть уверенным, что предложение легкомысленно или нелепо только потому, что оно отвергнуто при первом взгляде. Сколько может быть посторонних соображений, из-за которых второе лицо отказывается от поддержки проекта. Один не желает выставляться, другой не любит играть второстепенной роли, третий предвидит, что предложенная мера не будет иметь успеха, четвертый, что она ему создаст врагов. Многие могут отказаться из-за причин, совершенно чуждых существа вопроса. Таким образом, это стеснение не только не полезно, но может оказаться вредным. Палата пэров не приняла этого правила, и никаких неудобств из-за этого не произошло. Впрочем, в сущности все доводы за и против его полезности весьма слабы.
Когда предложение допущено к рассмотрению, оно должно быть прочитано до предоставления слова автору.
Если речь относится к вопросу, содержание которого не известно, она естественно теряет свой эффект. Нельзя судить о силе или слабости аргументов иначе, как познакомившись с предметом, к которому они относятся. Это правило весьма действительно для предупреждения бесполезных речей. Если какой-нибудь член собрания начинает говорить, не имея в виду готового предложения, то ему приходится с самого начала привести тому причину, а при отсутствии ее он вынужден молчать. В палате общин разрешается говорить лишь по поводу принятого предложения или же при намерении внести свое собственное; но так как немедленного представления его не требуется, то иногда приходится выслушивать длинные речи, не сопровождаемые никаким предложением.
Хотя в английской практике и существует обычай заблаговременно сообщать собранию предмет предложения, но при этом ограничиваются лишь общим указанием; в целом же предложение не объявляют и письменно не излагают. Разве это не ошибка? Разве таким образом не останавливаются на полпути? Ведь те же соображения, в силу коих требуется предварительное объявление предложения, заставляют желать, чтобы оно было представлено в целом виде. Не смешно ли обращаться к собранию законодателей со словами: "отгадайте, предположите, выдумайте, в чем будет заключаться мое предложение; из него я вам сообщаю лишь заглавие". Не смешно ли возбуждать любопытство собрания или же действовать на него неожиданностями? Если текст предложения не известен заранее, нельзя приготовить и поправок; отсюда происходит то, что в них так часто заметна поспешность. Вследствие того, что поправки предлагаются без определенного плана, они занимают положение невыгодное при возражениях; очень часто порождают неясные и бессвязные мысли и являются произведениями незрелыми, необработанными. Но самое большое зло, которое отсюда проистекает, это зло не заметное, отрицательного, так сказать, характера; оно выражается в отсутствии полезных поправок, которые бы могли быть предложены, если бы предоставлялось свободное время для их обсуждения после предварительной огласки предложения в его целом.
Итак, первый шаг сделан - предложение прочитано: автору его должен принадлежать первый голос. Нельзя предположить, чтобы кто-либо другой мог привести лучшие доводы в защиту предложения, чем его автор. Ясно, что нельзя слушать говорящего против предложения раньше, чем выслушали говорящего за него. Если нельзя привести доводов в пользу предложения, оспаривать его будет бесполезно. Защитительные аргументы должны явиться первыми; это дает противникам данные для возражений, и им не придется бродить в потемках. Нужно установить слово, которое обозначало бы конец речи, например, " я сказал ". Это завершающее слово может предупредить ту резкость, то нетерпение, которое часто выражается в собрании, где желающие говорить пользуются всеми случайными паузами оратора и, не дождавшись конца речи, отнимают от него слово. Если оратор говорит стоя, он обозначает конец своей речи тем, что садится. Следовательно, это правило более важно для собрания, в котором принято говорить сидя, чем для такого, в котором говорят стоя, но оно полезно всегда, как способ предохранения оратора от прерываний и для правильного хода прений.
Говорящий в большом собрании должен стоять. Тогда голос имеет больше силы; он звучит свободнее, разнообразнее; оратор сильнее влияет на публику и лучше замечает, какое впечатление производит его речь. Однако нельзя делать из этого абсолютного правила, так как трудно провести границу между большим и малым собранием. К тому же бывают люди старые или немощные, для которых стоять при произнесении речи было бы слишком утомительным. Раненый офицер не должен быть лишен права говорить за свое отечество. Лорд Chatham, слабый и больной, почти лежал в своем кресле, когда произносил речи, горевшие последними лучами его мужественного красноречия.