На фронтах гражданской войны
Организация вооруженных сил была крайне необходима для защиты завоеваний Великого Октября. Лишенные власти, лишенные капиталов, земель, заводов, фабрик, лишенные права на паразитическую жизнь, свергнутые классы повели яростные атаки на молодую Советскую республику. Фабриканты и заводчики, банкиры и помещики, чиновники и дворяне, попы и кулаки — все они объединились в своей классовой ненависти и подняли контрреволюционное белогвардейское восстание, возглавляемое царскими генералами.
Контрреволюционное движение против советской власти было поддержано мировой буржуазией. Зарубежная буржуазия боялась, чтобы искры революционного пожара в России не залетели в капиталистические страны и не воспламенили там мировую революцию. Иностранные капиталисты не могли также примириться с тем, что при советской власти им уже не придется грабить рабочих и крестьян бывшей полуколониальной царской России, что Великая Октябрьская социалистическая революция отобрала у мировой буржуазии огромные богатства, аннулировав миллиардные займы царского правительства, национализировав все шахты, рудники, фабрики и заводы. Желая вернуть все эти богатства и решив затопить молодую советскую республику в крови, капиталисты всего мира предприняли против Страны Советов кровавый поход. Со всех границ на советскую землю ринулись полчища интервентов четырнадцати капиталистических государств.
Внутренняя контрреволюция в союзе с внешней интервенцией угрожала самому существованию советского государства. Необходимо было организовать его защиту. Первые удары заклятых врагов Страны Советов стойко выдержала и отразила героическая Красная гвардия, покрывшая себя неувядаемой славой в дни Октябрьских боев и в первые месяцы существования советской власти. Но вооруженная борьба затягивалась и обострялась. Увеличивалось количество фронтов гражданской войны. Нужно было немедленно создавать регулярную Красную Армию для решительного разгрома врагов. В январе 1918 г. В. И. Ленин подписал декрет об образовании Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Однако пока формировались и укреплялись первые красноармейские части, белогвардейским бандам удалось добиться временного успеха на отдельных фронтах гражданской войны. Белогвардейцы захватили ряд областей и городов.
Весной 1918 года возникла непосредственная угроза и Самаре.
Борьба с дутовщиной
К этому времени генерал Дутов, стоявший во главе контрреволюционного оренбургского казачества, начал свой второй поход на Оренбург. Генерал Дутов был ставленником генерала Корнилова и Антанты, контрреволюционные задания которых он выполнял в Оренбурге еще до прихода большевиков к власти. Когда же в Оренбурге было получено сообщение об Октябрьском перевороте, Дутов, объявив себя диктатором, поднял открытое восстание против советской власти. Ему удалось вскоре разгромить пролетарские организации в Оренбурге, который был освобожден советскими войсками лишь в конце января 1918 года.
Дутов был изгнан из Оренбурга, но его живая сила не была уничтожена. Очаги дутовщины сохранились во многих казачьих станицах. Это позволило Дутову за короткое время вновь объединить крупные белогвардейские части и повести их снова на Оренбург, а затем на Самару и другие соседние города. Тогда в Самаре был создан Чрезвычайный военно-революционный штаб, во главе которого партия поставила Куйбышева.
Он энергично берется за организацию отпора дутовщине. Срочно мобилизуются все самарские партийцы, способные носить оружие. Спешно формируются боевые отряды и отправляются на фронт. Основная оперативная задача состояла в том, чтобы не позволить Дутову прорваться к сибирской магистрали, к которой он стремился с целью отрезать центры революции — Москву и Петроград — от сибирского и южно-уральского хлеба. Были приняты также меры в районе Бузулука для борьбы с Дутовым на Оренбургском фронте.
Оставаясь в Самаре, Куйбышев взял на себя чрезвычайно тяжелую задачу — комплектовать, снабжать, снаряжать и вооружать отряды и осуществлять общее руководство операциями. В моменты особо острого напряжения и опасности Валериан Владимирович устанавливал связь с Москвой, информируя центр о положении на фронте.
В конце мая Куйбышев, связавшись по прямому проводу с В. И. Лениным, докладывал ему:
— Товарищ Ленин, в Оренбурге снова подняла голову дутовщина; получено донесение, что за двадцать верст от Оренбурга наступают казачьи отряды. Илецк окружен казаками, казаки мобилизуют все станицы, чинят страшные зверства, убиты три члена исполкома, председатель казачьей секции Совета Захаров. Оренбургская буржуазия принимает активное участие. Оренбург просит Совет Народных Комиссаров помочь уничтожить в корне авантюру Дутова, иначе снова образуется пробка, которая погубит с голоду 12 миллионов жителей Туркестанского края. Один отряд, посланный из Оренбурга к Илецку, окружен и поголовно уничтожен; полагают, что погиб правительственный комиссар Цвилинг. Самара напряжет все силы, чтобы помочь Оренбургу, но для окончательной ликвидации дутовщины местных сил недостаточно, необходима помощь из центра. Я окончил, жду ответа.
В ответ Владимир Ильич заявил:
— Сейчас же приму все меры для немедленного извещения военного ведомства и оказания вам помощи.
Борьба с чехословацкими мятежниками
Вооруженная борьба с восставшей контрреволюцией все более и более осложнялась. В середине мая в Самаре стало известно о первых выступлениях чехословацких легионов в Челябинске и об угрозе занятия ими Пензы.
В это время дутовские отряды наступали со стороны Оренбурга и уральских степей, стремясь захватить Самару, с тем чтобы соединиться здесь с чехословацкими войсками и создать единый фронт.
Чехословацкий мятеж был организован Антантой, т. е. капиталистическими странами, бывшими во время мировой войны союзниками царской России. Еще в ноябре 1917 года, вскоре после Великой Октябрьской социалистической революции, союзники решили использовать для борьбы с советской властью находившийся на территории России чехословацкий корпус, организованный при временном правительстве из военнопленных чехов и словаков. В мае 1918 г., когда эшелоны чехословацких войск под видом эвакуации во Францию были разбросаны по железной дороге от Пензы до Владивостока, начался мятеж, угрожавший непосредственно и Самаре.
