Въ большомъ кабинетѣ профессора зоологіи Константина Созонтовича Рожнова -- темно и тоскливо. Высокіе, простые шкафы, сплошь уставленные книгами, вытянулись вдоль стѣнъ, ящики съ неразсортироваными еще коллекціями нагромождены среди комнаты, нѣсколько чучелъ наиболѣе рѣдкихъ экземпляровъ пернатаго царства на крючкахъ подвѣшены къ потолку... На письменномъ столѣ -- настоящій хаосъ: атласы, громоздкіе фоліанты, цвѣтные рисунки, банки съ препаратами...
Самъ профессоръ съ лупой въ рукѣ внимательно разсматриваетъ обломокъ какого-то гигантскаго щупальца, который онъ бережно извлекъ изъ одного изъ ящиковъ. Константинъ Созонтовичъ писалъ монографію о рѣдкомъ видѣ головоногихъ -- Haploteutus Ferox, и, безъ сомнѣнія, обломокъ щупальца принадлежалъ, именно, этому морскому животному. Глаза ученаго искрились отъ удовольствія, и раскрывъ свою записную книжку, онъ быстро началъ вноситъ въ нее детали и особенности щупальца...
Въ это время раздался звонокъ, и Константинъ Созонтовичъ недовольно повернулъ голову. Это былъ совсѣмъ необычный часъ для посѣщеній, и притомъ онъ теперь какъ разъ натолкнулся на такой интересный экземпляръ...
Мимо кабинета, натягивая по пути на себя сюртукъ, шмыгнулъ старичекъ-слуга, направляясь къ входной двери.
-- Меня нѣтъ ни для кого дома, Слышишь, Станиславъ!.. крикнулъ Константинъ Созонтовичъ. Ни для кого!..
Раздался второй, еще болѣе громкій звонокъ.
-- Иду... Иду... Ишь какой прыткій!..-- ворчалъ Станиславъ, открывая дверь.
Въ переднюю ворвалась -- именно ворвалась -- молодая дѣвушка, сіяющая, розовая, бѣлокурая, въ огромной шляпкѣ, усыпанной цвѣтами. Она чуть не сшибла съ ногъ неповоротливаго Станислава, и съ гиканіемъ и хохотомъ пронеслась въ кабинетъ. Шумно распахнувъ двери кабинета, дѣвушка повисла на шеѣ Константина Созонтовича.
-- Дядька... Дядька!.. Вотъ и я!..
-- Сима... Постой... Сумасшедая!..
Сима теребила Константина Созонтовича за усы и удобно умостилась на его колѣняхъ.
-- Откуда ты?.. Что такъ рано?..
-- Рано!.. Вотъ такъ рано!.. Ужо половина апрѣля... Нѣтъ, спасибо!.. Довольно съ меня института!.. Довольно съ меня и madame Робо и mademoiselle Gortense... Нѣтъ, спасибо!.. Я объявилась больной... Да... Да.... Больной!.. Я уговорила нашего доктора, что у меня селезенка больная... О, у насъ премилый докторъ. Ma parole!.. Онъ ничего не понимаетъ, и его во всемъ уговорить можно... Я пролежала въ нашемъ лазаретѣ цѣлую недѣлю... И все кричала вотъ такъ: "Ай, болитъ!.. Охъ, ноетъ!.. Ахъ, колетъ!.." И, вотъ, меня раньше отпустили изъ института... Да, дядька -- сегодня, вечеромъ, съ 8-часовымъ поѣздомъ ѣду домой... Понимаешь-ли домой!.. Снова увижу добрую маму... Буду на Зорькѣ кататься... И охотиться съ кузеномъ Сашей пойду, Значитъ, онъ за мною ухаживаетъ... Да!.. Да!.. Дуракъ -- еще молоко на губахъ не обсохло... А тоже думаетъ, что кавалеръ!.. Но въ деревнѣ и онъ пригодится!.. Тамъ все годится...
-- Да перестанешь ли ты трещать?!. И оставишь-ли въ покоѣ мои усы и мой галстухъ?!.
-- Тебѣ это не нравится, дядька... Ну, хорошо... Будемъ себя вести, какъ "une fille bien elevee!.."
И Сима пересѣла на стулъ.
-- А у тебя что, дядька?.. Фу, все та-жt мерзость: науки, кости, тухлятина въ банкахъ... Какъ тебѣ это не надоѣстъ?!. Ну, а самъ ты?.. Покажись-ка... Покажись-ка!.. Ну... Немножко того!
Сима покачала головой.
-- Кутишь ты, дядька, должно быть, зд о рово!..
-- Я то кучу?!-- разсмѣялся Константинъ Созонтовичъ.
-- Ну, да... Должно быть, вмѣстѣ съ своими ископаемими... На головѣ-то волосинокъ еще сотни на двѣ меньше стало... И лицо того... Скоро въ мумію превратишься... Ну и затхлость у васъ тутъ...
-- Зато отъ тебя на версту пахнетъ...
-- Это, дядька, самые модные духи.. Карипо... Фу, не выговоришь... Кариполипенсъ... Сержъ Стрипкинъ всегда этими духами душится...
-- Кто такой?..
-- Сержъ Стрипкинъ?.. Мой идеалъ!.. Аи-ай-ай!.. Пыли-то у васъ сколько!.. Это кто у тебя?.. Новый лакей?.. И не стыдно ему?.. Смотри!.. Смотри!.. Смотри!..
И Сима начала пальцемъ быстро проводить то по стулу, то по шкафу, то по этажеркамъ, и подносила каждый разъ палецъ къ носу Станислава, который только недоумѣло хлопалъ глазами.
