Заметив, что сборник "Вехи" стал предметом оживленной полемики, "Русское знамя" решило, что участники сборника должны познать и его копыто1. Прежде всего идет, конечно, сыск по части паспортов участников сборника, и об одном из них высказывается предположение: "Г-н Кистяковский, судя по фамилии, еврей -- имя никому неведомое".

По инициалам имени и отчества г. Кистяковского публицист "Русского знамени" должен был заподозрить, не сродни ли он известному киевскому профессору-криминалисту, человеку несомненно русскому. Но оказывается, что, по уверению "Русского знамени", возможен "несомненно русский человек", который и слова "Вехи" не знает, особенно если он -- южанин, так как "веха -- из лексикона северянина". А вот это -- из лексикона черносотенного: "Оставаясь теми же интеллигентами, обнаруживая ту же упорную, неискоренимую ненависть к России, о силе которой (ненависти) можно судить по злопыхательным наскокам кающихся мудрецов на черную сотню, т. е. на подлинный русский народ, -- эти волки в овечьей шкуре представляют не в пример большую опасность для государственности, нежели волки незамаскированные -- эсдеки и эсеры".

Впрочем, не всегда "Русское знамя" отдает предпочтение "волкам незамаскированным". Взять хотя бы Азефа -- уж на что был "волк замаскированный", а "Русское знамя" всегда чувствовало и чувствует к нему влечение, род недуга, и видит в Азефах оплот русской государственности. Понятно, что для такой государственности участники "Вех" представляют "большую опасность".

(Слово. 1909. No 788: четверг, 7 (20) мая. С. 2; без подписи)

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Далее цитируется статья Д. Булатовича ""Вехи" и "Нововременский вестовой"" (Русское знамя. 1909. 5 мая).