Необходимо было напрячь все силы для отпора наступавшей контрреволюции. Под руководством Куйбышева еще энергичнее проводятся мобилизация и формирование боевых отрядов. 30 май за подписью Куйбышева было выпущено воззвание к рабочим и ко всем трудящимся:
«Настал решительный момент в борьбе трудящихся за свою власть, за социалистическую революцию. Все к оружию! Трусы и малодушные будут отброшены от трудовой семьи».
И все же, несмотря на героические меры, революционные силы не могли задержать наступавшего врага, который был во много раз сильнее и по своей численности, и по технической оснащенности. Чехословаки приближались к Самаре.
В эти тяжелые для Самары дни Куйбышева можно было видеть всюду. Он неутомимо организовывал оборону города. Когда чехословаки подошли к Иващенску (теперь Чапаевск), рабочие создали особый отряд в помощь дравшимся там красногвардейцам. Ночью перед отправлением на боевые позиции Куйбышев напутствовал бойцов отряда страстной речью, призывая их к самоотверженной борьбе и подвигам.
— Если вы — действительные революционеры, — сказал он, — настоящие большевики, то это нужно доказать именно сейчас, когда революция находится в серьезной опасности. Во что бы то ни стало надо задержать неприятеля. Каждая минута задержки дорога, так как республика собирает силы для посылки нам подкреплений… А кто малодушен, боится, пусть сейчас выйдет из рядов…
Но таких не было. Воодушевленные горячим призывом Валериана Владимировича, все шли в бой на врага.
В самой Самаре Куйбышев объезжал заводы, поднимая рабочих на защиту родного города. Днем и ночью, рискуя своей жизнью, он лично проверял передовые посты. Как-то вблизи него упал снаряд и, взорвавшись, повалил трамвайный столб. Куйбышева предупреждают:
— Как бы в вас не попало?
— Ничего, живы останемся. Давай скорее к пулеметчикам, — приказал он шоферу.
Но вот чехословаки приблизились к самой Самаре. На помощь им выступила засевшая внутри города контрреволюция. Эсеры и меньшевики повели усиленную подрывную работу, убеждая рабочих сдать Самару без боя. В Самаре организуется подпольный комитет Учредительного собрания. Эсеры создают свой военный штаб, под руководством которого белогвардейские отряды нападают на тюрьму и выпускают арестованных контрреволюционеров.
Под напором чехословацких полчищ извне и предательства внутренних врагов утром 8 июня Самара была захвачена.
Валериан Владимирович до самого последнего момента оставался в городе, руководя обороной и эвакуацией. Он последним покинул Самару и, отступая, дрался в цепи вместе, плечом к плечу, с рядовыми бойцами, воодушевлял окружающих своим героизмом и мужеством. С небольшой группой бойцов Куйбышев в течение нескольких часов задерживал противника у моста через реку Самару, чтобы дать возможность всем погрузиться на волжские пароходы и отступить в порядке. Теснимый чехословаками, Куйбышев вместе с бойцами вынужден был отступить и укрыться в помещении клуба коммунистов. Здесь собралось около 50 бойцов. И только тогда, когда чехословаки показались на центральных улицах города, после упорного сопротивления, Куйбышев и его товарищи пробились к пристани и на пароходе выехали по направлению к Ставрополю.
С этого момента Валериан Владимирович, перебрасываясь с фронта на фронт, отдает все свои силы вооруженной борьбе с врагами советской власти. Прибыв в Симбирск, он создает новый Самарский ревком, от имени которого выпускает обращение ко всем рабочим и крестьянам Самарской губернии с призывом мобилизовать все свои силы на разгром чехословацкого мятежа. Большую заботу он проявил о бойцах, сражавшихся на передовых позициях. Каждый его приезд в отряды был большим праздником для бойцов. Валериан Владимирович всегда стремился привезти с собой все, что было необходимо на фронте: боеприпасы, продовольствие, папиросы, махорку. Бойцы-дружинники видели, что рабоче-крестьянская власть о них заботится.
В Сенгилей, которому угрожали чехословаки, прибыл Валериан Владимирович, чтобы организовать сопротивление.
Белые уже захватили село, расположенное вблизи Сенгилея, но связь между этим селом и Сенгилеем еще не была прервана. Однажды ночью Куйбышеву сообщают, что его вызывают к проводу. Валериан Владимирович спрашивает:
— Кто у телеграфа?
— Корнет К. Кто со мной говорит?
— Коммунист Куйбышев. Что вам угодно?
— Твои красноармейцы обрезали уши двум моим солдатам, которых мы нашли на поле сражения. Имей в виду, что за это ты ответственен, и если ты сейчас не прикажешь своим войскам прекратить борьбу, то ты будешь подвергнут суду.
— Я шел к телеграфу, — ответил Куйбышев, — в предположении, что ты хочешь сдаться. Если у тебя нет более интересной темы для разговора, то разговор совершенно излишен. Я не знаю, какие там красноармейцы и каких солдат оставили без ушей. Я знаю, что вы в застенках Самары каленым железом пытали наших большевиков. Я предлагаю тебе сдаться. Единственный ответ, который меня может удовлетворить, это утвердительное да, или я рву провод.
В ответ К. начал ругаться. Куйбышев приказал порвать провод.
В боях под Сенгилеем Куйбышев принимал самое непосредственное участие. Однажды он приехал в деревню Климовку на похороны убитых накануне в бою дружинников. Во время похорон на Волге появились неприятельские вооруженные пароходы. Они подошли довольно близко и, построившись в боевую колонну, начали обстреливать деревню артиллерийским и пулеметным огнем. Наша батарея немедленно открыла огонь. Валериан Владимирович тут же сколотил отряд из партийцев и повел их к берегу Волги. Расположившись под кустами, они открыли меткий огонь из пулеметов, преграждая путь врагу вверх по реке. Неприятельские пароходы вынуждены были прекратить бой и повернуть обратно.
В этом бою Куйбышев был контужен. Его отвезли на машине в Сенгилей, а оттуда он вскоре уехал на станцию Инза, где формировался штаб 1-й армии Восточного фронта, комиссаром которой он был назначен в начале июля 1918 года.
Политический комиссар 1-й красной армии
В славной борьбе с чехословацкими мятежниками и войсками «самарской учредилки» 1-й армии бесспорно принадлежит решающая роль. Это она нанесла первый удар контрреволюционным полчищам в Симбирске и Сызрани. Она же завершила разгром неприятельских войск в Бугуруслане, Бузулуке, Стерлитамаке и на путях к Верхнеуральску.
