Часть I и II.
ПРЕДУВѢДОМЛЕНІЕ.
Въ 1807мъ году я назначенъ былъ Членомъ Духовной Россійской Миссіи, отправлявшейся въ Пекинъ. Мысль, что буду проѣзжать чрезъ такую отдаленную страну, которую хотя многіе знаютъ по описаніямъ, но не многіе видали своими глазами, чрезвычайно восхищала меня, и я предположилъ, по выѣздѣ изъ Кягты за границу, вести подробный путевой дневникъ. Мнѣ хотѣлось описать: проѣзжаемую страну съ селеніями и городами, состояніе въ оной годовыхъ временъ, произведенія изъ трехъ царствъ природы, и даже присовокупить къ сему Статистическое описаніе Монголіи.
Но, противъ чаянія моего, я собственнымъ опытомъ убѣдился, что путешественнику, незнающему языка обозрѣваемой имъ страны, почти не возможно избѣжать ошибочныхъ надъ нею замѣчаній. Къ сему надобно еще присовокупить, что Китайцы скрытны предъ иностранцами. Какъ скоро склоняешь разговоръ къ развѣдыванію объ ихъ отечествѣ, они тотчасъ обращаютъ рѣчь на предметы общіе. Монгольскіе чиновники стараются въ семъ случаѣ подражать Китайскимъ. Низшіе Монголы хотя по простотѣ своей довольно откровенны, но ихъ свѣдѣнія о вещахъ простираются не далѣе предѣловъ ихъ кочевья; притомъ старшины внушаютъ имъ наблюдать въ разговорахъ съ иностранцами скромность. Однажды мнѣ случилось спросить ѣхавшаго подлѣ меня Олота о содержаніи почты въ Монголіи. Онъ, удовлетворивъ моему любопытству, присовокупилъ: Начальники запрещаютъ намъ болтать.
Сообразно предначертанному плану былъ составленъ мною дневникъ путешествія въ Пекинъ: но, по прошествіи нѣсколькихъ лѣтъ, когда я получилъ уже небольшое свѣдѣніе въ Китайскомъ языкѣ, открылъ много погрѣшностей въ сихъ запискахъ: посему принужденъ былъ исключить замѣчанія, основанныя на извѣстіяхъ не весьма вѣрныхъ, или на предположеніяхъ слишкомъ смѣлыхъ, и откинуть тѣ поверхностныя заключенія, которыя сдѣлалъ, разсматривая предметъ не съ той стороны, или судя о немъ по предубѣжденію. Но отъ перемѣнъ сихъ дневникъ мой сдѣлался очень единообразнымъ и скучнымъ.
Въ продолженіе послѣднихъ осьми лѣтъ моего пребыванія въ Пекинѣ, я пріобрѣлъ о Монголія довольно свѣдѣній, почерпнутыхъ частію изъ Исторіи Китайской, частію изъ обращенія съ коренными жителями той страны. Сіе самое побудило меня совершенно оставить прежній мой дневникъ, а вмѣсто онаго, по возвращеніи въ Россію, изложить означенныя свѣдѣнія въ видѣ сихъ краткихъ Записокъ о Монголіи, со включеніемъ въ оныхъ и моего путешествія чрезъ Монголію, при возвращеніи изъ Пекина въ Кягту въ 1821мъ году.
Сіе сочиненіе, въ отношеніи къ главнымъ его предметамъ, раздѣлено на четыре Части. Въ первой изъ нихъ помѣщенъ дневникъ поѣздки нашей отъ Пекина до Россійской границы. Хотя путь отъ Калгана до Кягты лежитъ большею частію безплодными, малообитаемыми степями; но если читатель, для избѣжанія однообразія, не пожелаетъ слѣдовать за мною отъ станціи до станціи, то не получитъ истиннаго понятія о пустыняхъ Монголіи, а безъ сего не въ состояніи будетъ судить о племенахъ, вѣчно скитающихся по онымъ. Въ сей Части я не дѣлалъ общихъ замѣчаній на всю страну, что могло бы скушный дневникъ сдѣлать нѣсколько занимательнымъ. Для меня казалось лучше соединить всѣ Статистическія свѣдѣнія во второй Части. -- Третья Часть содержитъ краткое историческое обозрѣніе Монгольскаго народа: но сіе небольшое сочиненіе требовало большихъ трудовъ: надлежало прежде составить пространную Исторію сего народа, дабы, получивъ ясное и полное свѣдѣніе о его событіяхъ, основательнѣе изложить оную въ сокращенномъ видѣ. -- Четвертую Часть составляетъ Монгольское Уложеніе, по которому нынѣ Китай управляетъ симъ народомъ. Оно извлечено изъ Уложенія Китайской Палаты Иностранныхъ дѣлъ, изданнаго назадъ тому около сорока лѣтъ. Въ 1820мъ году сіе Уложеніе вновь издано хотя съ довольнымъ пополненіемъ, но безъ перемѣны коренныхъ основаній: прежняго изданія {Послѣднее Уложеніе уже переведено съ Маньчжурскаго языка на Россійскій, и въ нынѣшнемъ же году издано будетъ въ Свѣтъ.}.