Когда я вошел в столовую, то сразу увидел Рапаса, с нетерпением ожидавшего моего прихода. Он выглядел очень самодовольным и презрительным.
— Ты точен, — сказал он. — Удалось найти что-нибудь интересное в ночной жизни Зоданги?
— Да, — ответил я. — Я хорошо повеселился. А ты?
— У меня был очень удачный вечер. Я установил очень важную связь и, мой дорогой Вандор, я не забыл тебя.
— Очень благородно с твоей стороны, — произнес я.
— Да, ты запомнишь этот вечер на всю жизнь, — воскликнул он и разразился смехом.
— Ты должен рассказать мне об этом.
— Нет, не теперь, — ответил он. — Это должно пока оставаться тайной. Ты скоро сам все узнаешь, а теперь давай поедим. Сегодня я угощаю. Я плачу за все.
Жалкая человекоподобная крыса раздулась от важности, почувствовав себя полноправным членом Гильдии Убийц.
— Хорошо, — согласился я, — пусть будет по-твоему.
Чтобы сделать ситуацию еще более забавной, я заказал самые дорогие блюда, какие только были.
Когда я вошел в столовую, Рапас сидел лицом к входу. Когда кто-нибудь входил, я видел, как на его лице выражение ожидания сменялось разочарованием.
За едой мы говорили о самых незначительных вещах. По мере того, как ужин подходил к концу, росло нетерпение и раздражение Рапаса.
— В чем дело, Рапас? — спросил я спустя некоторое время. — Чем ты встревожен? Ты кого-нибудь ждешь?
Он быстро взял себя в руки.
— Нет, я никого не жду, но у меня есть враги. Всегда нужно быть начеку.
Его объяснение было достаточно правдоподобным, но я-то знал, что это неправда. Я мог бы сказать ему, что он ждет напрасно, но не сделал этого.
Рапас, как мог, затягивал ужин и, чем дольше это продолжалось, тем больше он нервничал и тем чаще смотрел на вход.
Наконец я захотел уйти, но он задержал меня.
— Посиди еще немного, — сказал он. — Разве ты торопишься?
— Мне пора возвращаться, — ответил я. — Я могу понадобиться Фал Сивасу.
— Нет, — сказал он, — до утра ты свободен.
— Но мне нужно немного поспать, — настаивал я.
— Ты успеешь выспаться, — сказал он, — не беспокойся.
— Но я все же пойду, — с этими словами я встал. Он тоже неохотно поднялся.
— Я тебя немного провожу, — сказал он.
Мы уже были у выхода, когда с улицы вошли два человека. Здороваясь с владельцем, они продолжали взволнованно обсуждать что-то.
— Агенты Владыки снова за работой, — заметил один из них.
— А что случилось? — спросил владелец.
— На улице Зеленого Горла нашли тело одного из убийц Ур Джана, а над сердцем у него — крест Владыки.
— Да будет силен Владыка, — сказал владелец. — Зоданга станет только лучше, если он очистит ее от убийц.
— Как звали убитого? — спросил Рапас с волнением, которое попытался скрыть.
— В толпе говорили, что его звали Ульдак, — ответил один из принесших новость. Рапас побледнел.
— Это был твой друг, Рапас? — спросил я.
— О, нет, — ответил Ульсио. — Я не знал его. Идем.
Мы вместе вышли на улицу и пошли в направлении дома Фал Сиваса. Плечом к плечу шли мы по освещенным кварталам, прилегающим к столовой. Рапас нервничал. Краем глаза я следил за ним и старался прочесть его мысли, но он был настороже и закрылся от меня.
Я часто имел преимущество перед марсианами, потому что мог читать их мысли, а вот моих мыслей они не могли прочесть. Почему так, я не знаю. Чтение мыслей широко распространено на Марсе, но все марсиане в целях безопасности выработали способность закрывать свой мозг — такой защитный механизм у них стал почти всеобщим.
Однако, когда мы вышли на темную улицу, стало очевидным, что Рапас старается идти за мной. Хотя я не мог прочесть его мыслей, я догадывался о его намерениях: Ульдак не выполнил поручение, и у Крысы появилась возможность прославиться самому и заслужить благосклонность Ур Джана.