Однако, в первый период после своего зарождения 1-я армия была далеко не такой боеспособной, как впоследствии. К моменту назначения Куйбышева политкомиссаром организованной армии фактически еще не было. Имелись лишь разрозненные отряды неизвестной численности, плохо вооруженные, разбросанные по всему Поволжью. Они находились и за Бугульмой, и южнее Сенгилея, и у Сызрани, причем на каждом из этих направлений были «группы», «фронты», «сводные отряды», неизвестно кому подчиненные. Настоящей военно-революционной дисциплины не было. Наблюдалась партизанщина, ослаблявшая фронт. 1-я армия переживала неизбежный младенческий период развития, период, богатый отдельными проявлениями отваги, удали и героизма, но, с другой стороны, богатый случаями беспричинной паники и беспорядочных отступлений.
С приездом Куйбышева сразу оживилась и усилилась работа по укреплению регулярной армии. Работа была сложной и тяжелой потому, что армию приходилось организовывать в обстановке продолжавшегося наступления противника. На долю Валериана Владимировича выпала ответственная задача: обеспечить разрозненные воинские части политическим руководством, расставить коммунистов, организовать политические органы, наладить политработу, поднять дисциплину. На его же плечи легли обязанности по налаживанию снабжения частей боеприпасами, обмундированием и продовольствием.
Требовалось огромное напряжение сил, чтобы в кратчайший срок укомплектовать армию и сделать ее способной к предстоящему наступлению. Впервые пришлось встать на путь мобилизации определенных возрастов населения тех губерний, в которых оперировала 1-я армия.
В результате разрозненные отряды, пополненные вновь мобилизованными бойцами, были сведены в полки, бригады и дивизии. Были созданы Пензенская, Инзенская, Симбирская дивизии и отдельная Вольская группа войск. Сколочен штаб армейского управления. Созданы аппарат снабжения и органы управления, связи и сообщений.
Во всей этой огромной работе руководящее участие принимал Куйбышев, заражавший всех своим революционным энтузиазмом, поддерживавший других советами, всегда приветливый и отзывчивый. Его четкие и целеустремленные указания всегда давали нужное направление в работе.
Как-то в начале реорганизации 1-й армии начальник штаба в своем докладе Куйбышеву пожаловался на то, что красные отряды действуют, не имея связи между собой и штабом, и что при таких условиях управлять ими невозможно.
— Управлять отрядами без связи тяжело, — сказал Валериан Владимирович, — это, конечно, верно. Но напрасно вы думаете, что отряды действуют совершенно без всякой связи и без управления.
И он разъяснил, что отряды, действуя на местах каждый в отдельности, связаны между собою единством цели борьбы и управляются единым центром — большевистской партией, которая руководит всей борьбой не по проводам и телефонам, а живой связью, через своих членов — рядовых бойцов и командиров красных частей.
— Но теперь, — продолжал Куйбышев, — этап гражданской войны, когда можно было опираться на отряды Красной гвардии, кончился. Нам нужна сильная армия, дисциплинированная, боеспособная, которая может противостоять не только белогвардейским силам, но и армиям капиталистических государств, столкновение с которыми неизбежно. Над созданием такой армии нам с вами и придется поработать.
Куйбышев уделял большое внимание привлечению на сторону советской власти старых специалистов и, в частности, военных работников. Когда некоторые из близких ему выражали сомнение в способности офицеров — выходцев из враждебных классов — стать честными командирами армии пролетариата, Валериан Владимирович убежденно заявлял:
— Во-первых, у нас есть институт комиссаров, которые, являясь представителями партии, будут зорко наблюдать за командирами, во-вторых, надо их заставить служить нам.
И, желая разъяснить, что означает «заставить», продолжал:
— Заставить — это значит умело подойти к человеку, дать ему возможность осознать необходимость его работы на службу революции, воздействовать на его мировоззрение, перевоспитать его.
И, подавая пример другим, Куйбышев при всяком удобном случае, часто «на ходу», вступал в беседу с бывшими офицерами, разъясняя им события и политически перевоспитывая их. Его беседы не проходили бесследно. Многим помог он изменить свои убеждения, из многих он сделал честных командиров, преданных советской власти, самоотверженно, героически сражавшихся с белогвардейцами и интервентами.
Большое значение придавал Куйбышев взаимоотношениям Красной Армии и местного населения. Он знал, что фронт только тогда крепок, когда надежен его тыл, армия только тогда сильна и непобедима, когда она чувствует поддержку населения. Вот почему Куйбышев строго следил за тем, чтобы население, в частности крестьянство, не было обижено, чтобы оно чувствовало кровную связь со своей родной Красной Армией.
Однажды к Валериану Владимировичу, находившемуся в штабной столовой, подошла крестьянка из ближайшего поселка:
— Родимый, как звать-то тебя, не знаю. Ваши намеднись ведро у меня взяли, так я насчет ведра…
— Какое ведро? — резко спросил кто-то из присутствующих. Но Валериан Владимирович, поддакивая, терпеливо выслушал длинную повесть о ведре.
— Какие-то красноармейцы зашли, попили молока, заплатили, — жаловаться не могу, — рассказывала крестьянка. — А потом попросили ведро коней напоить, обещали сейчас же принести, да и пропали. А без ведра-то в хозяйстве как?
Куйбышев приказал вернуть ей ведро.
Жестокую борьбу вел Куйбышев с нарушителями революционной дисциплины, предателями и изменниками. Так, он беспощадно расправился с Муравьевым, левым эсером, бывшим подполковником, поднявшим мятеж вскоре после назначения Куйбышева в 1-ю армию. Валериан Владимирович лично руководил подавлением этого мятежа. После ликвидации муравьевской авантюры он телеграммой доложил председателю ВЦИК товарищу Свердлову:
«10 июля в 9 часов вечера Муравьев прибыл в Симбирск без политкомиссара с 600 солдатами. Заранее в Симбирске было сосредоточено около десятка броневиков. В 15 верстах от Симбирска Муравьев устроил на пароходе митинг и сообщил солдатам о цели поездки в Симбирск. Говорил туманно, солдаты ничего не поняли. После прибытия в Симбирск Муравьев расставил против почты и телеграфа пулеметы, окружил здание Совета броневиками и пулеметами, арестовал нескольких коммунистов.
