Борьба матери.
Невозможно представить себѣ человѣческое существо болѣе несчастное и удрученное чѣмъ была Элиза, когда она вышла изъ хижины дяди Тома.
Страданія и опасности ея мужа и опасность грозившая ея ребенку, перепутывались въ ея умѣ со смутнымъ и тетущимъ чувствомъ страха при мысли о томъ, что она покидаетъ единственный домъ, который она когда либо знала, и лишается покровительства доброй госпожи, которую она любила и уважала. Кромѣ того ей приходилось прощаться со всѣмъ, къ чему она привыкла, съ мѣстомъ, гдѣ она выросла, съ деревьями, подъ которыми она играла, съ рощами, гдѣ она въ болѣе счастливые дни, гуляла по вечерамъ съ молодымъ мужемъ; каждый предметъ въ эту ясную, морозную, звѣздную ночь, казалось, съ упрекомъ глядѣлъ на нее и спрашивалъ, куда она уходитъ изъ этого вѣрнаго убѣжища.
Но сильнѣе всего прочаго говорила въ ней материнская любовь, доходившая до безумія, вслѣдствіе близкой и страшной опасности. Ея мальчикъ былъ настолько великъ, что могъ бы идти на своихъ ножкахъ, и въ другое время она просто вела бы его за руку. Но теперь ей было ужасно страшно выпустить его изъ своихъ рукъ, и она судорожно прижимала его къ груди, быстро шагая впередъ.
Замерзшая земля хрустѣла подъ ея ногами, и она дрожала, слыша этотъ звукъ. При каждомъ шелестѣ листьевъ, при каждой мимолетной тѣни кровь приливала ей къ сердцу, и она ускоряла шагъ. Она сама удивлялась, откуда взялась у нея такая сила: ребенокъ казался ей легкимъ, какъ перышко, и при всякомъ приступѣ страха сверхъестественная сила, поддерживавшая ее, какъ будто возрастала, а блѣдныя губы безпрестанно шептали молитву: Господи, помоги! Спаси меня, Господи!
А что, если бы это былъ твой Гарри, читательница -- мать, или твой Вилли, и ты бы знала, что грубый торгашъ возьметъ его у тебя завтра утромъ, если бы ты видѣла этого торгаша и знала, что всѣ документы подписаны и переданы ему, что въ твоемъ распоряженіи, чтобы спастись бѣгствомъ, всего нѣсколько часовъ отъ полуночи до утра, какъ шибко могла бы ты идти! Сколько верстъ могла бы ты пройти въ эти короткіе часы, если бы твое ненаглядное дитя прижалось къ твоей груди, маленькая усталая головка лежала бы у тебя на плечѣ, а маленькія нѣжныя ручки довѣрчиво обнимали бы тебя за шею.
Мальчикъ спалъ. Сначала новость обстановки и тревога не давали ему заснуть. Но мать такъ поспѣшно останавливала каждую его попытку крикнуть или заговорить, такъ увѣряла его, что, если онъ будетъ лежать тихо, она навѣрно спасетъ его, что онъ сѣлъ смирно, обвивъ ея шею своими рученками, и только чувствуя, что засыпаетъ, спросилъ:
-- Мама, вѣдь мнѣ нельзя спать, правда?
-- Можно, мой дорогой, спи себѣ, если хочешь.
-- Мама, а если я засну, ты не отдашь меня ему?
-- Нѣтъ, ни за что! Богъ поможетъ мнѣ!-- отвѣчала мать, и щеки ея поблѣднѣли, а большіе черные глаза засверкали.
-- Навѣрно, мама?
-- Навѣрно!-- сказала мать такимъ голосомъ, котораго сама испугалась; ей показалось, что это слово произнесла не она, а кто-то чужой, какой-то духъ внутри ея; и мальчикъ опустилъ маленькую, усталую головку къ ней на плечо и скоро заснулъ. Прикосновеніе этихъ теплыхъ ручекъ, легкое дыханіе, которое она чувствовала на своей шеѣ повидимому придавали ей бодрость и энергію. При каждомъ легкомъ движеніи довѣрчиво спавшаго ребенка ей казалось какъ будто какой то электрическій токъ вливаетъ въ нее новыя силы. Велика эта власть души надъ матеріей, благодаря которой тѣло и нервы становятся временами нечувствительными, мускулы пріобрѣтаютъ силу стали и слабый дѣлается силачомъ.
Строенія, фермы, роща, лѣсокъ быстро мелькали передъ ней; она шла все дальше и дальше, оставляя одинъ знакомый предметъ за другимъ, не замедляя шага, не останавливаясь; занимавшійся день засталъ ее на большой дорогѣ, за много миль отъ всего, что было близко ея сердцу.
