ГЕРРФУРТ
При вступлении на престол император решил вернуть на прежнюю должность бывшего министра внутренних дел фон Путткамера, которого уволил в отставку его отец, находясь на смертном одре[56]. Только для соблюдения приличий восстановление в должности должно было состояться не сразу после отставки Путткамера и смерти императора Фридриха. По поручению императора я предложил министерство внутренних дел господину Геррфурту с тем, что он сменит этот пост на должность обер-президента, по возможности в Кобленце[57], как только император сочтет своевременным снова назначить господина фон Путткамера. Геррфурт выразил свою готовность к этому, заявив, что в промежуточный период он будет в точности продолжать политику Путткамера. Став на таких условиях 2 июля 1888 г. временным министром, он постарался превратиться из временного в постоянного, использовав для этой цели потребность его величества в реформах. Я был поражен, когда при докладе императору о том, что, по-видимому, наступил момент для возвращения Путткамера, получил ответ, что он уже привык к «Рюбецалю» и хочет удержать его.
Чем же преодолел Рюбецаль прежнюю антипатию императора настолько, что последний предпочел его господину Путткамеру, restitutio in integrum [восстановления] которого он сам добивался? Я могу предположить, что императорская милость к нему была основана на надежде удовлетворить назревшую потребность в «Положении о сельских общинах» и при одобрении заинтересованных кругов устранить тягостные для всех остатки феодальных учреждений.
Еще до вступления в министерство Геррфурт говорил мне о своем намерении провести в старых провинциях реформу «Положения о сельских общинах». Я настоятельно просил его не поднимать этого вопроса: сельские жители старых провинций живут в прочном мире друг с другом; никто не чувствует потребности в переменах, за исключением разве лишь тех деревень, которые приобрели городской характер, — это главным образом предместья крупных городов. Большая часть сельского населения в настоящее время живет в мире и спокойствии, и при теперешнем крестьянском укладе села, между помещиками и сельскими общинами не только господствует согласие, но и чувствуется нерасположение обеих сторон к изменениям. Я настоятельно просил не нарушать существующего в сельских местностях, согласия, бросая в деревню яблоко раздоров, носивших теоретический характер, вызывая неразрешимыми принципиальными вопросами борьбу, для которой до сих пор не было деловых оснований.
Геррфурт возражал, что основания все же имеются, поскольку существуют «карликовые общины», которые не в состоянии выполнять свои обязанности. Я отрицал, что тем самым доказана потребность в коренных преобразованиях, напоминающих 1848 год с его сочинительством конституций и преобразованием всего жизненного уклада.
После этих споров с моим коллегой и конфиденциального обсуждения вопроса зимой 1888/89 г. я был поражен, когда посетившая меня депутация крестьян из Шенгаузена[58] представила мне полученный от ландрата литографированный опросный лист, из которого можно было усмотреть намерение правительства организовать наши сельские общины на принципиально новых основа±. К живейшему удовлетворению крестьян я мог заявить им, что, пока я являюсь министром, до тех пор не соглашусь на такие планы и не думаю, что последние встретят одобрение его величества. Запросив другие провинции, я узнал, что и там производились предварительные опросы крестьянских общин.
Я сказал Геррфурту, что после наших обсуждений не мог предположить, что он, не колеблясь, выступит со своим планом реформы и притом без согласия государственного министерства. На это я получил смягчающие и уклончивые ответы такого рода, что у меня уже тогда зародилось подозрение, что мой коллега заручился за моей спиной согласием императора на свои планы и что перспектива значительного влияния указанной реформы была для Геррфурта средством завоевать милость императора и окончательно остаться в должности министра. Если бы уже в то время он не сознавал, что за его спиной стоит император, то в своем выступлении против моего мнения и точки зрения государственного министерства, известных ему, он вряд ли зашел бы так далеко, как это показала полученная мною информация[59].