Экая сторонушка -- дальняя, глухая!

По небу по сѣрому тянетъ галокъ стая,

По полю по чистому снѣговыя горы,

По лѣсу по темному идутъ разговоры.

Тамъ сосна косматится -- вся въ снѣгу, что лѣшій:

Нѣтъ проѣзду конному, не ходи ты, пѣшій!

"Сосенками-дѣтками я загородилась,

Бѣлыми сугробами вся я обложилась."

Елочки-красоточки вѣтками махаютъ,

Зайку быстроглазаго елочки шпыняютъ:

"Что, косой? По холоду, знать, пришлося круто?

Голоденъ, чай, заенька? прихвати снѣжку-то..."

Бѣлыя березоньки вплоть до поздней ночки

Вѣточки развѣсили плачутъ въ уголочкѣ:

"Были мы шумливыя, были мы густыя --

Красоту зеленую взяли бури злыя."

На горѣ по вѣточкамъ соловейки пѣли --

А теперь вотъ мечутся вихри да мятели...

Кустики-малиннички шепчутся-толкуютъ:

"Чтой-то, братцы, по лѣсу за потёмки дуютъ?

"Все-то насъ малиннички низко-низко клонятъ

Да на наши вѣточки снѣгъ холодный гонятъ,

"Вотъ весна скорѣе бы: пораскроетъ почки

И пошли по вѣточкамъ милые листочки..."

Дубъ-то не шелохнется, дубъ стоитъ высоко.

Весь въ снѣгу онъ, изъ лѣсу видитъ онъ далеко --

Видитъ онъ и слышитъ онъ: скрипъ идетъ полями,

Видитъ онъ -- копошатся люди съ топорами,

Слышитъ онъ -- топорики глухо застучали,

Ели-дубы старые замертво упали,

Ели-дубы старые въ санки положили,

Ели-дубы старые люди увозили.

Дубъ стоитъ трепещется мертвыми вѣтвями,

Крѣпко ухватился онъ за землю корнями.

А стояли по лѣсу бѣлые морозы --

На дубу увидѣли ледяныя слезы...

Полно, лѣсъ, туманиться! Вотъ ужь зорьки бродятъ --

Скоро въ глушь дремучую волки поуходятъ;

Скоро снѣгъ подъ солнышкомъ свѣтло забѣлѣетъ,

Елочка да сосенка вдругъ зазеленѣютъ,

И по нимъ заискрятся, задрожатъ какъ звѣзды,

Свитыя мятелями снѣговыя гнѣзды...

Ѳ. Бергъ.