Она часто ѣздила со своей госпожей въ гости къ однимъ знакомымъ, жившимъ въ маленькой деревушкѣ Т., недалеко отъ Огайо и хорошо знала дорогу. Добраться туда и переправиться черезъ рѣку Огайо это было первое, что она намѣтила въ своемъ наскоро задуманномъ планѣ бѣгства; дальше она разсчитывала на милость Божію.
Когда на дорогѣ появились экипажи и лошади Элиза поняла съ тою чуткостью, какая свойственна людямъ въ минуты сильнаго возбужденія,-- что ея быстрая ходьба и разстроенный видъ могутъ обратить на нее вниманіе и вызвать подозрѣніе. Она спустила мальчика съ рукъ, оправила свое платье и шляпу и пошла настолько быстро, насколько позволяли правила: приличія. Въ ея маленькомъ узелкѣ былъ запасъ пирожковъ и яблочковъ и она пользовалась, имъ, чтобы заставить ребенка идти поскорѣй. Она катила по дорогѣ яблоко, мальчикъ со всѣхъ ногъ пускался бѣжать за нимъ и, благодаря этой хитрости, они незамѣтно проходили милю за милей.
Черезъ нѣсколько времени они подошли къ густой рощѣ, среди которой журчалъ свѣтлый ручеекъ. Мальчикъ сталъ просить пить и ѣсть, она перелѣзла съ нимъ черезъ заборъ и усѣвшись за большимъ камнемъ, который совершенно скрывалъ ихъ отъ проходившихъ по дорогѣ, дала, ему закусить тѣми запасами, что несла въ узелкѣ. Мальчикъ удивлялся и огорчался тѣмъ, что мать не хочетъ ничего ѣсть; обхвативъ шею ея своею ручкой онъ втиснулъ ей въ ротъ кусочекъ пирожка, но ей казалось, что клубокъ, стоявшій у нея въ горлѣ, задушитъ ее.
-- Нѣтъ, нѣтъ, Гарри, мой дорогой! Мама не можетъ ѣсть, пока ты не будешь въ: безопасномъ мѣстѣ. Мы должны идти, идти какъ можно скорѣй, пока не дойдемъ до рѣки. И она поспѣшила на дорогу и опять старалась идти ровнымъ и спокойнымъ шагомъ.
Теперь она была уже далеко отъ тѣхъ мѣстъ, гдѣ ее знали лично. Если бы ей случайно встрѣтился кто нибудь знакомый, то всѣмъ извѣстная доброта Шельби, ограждала бы ее отъ всякихъ подозрѣній, никому не пришло бы въ голову, что она могла бѣжать отъ нихъ. Кромѣ того цвѣтъ ея кожи былъ настолько бѣлъ, что только при внимательномъ осмотрѣ можно было замѣтить у нея примѣсь черной крови, ребенокъ ея тоже былъ бѣленькій и, благодаря этому, ей легче, было идти, не возбуждая подозрѣній.
Успокоивъ себя этими соображеніями, она въ полдень зашла на одну ферму, чтобы отдохнуть и купить чего нибудь поѣсть себѣ и ребенку. По мѣрѣ того какъ разстояніе отъ дома увеличивалось, и опасность уменьшалась, неестественное напряженіе ея нервной системы ослабѣвали и она начинала чувствовать голодъ и усталость.
Хозяйка фермы, добродушная и болтливая, повидимому очень обрадовалась тому, что явился человѣкъ, съ которымъ ей можно поговорить. Она съ полнымъ довѣріемъ отнеслась къ объясненію Элизы, что она идетъ погостить съ недѣльку у знакомыхъ. Въ глубинѣ души Элиза надѣялась, что слова эти окажутся вѣрными.
За часъ до солнечнаго заката она вошла въ деревеньку Т. на берегу Огайо, усталая, съ больными ногами, но съ тою же бодростью въ душѣ. Прежде всего она посмотрѣла на рѣку, которая, какъ Іорданъ, лежала между нею и обѣтованною землею свободы.
Была ранняя весна, рѣка вздулась и бурлила. Большія льдины носились по мутнымъ волнамъ. Вслѣдствіе особой формы кентуккійскаго берега, который длиннымъ мысомъ выдвигался впередъ, ледъ задерживался и скоплялся въ этомъ мѣстѣ. Узкій каналъ, образуемый рѣкою, былъ наполненъ льдинами, которыя громоздились одна на другую, преграждая путь спускавшемуся съ верховья льду, который образовалъ здѣсь огромную волнующуюся плотину, наполнявшую всю рѣку почти до самаго кентуккійскаго берега.
Элиза съ минуту глядѣла на рѣку. Она сразу поняла какъ неблагопріятно для нея это положеніе вещей, такъ какъ при ледоходѣ паромъ, обыкновенно поддерживающій сообщеніе между берегами, не могъ ходить, и пошла въ маленькую гостинницу на берегу, чтобы навести справки.
Хозяйка, хлопотавшая у печки надъ приготовленіемъ разныхъ кушаній къ ужину, остановилась съ вилкой въ рукахъ, услышавъ тихій, жалобный голосъ Элизы.