У здания Совета Муравьев устроил митинг солдат. Говорил об объявлении войны Германии, заключении мира с чехословаками, образовании поволжской республики, в правительство которой войдут левые эсеры, максималисты-анархисты. Он выкрикивал: «Долой гражданскую войну!», «С братьями чехословаками — против Германии!», «Да здравствует война с Германией!»
Последние лозунги и направленные на здание Совета пулеметы вызвали недоумение среди солдат. Мысль об авантюре, измене быстро зародилась и крепла у всех. Симбирские коммунисты решили всеми мерами авантюру ликвидировать и с изменником Муравьевым расправиться. Они взяли охрану города, ввели караул внутрь здания Совета. Ночью на экстренном заседании губисполкома Муравьев говорил об объявлении войны Германии, о заключении мира с чехословаками. Объявил себя главковерхом всей армии, назвался Гарибальди. По выходе из комнаты губисполкома Муравьев был окружен коммунистической дружиной и после двух выстрелов с его стороны был тут же расстрелян. Адъютанты были арестованы. Охранявший его отряд в 80 человек покорно сдал оружие. Немедленно было сообщено всем войскам об убийстве Муравьева. Вздох облегчения и радости вырвался из груди революционных солдат. Кошмар авантюры скоро рассеялся. Солдаты с криком «Ура», «Да здравствует власть Советов» разошлись по частям. В 5 часов утра восстание авантюристов было ликвидировано, город принял обычный вид».
Очищая армейские ряды от изменников и предателей, пополняя их молодыми преданными бойцами, политически воспитывая красноармейские массы, обеспечивая материальное и боевое снабжение, укрепляя тыл, Куйбышев выковал и создал образцовую революционную армию, готовую перейти от обороны к наступлению на врага.
10 сентября 1918 года 1-я красная армия пошла в наступление на Симбирск, который еще в июле был захвачен белыми. 12 сентября город был освобожден от белогвардейцев.
Эта крупная победа совпала по времени с покушением эсерки Каплан на Ленина. Когда из Москвы пришла тревожная весть об этом печальном событии, был созван красноармейский митинг. Выступая на нем, Валериан Владимирович заявил:
— Освободим родину Ильича — Симбирск — от белых.
Красноармейская масса горячо откликнулась на призыв своего любимого комиссара. Вскоре в Москву на имя Ленина полетела телеграмма:
«Дорогой Владимир Ильич! Взятие вашего родного города — это ответ на вашу одну рану, а за вторую — будет Самара!»
В ответ Владимир Ильич телеграфировал Куйбышеву:
«Взятие Симбирска — моего родного города — есть самая целебная, самая лучшая повязка на мои раны. Я чувствую небывалый прилив бодрости и силы. Поздравляю красноармейцев с победой и от имени всех трудящихся благодарю за все жертвы».
Вскоре обещание, данное Ленину, было полностью выполнено: 1-я армия отомстила врагу за все раны дорогого вождя. Были с бою взяты обратно Ставрополь и затем Сызрань. 1-я армия стремительно наступала, приближаясь к Самаре. Наступление велось вдоль железной дороги Сызрань — Самара, а часть сил была переброшена на пароходах по Волге. С юга в это время подходила к Самаре 4-я армия. Противник был разгромлен и бежал из города.
Вечером 7 октября на улицах Самары показались первые красноармейские отряды. Трудящиеся устроили грандиозную манифестацию в честь освобождения города от кошмарного ига эсеровской учредиловки и террора чехословацких мятежников.
Четыре месяца тому назад Куйбышев отступал из Самары вместе с мало обученными, плохо вооруженными, разрозненными красногвардейскими отрядами. Теперь он вступил в освобожденный город во главе могучей, регулярной, победоносной Красной Армии, организованной и политически воспитанной.
Убегая из Самары, генерал Галкин — начальник штаба белогвардейской армии — оставил в штабной комнате записку: «Красные сволочи, мы скоро вернемся».
— Вряд ли! — улыбаясь, сказал Куйбышев, прочитав эту записку. Он был твердо убежден, что организованная и воспитанная им армия никогда не отдаст Самару врагу.
Член Реввоенсовета 4-й красной армии
После освобождения Самары Куйбышев был назначен членом Революционного военного совета 4-й красной армии. С неизменной энергией и энтузиазмом он берется за повышение политической и боевой подготовки частей этой армии, за пополнение ее новыми пролетарскими кадрами.
Чехословаки отступили за Урал. Но на юге Урала надо было добить еще белое казачество. Борьба велась зимой, в лютые морозы и бураны. Части находились далеко от железнодорожных путей, что сильно затрудняло их снабжение… Валериан Владимирович берет это дело в свои руки и энергичными мероприятиями обеспечивает снабжение 25-й Чапаевской и 22-й Краснодарской дивизий. В январе 1919 года 4-я армия заняла Уральск, а в марте — Лбищенск. В рядах казачества началось разложение, тысячи казаков сдавались в плен. Сопротивление было сломлено.
Этими победами и успехами 4-я армия в значительной степени была обязана Куйбышеву, своему политическому руководителю. Много внимания он уделял знаменитой Чапаевской дивизии. Он изучал ее состав, часто беседовал с ее командиром Василием Ивановичем Чапаевым. В трескучие морозы, не раз подвергая свою жизнь смертельной опасности, Куйбышев разъезжал по позициям, занятым полками Чапаевской дивизии, и своими пламенными речами воодушевлял красных бойцов на дальнейшую борьбу. После его отъезда чапаевцы знали, что обещанные патроны, сапоги, гимнастерки, шинели во-время придут на фронт.
Но Валериан Владимирович не успокаивался на достигнутых успехах. Он знал, что, несмотря на огромную помощь, которая оказывалась красноармейским частям, они еще во многом нуждаются. Великим гневом и возмущением наполнено его письмо в газету «Революционная армия» — орган политотдела 4-й красной армии, в котором он клеймил позором и обличал тех, кто пытался прикрасить и тем самым извратить красноармейскую действительность:
— Ложь, что мы уже создали для армии человеческие условия. Ложь, что у нас нет разутых и раздетых. Стыдно говорить это перед лицом страданий, переживаемых армией. Не самохвальство облегчит борьбу Красной Армии, а самодеятельность широких организованных рабочих масс при сознании грозности положения. Не спокойствие приведет рабочий класс к победе, а величайшее напряжение энергии и священная тревога за судьбы мировой революции!
