VII.

Комната съ двумя кроватями.

Воротившись въ гостинницу Коня-Патріота, Жоржъ Фруадво снова подвергся преслѣдованіямъ капитана пожарной команды, упрямо требовавшего, чтобъ адвокатъ выслушалъ исторію его пораженія, называемаго имъ злодѣйскимъ заговоромъ; но Фруадво съ первыхъ словъ прервалъ несвоевременный разсказъ.

-- Повторяю вамъ, сказалъ онъ: -- въ эту минуту я не имѣю никакой возможности васъ выслушать; прежде всего я долженъ одѣться, чтобъ идти въ засѣданіе; но спать я буду у васъ, а потому вечеромъ вы можете разсказать мнѣ ваше дѣло.

Нѣсколько-успокоенный этимъ обѣщаніемъ, Туссенъ-Жиль решился, наконецъ, оставить въ покоѣ и отпустить молодаго адвоката, который, взявъ ружье и ягдташъ, направилъ шаги, вмѣстѣ съ своимъ вѣрнымъ Пирамомъ, къ лѣстницѣ, ведшей во второй этажъ.

-- Гдѣ вы меня помѣстите? спросилъ онъ, подошедъ къ лѣстницѣ.

-- У меня всѣ комнаты заняты, отвѣчалъ трактирщикъ: -- но хоть бы мнѣ пришлось уступить вамъ собственную свою кровать, я уступлю ее, и никто не осмѣлится сказать, что г. адвокату Фруадво не оказали должнаго гостепріимства въ гостинницѣ Коня-Патріота. Позвольте: въ 1-мъ нумерь у меня г. де-Буажоли, совѣтникъ префектуры въ Маконѣ...

-- Г. де-Буажоли! онъ за какимъ чортомъ пріѣхалъ въ Шатожиронъ?

-- Вероятно стряпаетъ какую-нибудь чертовщину по случаю выборовъ, имѣющихъ быть на этихъ дняхъ.

-- А вы, суровый республиканецъ, оказываете гостепріимство посланнику маконской префектуры?

-- Что дѣлать, г. Фруадво! у меня свои мнѣнія, но видъ я трактирщикъ!

-- Резонъ. И такъ, нумеръ 1-й занятъ; а нумеръ 2-й?

-- Также занять господиномъ, вышедшимъ съ утра.

-- А нумеръ 3-й?

-- Желтая комната съ двумя кроватями? Въ ней пять проѣзжихъ.

-- Пятеро на двухъ кроватяхъ?

-- Это Овернцы; не бѣда!

-- Спасибо; я не хочу дополнить собою полудюжины. Но, наконецъ, послѣдній нумеръ 4-й?

-- Другая комната съ двумя кроватями? Ахъ, въ-самомъ-дѣлѣ, вотъ и чудесно! Въ ней всего одинъ проѣзжій: виконтъ де-Ланжеракъ: такъ, по-крайней-мѣрѣ, написано на его чемоданѣ. Вы не знаете этой фамиліи?

-- Ни мало. Что за человѣкъ этотъ виконтъ?

-- Бѣлокурый молокососъ съ едва-замѣтными усиками и какъ-будто вѣчно смѣющійся въ лицо всякому, кто съ нимъ говоритъ; словомъ, человѣкъ дерзкій; впрочемъ, кромѣ этого, я на него не могу пожаловаться. За завтракомъ онъ выпилъ бутылку бѣлаго, бутылку краснаго вина, а теперь велѣлъ еще подать шампанскаго.

-- Вотъ поведеніе, за которое можно многое простить ему, сказалъ Фруадво смѣясь: -- право, лучшего товарища я себѣ и желать не могу. И такъ, рѣшено: до завтра я буду жить въ одной комнатѣ съ г. виконтомъ де-Ланжеракомъ.

-- Ступайте ужь сами, сказалъ трактирщикъ адвокату, который, и не дожидаясь его разрѣшенія, пошелъ уже вверхъ.

-- Да, да, я знаю дорогу; возвратитесь къ дѣламъ своимъ.