-- Чего вамъ?-- спросила она.
-- Нѣтъ ли какого нибудь парома или лодки, которые бы перевезли меня въ Б.?
-- Конечно нѣтъ, люди уже не могутъ переправляться.
Отчаяніе и испугъ выразившіеся на лицѣ Элизы поразили трактирщицу, и она спросила?
-- А вамъ вѣрно очень нужно переправиться? Что у васъ тамъ, кто нибудь боленъ? У васъ такой встревоженный видъ!
-- У меня ребенокъ опасно боленъ,-- сказала Элиза.-- Я узнала объ этомъ только вчера вечеромъ и сегодня прошла много миль въ надеждѣ, что попаду на перевозъ.
-- Экая бѣда какая!-- сказала хозяйка,-- въ ней проснулось сочувствіе къ материнскому горю.-- Мнѣ, право, ужасно жалъ васъ! Соломонъ!-- позвала она высунувшись изъ окна и обращаясь къ маленькому строенію на заднемъ дворѣ. Человѣкъ въ кожаномъ передникѣ и съ грязными руками показался въ дверяхъ.
-- Слушай, Солъ,-- сказала хозяйка,-- что тотъ человѣкъ будетъ переправлять сегодня ночью свои бочки?
-- Онъ говорилъ, что попытается, если только будетъ можно,-- отвѣчалъ Саломонъ.
-- Одинъ человѣкъ изъ нашихъ деревенскихъ хочетъ сегодня ночью переправить на тотъ берегъ нѣкоторыя вещи, если будетъ возможно. Онъ придетъ къ намъ ужинать, посидите, подождите его. Какой миленькій мальчикъ,-- прибавила женщина, протягивая Гарри сладкую булочку. Но бѣдный мальчикъ до того усталъ, что расплакался.
-- Бѣдняжка! Онъ не привыкъ много ходить, а я такъ торопила его;-- сказала Элиза.
-- Такъ идите въ эту комнату, уложите его!-- И хозяйка открыла дверь въ небольшую комнату, въ которой стояла хорошая кровать. Элиза уложила на нее уставшаго мальчика и держала его ручки въ своихъ, пока онъ не уснулъ крѣпкимъ сномъ. Сама она не могла спать. Мысль о погонѣ жгла ее словно огнемъ; и она съ тоской глядѣла на мрачную, волнующуюся рѣку, лежавшую между ней и свободой.
Здѣсь мы должны на время проститься съ нею и вернуться къ ея преслѣдователямъ.
-----
Хотя миссисъ Шельби обѣщала, что обѣдъ будетъ скоро поданъ, но на дѣлѣ оказалось не то. Въ присутствіи Гэлея она посылала, по крайней мѣрѣ, полдюжины молодыхъ гонцовъ къ тетушкѣ Хлоѣ, но эта почтенная особа только фыркала въ отвѣтъ, трясла головой и продолжала производить всѣ свои операціи необыкновенно медленно и аккуратно.
По какой-то необъяснимой причинѣ вся прислуга была убѣждена, что миссисъ не разсердится за промедленіе, и, удивительно, какъ много случалось въ этотъ день разныхъ бѣдъ, которыя задерживали ходъ дѣла. Какой-то злополучный малый опрокинулъ соусникъ съ подливкой; пришлось дѣлать подливку сызнова съ полною старательностью и по всѣмъ правиламъ искусства. Тетушка Хлоя кипятившая и мѣшавшая ее съ величайшею аккуратностью, на всѣ приглашенія поторопиться рѣзко отвѣчала, что "не намѣрена помогать кому-то ловить людей". Одинъ слуга упалъ съ ведромъ воды и долженъ былъ идти второй разъ на колодецъ за свѣжей водой, другой уронилъ кусокъ масла. Отъ времени до времени въ кухню приходили вѣсти, что масса Гэлей очень безпокоится, что ему не сидится на стулѣ, что онъ безпрестанно подбѣгаетъ то къ окну, то къ двери.
-- Такъ ему и надо!-- съ негодованіемъ проговорила тетушка Хлоя.-- Ему придется еще больше безпокоиться, если онъ не исправится. Каковъ-то онъ будетъ, когда Господь призоветъ его къ себѣ!
-- Онъ навѣрно попадетъ въ адъ!-- рѣшилъ маленькій Джонъ.
-- И по дѣламъ,-- угрюмо сказала тетушка Хлоя:-- онъ разбилъ много, очень много сердецъ! Говорю вамъ всѣмъ,-- проговорила она, останавливаясь съ поднятой вилкой въ рукахъ,-- это совершенно такъ, какъ масса Джоржъ читалъ въ Апокалипсисѣ: "души ихъ вопіютъ къ престолу Божьему, онѣ взываютъ къ Господу объ отмщеніи, и скоро Господь услышитъ ихъ"; да услышитъ!