Напряженно работая в Реввоенсовете 4-й красной армии, укрепляя ее мощь, участвуя в ее боевых операциях, Валериан Владимирович одновременно с этим продолжал руководить всей советской и партийной жизнью в Самарской губернии. Под его председательством проходят съезды советов и партийные конференции; его назначают председателем Ревтрибунала, избирают делегатом на VI Всероссийский съезд Советов, председателем Губисполкома и Горсовета. Почти ежедневно он выступает на рабочих собраниях и митингах, всюду ведет беспощадную борьбу с врагами революции, мобилизует массы, знакомит их с положением на фронте, развертывает плодотворную работу по восстановлению народного хозяйства губернии, разрушенного белогвардейцами.
Но вот наступил 1919 год. Над Самарой нависла новая угроза — приближались полчища Колчака, Снова закипела ожесточенная борьба за Среднее Поволжье. Захватить Среднее Поволжье — эту почти единственную в то время житницу Советской республики, сжать пролетариат в тисках голода, прорваться к Москве — такие цели ставил перед собою Колчак. Отстоять Среднее Поволжье от белогвардейцев, раздавить и уничтожить их, дать хлеб Красной Армии, Москве и другим важнейшим городам — такие задачи предстояло разрешить Красной Армии вместе с средневолжским пролетариатом и трудовым крестьянством под руководством большевистской партии.
На захват Среднего Поволжья Колчак бросил три белые армии. Одна из них, так называемая Западная армия, под начальством генерала Ханжина, действовала в уфимско-самарском направлении против нашей 5-й армии. Вторая белая армия, под командованием Дутова, признавшего над собой власть Колчака, действовала против 1-й, 4-й и Туркестанской красных армий в районе Оренбург, Орск, Актюбинск. Третья колчаковская армия, в состав которой входили уральские казаки, оперировала в районе Уральска.
Части Красной Армии были утомлены постоянными переходами и боями и поэтому в начале борьбы с Колчаком терпели неудачи. Пользуясь значительным превосходством своих сил, генерал Ханжин 6 марта нанес поражение 5-й красной армии, что и вызвало ее отступление к Волге. А это в свою очередь повлекло за собой отступление 1-й и Туркестанской армий. Одновременно с продвижением белых армий агенты Колчака и эсеры подняли кулацкое, так называемое «чапанное» восстание, которое охватило почти всю Самарскую и Симбирскую губернии. Колчак захватил ряд городов: Уфу, Белебей, Бугуруслан, Бугульму, Орск и Актюбинск. Дальнейшее продвижение колчаковцев в самарском направлении было приостановлено вследствие того, что в белогвардейском тылу среди широких масс нарастало недовольство, поднималась волна рабоче-крестьянских восстаний. Революционное брожение наблюдалось и в колчаковских войсках. Кроме того, весенняя распутица значительно затруднила наступательные операции Колчака.
Это дало возможность красным армиям оправиться и накопить силы для контрудара. Учитывая опасность белогвардейского нашествия, партия бросила в массы лозунг: «Все на Колчака», который всколыхнул всю Советскую республику. Со всех концов страны шли пополнения на Восточный фронт. Партийные организации мобилизовали коммунистов, профсоюзы — своих членов. В армиях, действовавших против Колчака, была проведена большая политическая работа. Много энергии в это время проявил и Куйбышев в частях 4-й армии. Все это создало коренной перелом на фронте. В целях же достижения наибольших успехов в борьбе с белогвардейцами, была создана Южная группа Восточного фронта, командующим которой был назначен Михаил Васильевич Фрунзе, а членом Реввоенсовета — Куйбышев.
Член Реввоенсовета Южной группы Восточного фронта
Стратегический план разгрома Колчака — план Ленина и Сталина — в деталях был разработан Реввоенсоветом Южной группы Восточного фронта под руководством Фрунзе и Куйбышева. По этому плану было решено образовать группу, которая должна была нанести удар в тыл колчаковцам, уже прорвавшимся к Бугуруслану.
Против этого гениального плана разгрома колчаковцев повел ожесточенную борьбу предатель Троцкий. Он утверждал, что остановить колчаковские армии невозможно, и потому предлагал сдать Волгу без боя, открыть врагу ворота в глубь страны. Таков был контрплан врага народа Троцкого, рассчитанный на поражение Красной Армии и на торжество контрреволюции. Когда же партия решительно отвергла этот изменнический, пораженческий план, Троцкий и его ставленники повели подрывную работу по срыву оперативного плана, разработанного под руководством Фрунзе и Куйбышева. Они задерживали присылку необходимых подкреплений, боеприпасов и снаряжения, пытались дезорганизовать красноармейские части. Однако эти вражеские происки встретили решительный отпор со стороны Фрунзе и Куйбышева, которые блестяще разрешили боевую задачу разгрома колчаковских банд.
Перед отдельными армиями Южной группы Восточного фронта были поставлены такие задачи: 4-й армии (на правом фланге группы) — сдерживать натиск уральских казаков; 1-й армии — удерживая Оренбург, перейти в решительное наступление на Стерлитамак и Белебей; Туркестанской армии — наступать на фронте Бугуруслан, Заглядино и с помощью 5-й красной армии, наступающей из Сергиевска, разбить в этом районе группу противника.
План был выполнен в короткий срок. Перед началом боевых операций Фрунзе и Куйбышев в обращении к войскам армий Южной группы Восточного фронта писали:
«…Армия Восточного фронта, опираясь на мощную поддержку всей трудовой России, не допустит торжества паразитов. Слишком велики жертвы, принесенные рабочим классом и крестьянством. Слишком много крови пролито ими, чтобы теперь, накануне своей полной победы, позволить врагу вновь сесть на плечи трудового народа.
Дело идет о его настоящем и будущем. Не место малодушию и робости в наших рядах перед лицом неудач. Эти неудачи временны и объясняются, главным образом, тем, что нам пришлось отвлечь часть сил наших на Южный фронт. Ныне наша задача так близка к завершению, и глаза России вновь обратились к нам на восток.