Комната, къ которой шелъ молодой человѣкъ въ сопровожденіи своей собаки, выходила окнами, какъ читатели уже знаютъ, на площадь; двѣ кровати, отдѣленныя дверью, стояли каждая противъ окна и напротивъ ихъ въ простѣнкахъ два дубовые коммода, два столика въ амбразурѣ каждаго окна, четыре разрозненные соломенные стула составляли всю меблировку комнаты.

Г. де-Ланжеракъ сидѣлъ за однимъ столомъ, на которомъ, между остатками сытнаго завтрака, стояли три почти-опорожненныя бутылки и нетронутый графинъ съ водою. Хотя тарелки и бутылки покрывали почти всю скатерть, однакожь виконтъ, поставивъ одни на другія и стѣснивъ послѣднія, очистилъ себѣ мѣстечко, на которомъ положилъ кипу бумаги и чернилицу. Судя по насупленнымъ бровямъ и глубокомысленному виду молодаго человѣка, подперевшаго голову рукою, можно было угадать, что этотъ эпилогъ его завтрака требовалъ энергическаго усилія его умственныхъ силъ, точно такъ, какъ самый завтракъ требовалъ усилія всѣхъ его пищеварительныхъ способностей.

При скрипѣ отворившейся двери, бѣлокурый молодой человѣкъ поднялъ голову съ нетерпѣливымъ движеніемъ и обратилъ весьма-неблагосклонный взоръ къ дерзкому, позволившему себѣ обезпокоить его.

Адвокатъ вѣжливо поклонился своему будущему товарищу, впустилъ собаку и затворилъ за собою дверь,

-- Что вамъ надо? грубо спросилъ виконтъ.

-- Мнѣ? Ничего не надо, отвѣчалъ Фруадво и, не обращая болѣе вниманія на невѣжливаго товарища, обратился къ нему спиною и сталъ смотрѣть на кровати.

На одной, возлѣ которой находился небольшой кожаный чемоданъ, лежала шляпа и тросточка съ золотымъ набалдашникомъ. Уваживъ эти признаки вступленія во владѣніе, Фруадво подошелъ къ другой кровати, бросилъ на нее свою фуражку и ягдташъ и поставилъ ружье къ изголовью, между-тѣмъ, какъ вѣрный Пирамъ его, измученный утреннею охотою, располагался на полу, какъ-бы понимая, что здѣсь онъ у себя.

-- Эй вы! мсьё... какъ васъ? Что это значитъ? вскричалъ вдругъ Ланжеракъ, съ изумленіемъ слѣдившій за всѣми движеніями незнакомца.

-- Что это значитъ, мсьё... какъ васъ? повторилъ адвокатъ, съ точностію подражая выраженію и ударенію голоса виконта.

-- Да куда вы зашли?

-- Въ гостинницу, отвѣчалъ Фруадво, снимая блузу.

-- Послушайте, однакожь, что вы дѣлаете?

-- Какъ видите, снимаю блузу.

Снявъ блузу, адвокатъ бросилъ ее на кровать возлѣ ягдташа, и принялся разстегивать пуговицы своихъ тиковыхъ панталонъ.

-- Чортъ возьми! это ужь слишкомъ! вскричалъ виконтъ, привставъ.

-- Успокойтесь, я не имѣю намѣренія оскорблять вашей дѣвственной скромности.

Въ одно мгновеніе, прежде, нежели бѣлокурый молодой человѣкъ, нѣсколько-отягченный виномъ, успѣлъ встать, Фруадво снялъ тиковые панталоны и явился въ совершенно-новыхъ, черныхъ казимировыхъ брюкахъ.

-- Довольно! повелительно вскричалъ виконтъ, досада котораго не была уменьшена быстрымъ улучшеніемъ костюма адвоката: -- я взялъ эту комнату не для того, чтобъ она вамъ служила туалетной; убирайтесь же вонъ со всѣмъ своимъ багажемъ и неопрятной собакой!