Тетушку Хлою очень уважали въ кухнѣ, и теперь всѣ слушали ее съ разинутыми ртами. Такъ какъ обѣдъ былъ, наконецъ, отправленъ на столъ, то вся кухонная прислуга могла спокойно болтать съ ней и слушать ея рѣчи.
-- Всѣ, такіе, какъ онъ, будутъ горѣть въ вѣчномъ огнѣ; это ужъ какъ дважды два четыре, правда вѣдь?-- спросилъ Анди.
-- Мнѣ бы очень хотѣлось посмотрѣть, какъ онъ будетъ горѣть,-- сказалъ маленькій Джонъ.
-- Дѣти!-- раздался вдругъ голосъ, заставившій всѣхъ вздрогнуть. Это былъ дядя Томъ; онъ вошелъ незамѣченный и слышалъ весь разговоръ.-- Дѣти,-- сказалъ онъ,-- вы сами не понимаете, что говорите. Вѣчность страшное слово, дѣти; объ этомъ и думать-то ужасно. Вы не должны желать вѣчныхъ мученій никакому человѣческому существу!
-- Да мы никому и не желаемъ кромѣ душепродавцевъ,-- возразилъ Анди;-- а имъ нельзя не пожелать, они такіе страшные злодѣи.
-- Я думаю, сама природа должна возставать на нихъ,-- сказала тетушка Хлоя.-- Они отрываютъ младенца отъ груди матери и продаютъ его. Они отнимаютъ малыхъ ребятъ, которые цѣпляются за подолъ матери, и продаютъ ихъ. Они разлучаютъ мужа съ женой -- тутъ тетушка Хлоя начала плакать,-- а вѣдь это все равно, что отнять жизнь. И вы думаете, они что ни будь чувствуютъ, они жалѣютъ насъ? Нисколько: они себѣ ѣдятъ, пьютъ, курятъ, какъ ни въ чемъ ни бывало. Господи! Ужъ если ихъ чортъ не беретъ, такъ на что же онъ и нуженъ!-- Тетушка Хлоя закрылась передникомъ и разрыдалась не на шутку.
-- Молитесь за оскорбляющихъ васъ, вотъ что говорится въ хорошей книгѣ, замѣтилъ Томъ.
-- Молиться за нихъ!-- вскричала тетушка Хлоя,-- нѣтъ, это ужъ слишкомъ! Я не могу молиться за нихъ.
-- Это въ тебѣ говоритъ естество, Хлоя, а естество сильно,-- отвѣчалъ Томъ;-- но Божія благодать еще сильнѣе. Ты только представь себѣ, въ какомъ ужасномъ положеніи находится душа несчастнаго грѣшника, который совершаетъ такія дѣла. Тебѣ слѣдуетъ благодарить Бога за то, что ты не такая, какъ они, Хлоя. Мнѣ лучше, чтобы меня продали десять тысячъ разъ, чѣмъ имѣть на душѣ такой тяжкій грѣхъ.
-- Ну, это и мнѣ тоже,-- заявилъ Джонъ,-- Господи, какъ намъ-то было бы тяжело, Анди?
Анди пожалъ плечами и свистнулъ въ знакъ согласія.
-- Я радъ, что масса не уѣхалъ сегодня утромъ, какъ хотѣлъ,-- сказалъ Томъ,-- меня это огорчило бы больше чѣмъ продажа, право. Можетъ быть, для него это ничего, а для меня было бы тяжело, вѣдь я его зналъ, когда онъ былъ еще крошечнымъ ребенкомъ; но теперь я повидался съ массой и начинаю примиряться съ своей судьбой. Божья воля! масса ничего не могъ подѣлать. Онъ поступилъ правильно, только я боюсь, что безъ меня у васъ тутъ пойдутъ безпорядки. Масса не можетъ за всѣмъ смотрѣть, какъ я смотрѣлъ, и сводить концы съ концами. Наши рабочіе -- люди хорошіе, да только ужъ очень они вѣтрены. Это меня безпокоитъ.
Въ эту минуту раздался звонокъ, и Тома позвали въ гостиную.
-- Томъ,-- ласковымъ голосомъ сказалъ его господинъ,-- я хотѣлъ предупредить тебя, что ты у меня на порукахъ. Я внесъ этому джентльмену залогъ въ тысячу долларовъ, и онъ воспользуется имъ, если ты не будешь на мѣстѣ, когда онъ тебя потребуетъ. Онъ уѣзжаетъ по другимъ своимъ дѣламъ, и сегодня ты свободенъ на весь день. Иди, куда хочешь.
-- Благодарю васъ, масса.
-- Только смотри,-- пригрозилъ торговецъ,-- не сыграй со своимъ господиномъ какой-нибудь вашей обыкновенной негритянской штуки! Я не спущу ему ни одного цента, если ты вздумаешь сбѣжать. Кабы онъ меня слушалъ, онъ не сталъ бы вѣрить никому изъ васъ; всѣ вы, какъ угри, норовите выскользнуть изъ рукъ.