Если у человека есть чувство юмора, подобная ситуация немало повеселила бы его, как и меня. Вот я иду по совершенно темной улице рядом с человеком, который постарается убить меня при первой же возможности, и мне необходимо расстроить его планы, но так, чтобы он ничего не подозревал. Я не хотел убивать Рапаса Ульсио, по крайней мере сейчас. Я чувствовал, что так или иначе сумею использовать его.
— Идем, — сказал я. — Почему задерживаешься? Ты устал?
Я обнял его, прижал его руку. Так мы продолжали идти к дому Фал Сиваса. На ближайшем перекрестке он высвободился.
— Я оставлю тебя здесь, — сказал он. — Я не хочу сегодня идти в дом Фал Сиваса.
— Хорошо, друг мой. Но, надеюсь, мы скоро увидимся.
— Да. Скоро.
— Завтра вечером, может быть? — предложил я. — Или еще через день. Освободившись, я приду в столовую; возможно, там я найду тебя.
— Хорошо, — сказал он. — Я ужинаю там каждый день.
— Спокойной ночи, Рапас!
— Спокойной ночи, Вандор!
Он свернул налево, а я продолжал свой путь.
Я подумал, что он последует за мной, но ошибся. Вскоре я подошел к дому Фал Сиваса.
Гамас впустил меня. Обменявшись с ним несколькими словами, я отправился к себе. В ответ на мой сигнал Занда открыла дверь. Девушка рассказала мне, что ночью в доме все было спокойно, никто не пытался войти в квартиру. Она приготовила мне спальные шелка и меха. Смертельно уставший, я тут же уснул.
На следующее утро сразу после завтрака я отправился на дежурство у двери кабинета Фал Сиваса. Очень скоро он вызвал меня, спросив:
— Ну, что было ночью? Сопутствовала ли тебе удача? Я вижу, что ты жив, значит, ты не нашел место встречи убийц.
— Наоборот, я нашел его. Я был рядом с ними в соседней комнате и видел их всех.
— Что же ты узнал?
— Немного. Через закрытую дверь я почти ничего не слышал, а открыли ее лишь ненадолго.
— И что же услышал?
— Они знают, что ты нанял меня телохранителем.
— Что? — воскликнул он. — Откуда они могли узнать?
Я покачал головой.
— Где-то утечка.
— Предатель? — воскликнул он.
Я не сказал ему о Рапасе. Я боялся, что он прикажет его убить, чего мне пока вовсе не хотелось делать, ведь он мог быть полезен.
— Что еще? — спросил он.
— Ур Джан приказал убить меня.
— Ты должен быть осторожен, — сказал Фал Сивас. — Тебе лучше не выходить ночью.
— Я сумею позаботиться о себе, — ответил я, — и смогу принести больше пользы выходя из дома и разговаривая с людьми, чем сидя взаперти.
Он кивнул.
— Я думаю, ты прав.
После некоторого размышления он воскликнул:
— Я знаю, кто предатель!
— Кто же? — вежливо поинтересовался я тут же.
— Это Рапас Ульсио! Ульсио! У него точное прозвище.
— Ты уверен в этом? — спросил я.
— Никто другой не может им быть, — ответил Фал Сивас. — Кроме вас двоих никто не имеет разрешения на выход. Но мы положим конец этому, как только он вернется. Когда он придет, убей его. Понял?
Я кивнул.
— Это приказ, — добавил он. — Смотри, он должен быть выполнен.
Некоторое время он сидел молча, и я видел, что он внимательно изучает меня.
Наконец он заговорил снова:
— По твоему интересу к книгам я понял, что ты знаком с наукой.
— Совсем немного, — заверил я.
— Мне нужен такой человек, как ты, — заметил он. — Если бы я мог тебе верить!.. Кому можно верить? — казалось, он думает вслух.
— Я редко ошибаюсь, — продолжал он. — Я читал Рапаса, как книгу. Я знал, что он невежда и что у него сердце предателя.
Внезапно он повернулся ко мне.