При этихъ словахъ, Пирамъ, съ самаго входа своего неспускавшій глазъ съ виконта, началъ глухо ворчать, какъ-бы угрозой отвѣчая на оскорбленіе.

Ни мало не раздѣляя, по-видимому, негодованія, проявлявшееся въ положеніи собаки, Фруадво сѣлъ на стулъ и сталъ разстегивать штиблеты.

-- Прилагательное, которымъ вы наградили мою собаку, весьма-непристойно, сказалъ онъ очень-хладнокровно.-- Неопрятность есть привычка, между-тѣмъ, какъ грязь только случайность; слѣдовательно, я признаюсь, что собака моя грязна, но не неопрятна.

-- Грязна ли она или неопрятна, а я выкину ее въ окно и васъ за нею, если вы сейчасъ же не оставите меня въ покоѣ! вскричалъ виконтъ, раздраженный неколебимою флегмою адвоката.

Пирамъ опять заворчалъ, но громче прежняго.

-- Мсьё, сказалъ Фруадво вставъ и вынимая изъ ягдташа пару новыхъ сапоговъ:-- я молчу изъ уваженія къ тремъ бутылкамъ вина, изъ которыхъ одна шампанскаго; ваши восклицанія могутъ оскорбить мою собаку, но я объявляю вамъ, что меня они не тронутъ ни мало; еслибъ вы были натощакъ, я поговорилъ бы съ вами иначе.

Говоря это, адвокатъ спокойно снялъ свои запачканные охотничьи полусапожки и сталъ надѣвать лакированные сапоги.

-- Вы говорите мнѣ дерзости! вскричалъ Ланжеракъ съ бѣшенствомъ.

-- И не думаю; я просто дѣлаю сближеніе. Съ одной стороны, считаю бутылки на этомъ столъ; съ другой, слѣдую за румянцемъ на нашихъ щекахъ, за блескомъ вашихъ глазъ и нетвердостью голоса; осмотрѣвъ, сблизивъ и сообразивъ эти два факта, вывожу изъ нихъ заключеніе...

-- Какое заключеніе, чортъ возьми?

-- То заключеніе, чортъ возьми! что вы пьяны!

Съ этими словами, Фруадво вынулъ изъ ягдташа бѣлый кисейный платокъ тщательно сложенный и намѣревался заменить имъ шелковый фуляръ, наподобіе веревки обвитый вокругъ его шеи.

Виконтъ бросился къ своей кровати, схватилъ съ нея тросточку и съ грознымъ видомъ пошелъ къ адвокату; но на полдороги сильный, дюжій Пирамъ предупредилъ его: быстро перешедъ отъ глухой угрозы къ открытой войнѣ, онъ безъ церемоніи бросился на него.

-- Кликните свою собаку, или я убью ее! вскричалъ Ланжеракъ, ибо не смотря на то, что онъ колотилъ своей тросточкой собаку, ему угрожало пораженіе, и уже жилетъ его былъ разорванъ въ двухъ мѣстахъ.

-- Смирно, Пирамъ! сказалъ Фруадво, одной рукой отдернувъ собаку, а другою обезоруживъ виконта.

Послѣ нѣсколькихъ безпощадныхъ ударовъ, полученныхъ отъ своего господина тросточкой виконта, собака съ жалобнымъ визгомъ спряталась подъ одну изъ кроватей.

-- Милостивый государь, сказалъ тогда адвокатъ, между-тѣмъ, какъ молодой человѣкъ, еще болѣе пораженный нечаяннымъ нападеніемъ собаки, машинально опускался на стулъ:-- милостивый государь, не понимаю, за что вы хотите выкинуть меня и мою собаку изъ окна, хотя, сказать правду, вы, вѣроятно, вылетѣли бы прежде насъ, еслибъ дѣло дошло до этого. И такъ, вместо того, чтобъ сердиться и браниться, не лучше ли объясниться спокойно, если только тому не воспрепятствуетъ Бахусъ?

-- Лучше спросить вашего проклятаго Пирама, а не Бахуса, отвѣчалъ виконтъ, съ гнѣвомъ смотря на испорченный жилетъ.