-- Масса,-- сказалъ Томъ и выпрямился во весь ростъ,-- мнѣ было восемь лѣтъ, когда старая барыня положила васъ ко мнѣ на руки и сказала,-- а вамъ тогда еще и годика не было -- Вотъ, Томъ, говоритъ она, эта твой будущій господинъ, береги его, говоритъ. А теперь позвольте спросить васъ, масса, было ли когда-нибудь, чтобы я обманулъ или ослушался васъ, особливо съ тѣхъ поръ, какъ я сталъ христіаниномъ?
Мистеръ Шельби былъ растроганъ, слезы навернулись на глаза его.
-- Милый мой,-- сказалъ онъ,-- видитъ Богъ, что ты говоришь истинную правду; если бы это отъ меня зависѣло, я ни за что не продалъ бы тебя.
-- А я даю тебѣ честное слово, какъ христіанка, что выкуплю тебя, какъ только мнѣ удастся собрать необходимыя деньги!-- вскричала миссисъ Шельби.-- Сэръ,-- обратилась она къ Гэлею,-- соберите точныя свѣдѣнія о тѣхъ, кому вы его продадите, и дайте мнѣ знать.
-- Господи, да съ удовольствіемъ,-- отвѣчалъ торговецъ,-- если хотите, я черезъ годъ привезу его обратно и перепродамъ вамъ
-- Тогда ужъ я буду вести съ вами дѣла, и вы не останетесь въ убыткѣ,-- сказала миссисъ Шельби.
-- Понятно!-- отвѣчалъ торговецъ.-- Мнѣ вѣдь все равно, что продавать, что покупать, только бы получать барышъ. Всякому пить-ѣсть хочется, сами знаете, барыня.
Нахальная фамильярность торговца была непріятна и обидна для мистера и миссисъ Шельби, но они оба сознавали необходимость скрывать свои чувства. Чѣмъ болѣе корыстнымъ и безчувственнымъ онъ себя выказывалъ, тѣмъ болѣе опасалась миссисъ Шельби, что ему удастся поймать Элизу и ея ребенка, тѣмъ болѣе старалась она задержать его отъѣздъ всевозможными женскими хитростями. Она мило улыбалась ему, соглашалась съ тѣмъ, что онъ говорилъ, болтала о разныхъ разностяхъ и всячески старалась, чтобы время проходило незамѣтно для него.
Въ два часа Сэмъ и Анди подвели къ крыльцу лошадей, повидимому бодрыхъ и вполнѣ отдохнувшихъ послѣ утренней скачки.
Сэмъ, возбужденный сытнымъ обѣдомъ, былъ преисполненъ усердія и услужливости. Когда подошелъ Гэлей, онъ самымъ цвѣтистымъ слогомъ увѣрялъ Анди, что теперь ихъ поѣздка будетъ вполнѣ удачна, разъ они принимаются за дѣло "въ сурьезъ".
-- Вашъ хозяинъ, должно быть, не держитъ собакъ?-- задумчиво спросилъ Гэлей собираясь сѣсть на лошадь.
-- Собакъ у насъ сколько угодно!-- съ торжествомъ заявилъ Сэмъ.-- Вонъ у насъ Бруно лаетъ славно на весь домъ, и потомъ чуть не у каждаго негра есть еще своя собаченка, у кого какой породы.
-- Фу!-- вскричалъ Гэлей, и прибавилъ нѣчто столь нелестное по адресу собакъ, что Сэмъ проговорилъ:
-- За что же ихъ бранить, онѣ ничѣмъ не виноваты!
-- Я спрашиваю, твой хозяинъ не держитъ (навѣрно не держитъ) собакъ, чтобы выслѣживать негровъ?
Сэмъ отлично понималъ, о чемъ онъ говоритъ, по продолжалъ сохранять безнадежно глуповатый видъ.
-- У всѣхъ нашихъ собакъ отличное чутье; онѣ навѣрно годились бы для этого дѣла, если бы ихъ обучить. Славныя собаки, только поучите ихъ! Бруно, сюда! позвалъ онъ и свистнулъ Ньюфаундленду, который шумно прыгая, подбѣжалъ къ нимъ.
-- Чортъ бы его побралъ!-- вскричалъ Гэлей, вскакивая на сѣдло.-- Ну, живо, ѣдемъ!
Сэмъ влѣзъ на лошадь, но мимоходомъ пощекоталъ Анди; тотъ разразился хохотомъ и вызвалъ негодованіе Гэлея, который вытянулъ его хлыстомъ.
-- Удивляюсь я тебѣ, Анди,-- проговорилъ Сэмъ съ невозмутимою серьезностью.-- Вѣдь это серьезное дѣло, Анди. Тутъ не до шутокъ. Мы должны думать, какъ помочь массѣ.