Помощь идет. Вперед же, товарищи, на последний, решительный бой с наемником капитала — Колчаком!
Вперед за счастливое и светлое будущее трудового народа!»
Этот призыв был выполнен. Армии Колчака были разгромлены. Из-под его кровавой власти была освобождена огромная территория Советской республики.
Колчаковцы тысячами сдавались в плен. Так, 3 мая сдался с тремя орудиями и пятнадцатью пулеметами целый полк, солдаты которого перебили всех своих офицеров. После сокрушительного удара, нанесенного колчаковцам в районе Бугуруслан — Сергиевск, красными частями были заняты Бугульма и Белебей. Колчаковская армия откатывается к Уфе, рассчитывая задержаться здесь под прикрытием рек Уфы и Белой. Тогда Чапаевская дивизия переправляется через реку Белую и после кровопролитного боя 9 июня освобождает Уфу. В дальнейшем колчаковцы шаг за шагом оттесняются в Сибирь, терпя одно поражение за другим.
Член Реввоенсовета 11-й армии
Армии Колчака, которым был нанесен смертельный удар, откатывались за Урал. Но Астрахань все еще оставалась под ударами белогвардейских банд. Ее обороняли в то время войска 11-й красной армий, руководимой Сергеем Мироновичем Кировым.
В июле 1919 года Валериан Владимирович направляется в 11-ю армию в качестве члена Реввоенсовета. Совместно с товарищем Кировым он в течение нескольких месяцев руководил обороной Астрахани от наседавших белогвардейских полчищ. Валериан Владимирович и на этом фронте блестяще справился с задачей политического воспитания красноармейских масс и повышения их боеспособности. Наряду с общим политическим руководством, он принимал непосредственное участие и в боевых операциях.
Однажды ему пришлось участвовать даже в воздушном бою. В то время на Астрахань часто нападали самолеты интервентов. Их налеты оставались безнаказанными, так как советские самолеты были настолько изношены и тихоходны, что противник легко уходил от них. Интервенты прилетали обычно звеньями по пять-шесть машин. Налеты всегда производились днем и по одной и той же программе: сначала бомбардировали аэродром, расположенный под Астраханью, затем флот, военный завод, а под конец пролетали бреющим полетом над городскими улицами, сбрасывая оставшиеся бомбы и ведя огонь из пулеметов. Налеты эти причиняли значительный ущерб, а главное, сеяли панику среди населения.
Куйбышев решил дать отпор врагу. Километрах в семидесяти от Астрахани был устроен наблюдательный пункт. Однажды, получив своевременное сообщение о появлении налетчиков, взлетели три советских самолета. На одном из них поднялся Куйбышев в качестве стрелка и наблюдателя. Скорость изношенных самолетов едва достигала 150–160 километров. Тем не менее красные летчики отважно обрушились на быстроходные и значительно сильнее вооруженные самолеты интервентов.
В этом бою особую доблесть проявил самолет, на котором находился Куйбышев. После ряда маневров красным летчикам удалось подбить одну неприятельскую машину. Остальные бежали, сбросив несколько бомб. Подбитый вражеский самолет, медленно снижаясь, опустился на широкий луг в пятидесяти километрах от места боя. По приказанию Куйбышева, наши самолеты быстро последовали за ним. Они подоспели как раз во-время: интервенты, не желая отдавать свой самолет, хотели ожечь его. Оба летчика-англичанина и машина были взяты в плен. Английские летчики с почтением посмотрели на крупную внушительную фигуру Куйбышева и почтительно спросили, давно ли летает «сэр шеф-пайлот».
— Это был мой первый полет, — ответил Валериан Владимирович.
В другой раз ему пришлось участвовать в весьма рискованной экспедиции из Астрахани в Черный Яр, который был окружен неприятельскими частями. Стойко отражая их натиск в течение пятидесяти дней, черноярский гарнизон изнемогал, но не сдавался. Надо было срочно помочь, подбодрить товарищей, а для этого предстояло совершить опасный путь сквозь вражеское окружение.
Куйбышев выехал в осажденный город ночью на маленьком пароходе. Ехали под огнем неприятельских батарей. Когда Куйбышев приехал в штаб героев-черноярцев, там вскоре собрались командиры и комиссары частей. Куйбышев всю ночь беседовал с ними. Он приободрил их, вселил в них уверенность в победе. Совместно с ними он разработал план освобождения города от осады.
Участвуя в боях в районе Вязовка, Каменноярская, Куйбышев проявил необычайную выдержку и самообладание в чрезвычайно опасной обстановке. Было получено сообщение о подготовлявшейся казачьей атаке. В бинокль было отчетливо видно, как накапливались неприятельские силы. В одиночку и группами всадники стекались к небольшому леску.
— Ну, раз будет атака, — сказал Куйбышев, — надо ее встретить организованным огнем. Пошли к пулеметам!
Обходя цепь и подготовляя пулеметы, Куйбышев продолжал внимательно следить за противником.
— Атака! — послышался голос командира батальона.
Широким веером неслась казачья лава. Казаки с гиканьем, свистом и улюлюканьем обрушились на нашу редкую цепь, прорвали ее, и вот уже бой завязался у нас в тылу около орудий. Со всех сторон раздавалась беспорядочная пальба.
Вслед за первой лавой летела вторая.
Куйбышев сидел в машине за пулеметом. Одна казачья сотня, заметив машину, понеслась на нее. Куйбышев открыл огонь из пулемета, однако, от перекоса патрона пулемет умолк. Тогда шофер дал газ. Белые были в пяти-шести метрах от машины. Куйбышев, расстреляв весь запас патронов из своего парабеллума, схватился за браунинг. Выпустив обойму, он отшвырнул револьвер: перезаряжать было некогда. Взялся за карабин. Вскоре машина выбралась на хорошую дорогу, и преследовавшие остались позади.
Эта казачья атака убедила Куйбышева в том, что необходимо всячески укреплять красную кавалерию.
Участвуя в боевых операциях, Валериан Владимирович своим личным поведением подавал пример товарищеского отношения к бойцам. Однажды он выехал на передовые позиции западного участка Астраханского фронта к селу Михайловка, где изнемогающие красные части с необычайной отвагой отражали натиск врага. Однако, явно чувствовалось количественное превосходство противника. Вскоре пришло донесение о том, что кавалерия белых обходит с тыла.