-- Онъ изорвалъ вамъ жилетъ? жаль; я но собственному опыту знаю, что однимъ жилетомъ менѣе...

-- У меня болѣе двадцати жилетовъ! съ сердцемъ прервалъ его Ланжеракъ:-- следственно, не въ томъ дѣло. Объясните ли вы мнѣ, наконецъ, по какому праву, употребляя во зло свирѣпость своей собаки и, быть-можетъ, превосходство своихъ мускуловъ, вы овладѣваете комнатой, взятой мною?

-- Позвольте: я овладѣваю не комнатою, а половиною комнаты; это совсѣмъ-другое дѣло!

-- Всею или половиною, все равно; эта комната моя, потому-что я занялъ ее съ утра и не намѣренъ ни съ кѣмъ раздѣлять ея?

-- Право перваго владѣтеля весьма-уважительно, хотя, но закону, оно не всегда удовлетворительно.

-- Ужь вы не адвокатъ ли? иронически спросилъ виконтъ.

-- Имѣю честь быть адвокатомъ, отвѣчалъ Фруадво, надѣвая черный шелковый жилетъ, также вынутый имъ изъ ягдташа.

-- Я самъ почелъ бы за честь пользоваться обществомъ человѣка образованнаго, но раздѣлъ, насильно вами предлагаемый, мнѣ не нравится; я привыкъ жить одинъ; повторяю вамъ: эта комната моя, потому-что я плачу за нее, слѣдовательно, требую, чтобъ вы ушли отсюда.

-- Требованіе ваше неосновательно, и я сейчасъ буду имѣть честь доказать вамъ это, возразилъ молодой адвокатъ, застегивая жилетъ и любуясь новыми панталонами и сапогами: -- вы изъ Парижа?

-- Почему вы это угадали? презрительно спросилъ Ланжеракъ.

-- Потому-что у васъ болѣе двадцати жилетовъ: въ провинціи въ такую роскошь не вдаются. Слѣдовательно, какъ Парижанинъ, вы вездѣ думаете встрѣтить идеи и обычаи Парижа; вотъ источникъ вашего заблужденія. Каждая страна имѣетъ свои нравы, каждая мѣстность свои обычаи...

-- А въ шатожиронскихъ гостинницахъ, вѣроятно, такой обычаи, что гдѣ есть мѣсто одному, тамъ могутъ помѣщаться и двое?

-- Въ шатожиронскихъ гостинницахъ тотъ обычаи, что гдѣ кровать, тамъ и комната. Здѣсь двѣ кровати: слѣдовательно, и двѣ комнаты.

-- Да я попался къ дикимъ! вскричалъ виконтъ, вскочивъ съ негодованіемъ.

-- Между парижскимъ отелемъ и провинціальной гостинницей нѣсколько ступеней; вы находитесь теперь на серединѣ лѣстницы.

-- Не-уже-ли въ вашей милой родинѣ только одна гостинница и есть?

-- Есть и другія; но эта самая лучшая.

-- Хороши же должны быть другія!

Фруадво, ни на минуту непрерывавшій своего туалета во время этого разговора, вынулъ изъ ягдташа фракъ тщательно-сложенный и сталъ надѣвать его съ почтительною осторожностью къ впервые-надѣваемому платью.

-- Помилуйте! сказалъ виконтъ, невольно засмѣявшись: -- да вашъ ягдташъ настоящій рогъ изобилія! Не вынете ли вы изъ него еще чего-нибудь?

Адвокатъ опять опустилъ руку въ ягдташъ и вынулъ изъ него картонку, выкрашенную красной краской, круглую какъ тарелка и почти также плоскую.

-- Я увѣренъ, что у васъ изъ этой табакерки выйдетъ коляска и четверня лошадей, продолжалъ Ланжеракъ, смѣясь уже отъ души, ибо приключеніе это начинало казаться ему весьма-забавнымъ.