-- Я поѣду прямой дорогой къ рѣкѣ,-- заявилъ Гэлей рѣшительно, когда они доѣхали до границы имѣнія,-- Я знаю ихъ повадку: они всѣ стараются пробраться за рѣку.
-- Конечно,-- поддакнулъ Сэмъ.-- Это всего лучше. Мистеръ Гэлей попалъ въ самую точку. Теперь вотъ что: къ рѣкѣ ведутъ двѣ дороги -- нижняя и верхняя,-- по которой хочетъ ѣхать масса?
Анди съ удивленіемъ посмотрѣлъ на Сэма. Это былъ совершенно новый для него географическій фактъ, но тотчасъ же поспѣшилъ подтвердить его слова.
-- Не знаю какъ, а мнѣ сдается,-- продолжалъ Сэмъ -- что Лиззи скорѣй пойдетъ по нижней дорогѣ, потому по ней меньше ѣзды.
Хотя Гэлей былъ старый воробей, отъ природы подозрительный, но мнѣніе, высказанное Сэмомъ, показалось ему правильнымъ.
-- Бѣда только, что вы оба такіе отчаянные лгуны,-- проговорилъ онъ задумчиво, задерживая на минуту лошадь.
Серьезный, убѣжденный тонъ, какимъ были сказаны эти слова, разсмѣшилъ Анди; онъ немного отсталъ и до того трясся отъ хохота, что рисковалъ свалиться съ лошади. Сэмъ, напротивъ, непоколебимо сохранялъ полную серьезность.
-- Конечно,-- сказалъ онъ,-- масса можетъ дѣлать какъ ему угодно, онъ можетъ, если хочетъ, ѣхать прямой дорогой, намъ все равно. Теперь, какъ я подумаю, такъ, пожалуй, прямой-то оно будетъ лучше.
-- Понятно она пошла по такой дорогѣ, гдѣ меньше ѣздятъ,-- сказалъ Гэлей, думая вслухъ и не обращая вниманія на замѣчаніе Сэма.
-- Этого никакъ нельзя сказать навѣрно,-- возразилъ Сэмъ,-- Женщины -- странный народъ. Онѣ никогда не дѣлаютъ того, что вы отъ нихъ ожидаете, а всегда наоборотъ. Такая ужь у нихъ природа. Если вы думаете, что она пошла по этой дорогѣ, поѣзжайте по той и вы навѣрно встрѣтите ее. Я думаю такъ, что Лиззи пошла по нижней дорогѣ; значитъ, намъ лучше ѣхать по прямой.
Это глубокомысленное разсужденіе о свойствахъ женской природы не очень расположило Гэлея въ пользу прямой дороги; онъ рѣшительно объявилъ, что поѣдетъ по нижней и спросилъ Сэма, скоро ли они доѣдутъ до нея.
-- Да вотъ тутъ она будетъ, немного подальше,-- сказалъ Сэмъ, подмигивая Анди тѣмъ глазомъ, который былъ ближе къ нему,-- а только я какъ подумалъ хорошенько, такъ выходитъ, что намъ не слѣдъ по ней ѣхать. Я никогда на ней не былъ, тамъ, пожалуй, не встрѣтишь человѣческой души, мы еще, спаси Господи, заблудимся и заѣдемъ Богъ знаетъ куда.
-- Ничего,-- объявилъ Гэлей,-- я все равно по ней поѣду.
-- А еще я сейчасъ вспомнилъ: говорятъ, та дорога перегорожена заборами да перерѣзана ручьями и все такое. Правда вѣдь, Анди?
Анди не зналъ навѣрно. Онъ слышалъ, что говорили про ту дорогу, но самъ никогда на ней не бывалъ: однимъ словомъ, онъ не могъ сказать ничего положительнаго.
Гэлей, привыкшій во всемъ подозрѣвать большую или меньшую долю лжи, рѣшилъ, что въ данномъ случаѣ слѣдуетъ отдать предпочтеніе нижней дорогѣ. Онъ былъ увѣренъ, что, упомянувъ о ней, Сэмъ просто проговорился нечаянно; а попытки негра разубѣдить его, Гэлея, приписалъ лживости и желанію спасти Лиззи.
Поэтому когда Сэмъ указалъ дорогу, Гэлей круто повернулъ на нее въ сопровожденіи обоихъ негровъ.
Дорога, о которой шла рѣчь, была старымъ проселкомъ, который велъ къ рѣкѣ и былъ давно заброшенъ, послѣ того какъ провели новую дорогу. Съ часъ по ней можно было ѣхать свободно, но дальше она была загорожена разными заборами и постройками. Сэму это было отлично извѣстно. Анди же даже ничего не слыхалъ объ этой дорогѣ, такъ давно была она заброшена. Онъ ѣхалъ съ видомъ смиренной покорности и только по временамъ ворчалъ, что здѣсь чертовски тяжело для ногъ Джерри.