Шофер, пытаясь вывезти Куйбышева, спешил, машина шла без остановок. Дорога была каждая минута. Но вот по дороге Куйбышев встретил шестерых раненых красноармейцев. Им угрожала опасность попасть в руки белогвардейских палачей. Куйбышев берет их с собой и размещает в машине.
За селом Михайловка протекала маленькая речка. Мост через речку оказался разрушенным. Шофер рискнул переехать вброд. Разогнав машину, он действительно очутился на той стороне речонки, но от сильного удара о противоположный берег лопнули камеры задних колес, Запасных не оказалось, и дальше пришлось ехать на голых ободьях колес.
Дорога была песчаная. Сильно перегруженная машина часто застревала, и ее приходилось вытаскивать на руках. Лучше всего было бросить машину и итти пешком. Но как быть с ранеными, которые не могли передвигаться? На счастье, дорога улучшилась. Машина пошла быстрее… Но через некоторое время автомобиль снова застрял, причем настолько прочно, что его никак не удавалось вытащить. Создалось чрезвычайно опасное положение. Каждую минуту машину могла настигнуть неприятельская кавалерия. Велика была радость Куйбышева и бывших с ним, когда их нагнала запоздавшая подвода из красноармейского обоза. Валериан Владимирович приказал разместить в ней четырех особо тяжело раненых. Сам он вместе с адъютантом, двумя шоферами и двумя ранеными красноармейцами решил итти дальше пешком.
Машину пришлось бросить. Жалко было шоферам, которые ухаживали за ней, как за любимым существом. Несмотря на фронтовые условия работы, они содержали ее в образцовом виде, и она всегда выглядела, как нарядная игрушка.
— Не отдадим машину в руки противника! Нужно ее поджечь, — решительно заявил один из шоферов.
Машину облили бензином; в мотор положили две ручные гранаты. Один из шоферов поджег машину. Прошли уже с четверть километра, как вдруг послышался звук автомобильной сирены. Куйбышев и его спутники остановились, как вкопанные, недоумевая, в чем дело. Но затем шоферы догадались и объяснили причину этого явления: будучи расплавлены огнем, провода сирены соединились, и она стала звучать. Машина долго гудела, как бы прощаясь с пассажирами.
Красноармейцы 11-й красной армии ощущали повседневную заботу о них со стороны Валериана Владимировича. Он принимал энергичные меры к удовлетворению их нужд, к поддерживанию бодрого боевого настроения, к повышению их боеспособности.
Куйбышев добился награждения орденами Красного знамени отличившихся бойцов и командиров. В степи были собраны части 11-й красной армии. Выстроившись в карре, они ожидали прибытия членов РВС. Издали доносились отзвуки перестрелки.
Куйбышев выступил с речью, запавшей в душу каждого бойца. Он говорил о великом значении первого ордена, о личном героизме бойцов и командиров, отличившихся в боях. И тут же, на виду у всех, к нему подходили вызываемые им, запыленные, с перевязанными ранами, прославленные своими ратными делами люди. Перед строем он вручал им ордена, и бойцы возвращались в ряды счастливые, гордые полученной наградой, готовые к новым подвигам и победам.
Член Реввоенсовета Туркестанского фронта
В октябре 1919 года Куйбышев назначается членов Реввоенсовета армии Туркестанского фронта. В то время военно-политическая обстановка в многонациональном Туркестане была чрезвычайно сложной. Басмачество, кулацкие восстания, остатки белогвардейщины и английская интервенция превращали территорию Туркестана в сплошной фронт.
Валериан Владимирович неуклонно и последовательно руководствовался в своей работе ленинско-сталинскими принципами национального строительства. Благодаря этому он вскоре по приезде в Туркестан завоевал непререкаемый авторитет среди трудящихся Средней Азии.
Прежде всего пришлось взяться за реорганизацию армий Туркестанского фронта. До этого времени строительство красноармейских частей в Туркестане, оторванном от центра, осуществлялось своеобразными анархо-партизанскими методами. Наряду с подлинной пролетарской революционной дисциплиной в полках наблюдались остатки известной партизанщины. Так, один полк на 2000 штыков имел 228 пулеметов, в то время как другие части не имели даже винтовок. Однако, этот полк не желал делиться с другими, считая, что это «его» имущество, «его» собственность.
А между тем кругом полыхало пламя басмаческих восстаний. Назревал мятеж в городе Верном. Положение с каждым днем становилось все тревожнее. Надо было принимать срочные, энергичные меры. Валериан Владимирович весь отдается работе. Железная воля большевика ломает партизанский уклад в красноармейских частях, превращает их в крепкие, сплоченные революционной дисциплиной полки, бригады, дивизии.
Военные операции в Туркестане приходилось вести в трех направлениях: против восставшего кулачества, против басмачества и против остатков поддержанной английскими интервентами белогвардейщины. Во всех этих операциях Валериан Владимирович принимал самое деятельное участие.
Семиреченское кулацкое восстание было искусно ликвидировано благодаря тому, что наряду с военными мероприятиями удалось правильной политической работой внести расслоение в ряды повстанцев. В дни мятежа, когда в Верном Дмитрий Фурманов с горсточкой большевиков остался лицом к лицу с озверевшими мятежниками, Куйбышев и командующий фронтом товарищ Фрунзе не отходили от прямого провода, руководя операциями по подавлению восстания. Когда пришли желанные вести о том, что мятежники сложили оружие, сурово сомкнутые тубы Куйбышева впервые за эти дни распустились в счастливую улыбку.
Политическое руководство Куйбышева имело большое значение и в борьбе с басмачеством. Необходимо было не только громить басмачей, но и высвобождать из-под их влияния обманутых муллами бедняков и середняков. К Валериану Владимировичу сходятся все нити руководства работой по ликвидации басмачества… Он пишет прокламации и воззвания к населению. Он лично отбирает и инструктирует агитаторов и направляет их в массы. Басмаческие отряды один за другим рассыпаются и сдаются советской власти.
Выдающуюся роль сыграл Куйбышев в разгроме остатков белогвардейщины и интервенции в Средней Азии. В ту пору белогвардейцы хозяйничали еще в большей части Туркмении. Английские интервенты занимали Красноводск.