Фруадво открылъ коробку, вынулъ изъ нея что-то черное, плоское; послѣ удара кулакомъ, нанесеннаго этому предмету, онъ вдругъ надулся, точно воздушный шаръ, наполняющійся газомъ.

-- Шапо-клякъ! Настоящая жибюсовская шляпа! сказалъ адвокатъ, надѣвая на голову складную, эластическую шляпу.

-- Въ-самомъ-дѣлѣ, вы совершенно-измѣнились, сказалъ Ланжеракъ, осматривая адвоката съ ногъ до головы съ насмѣшливымъ изумленіемъ.-- Зачѣмъ вы сейчасъ не явились въ этомъ величественномъ видѣ? Я бы узналъ въ васъ джентльмена, съ которымъ, безъ обиды себѣ, можно раздѣлить комнату; я бы узналъ цвѣтъ фешёнеблей,-- словомъ, льва славнаго Шатожирона! Вѣдь вы, вѣроятно, шатожиронскій левъ?

-- Я столько же шатожиронскій левъ, какъ вы, г-нъ виконтъ де-Ланжеракъ, парижскій.

-- А! вы знаете, какъ меня зовутъ? сказалъ белокурый молодой человѣкъ съ нѣкоторымъ изумленіемъ: -- я не думалъ, чтобъ слава занесла мое имя въ сіи отдаленныя страны!

-- Совсѣмъ не слава, а чемоданъ.

-- А! понимаю; по-видимому, здѣшній прислужникъ глухъ, когда его зовутъ, но не слѣпъ.

-- Слуги везде любопытны, а въ гостиннице Коня-Патріота не всякій день останавливаются виконты.

-- Я думаю, сказалъ Ланжеракъ небрежно: -- но если случай открылъ вамъ; г-нъ адвокатъ, мое имя, такъ не благоугодно ли вамъ будетъ сказать мне свое? Можетъ-быть, намъ прійдется помѣняться пулями; ибо, предположивъ даже законность вашего права на половину моей комнаты, въ силу какого-то варварскаго обычая вашей столицы; предположивъ даже, говорю, что я долженъ принять васъ въ комнатные товарищи, мы найдемъ другое дело, по которому я могу требовать удовлетворенія.

-- Какое дѣло? спросилъ Фруадво, вынимая изъ кармана пару черныхъ перчатокъ, которые онъ не безъ труда сталъ напяливать на свои широкія и загорѣлыя отъ солнца руки.

-- Мнѣ кажется, г-нъ адвокатъ, вы сейчасъ довольно-невѣжливо вырвали у меня мой стикъ.

-- Вашъ стикъ? Что это за штука?

-- Мою трость, отвѣчалъ виконтъ, презрительно улыбнувшись невѣжеству провинціала: -- вы вырвали у меня мою трость, а собака ваша изорвала мнѣ жилетъ.

-- Я вырвалъ у васъ стикъ потому, что вы, по-видимому, намѣревались ударить имъ меня, за что, мимоходомъ сказать, вы поплатились бы дорого. Что же касается до вашего жилета, то я уже выразилъ вамъ свое сожалѣніе на-счетъ причиненнаго ему поврежденія; но вы сами виноваты: вы бы должны знать, что кто грозитъ господину, тотъ подвергается опасности быть заѣденнымъ его собакой.

-- Хорошо, хорошо, мы разсмотримъ это дѣло. Вы знаете, а, можетъ-быть, и нѣтъ, что въ подобныхъ случаяхъ рѣшеніе предоставляется безпристрастію пріятеля. Когда Шагожиронъ пріѣдетъ, я сообщу ему это дѣло и онъ рѣшитъ, долженъ ли я требовать удовлетворенія.

-- Вы другъ г. маркиза де-Шатожирона? спросилъ Фруадво.

-- Его короткій другъ, г. адвокатъ; но позвольте вамъ еще разъ замѣтить, что вы знаете мое имя и имя одного изъ друзей моихъ, между-тѣмъ, какъ вы все еще не удостоили меня отвѣта; какъ васъ зовутъ?