-- А ты помалчивай,-- прикрикнулъ на него Гэлей.-- Я вѣдь васъ насквозь вижу! Что вы ни выдумывайте, вы не заставите меня свернуть съ этой дороги! Такъ уже лучше молчите!
-- Масса можетъ ѣхать, куда ему угодно,-- замѣтилъ Сэмъ почтительно и въ то же время такъ выразительно подмигнулъ Анди, что тотъ еле удержался, чтобы не прыснуть отъ смѣха.
Сэмъ былъ очень оживленъ и увѣрялъ, что у него удивительно острое зрѣніе: онъ то вскрикивалъ, что видитъ женскую шляпку на какомъ нибудь отдаленномъ холмикѣ, то обращался къ Анди съ вопросомъ, какъ ему кажется, не Лиззи ли это пробирается тамъ въ лощинкѣ. И всѣ эти замѣчанія онъ высказывалъ въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ дорога была особенно крута или камениста, такъ что гнать лошадей было неудобно, и Гэлей постоянно волновался.
Проѣхавъ такимъ образомъ съ часъ, наши всадники, быстро спустившись съ пригорка, неожиданно очутились во дворѣ большой фермы. Людей никого не было видно,-- должно быть всѣ работали въ полѣ,-- но огромное гумно стояло какъ разъ поперекъ дороги, очевидно имъ нельзя было ѣхать дальше въ этомъ направленіи.
-- Ну, вотъ видите, масса, я вѣдь вамъ говорилъ,-- замѣтилъ Сэмъ тономъ оскорбленной невинности.-- Гдѣ же чужому господину знать наши мѣста лучше насъ, когда мы здѣсь родились и выросли.
-- Ахъ, ты мошенникъ!-- вскричалъ Гэлей; -- ты все это отлично зналъ!
-- Такъ вѣдь я же вамъ говорилъ, что знаю, а вы мнѣ не вѣрили. Я говорилъ массѣ, что тамъ все загорожено и застроено, и намъ, пожалуй, будетъ не проѣхать. Анди слышалъ, какъ я говорилъ.
Все это было безспорно вѣрно и злополучному торговцу оставалось только затаить свою злобу. Всѣ трое повернули направо, къ проѣзжей дорогѣ.
Вслѣдствіе этихъ задержекъ они подъѣхали къ гостиницѣ на берегу рѣки черезъ три четверти часа послѣ того, какъ Элиза въ этой же самой гостиницѣ уложила своего ребенка спать. Элиза стояла у окна и смотрѣла въ другую сторону, когда ее замѣтили острые глаза Сэма. Гэлей и Анди на нѣсколько саженъ отстали отъ него. Въ эту критическую минуту Сэмъ сдѣлалъ такъ, что вѣтромъ сдуло у него шляпу и испустилъ громкій, своеобразный крикъ, сразу поразившій Элизу. Она быстро отодвинулась отъ окна, всадники проѣхали мимо нее и остановились у подѣзда.
Въ одну минуту Элиза пережила тысячу жизней. Ея комната выходила боковою дверью къ рѣкѣ. Она схватила ребенка и кинулась внизъ по лѣстницѣ. Торговецъ замѣтилъ ее въ ту минуту, когда она уже спускалась съ берега; онъ соскочилъ съ лошади, позвалъ Сэма и Анди и кинулся за ней, какъ собака за оленемъ. Въ эту ужасную минуту Элиза не бѣжала, а летѣла, ноги ея едва касались земли, и въ одинъ мигъ она очутилась у самой воды. За ней по пятамъ гнались ея преслѣдователи. Тогда, подкрѣпляемая силой, которую Богъ посылаетъ только въ минуту отчаянія, она съ дикимъ крикомъ сдѣлала прыжокъ и перенеслась черезъ мутный потокъ около берега на ледяную плотину. Это былъ отчаянный прыжокъ, возможный только въ припадкѣ безумія или крайней опасности. Гэлей, Сэмъ и Анди невольно вскрикнули и всплеснули руками.
Большая зеленая льдина, на которую она ступила закачалась и затрещала подъ ея тяжестью, но она ни на минуту не оставалась на ней. Съ пронзительными криками и съ отчаянной энергіей она перескочила на вторую, потомъ на третью льдину; она спотыкалась, падала, скользила и снова прыгала съ одной льдины на другую. Башмаки ея свалились съ ногъ, чулки спустились, она на каждомъ шагу оставляла за собой кровавые слѣды, но она ничего не видала, ничего не чувствовала, пока, наконецъ, смутно, точно во снѣ передъ ней выступилъ Огайскій берегъ, и какой-то человѣкъ протянулъ руку, чтобы помочь ей взобраться.
-- Ну и молодецъ же ты, баба, кто бы ты ни была!-- сказалъ этотъ человѣкъ съ придачей крѣпкаго словца.
Элиза узнала голосъ и лицо человѣка, который держалъ ферму по сосѣдству съ ея прежнимъ домомъ.