— Но ты другое дело. Думаю, что можно попытаться. Но если ты обманешь меня…
Он встал и взглянул на меня. Я никогда не видел такого злобного выражения лица.
— Если ты обманешь меня, Вандор, ты умрешь такой смертью, какую только сможет изобрести мозг Фал Сиваса.
— Умирают только один раз, — сказал я.
— Но ты будешь умирать долго, если это сделать научно.
Но теперь он расслабился, и тон его немного смягчился. Я мог себе представить, как наслаждается Фал Сивас, следя за мучениями своего врага.
— Я хочу посвятить тебя в мои тайны. Немного, совсем немного, — сказал он.
— Помни, что я не просил тебя об этом, — ответил я. — Мне не нужны твои секреты.
— Риск будет взаимным, — сказал он. — Твоя жизнь против моих секретов. Идем, я кое-что покажу тебе.
Он повел меня по коридору мимо своей квартиры наверх по пандусу на этаж, вход на который был воспрещен. Мы миновали ряд роскошно убранных комнат и через маленькую дверь, скрывавшуюся за занавесом, прошли на чердак, находившийся этажом выше.
Поддерживаемый лесами и занимая почти всю длину огромного зала, там стоял самый странный корабль из всех, какие мне приходилось видеть. Нос его был эллипсоидным, затем он сильно расширялся в диаметре, а к корме постепенно сужался.
— Вот он, — с гордостью сказал Фал Сивас, — дело всей моей жизни, почти оконченный.
— Совершенно новый тип корабля, — заметил я. — В чем он превосходит имеющиеся типы кораблей?
— Он построен для достижения таких целей, которые не под силу ни одному другому кораблю, — ответил Фал Сивас. — Его скорость превысит человеческое воображение. Он полетит туда, где еще не бывал ни человек, ни корабль. На этом корабле, Вандор, я смогу посетить Турию и Хлорус. Я смогу летать на другие планеты.
— Удивительно, — заметил я.
— Но это еще не все. Корабль не только сверхскоростной. Я могу заверить тебя, что он выдержит очень высокое давление и предельные перепады температуры. Возможно, Вандор, другие изобретатели достигли того же, к примеру, Гар Нал тоже мог сделать это, но лишь один человек на Барсуме и, несомненно, один мозг во Вселенной смог сделать то, что сделано. И этот человек — Фал Сивас. Я дал этому безжизненному механизму мозг, усовершенствовал его, и через некоторое время после незначительных доделок этот корабль сможет летать самостоятельно. Он полетит, выполнит мое желание и вернется назад. Ты, конечно, уверен, что это невозможно. Ты думаешь, что Фал Сивас сошел с ума. Но смотри внимательнее!
Он сосредоточил свой взгляд на носу странно выглядевшего корабля, и вскоре я заметил, что корабль медленно поднимается с лесов и повисает в воздухе. Вот он поднял нос, потом корму и, наконец, вернулся на свое место на лесах.
Я был поражен. В жизни я не видел ничего более удивительного и не смог скрыть своего восхищения.
— Ты видишь, — сказал он, — мне не нужно даже говорить с ним. Механический мозг, который я поместил на корабле, улавливает мысли. Я просто подумал о том, что он должен сделать. Механический мозг уловил мой приказ и отдал распоряжения механизмам корабля, которыми он управляет точнее, чем любой пилот. Вандор, мне пришлось вести долгую и ужасную битву, чтобы создать этот удивительный механизм. Я вынужден был совершать поступки, которые потрясли бы добропорядочное человечество. Но я верю, что дело стоило того. Я верю, что мое великое достижение стоит тех жизней и страданий, которыми за него заплачено. Я тоже платил дорого. Он отнял у меня то, что я не смог возместить. Я думаю, Вандор, что он отнял у меня человеческие инстинкты. Если не считать того, что я смертен, в остальном я такое же создание холодных формул, как этот корабль, лежащий перед тобой. Иногда я ненавижу его, и все же я умер бы за него. Я видел, как умирают из-за него другие, умирают в бесчисленных количествах. А он должен жить. Это величайшее достижение человеческого мозга.