Белогвардейские части сосредоточивались, главным образом, вдоль линии железной дороги на Красноводск. Наступление Красной Армии тоже было ограничено линией железной дороги, так как и на север, и на юг простирались безводные пустыни, не позволявшие предпринимать обходные движения.
Но для большевиков препятствия существуют лишь для того, чтобы их преодолевать. Валериан Владимирович решился на сложный и рискованный маневр. Он сколотил отряд из всех родов войск и направился в глубокий обход по безводной пустыне в тыл противника на станцию Айдын. Бойцы знали, что им предстоит одно из двух: победить или погибнуть в песках, так как в случае неудачи на обратный путь не оставалось ни пищи, ни воды, ни корма для лошадей и верблюдов. Однако, красноармейцы смело двинулись в трудный путь: они знали, что вместе с ними был бесстрашный политкомиссар Куйбышев и что впереди их ждет только победа.
Шли четверо суток. Шли день и ночь, так как судьба операции зависела от быстроты и стремительности обхода. Если бы отряд был обнаружен противником раньше времени, то гибель его была бы неизбежной.
Движение колонны было чрезвычайно тяжелым. Стояла невыносимая жара, температура доходила до шестидесяти градусов. Воды на каждого бойца полагалось лишь по три стакана в день — нельзя было не только освежиться, но даже полностью утолить жажду.
Чем дальше, тем утомительнее становился путь. Кругом простирались песчаные холмы с торчащим на них жалким кустарником. Все реже слышались разговоры, все более растягивалась колонна, все сильнее чувствовалось всеобщее утомление…
Но вот отряд подошел к песчаной горе, за которой находилась станция Айдын. Оставалось обойти гору и выйти на линию железной дороги.
Красноармейцы подкрепили свои силы остатками воды и пищи и только что начали собираться в последний поход, как вдруг увидали спускавшихся с горы неприятельских конных разведчиков. Последние ехали, ничего не подозревая. Командованию красных ничего не оставалось, как бросить навстречу им кавалерийскую разведку, которая перехватила бы их и не дала бы возможности противнику обнаружить красноармейский отряд. Десять лихих разведчиков помчались наперерез неприятельской разведке. Куйбышев и другие командиры с напряженным вниманием наблюдали за ними в бинокли. Но вдруг разведчики противника заметили погоню и быстро начали удаляться за гору. Лошади у них были свежие. И вот разведка неприятеля скрылась…
Настроение отряда упало. Противник теперь предупрежден. Он может подтянуть новые силы и организовать отпор. А это означало гибель отряда. Тем не менее не оставалось другого пути, и первое, что надо было сделать, это немедленно разрушить железную дорогу и прервать телеграфную связь станции Айдын с Красноводском. Немедленно две группы разведчиков были направлены для выполнения этой задачи.
Куйбышев поехал с той группой, которая была двинута в тыл противника. До линии железной дороги кавалеристы домчались в течение трех часов. Неприятельская разведка, обнаружившая красноармейский отряд, несомненно, могла достигнуть своего штаба значительно раньше. Тем не менее, оказалось, что на линии железной дороги, в тылу станции не было никакой охраны. Красной разведке легко, без всякого сопротивления, удалось взорвать железнодорожный путь и прервать телеграфную связь Айдына с Красноводском.
Второй группе, которая должна была взорвать путь впереди станции Айдын, не посчастливилось. Она наткнулась на крупные силы, охранявшие железнодорожный путь.
Вскоре отряд, перевалив через гору, сосредоточился на маленькой возвышенности близ станции. Было непонятно отсутствие каких бы то ни было приготовлений противника к обороне.
Противник начал проявлять себя только после того, как открыла огонь красная артиллерия. В неприятельских рядах вспыхнула паника. Постепенно противник стал приводить свои части в порядок, а когда он получил подкрепление — два бронепоезда и крупный отряд пехоты, — то попытался даже перейти в контратаку. Однако, красный отряд неуклонно продвигался вперед, кольцом охватывая станцию.
Упорная атака сломила сопротивление противника. С горки было видно, как совершенно ровная пустыня начала усеиваться бегущими людьми. Среди них был виден и небольшой конный отряд. Это бежал генерал Литвинов, командующий белой дивизией, со своим конвоем.
Победа была полная. Отряд захватил огромное количество пленных, штаб противника со всеми документами и материалами, два броневика и большое количество оружия и продовольствия. Красные бойцы получили, наконец, возможность вдоволь поесть, попить, отдохнуть.
При разборе документов, захваченных в штабе белых, было найдено донесение командира конной разведки о том, что он в четырех верстах от станции Айдын обнаружил красных, причем видел все виды оружия вплоть до артиллерии. На этом рапорте имелась резолюция генерала Литвинова: «Арестовать паникера. Чтобы в четырех верстах могли очутиться красные, — это исключено. Генерал Литвинов».
— Развеселил белый генерал красных бойцов и своим бегством, и своей надписью, — весело говорил Валериан Владимирович, вспоминая этот случай из своей боевой походной жизни.
Одновременно с этой замечательной операцией было предпринято энергичное наступление с фронта вдоль линии железной дороги. Белогвардейская армия была ликвидирована. Остатки ее откатились к Красноводску. Советская Средняя Азия была окончательно очищена от врагов.
Куйбышев пользовался широкой популярностью и любовью среди трудовых масс Туркестана.
Народные певцы Туркестана до сих пор распевают песню о великом Ленине, в которой упоминается с любовью и благодарностью имя Куйбышева:
Мы были голодны, сиры и босы.
Земля была нашей постелью, небо — одеялом,
А пищей — утренняя роса.
Мы восстали против власти эмира и баев.
Но разве толпа ягнят может сопротивляться мяснику?
И тогда, когда мы приходили к черноте отчаяния,
Нам помог наш великий отец Ленин.
Он прислал к нам своих помощников —
Прунзе-ака и Койбаши-ака [1].
Прунзе-ака был полководцем, храбрым, как джульбарс.
А Койбаши-ака осушал наши слезы.
В среднеазиатских кишлаках в те годы было сложено и передавалось из уст в уста сказание о человеке, который обладал удивительной способностью видеть все, видеть прошлое и будущее. Этого человека звали Койбаши-ака, т. е. Куйбышев.