-- Жоржъ Фруадво, сказалъ молодой адвокатъ, застегивая перчатки.

-- Жоржъ Фруадво! повторилъ виконтъ, пораженный этимъ именемъ.-- Постойте... Жоржъ Фруадво... адвокатъ?..

-- Восьмой годъ въ этомъ званіи.

-- Такъ и есть! сказалъ Ланжеракъ, какъ-бы про-себя, вынувъ изъ боковаго кармана маленькую записную книжечку и внимательно перебирая листы ея.

-- Вамъ извѣстна моя фамилія? спросилъ изумленный адвокатъ.

-- Очень-хорошо; фамилія Жоржа Фруадво не изъ тѣхъ, слава о которыхъ разносится только съ помощію чемодановъ.

-- Ваша шутка, г. виконтъ, можетъ-быть, очень-весела, но теперь мнѣ невозможно отвѣчать на нее, потому-что у меня нѣтъ времени продолжать нашъ пріятный разговоръ. Засѣданіе мирнаго судьи сейчасъ начнется, а вы знаете, что аккуратность -- первый долгъ адвоката.

-- Совершенно справедливо, г. Фруадво; ступайте, куда зоветъ васъ долгъ; но еще одно слово: гдѣ мнѣ можно будетъ увидѣться съ вами?

-- Здѣсь же, г. дѣ-Ланжеракъ; я намѣренъ провести здѣсь ночь.

-- Здѣсь мы не увидимся, потому-что, не смотря на всю прелесть вашего общества, я не чувствую ни малѣйшаго расположенія къ комнатамъ съ двумя кроватями; но сегодня вечеромъ или завтра утромъ я дамъ вамъ знать о себе.

-- Когда вамъ будетъ угодно, г. виконтъ: но теперь я долженъ спѣшить, прибавилъ Фруадво, подошедъ къ окну:-- вотъ мой противникъ идетъ уже черезъ площадь.

-- Вашъ противникъ? посмотримъ, онъ долженъ быть оригиналенъ.

Виконтъ подошелъ къ окну.

-- Этотъ высокій толстякъ съ бородой? спросилъ онъ, смотря на г. де-Водре, на котораго указывалъ ему молодой адвокатъ.

-- Именно; баронъ де-Водре.

-- Баронъ де-Водре! повторилъ Ланжеракъ, быстро поднося лорнетъ къ глазу: -- а! такъ это баронъ де-Водре?

-- И онъ записанъ у васъ въ книжечкѣ?

-- Кого тамъ нѣтъ! Такъ это-то г. баронъ де-Водре?

-- Онъ самъ.

-- Онъ похожъ на быка, котораго довольно-опасно схватить за рога.

-- Однако, рано ли, поздно ли, но мнѣ прійдется это сдѣлать; сказалъ Фруадво, у котораго слова эти вырвались какъ-бы невольно.

-- Не-уже-ли? вскричалъ виконтъ съ любопытствомъ.

Но адвокатъ, не желая терять времени, или, быть-можетъ, раскаяваясь въ послѣднихъ словахъ, позвалъ собаку, которая немедленно вышла изъ своего убѣжища; потомъ, слегка поклонившись виконту, вышелъ изъ комнаты и, въ сопровожденіи своего вѣрнаго Пирама, сталъ спускаться съ лѣстницы.

Послѣ ухода молодаго адвоката, Ланжеракъ прошелся нѣсколько разъ по комнатѣ, какъ-бы желая воротить вдохновеніе, разсѣянное неожиданнымъ приключеніемъ; потомъ подошелъ къ столу, налилъ себе стаканъ шампанскаго, и разомъ опорожнилъ его, хотя уже напился кофе.

-- Надобно, однакожь, кончить это проклятое письмо! сказалъ онъ тогда садясь.

Подперевъ голову рукою и подумавъ нѣсколько минутъ, виконтъ схватилъ наконецъ перо и принялся писать. Первыя слова, произнесенныя имъ послѣ проклятаго письма, содержаніе котораго мы послѣ узнаемъ, были:

" Обожаемый ангелъ! "