-- Да вы тутъ совсѣмъ задохнетесь... И темень-же у васъ! Зачѣмъ это штора полуспущена?!.
Сима подскочила къ окну и быстрымъ движеніемъ подняла штору.
-- Эхъ, да и рама у васъ еще не выставлена!..
Она открыла форточку. Свѣжая, здоровая струя воздуха хлынула въ комнату. Нучекъ солнечныхъ лучей заигралъ свѣтлыми пятнами на стѣнахъ, заботливо освѣщая паутину въ темныхъ углахъ.
-- Не видите развѣ?!. Весна пришла, дядька!.. Весна пришла!.. "Встань, проснись, пробудись,-- вѣдь весна на дворѣ!" -- запѣла она вдругъ и, обхвативъ Константина Созонтовича за талію, начала кружиться съ нимъ по комнатѣ...
-- Оставь, егоза!.. Оставь!.. Съ ума сошла!..
-- Нисколько... Вѣдь, тебѣ, дядька, и 50 лѣтъ нѣтъ... Вольно тебѣ желтѣть среди препаратовъ и аппаратовъ... Тебѣ жениться надо... Вотъ что!.. Посмотрѣлъ-бы нашъ maître де-Монарье... Ему пятьдесятъ съ хвостикомъ... А какой молодецъ!.. Какой молодецъ!.. Въ выпускномъ классѣ 5 душъ въ него влюблено, а Даня Оофитова -- такъ та даже съ нимъ бѣжать собиралась!.. Впрочемъ, оставимъ это... У меня къ тебѣ дѣло... Серьезное дѣло...
-- Знаю я твои дѣла...
-- Нѣтъ, этого вотъ не знаешь...
-- А что будетъ коли угадаю?.. Деньги тебѣ нужны на какія-нибудь финтифлюшечки?.. А?.. Признавайся!..
-- Ахъ, дядька!.. Какой ты прозорливый!.. Меня съ утра сегодня отпустили къ тебѣ... А я, конечно, въ Гостиный... Какую и тамъ накидочку видѣла... Жабо изъ страусовыхъ перьевъ... Верхъ ажурный... Подкладка... Впрочемъ, ты ничего не понимаешь!..
-- Правда... Ничего не понимаю...
-- И стоитъ эта прелесть всего на всего 60 рублей... А мама мнѣ и на дорогу и на лѣтній жакетъ выслала только 50 рублей...
-- И изъ этихъ денегъ ты уже успѣла купить цвѣточную клумбу, которая у тебя на головѣ?..
-- Опять угадалъ... Впрочемъ, очень разгуляешься на 50 рублей... Итакъ, милый, хорошій дядька...
И она опять нырнула къ нему на колѣни.
-- Значитъ, ты за этимъ только и пожаловала ко мнѣ?..
-- Ну не только за этимъ... Я, вѣдь, каждый годъ прихожу весной... Сосчитать сколько волосиковъ у тебя не хватаетъ на головѣ... Полюбоваться на твоихъ заспиртованныхъ стерлядей... И пыль кое-гдѣ стереть... И окно открыть... И просто потому, что я люблю тебя, дядька... Потому, что ты хорошій такой!..
-- На... На... Получай, егоза...
Константинъ Созонтовичъ вынулъ изъ бумажника нѣсколько ассигнацій.
-- Спасибо, милый!..
Она звучно чмокнула его въ лобъ.
-- Ну, а теперь мнѣ пора...
-- Какъ?.. Уже?!. Погоди... Кофейкомъ тебя угощу.
-- Нѣтъ... Нѣтъ... Мнѣ некогда... Еще столько дѣлъ... Въ Гостиный... Потомъ къ Катѣ Коржовой... Потомъ надо купить одну книжку... Да, еще чуть не забыла... Въ 6 часовъ у меня въ Александровскомъ саду rendez-vous съ Никой Градовымъ... ѣздитъ къ дамъ такой юнкеришка... Ой... Ой, сколько дѣлъ!.. А въ 8 часовъ уходитъ поѣздъ!.. Прощай, дядька, прощай!.. Будь здоровъ!.. Поклонюсь отъ тебя мамѣ. Скажу, что цвѣтешь какъ піонъ... Прощай, Станиславъ... Смотри, пыль-то ты стирай!.. А штору вы сегодня не опускайте... Слишкомъ уже день хорошій!.. Небо какое!.. Бирюзовое!..
Она быстро подбѣжала къ форточкѣ, и жадно вдохнула струю свѣжаго воздуха.
-- Прощай, дядька!.. Прощай, Станиславъ!
И схвативъ зонтикъ, открыла входную дверь, и въ припрыжку напала спускаться съ лѣстницы.
Нѣсколько минутъ царило молчаніе. Слышно было только, какъ равномѣрно тикали большіе стѣнные часы, да толстая муха жужжала и билась объ оконное стекло,
-- Ну и барышня...-- первый нарушилъ молчаніе Станиславъ.-- Чего тутъ только не наговорила... Пакъ юла какая! Повернулась -- и пѣть ея... Словно навожденіе!.. А что насчетъ пыли такъ это точно...
Онъ почему-то глубоко вздохнулъ и, подойдя къ окну, замѣтилъ:
-- И впрямь, погода отмѣнная... Вольготная... А мы-то, баринъ, и не замѣтили, какъ весна пришла!..
Константинъ Созонтовичъ задумчиво покачалъ головой.
-- Весна прошла... Весна ушла...-- прошепталъ онъ, направляясь къ столу, гдѣ лежало гигантское щупальце Нарlоteutus Ferox.