Экая сторонушка -- дальняя, глухая!
По небу по сѣрому тянетъ галокъ стая,
По полю по чистому снѣговыя горы,
По лѣсу по темному идутъ разговоры.
Тамъ сосна косматится -- вся въ снѣгу, что лѣшій:
Нѣтъ проѣзду конному, не ходи ты, пѣшій!
"Сосенками-дѣтками я загородилась,
Бѣлыми сугробами вся я обложилась."
Елочки-красоточки вѣтками махаютъ,
Зайку быстроглазаго елочки шпыняютъ:
"Что, косой? По холоду, знать, пришлося круто?
Голоденъ, чай, заенька? прихвати снѣжку-то..."
Бѣлыя березоньки вплоть до поздней ночки
Вѣточки развѣсили плачутъ въ уголочкѣ:
"Были мы шумливыя, были мы густыя --
Красоту зеленую взяли бури злыя."
На горѣ по вѣточкамъ соловейки пѣли --
А теперь вотъ мечутся вихри да мятели...
Кустики-малиннички шепчутся-толкуютъ:
"Чтой-то, братцы, по лѣсу за потёмки дуютъ?
"Все-то насъ малиннички низко-низко клонятъ
Да на наши вѣточки снѣгъ холодный гонятъ,
"Вотъ весна скорѣе бы: пораскроетъ почки
И пошли по вѣточкамъ милые листочки..."
Дубъ-то не шелохнется, дубъ стоитъ высоко.
Весь въ снѣгу онъ, изъ лѣсу видитъ онъ далеко --
Видитъ онъ и слышитъ онъ: скрипъ идетъ полями,
Видитъ онъ -- копошатся люди съ топорами,
Слышитъ онъ -- топорики глухо застучали,
Ели-дубы старые замертво упали,
Ели-дубы старые въ санки положили,
Ели-дубы старые люди увозили.
Дубъ стоитъ трепещется мертвыми вѣтвями,
Крѣпко ухватился онъ за землю корнями.
А стояли по лѣсу бѣлые морозы --
На дубу увидѣли ледяныя слезы...
Полно, лѣсъ, туманиться! Вотъ ужь зорьки бродятъ --
Скоро въ глушь дремучую волки поуходятъ;
Скоро снѣгъ подъ солнышкомъ свѣтло забѣлѣетъ,
Елочка да сосенка вдругъ зазеленѣютъ,
И по нимъ заискрятся, задрожатъ какъ звѣзды,
Свитыя мятелями снѣговыя гнѣзды...
Ѳ. Бергъ.