-- О, мистеръ Симмесъ, спасите меня! спасите! спрячьте!
-- Какъ? что такое? Э! да никакъ это женщина отъ Шельби!
-- Мой ребенокъ... вотъ этотъ мальчикъ... его продали! Вонъ тамъ его господинъ!-- она указала на Кентуккійскій берегъ.-- О, мистеръ Симмесъ, вѣдь у васъ тоже есть маленькій сынъ!
-- Да, есть! сказалъ фермеръ, помогая ей грубо, но ласково взобраться на берегъ.-- При томъ же ты смѣлая, храбрая женщина. А я люблю смѣлыхъ!-- Когда они взобрались на берегъ, фермеръ остановился.
-- Я былъ бы очень радъ сдѣлать что нибудь для тебя,-- сказалъ онъ, но мнѣ совершенно некуда спрятать тебя. Всего лучше будетъ, если ты пойдешь туда,-- и онъ указалъ на большой бѣлый домъ, который садилъ особнякомъ на главной улицѣ деревни
-- Поди туда, тамъ живутъ добрые люди, они навѣрно помогутъ тебѣ, они всѣмъ помогаютъ.
-- Спаси васъ, Господи!-- съ чувствомъ сказала Элиза.
-- Ну, что ты, полно,-- отвѣчалъ онъ.-- Я вѣдь ничего для тебя не сдѣлалъ!
-- А вы навѣрно никому обо мнѣ не скажете, сэръ, навѣрно?
-- Ну, тебя къ чорту, баба! За кого ты меня принимаешь? Понятно, никому не скажу. Иди себѣ спокойно, какъ умная женщина. Ты еще не свободна, но навѣрно добьешься свободы, помяни мое слово!
Женщина прижала къ груди ребенка и твердымъ, быстрымъ шагомъ пошла, куда ей было указано. Фермеръ стоялъ и смотрѣлъ ей вслѣдъ.
-- Шельби, пожалуй, скажетъ, что я не по-сосѣдски съ нимъ поступилъ. Ну, что дѣлать! Пусть онъ, при случаѣ также укроетъ одну изъ моихъ дѣвчонокъ, вотъ мы и поквитаемся! Не могу я равнодушно видѣть, какъ человѣческое существо мечется, дрожитъ и всячески старается увернуться, а его травятъ собаками! Да и чего ради мнѣ быть охотникомъ и гончей, неизвѣстно для кого? Чего ради?
Такъ разсуждалъ бѣдный, невѣжественный Кентуккіецъ, полуязычникъ, не знавшій какія обязанности налагаетъ на него конституція, и потому поступавшій по-христіански. Онъ не сталъ бы дѣлать этого, если бы былъ просвѣщеннѣе и занималъ болѣе видное общественное положеніе.
Гэлей былъ такъ ошеломленъ, что не двигался съ мѣста, пока Элиза не скрылась на противоположномъ берегу; тогда онъ повернулся и посмотрѣлъ вопросительно на Сэма и Анди.
-- Экую штуку удрала!-- проговорилъ Сэмъ.
-- Въ этой бабѣ должно быть семь чертей сидитъ!-- вскричалъ Гэлей.-- Скачетъ точно дикая кошка!
-- Надѣюсь, масса проститъ, что мы не пошли по той же дорожкѣ,-- сказалъ Сэмъ, почесывая себѣ голову,-- у меня, правда сказать, не хватитъ на это духу!-- И онъ хрипло хихикнулъ.
-- А, ты еще смѣешься!-- закричалъ торговецъ сердито.
-- Господи помилуй, масса, право слово, не могу больше терпѣть!-- сказалъ Сэмъ, давая волю своей долго сдерживаемой радости.-- Ужъ до чего она была потѣшная! бѣжитъ, скачетъ, а ледъ такъ и трещитъ, шлепъ, кракъ, шлюпъ! Ей все ни по чемъ! Знай себѣ скачетъ!-- И оба негра расхохотались до того, что слезы потекли у нихъ по щекамъ.
-- Я вамъ дамъ смѣяться!-- закричалъ торговецъ, замахиваясь на нихъ хлыстомъ.
Но они ловко увернулись, пустились бѣжать и, прежде чѣмъ онъ успѣлъ догнать ихъ, уже сидѣли на лошадяхъ.
-- Прощайте, масса. Покойной ночи,-- проговорилъ Сэмъ совершенно серьезно.-- Я боюсь, что миссисъ безпокоится насчетъ Джерри. Мы больше не нужны массѣ Гэлею. Миссисъ ни за что не позволила бы намъ гнать лошадей по Лиззиному мосту.-- Онъ шутливо ткнулъ Анди въ бокъ и пустилъ лошадь вскачь. Анди послѣдовалъ за нимъ, они скрылись изъ виду, и только взрывы ихъ смѣха издали доносились по вѣтру.
